Долларчонок

Чимин уже год работает хирургом в престижной клинике Сеула. После окончания института с отличием, Чимин в этой же больнице проходил интернатуру, и его руководители и кураторы были в восторге от его успехов, поэтому главный врач тут же предложил ему ставку с возможностью оперировать без наставников, как это обычно происходит с молодыми хирургами. Чимин пользовался уважением у коллег, и даже с некоторыми подружился. С завидной периодичностью его пытались переманить к себе другие отделы, как например нейрохирургия или отделение пластической хирургии, но Чимину не была интересна работа в узкой направленности, его интересовал широкий спектр хирургии. И как ни странно, но больше всего ему в его работе нравились не плановые операции, а форс-мажоры и внеплановые пациенты, которых по скорой часто доставляли в отделение неотложки. Чимин постоянно самосовершенствовался, читая разную литературу по специальности и практикуясь не только на пациентах, но и специальных тренажёрах для хирургов. Он изучал тяжёлые случаи, происходившие в практике других врачей, анализировал их и запоминал ошибки и порядок действий. Чимин полностью был поглощён работой.

Иногда мама делала попытки отвлечь Чимина, пыталась вытолкать его в кинотеатр или просто погулять по улице, но у неё это редко получалось, и тогда она привлекала тяжёлую артиллерию в лице Ким Тэхёна. Как бы Тэхён не был занят, он всегда находил время для лучшего друга, приезжал к нему и вытаскивал развеяться. Они всегда были на связи, постоянно переписывались и были в курсе жизни друг друга. Тэхён с хорошими баллами окончил колледж и уже год работает обычным педиатром в детской клинике. Ему нравилась его работа, несмотря на часто попадающихся неадекватных родителей с орущими детьми. Но Тэхён к любому мог найти подход, и дети на его приёме не плакали, а дотошные родители были им довольны. После выпуска Тэхён стал в открытую ухаживать за своей любимой, которая принимала его знаки внимания и отвечала взаимностью. Уже полгода они с Леей живут вместе, наслаждаясь своей любовью и безоблачными отношениями. Единственным человеком, который вначале был против, это, конечно же, был отец Тэхёна, так как он присмотрел уже богатую невесту для сына и грозился выгнать его из дома и лишить денег, если тот не откажется от очередной своей «блажи», как он называл отношения студента и преподавателя. Но в этот раз его ждал неприятный сюрприз: Тэхён впервые пошёл против отца и припомнил ему все разы, когда он выполнял его волю. Они орали друг на друга и никто не хотел уступать. Тэхён ушёл из дома в чём был, оставив на столе отца все кредитки, ключи от машины и не взяв даже телефон, не говоря уже об одежде. Отец думал, что он прибежит обратно уже через неделю, но Тэхён и тут удивил его, ни разу не обратившись за помощью. Как интерну, больница выделила ему комнату в общежитии, а заработанных денег ему хватало, чтобы не голодать и водить Лею на свидания. Их отношения были серьёзные, и вскоре родителям пришлось их признать. Вначале первой пришла к Тэхёну мама. Лея ей всегда нравилась, и вскоре она стала частым гостем в комнатке Тэхёна, который упорно копил средства на съемную квартиру для себя и своей любимой.

Через время мириться пришёл отец, признав, наконец-то в сыне взрослого умного человека. Будущая невестка ему тоже понравилась, и он одобрил их отношения. Тэхён рад был примирению с родителями, но упорно отказывался от их денежной помощи, которая снова готова была щедро политься на него. Он поверил в себя и свои силы, что сам сможет обеспечивать себя и Лею, и упорно шёл к цели. Вскоре они вместе выбрали просторную квартиру и сняли её на три года, обустраивая своё уютное гнёздышко. Чимин с мамой были частыми гостями в их доме, и наблюдали за их тёплыми отношениями. Чимин же сменил пару квартир, пока не выбрал окончательно трёхкомнатную возле своей клиники, чтобы недалеко было бежать, когда его вызывали не в свою смену, что бывало, когда происходили крупные аварии и не хватало врачей. Мама успешно прошла лечение, и Чимин уволился из онкологического центра профессора Чона, как только её выписали, так как не хотел больше пользоваться благотворительностью Чонгука. Профессор Чон с сожалением отпустил тогда Чимина, дав ему замечательные рекомендации. В колледже Чимин редко видел Чонгука, да и то издалека, а незадолго до выпуска узнал, что он стал встречаться с миловидной однокурсницей, и среди студентов упорно ходили слухи об их скорой свадьбе. Чимин тогда с апатией воспринял эту новость, так как давно отпустил Чонгука, потеряв надежду на новую встречу и нормальный разговор. Благодаря деньгам, что копились на банковском счету Чимина, он смог снять квартиру на первое время и содержать маму, покупая ей всё необходимое.

Долг Чонгуку Чимин всё-таки смог вернуть в полном объеме. Вскоре началось следствие против заместителя и правой руки отца Чимина, который и подставил его, разорив и лишив компании. После следствия имя Пак Тегю было очищено от всей клеветы и обвинений в намеренном банкротстве фирмы. Йонг и Чимину была выплачена огромная компенсация, возвращена часть имущества, включая их дом, в котором они много лет счастливо жили. Но никто из них не захотел больше жить в нём, ведь лживый предатель изменил каждый сантиметр в их доме, сделав там жуткий ремонт, и Чимин продал дом, купив для себя с мамой квартиру. Чимин наличными отсчитал двадцать восемь тысяч долларов, и отправил пакет без подписи и обратного адреса домой Чонгуку, уверенный, что тот поймёт от кого эти деньги. Изредка Чимин поддавался плохому настроению, уединялся в комнате, обнимал Чимми, который всегда лежал на его подушке, разглядывал совместные с Чонгуком фотографии и вспоминал счастливые с ним моменты. Он так и не снял браслет с запястья, и ни с кем не встречался, совсем перестав интересоваться людьми в плане возможных сексуальных отношений. И хоть Чимин иногда вспоминал о счастливом периоде с Чонгуком, он совсем не ждал встречи с ним, поэтому сильно удивился, когда их судьбы снова пересеклись.

В любой клинике принято для интернов закреплять наставников из более опытных врачей. Чимин и Тэхён тоже прошли через это и теперь самостоятельно практикуют, принимая собственные решения, без оглядки на старших коллег. Чимин действительно оказался замечательным хирургом, выживаемость пациентов у которого была максимальной. У его пациентов не наблюдалось никаких осложнений после операций, из-за чего вскоре среди персонала стали ходить слухи о целительском даре хирурга Пак. Чимин же объяснял это лёгкой рукой и внимательностью к пациенту до, во время и после операции. Главный врач ценил всех своих подчинённых от заведующих отделений до простых санитарок, вникая в их проблемы и решая их по мере возможности, поэтому и персонал его любил и уважал. К отделению хирургии он питал особые чувства, так как его заведующим был его старший сын Мин Юнги, и главврач побаивался того, что язвительный Юнги не сойдётся характером с талантливым новичком Паком, но тот удивил отца. Оба тяжело сходились с людьми, настороженно к ним присматриваясь, но их сблизило общее дело. Юнги был куратором Чимина, пока тот был интерном, а сейчас они стали не просто коллегами, а приятелями. Чимину нравилось обсуждать дела из практики с серьёзным и сосредоточенным Юнги, да и другие темы для разговоров они могли легко найти. Они явно дополняли друг друга, и разница в шесть лет между ними не ощущалась. Главврач Мин радовался дружбе парней, всячески её поощряя. Новых интернов должен был и в этот раз курировать завотделением Мин, но он на следующий день уезжал на длительный семинар, а все другие хирурги были нагружены сверх нормы, поэтому посоветовавшись с сыном, главврач Мин решил доверить интернов Чимину. Тот не стал отнекиваться от непомерной для молодого специалиста нагрузки, и подготовился к встрече «свежей крови», как называли всех интернов «старички».

В актовом зале собралось пятьдесят интернов — ещё вчерашние выпускники медицинского колледжа, а уже завтра квалифицированные врачи. В каждое отделение направлялось по пять интернов, поэтому в зале присутствовали и другие кураторы. Главврач Мин произнёс вступительную речь, после чего по списку представил кураторов и их отделения, а также перечислил фамилии интернов, закреплённых за ними. Зал постепенно пустел, так как ответственные забирали своих подопечных, и, не теряя времени на болтовню, сразу приступали к инструктажу. Эта процедура прошла для Чимина как во сне, так как он глаз не мог оторвать от Чонгука, сидевшего в третьем ряду. У Чимина руки задрожали и в горле пересохло, когда он встретился с его безразличным взглядом. Может, Чонгук не узнал его? Он такой красивый!

— И напоследок я оставил хирургическое отделение, — дошёл-таки до Чимина голос главврача. — Вашим куратором будет хоть и молодой, но блестящий специалист Пак Чимин, уже зарекомендовавший себя как замечательный хирург, успех в операциях которого составляет девяносто восемь процентов. Хирург Пак не боится браться за операции любой сложности и пробует себя в разных областях, включая нейрохирургию, кардиохирургию и глазную хирургию. Я уверен, что под его руководством вы устраните пробелы в своих знаниях, если таковые имеются, и получите полезный опыт, который поможет вам в дальнейшей работе. Я надеюсь, что после окончания интернатуры вы в полном составе останетесь работать в нашей клинике, ведь хорошие кадры ценятся везде. Ну что ж, я сегодня и так много говорил, поэтому замолкаю и передаю вас хирургу Пак, так как у вас сегодня много дел. Файтин!

Интерны вежливо ответили главврачу и поклонились ему, а потом и Чимину, который откашлялся, взял в руки планшетку с анкетными данными интернов и подошёл к ним ближе.

— Здравствуйте. Рад всех вас видеть. Давайте с вами познакомимся. Называете своё имя, возраст, какой областью хирургии интересуетесь, какие трудности у вас возникали во время практики и чему бы хотели научиться. Начнём с вас, Пак Сохи-ши, — улыбнулся Чимин красивой миниатюрной девушке, которая стояла рядом с ним. Девушка мило покраснела, поклонилась ему, а потом уверенно заговорила:

— Здравствуйте, я интерн Пак Сохи. Мне двадцать пять лет. Мне интересна абдоминальная хирургия, но ещё я изучаю пластическую и детскую хирургии. Небольшие сложности у меня возникали в диагностике, но я усердно работаю над этим. Очень хочу попрактиковаться в лазерной хирургии.

— Хорошо. Спасибо. Следующий, — Чимин перевёл взгляд на высокого красивого парня, явно выбравшего не ту профессию, так как с такой внешностью парни обычно идут в шоу-бизнес. Он озарил своей лучезарной улыбкой всех присутствующих, поклонился Чимину и мягким, вызывающим мурашки голосом произнёс:

— Здравствуйте, сонбэнним, я интерн Ким Хёнджун. Мне двадцать пять лет и мне интересна абдоминальная и торакальная хирургии. Хотел бы попробовать себя в кардиохирургии. Сложностей в практике не возникало, так как у меня хорошая зрительная память. Хотел бы больше практиковаться. Люблю ковыряться в людских внутренностях.

— Ковыряются в людских внутренностях патологоанатомы, — строго ответил Чимин, — а мы проводим операции и лечим людей. Надеюсь, разница всем понятна. Дальше.

— Здравствуйте, я Ким Кюджон, — поклонился невысокий симпатичный круглолицый парень. — Мне тоже двадцать пять лет, и моя специальность сосудистая хирургия. Сложности вызывало лишь то, что у меня не всегда был доступ к тренажёрам. Во время практики мне доверили провести лишь две лёгкие операции, поэтому опыта у меня очень мало. Хочу больше практиковаться именно в своей области.

— Похвально. Я направлю вас к хирургу Сон, чтобы вы под его руководством проходили интернатуру, так как именно вам я мало чем смогу быть полезен. Специалисты узкого профиля нам тоже необходимы. Дальше.

— Здравствуйте, — тихонечко протянула, смутившись, слегка полноватая симпатичная девушка. — Я Ю Саенг, мне двадцать пять лет, и я детский хирург. Но я хочу попробовать себя в неотложной хирургии, поэтому и попросилась сюда к вам. У меня иногда бывают панические атаки, и я хотела бы перебороть себя.

— Такие эксперименты могут привести к летальному исходу, — нахмурился Чимин. — Хирург всегда должен быть собран и сосредоточен, особенно в неотложке, где на твой стол могут положить сломанный кусок мяса, бывший до аварии живым здоровым человеком. И пока вы боретесь со своей панической атакой, вы теряете драгоценное время, которого катастрофически мало у лежащего на вашем столе человека. Надеюсь, вы не употребляете никаких серьёзных лекарств? Ведь они притупляют реакцию, — девушка заверила Чимина, что не пьёт никакие таблетки, и он повернулся к Чонгуку, который по-прежнему смотрел на него, как на незнакомца. Младший сделал лишь формальный поклон, наклонив только голову, и нейтральным тоном быстро произнёс:

— Чон Чонгук, двадцать пять лет, интересна вся хирургия, трудностей никаких нет и не будет. Хочу работать в неотложке.

Чимин смотрел на парня, переваривая его лаконичный ответ, и ощущал в душе целую гамму чувств и эмоций. Он был рад видеть Чонгука снова, слышать его голос, стоять почти рядом, даже одеколон его чувствовать, но в тоже время обидно от его официального тона и безразличного взгляда, а в целом это всё злит. Выдумал себе глупости, наговорил гадостей, а теперь строит из себя обиженного. Чимин отвёл от него взгляд, быстро в своём листке записал всю услышанную информацию, а потом повёл их в отделение хирургии для проведения ознакомительной экскурсии. По пути Чимин передал Кюджона своему коллеге, и таким образом в его распоряжении осталось четыре интерна. В ординаторской Чимин рассказал о графике дежурств и передал каждому по две карты пациентов, у которых были запланированные разные операции. На операциях Чимина интерны будут ассистировать ему, а на операциях других хирургов он будет наблюдать за их работой. Также он будет лично присутствовать на всех операциях интернов, контролируя и подстраховывая. В таком режиме и пролетела первая неделя. Чимин заговаривал с Чонгуком только по делу, тот же первым никогда к нему не обращался.

***

Сейчас Чимин вошёл в ординаторскую и тяжело опустился на диван, громко вздыхая. Две минуты назад у него закончилось ночное дежурство, которое, в принципе, прошло спокойно. Провели две плановые операции, да по скорой привезли женщину с приступом острого аппендицита и мужчину с внутренними повреждениями после падения с высоты. Считай, что отдыхали. За столом сидел Чонгук и заполнял медицинские карты пациентов, Хёнджун переодевался на смену, другие врачи занимались своими делами. Вскоре ординаторская опустела и Чимин остался с Чонгуком наедине. Он пару минут наблюдал за сосредоточенным младшим, а потом негромко позвал его:

— Чонгук... ты так и будешь делать вид, что мы незнакомы? Чонгук? Три года прошло, неужели ты до сих пор сердишься на меня? Я же ничего плохого не сделал...

— В стенах этого помещения нет никакого Чонгука, — строго ответил парень, не смотря на Чимина. — Только интерн Чон. Надеюсь вам всё понятно, хирург Пак?

Чимин хотел возразить ему, но тут раздалась мелодия входящего видеозвонка на его телефоне. Чимин не раздумывая принял его и поднял мобильный на уровень своего лица, улыбаясь другу.

— Чиминни! Привет, друг, рад тебя видеть! — разнёсся по помещению жизнерадостный голос Тэхёна. — Ты не забыл, что сегодня приезжаешь ко мне? Моя чаги с утра крутится возле плиты, готовит твои любимые блюда. Ты же обещал, хён!

— Я помню, Тэхён-а, но я после ночного, мне бы поспать, — отозвался Чимин.

— Мой диван всегда в твоём распоряжении, хён. И вкусная обильная еда в придачу. И почему ты сегодня после ночного дежурства, у тебя же по графику завтра стоит?

— И завтра тоже стоит. Надо было подменить коллегу. Ты заедешь за мной? А то, боюсь, усну в такси.

— Не вопрос, я как раз стою на перекрёстке возле твоей клиники. Давай собирайся, хён, я уже почти приехал. Скажи, а среди твоих интернов есть девушки? Красивые?

— Интересно, как твоя чаги отреагирует на такие вопросы? — со смехом спросил Чимин, снимая халат и верхнюю часть формы. Он прошёл к своему шкафчику, поставил телефон на полку и стал быстро переодеваться, попутно переговариваясь с Тэхёном. Чонгук упорно продолжал заниматься писаниной, всем видом показывая, что даже не слушает чужой разговор.

— Я ж не для себя спрашиваю, хён! За тебя переживаю. Я приехал, давай спускайся. Чиминни, а ты ешь вообще? Опять рёбра светятся! Я теперь каждый день буду тебе обеды возить.

— Это лишнее, Тэхён-а, ты и так носишься со мной, как курица-наседка с цыпленком. Перестань. Я готов, сейчас спущусь к тебе.

— Жду. Ты главное иди прямо к выходу, никуда не заглядывай, а то тут три скорые подъехали. Знаю я тебя. Твоя смена сегодня уже закончилась. Пусть другие работают.

— Ладно, иду уже, — засмеялся Чимин, сбрасывая звонок. Он расчесал волосы, надел куртку, перекинул лямку сумки через голову, положил телефон в карман и закрыл шкафчик, направляясь к выходу. По пути произнес: — Удачного дежурства, интерн Чон.

Чимин не стал дожидаться ответа, да и вряд ли бы его получил, и спустился на лифте вниз. Тэхён встретил его, как будто они не виделись год, хотя прошла всего пара дней. Пока ехали, Чимин позвонил маме, рассказал о своём самочувствии, о прошедшем дежурстве, сказал, что едет сейчас к Тэхёну и домой заглянет перед следующей сменой. Йонг передала привет Тэхёну и пригласила его с Леей в гости на выходные, пообещав испечь свой фирменный пирог с острым мясом. Тэхён пообещал обязательно приехать. Лея с радостью встретила Чимина, они обнялись и сели завтракать. Тэхён постоянно подкладывал Чимину еду, и вскоре он захныкал, сказав, что лопнет. Лея отвлекла внимание заботливого парня поцелуями, а Чимин в это время убрал часть еды обратно в холодильник, иначе точно лопнет, ведь Тэхён не угомонится, пока всё ему не скормит. Чимину нравилось наблюдать за Тэхёном и Леей. Они идеально друг другу подходили, и, самое главное, от них так и веяло взаимной любовью. Чимин нисколечко им не завидовал, наоборот радовался их счастью, и старался реже влезать в их идиллию, но тут Тэхён настаивал, а Лея его поддерживала. Она была в курсе всего, что происходило в жизни Тэхёна, а значит и Чимина, поэтому, когда парочка нацеловалась и наобнималась, вспомнив о Чимине, он сказал:

— Тэхён-а, ты никогда не угадаешь, кто попал ко мне в интерны.

— Джессика Альба? Или Сон Хеге? Или...

— Перестань рассказывать тут свои фантазии, — Чимин хлопнул младшего ладонью по плечу и рассмеялся, — иначе нуна выгонит тебя спать на диван, а там сегодня сплю я, и я не собираюсь им делиться. К нам пришли пять интернов. Их должен был курировать Юнги-хён, но он сейчас на семинаре и вернётся только через неделю. Одного интерна я отправил к сосудистому хирургу, и осталось у меня две девушки и два парня, хотя я уверен, что вскоре останется их трое.

— Почему? — поинтересовалась Лея, разливая ароматный кофе по чашкам.

— Девушка училась на детского хирурга, но неожиданно попросилась в неотложку. Не выдержит она, нет в ней стержня и должной реакции для адекватного действия в стрессовых ситуациях. Плановые операции для неё самое то, где можно спокойно помыться, приготовиться, собрать мысли в кучу. А в неотложке она быстро выгорит. Так что не сегодня-завтра она уйдёт. И для неё же лучше будет, если она сама быстро это поймёт.

— Ну так, что? Кто там тебе попался интересный? — в нетерпении воскликнул Тэхён. Чимин слегка улыбнулся и произнёс, следя за реакцией друга:

— Чон Чонгук.

Тэхён вначале никак не отреагировал, лишь нахмурил брови, вспоминая, где мог слышать это имя. Потом на его лице отразилась целая гамма чувств: осознание, что вспомнил, неверие, что это именно он, изумление, и в итоге недовольство и надежда, что всё-таки не он.

— Тот самый Чон Чонгук? С которым ты встречался тогда? Но как?

— Не знаю как, — пожал плечами Чимин. — Он со мной не разговаривает. Но он точно знал, что я работаю в этой клинике. Он не мог не знать. И даже, когда меня назначили его куратором, он не изъявил желания перейти в другую клинику. Я ещё удивился, почему он у отца не остался. Но он меня игнорирует, никогда не заводит первым разговор, и смотрит мимо меня, как будто я пустое место для него.

— А ты? Что ты чувствуешь? Ты до сих пор его любишь? — тихо спросил Тэхён.

— Не знаю. Для меня была полной неожиданностью наша встреча. Всё-таки сердце при виде него сладко замирает, но очень обидно от такого обращения. И он не женат. Даже не встречается ни с кем.

— Это в его личном деле написано? — поинтересовался младший, хмурясь на покрасневшие щёки Чимина, который застенчиво улыбнулся и ответил:

— Нет, конечно, девушки-интерны обсуждали его между собой, вот я и услышал.

— Не нравится мне это всё. Свалился, как снег на голову, — пробурчал Тэхён, сложив руки на груди. — А ты, я смотрю, всё готов забыть и броситься ему в объятия, да? Забыл, как ревел на моём плече, когда он бросил тебя? В какой депрессии ты был из-за него? С радостью наступаешь на те же грабли!

— Для того, чтобы возобновить отношения, нам надо хотя бы начать общаться, а он явно не намерен этого делать. Так что расслабься и успокойся. Хотя я бы не возражал снова быть с ним, и тут не могу ничего с собой поделать. За всё это время никто не вызвал во мне хоть какой-то интерес, а стоило снова увидеть Чонгука и сердце забилось, как сумасшедшее.

— Он болен им, и это неизлечимо, — безнадёжно выдохнул Тэхён, обращаясь к своей любимой. Он помолчал недолго, а потом строго проговорил: — Если он снова тебя обидит, я его убью. Я серьёзно. Мне не нужен друг со Стокгольмским синдромом, которого постоянно придётся вытаскивать из петли. Уж лучше сразу кардинально решить проблему, чем всю жизнь мучиться из-за этого козла.

— Ты преувеличиваешь, любимый, — ласково произнесла Лея, целуя Тэхёна в щёку. — Я уверена, что всё будет хорошо. Да и Чимин взрослый парень, ему не нужна нянька.

Тэхён хотел ей возразить, но Лея заткнула ему рот поцелуем, за что Чимин ей был безумно благодарен. Иногда Тэхён перегибает палку в опеке над Чимином. Но ведь он же не маленький, сам знает, что лучше для него. Чимин не стал засиживаться и мешать влюблённым, так как они из-за работы мало времени проводили вдвоём, поэтому он ушёл в душ, а потом лёг спать в свободной комнате. Тэхён вскоре пришёл к нему, и некоторое время просидел рядом, просто смотря на спящего друга и думая о своём, а потом ушёл к Лее. Чимин проспал пять часов, после чего ещё пару часов провёл с другом, а потом вернулся домой, где его ждала мама. Утром Чимин не успел войти в клинику, как следом приехала скорая и привезла тяжело пострадавшего пожарного. Чимин побежал следом за ними и услышал как его по громкоговорителю вызывали в операционную. Вообще-то, до его смены ещё десять минут, а они уже вызывают его. Чимин влетел в ординаторскую и на ходу стал снимать одежду, не стесняясь девушек, которые и не думали прятать глаза и пропускать такую красоту. Своим шумным появлением он разбудил Чонгука, который спал после суток, и он снова лёг, собираясь дальше спать. Чимин очень быстро переоделся, а потом сказал:

— Привезли пожарного в тяжёлом состоянии. Сильно обгорел и упал с высоты. Ассистировать мне будут интерны Пак и Ким.

— А я? — выступила вперёд интерн Ю. Чимин припечатал её к месту суровым взглядом и произнёс:

— Вы слышали, что я сказал? Он в тяжёлом состоянии. Помимо обширных ожогов у него есть переломы и внутренние повреждения. Мне некогда будет купировать ваши приступы паники. Поэтому сидите здесь и занимайтесь бумагами.

— Я тоже хочу ассистировать, — поднялся Чонгук. Чимин даже в его сторону не глянул и двинулся к выходу, проговорив:

— Твоя смена закончилась, Чон, иди домой.

Когда Чимин, готовый полностью к операции, вошёл в операционную, команда была уже в сборе и пациент был подготовлен. Чимин просмотрел рентгеновские снимки и обсудил с коллегами план операции, после чего приступил к работе. Операция длилась два часа, так как были повреждены многие внутренние органы и постоянно возникало новое кровотечение. Мужчина был в тяжелом состоянии, но прогнозы были положительные. Потом его передали в руки ожоговых хирургов, которые стали колдовать над его повреждённой кожей. Когда Чимин вернулся в ординаторскую, Чонгук до сих пор там находился. Чимин сел на другой конец дивана, недалеко от Чонгука, и устремил взгляд на экран своего мобильного, где его ожидали несколько сообщений от Тэхёна и Юнги. Интерны Ким и Пак с воодушевлением рассказывали присутствующим о том, как Чимин виртуозно оперировал, в считанные мгновения устраняя новые кровотечения.

— Ну, хватит уже меня восхвалять, — всё-таки не выдержал Чимин. — Вам это не поможет в дальнейшем. К тому же была остановка сердца, и откачивал его реаниматолог, а без него у нас бы осталось лишь бездыханное тело с кучей повреждений. Так что не один я там работал, реаниматолог Чон Хосок тоже заслуживает восхищения, как и вся бригада медиков. Вы, кстати, тоже. Вас есть за что похвалить. Но расслабляться не стоит. Интерн Ю, вы готовы к плановой операции по удалению паховой грыжи? Прекрасно, хирург Чхве вас уже ждёт. Я приду к началу операции.

Девушка поклонилась Чимину и зачем-то схватила свой блокнот, после чего выбежала из ординаторской. Чимин посмотрел на Чонгука, который упорно смотрел в сторону, а потом, поймав его взгляд, быстро встал и молча вышел, направляясь домой. Чимин вернулся к своему телефону. Через пару дней, когда выдалось свободное время и все интерны были в сборе, Чимин пригласил их в пустую операционную и каждого поставил перед подносом с курицей, кожа которых была надрезана в нескольких местах. Чимин объяснил им, что хочет посмотреть, как они умеют накладывать швы, и интерны тут же приступили к работе. Все работали хорошо, и Чимин искренне их хвалил. Наблюдая за действиями Чонгука, он остановился рядом, не вовремя вспомнив, как его длинные пальцы ласкали его, скользя по влажной коже. Сейчас эти длинные пальцы были обёрнуты в латексные тонкие перчатки и ловко орудовали иголкой с ниткой, и Чимин вернулся в реальность, осматривая результаты трудов. Самые идеальные швы были сделаны у Чонгука, но помимо похвалы, Чимину хотелось задеть его, отомстив за безразличие, поэтому он сказал:

— У тебя швы идеальные, Чон, но ты так медленно их накладывал, что будь курица живой, то она успела бы выйти из-под наркоза и снести тебе яйцо, — со всех сторон послышались смешки от интернов, и Чимин увидел, как Чонгук покраснел от сдерживаемых эмоций. Ох, а взгляд-то какой! Испепелить готов. Чимин на это лишь приподнял бровь, а потом невозмутимо закончил: — Необходимо больше тренироваться, чтобы уметь накладывать швы не только качественно, но и быстро. Это всех касается. Курицу можете забрать себе.

По громкоговорителю Чимина пригласили в операционную и он тут же направился к ней. Привезли женщину с ножевым ранением в брюшную полость, у которой ещё и плохая свёртываемость крови была. Обычные будни врачей. Вскоре из своей длительной командировки вернулся Юнги, и интерны стали свидетелями бурной и радостной встречи двух друзей, которые никого не стесняясь, обнялись прямо посреди приёмного отделения. Юнги утащил Чимина в свой кабинет и они проговорили целый час, пока Чимина снова не вызвали на операцию. Общаясь со старшим Чимин стал меньше внимания уделять Чонгуку, этой неприступной злючке-колючке. Только вот сам Чонгук теперь больше смотрел на Чимина, и часто его взгляды были нехорошими. Ему не нравилась лёгкость в общении между хирургом Пак и завотделением хирургии Мин, не нравился их весёлый смех, заговорщицкое перешёптывание и загадочные переглядывания. И до жути бесили уединения в закрытом кабинете. Чем они там занимаются? И вскоре Чонгуку дали ответ на этот вопрос. Прошло ещё две недели как Юнги вернулся к работе. Начальником он оказался хорошим, да и хирургом замечательным. Чонгук восхищался им как специалистом, но тут же забывал о всех светлых чувствах, когда рядом с ним появлялся Чимин. Чонгук и сам не мог понять, какие чувства вызывает в нём Чимин спустя столько лет. Он стал ещё красивее, чем был. Дыхание перехватывает, когда смотришь на его идеальное лицо и каштановые волосы, мягкость и шелковистость которых до сих пор помнят пальцы. От его смеха появляется идиотское выражение лица, а от его взгляда кожа покрывается мурашками. Но обида не даёт забыть о его поступке, о том, что он сомневался в Чонгуке и его чувствах, не принимал всерьёз и считал, что он искал выгоду в их отношениях. Чонгук наблюдал за повзрослевшим Чимином и думал, что всё это время ошибался в нём, когда «добрый» человек одним лишь высказыванием опроверг все его мысли, снова дав причину ненавидеть Чимина и презирать его.

После тяжёлой смены, когда все операционные были заняты новоприбывшими пациентами из-за массового страшного ДТП, а все хирурги по несколько часов безостановочно оперировали, не имея возможности даже присесть на минуточку, Чимин нашёл в себе силы и тихо рассмеялся над шуткой такого же вымотанного Юнги, который утянул его к себе, распить по бокалу кофе. Никто бы и не обратил на это внимания, включая самого Чонгука, если бы не медбрат, злобно пробурчавший:

— Бесстыжие. Совсем перестали стесняться.

— Что ты там мелешь? За собой лучше следи, — одёрнул его один из хирургов, который уже переоделся и собирался уйти домой.

— А чего мне следить за собой? — тут же ощетинился медбрат, выплёвывая свою желчь на слушателей. — Я шашни с начальством не вожу. Вы думаете, почему это хирург Пак имеет столько привилегий? Сам ставит себе дежурства, вместо себя направляет работать интернов, вечно находит отговорки, чтобы отвертеться от работы, часами сидит в кабинете завотделением. Что они там делают? Думаете, в шахматы играют? Трахаются они там, я точно это знаю. И со старым Мином он тоже спит. Старик же влюблён в него, каждый его вдох ловит. Пак молодец, окрутил и отца, и сына, и катается как сыр в масле. Второй год работает всего лишь, а уже такая звезда.

— Если ты сейчас не заткнёшься, я тебе зубы выбью, — грозно заявил другой хирург. Его поддержали и остальные. — Кто вечно пытается отвертеться от работы так это ты. Никогда не видел тебя за твоими прямыми обязанностями. Всё где-то бегаешь, вынюхиваешь, подглядываешь, сплетничаешь. Хирург Пак замечательный человек, он лично меня выручал много раз, соглашаясь отработать смену даже после своих суток.

— Он всегда и всем помогает и никогда не отказывает, — подтвердил реаниматолог Чон Хосок. — А ты лживая мерзкая тварь, раз позволяешь себе его оскорблять, и разносить о нём такие слухи. Я уверен, что хирург Пак и завотделением хирургии Мин друзья, но даже если это и не так, то это не твоё собачье дело. В твои обязанности не входит обсуждать чужую личную жизнь. Твоя задача мочеприёмники у лежачих пациентов менять да блевотину вытирать. Ещё раз услышу от тебя мерзкие сплетни, напишу на тебя докладную.

Униженный медбрат выскочил из ординаторской, а присутствующие ещё немного погудели и разошлись по своим делам. Лишь три интерна продолжали переглядываться и пытливо поглядывали на хмурого Чонгука.

— Думаете, это всё правда? — тихонечко спросила Ю Саенг.

— Нет! Он лжёт, — пылко встала на защиту кумира Сохи. — Хирург Пак потрясающий человек. Он умный, добрый, красивый, он такой замечательный. И он работает больше всех в этой клинике. Вы только посчитайте, сколько раз за день его вызывают в операционную, и он ведь ни разу не переложил на другого хирурга свою работу. А какая у него улыбка! Безумно красивая. А его смех! А взгляд?

— Да ладно тебе, и так всё отделение в курсе, что ты втрескалась в него, — с улыбкой съязвил Хёнчжун. — Только на тебя то он и не смотрит. Конечно, этот злобный глист завидует сонбэнниму, поэтому и наговорил столько гадостей, но доля правды есть в его словах. Я тоже вижу как он смотрит на завотделением Мин. Между ними явно что-то есть.

— Ты дурак, и это факт! — воскликнула Сохи. — А всё остальное лишь твои предположения и клевета. За это, кстати, есть статья и тебя могут посадить.

— Почему это сразу меня?! Не я начал! — возмутился Хёнчжун, пытаясь отбиться от разъярённой девушки. — Совсем сдурела!

— Я покажу тебе, как это не хорошо гадости говорить о хорошем человеке, — приговаривала Сохи, отхлестывая газетой парня.

— Да почему ты меня лупишь? Чего ты молчала, пока медбрат говорил гадости? Я-то причём тут? — кричал Хёнчжун, подставляя спину под несильные удары. В ординаторскую вошёл Чимин и с недоумением уставился на дерущуюся парочку.

— Что здесь происходит? Личные отношения выясняйте, пожалуйста, за пределами клиники. Здесь не место для этого. Я понимаю, что сегодня смена была сложная, но снимать стресс можно и не так травмоопасно.

— Простите, сонбэнним, — интерны поклонились и выскочили в коридор. Чимин пожал плечами и нетвёрдой походкой направился к своему шкафчику. Выпил что ли? Или так сильно устал?

Чимин взял из шкафчика свои вещи и спрятался за ширмой, где обычно переодевались девушки. Чонгук слушал шуршание и тихое бормотание, а потом не выдержал и подошёл к нему, заглядывая за занавеску. Чимин стоял к нему спиной, и неторопливо натягивал через голову мягкий свитшот. У Чонгука руки задрожали, так ему захотелось дотронуться до узкой изящной спины, что так и привлекала всё время его взгляд. Смуглая кожа давно спряталась под тканью, а Чонгук так и стоял завороженный. Чимин повернулся и вздрогнул, увидев младшего прямо перед собой.

— Чонгук-и, ты чего?

От собственного имени, произнесёнными потрясающими пухлыми губами пробежали мурашки вдоль позвоночника. Постоянно сдерживаемое желание обнять и поцеловать ударило в голову, и Чонгук не сдержался, обхватил ладонями стройную талию, притянул к себе и обнял, окольцовывая руками спину и плечи. Он прижался своим лбом к его, и провёл носом по пухлым губам, действительно улавливая запах коньяка. А что Чимин? Чимин с трепетом ощущал объятия любимого, жар его крепкого тела и запах одеколона. Он закрыл глаза и с нежностью ответил на поцелуй, который совсем не ожидал получить. Нежно, неторопливо, трепетно, сладостно. Губы жили своей жизнью, двигаясь в собственном танце, пытаясь утолить тоску по любимому. Кто-то вошёл в ординаторскую, и Чонгук сделал шаг внутрь, чтобы их не заметили, увлекая за собой Чимина, который обнял его за шею и потирался щекой о плечо, напоминая ласкового котёнка. Неизвестный вышел из комнаты, и Чонгук погладил Чимина по шее, запуская пальцы в волосы, лаская доверчиво подставленный затылок. Чимин улыбался, наслаждаясь лаской, а Чонгук не удержался и ляпнул:

— Ты на все поцелуи с такой готовностью отвечаешь?

Чимин распахнул глаза и непонимающе смотрел в серьёзное лицо младшего, который больше не гладил его, но и руки не убирал. Чимин переместил свои руки, укладываясь предплечьями на широкие плечи, тем самым придвигаясь ближе, и тихо спросил:

— Ты о чём, Чонгук-и?

— На поцелуи главного хирурга ты также отвечаешь? Также его обнимаешь? Также ластишься?

— Что ты говоришь? Причём тут Юнги-хён? — в недоумении спросил Чимин, слегка отстраняясь. — Мы с ним друзья.

— Ты думаешь, я не замечал, как вы смотрите друг на друга? Как улыбаетесь друг другу? Друзья так себя не ведут, — Чонгук перестал обнимать Чимина и скрестил руки на груди. Чимин подумал мгновение, а потом улыбнулся:

— Ты за весь этот месяц мне и слова не сказал, а сейчас вдруг предъявляешь претензии. Ты ревнуешь.

— Делать мне больше нечего. Мне просто противно от того, что ты не изменился. По-прежнему спишь с теми, кто может дать тебе деньги, положение, власть.

— Что ты несёшь такое? — возмутился Чимин. — Ты хоть думай, что ты говоришь. Я никогда не мог представить, что ты будешь повторять сплетни завистников. С Юнги-хёном мы просто друзья. Я никогда не спал с ним и спать не собираюсь. И о каком положении ты говоришь? Всё что я сейчас имею, я заработал сам, своими знаниями и умениями. Никто ничего мне не давал. А в чём моя власть? Над тобой что ли? Единственная власть, что есть у меня это старшинство, которое ты хочешь или не хочешь должен уважать. Чонгук-и, милый, давай поужинаем вместе, поговорим уже нормально.

— Не хочу я с тобой разговаривать!

— Почему? Ты до сих пор сердишься на меня за тот случай? Но ведь ты меня тогда не выслушал, и сейчас не хочешь. Я всегда был честен с тобой. Почему ты мне не веришь?

Чимин потянулся рукой к замершему Чонгуку, но тот дёрнулся, откинул его руку и вышел из закутка, после хлопая входной дверью. Чимин опустился на кушетку и тяжело вздохнул, после потрогав губы пальчиками. Чонгук сам его поцеловал. Молчал, дичился, игнорировал, смотрел мимо, но всё же первым поцеловал. Он ещё обижен на Чимина, но, может быть, у него получится снова вернуть его доверие? А заодно и любовь. Если бы Чонгук ненавидел Чимина, то вряд ли бы так нежно его целовал. Он бы вообще к нему не прикоснулся, вместо этого, к примеру, стукнул бы кирпичом исподтишка или ещё какую гадость сделал. Чимин вспомнил, что его давно уже ожидает такси, поэтому быстро собрался, попрощался с коллегами и направился домой, отдыхать после тяжёлой смены и обдумывать методы укрощения строптивого.