Брат моего парня.. Пэйтон

Это чувство приходит не сразу. Оно волнами омывает мое тело и подчиняет себе. Реальность яркими вспышками маячит перед глазами. Лицо горит. Все как в замедленной съемке. Других ощущений нет. Только мысли, которые бурным потоком льются в моей голове. Ими нельзя управлять. Нельзя отсеять. Они осаждают голову и, кажется, еще чуть-чуть и она взорвется. Внезапно я вылетаю из собственного тела и вижу себя со стороны. Сижу на диване. В гостиной. Невидящим взором смотрю куда-то перед собой. Так редко себе нравлюсь, но сейчас... Сейчас другое... Сейчас я такая красивая. Изображение дрожит, и меня резко забрасывает в свое тело. Случайный взгляд падает на Дэна, спящего в кресле. Все снова дрожит и разум воссоздает картинку из прошлого. Как мы втроем, сидя за столом переговоров, нарекаем стриптиз-клуб «невинной мужской шалостью», и я опять глотаю эту тошнотворную пилюлю лжи. А Пэйтон... Пэйтон все также правдоподобно играет роль «хорошего друга». Красочные картинки воспоминаний смешиваются с фантазиями, как слои латте в руках неумелого бариста. Возможные варианты развития событий сворачиваются и разворачиваются в голове, сводя меня с ума.

Стараюсь сфокусировать взгляд на лампах над барной стойкой. Стеклянной двери. Камине. Но все бесполезно. Сплошной расфокус. Все кажется нереальным. Мультяшным. Я выпила всего два фужера шампанского, но ощущение будто всосала в себя пару бутылок. На периферии сознания понимаю, что что-то не так лишь когда парень сидящий напротив, с лукавой полуулыбкой спрашивает:

– Ну, как тебе? Нравится?

Его улыбка больше похожа на звериный оскал и вызывает приглушенный импульс первобытного страха.

– Хочешь еще? – другой незнакомец, подсаживается ближе.

Язык, будто налитый свинцом, отказывается подчиняться. Мне лень шевелиться и совершать хоть какие-то телодвижения. Со мной можно делать сейчас что угодно. Я не принадлежу себе.

– Чего молчишь, красавица? Слишком хорошо? – снова задает вопрос тот, что сидит напротив.

Чувство страха нарастает. Я хмурю брови. Превозмогая себя и прикладывая титаническое усилие воли, поднимаюсь с дивана.

– Куда собралась? – любопытствует он.

– В туалет, – с трудом произношу я и тут же врезаюсь в пуф у дивана, но к счастью, удерживаюсь на ногах.

За спиной раздается их гогот, и едва слышная фраза «пусть сходит».

Все действия только на автомате. Я закрываю дверь в ванную и прислонившись к стене спиной, съезжаю вниз. Достаю телефон. Экран расплывается перед глазами. Не могу сосредоточиться и даже увидеть время на заставке. На помощь приходит фейсайди и телефон приветствует меня, автоматически снимая блокировку. Пальцы не слушаются, но я все же попадаю на иконку с сообщениями. Переписка с Пэйтоном последняя – и это удача. Набрать текст сейчас выше моих возможностей. Я зажимаю клавишу голосового и собрав всю волю в кулак, произношу:

«Пэй... Дэн отключился... Я под чем-то. В туалете. Дома. Тут одни незнакомцы»

Сообщение улетает, и я запрокидываю голову. Она снова наполняется обрывками мыслей, воспоминаний, причудливым образом смешиваясь с фантазиями. Я обхватываю голову руками и хочу ее отвинтить. Положить на пол и отшвырнуть как можно дальше. Так далеко, чтобы ее больше никто и никогда не нашел. Лишь бы остановить назойливый рой мыслей. Круговорот бездны поглощает меня. Я теряю счет времени. Не могу понять, как долго сижу на полу – пару минут или уже пару часов?.. Кто-то начинает ломиться в дверь туалета, но она закрыта. Не хочу открывать. Не могу и не хочу шевелиться, тем более вставать на ноги. Приступ тошноты подкатывает к горлу, но содержимое желудка остается на месте. Из гостиной доносятся чьи-то крики. Я прикрываю глаза. Чувствую себя песчинкой, дрейфующей в огромной вселенной, и окончательно теряю связь с реальностью. Темнота засасывает и вязну в ней, окончательно отключаясь.

Не знаю сколько времени проходит прежде, чем меня подхватывают сильные руки и дергают вверх, вырывая из лап небытия.

– Эй... – раздается знакомый голос, полный волнения, – Элис, очнись! Ну, же, давай!!

Легкие удары по щекам. Боли нет. Совсем.

– Очнись! – настойчиво зудит голос, и я нехотя открываю глаза.

– Слава богу, – облегченно выдыхает Пэйтон, продолжая удерживать меня на ногах. – Что ты приняла? – спрашивает он и в его глазах плещется океан тревоги.

Бурные реки мыслей снова шумят в голове, и я недовольно морщусь.

– У Дэна просто алкогольное опьянение. Как она? – в дверях появляется, голова Сэма.

– В сознании. Отнеси ее наверх. В родительскую спальню, и осмотри, – напряженно отдает приказания он. – Я пока займусь Дэном.

Сэм кивает, подхватывает меня на руки и выносит из ванной. Взволнованный Пэйтон скрывается из виду. В доме тихо. Так будто больше кроме нас никого и нет.

– Мда, ну и задачку вы нам устроили, – недовольно тянет Сэм, поднимаясь по лестнице, пока я разглядываю причудливый узор на его футболке.

Я молчу, не в силах что-либо ответить.

– Не можешь говорить, да? – усмехается он, будто читая мои мысли и я едва могу покачать головой.

Он вносит меня в спальню и аккуратно кладет на кровать.

– Знаешь, что это было? – он присаживается на корточки у кровати, заглядывая в глаза.

Я беспомощно, едва заметно, мотаю головой.

– Понятно, – он поджимает губы, прикладывая два пальца к внутренней стороне моего запястья. – Подсыпали?

Силы покидают меня. Я лишь медленно и красноречиво моргаю.

– Ясно, – сухо цедит он, отпуская руку. – Посмотри сюда...

Его указательный палец появляется перед глазами, и я стараюсь задержать на нем взгляд, но он ускользает. Комната начинает пульсировать и кружиться.

– Я принес воды, – Пэйтон появляется на пороге комнаты.

– Вода, кстати, – выдает Сэм, поднимаясь. – Рассеянный взгляд, заторможенность, нарушение речи, зашкаливающий пульс. Одни зрачки чего стоят. Она точно под какими-то препаратами, но под какими неизвестно.

Смысл его слов доходит не сразу.

– Пей, – приказывает Мурмаер, подходя к кровати и протягивая мне бутылку.

Я заторможено смотрю на него.

– Тебе нужно как можно больше жидкости, пей, – повторяет Сэм, и Пэйтон открыв крышку и вкладывает бутылку мне в руку.

Забавно, но я не чувствую текстуры бутылки. Не чувствую холодная она или горячая. Все рецепторы отключились. Атрофировались. Я послушно делаю глоток. Но в рот попадает не вода, а набор каких-то безвкусных молекул.

– Походу, ей что-то подмешали в алкоголь. По крайней мере, она говорит, что сама ничего не принимала, – произносит Сэм, кивая в мою сторону.

– Дэн пришел в себя, но капельницу я сам ему не поставлю, – сухо отвечает Пэйтон, игнорируя его реплику.

Они говорят так, будто меня нет в этой комнате.

– Я сделаю, не парься. Зря что ли я на врача учился. А у нее, – Сэм кивает в мою сторону, – лайтовая версия, раз сама в сознание пришла. Пусть пьет как можно больше. Если станет хуже, промоем желудок. Но на всякий случай, будь рядом с ней. Мы не знаем, что за препарат в ней, а значит и ее поведение может быть непредсказуемым. О Дэне я сам позабочусь, – он подбадривающе хлопает по плечу друга и выходит из комнаты.

Пэйтон кивает и, словно вспомнив о моем существовании, переводит взгляд на меня. Я послушно делаю еще глоток.

– Ты точно сама ничего не употребляла? – пронзительные глаза недоверчиво смотрят на меня.

Я собираю все силы и медленно качаю головой из стороны в сторону.

– Ты знаешь кто это был?

Едва заметно жму плечами.

– Ты только пила?

Опять утвердительный кивок.

Он шумно выдыхает, опускаясь на край кровати и устало потирает лицо руками. Тишина повисает в воздухе. Я перевожу взгляд в окно. Понятия не имею сколько времени, но за окном по-прежнему темно. Комната опять начинает кружиться. Желудок сжимается. Я снова вижу происходящее вспышками и начинаю тяжело дышать. Ловлю на себе встревоженный взгляд пары любимых глаз и все кружиться с удвоенной скоростью. Сердце колотится как сумасшедшее, отдаваясь в ушах. Я пытаюсь вдохнуть полной грудью, но ничего не выходит. Тело прошивает паника. Дыхание становиться рваным. Поверхностным.

– Тише-тише, – Пэйтон оказывается передо мной и помогает сесть. – Дыши! – заклинает он, присаживаясь у моих ног и беря мои руки в свои. – Давай со мной, вдох... – он шумно втягивает носом воздух, ловя мой безумный взгляд и с выдохом произносит, – и выдох... Еще раз, вдох...

Я пытаюсь повторить, но легкие будто отказываются подчиняться. В его глазах застывает дикий ужас.

– Если это не поможет, я немедленно вызову скорую. Но ты под кайфом, глупышка, и я даже не знаю под каким. Тебе не нужны проблемы. Давай попробуем еще раз. Дыши со мной – вдох...

Его глаза полны тревоги, пока я пытаюсь медленно вдохнуть. Он с опаской поглядывает на меня, крепче сжимая мои руки в ладонях. Тело прошибает озноб и дыхание возобновляется.

– И выдох. Молодец. И еще разок... Вдох... и выдох. Умница. Сейчас я принесу тебе еще воды... – он хочет отпустить мои руки, но я сжимаю его пальцы сильнее.

– Холодно, – короткая фраза требует титанических усилий.

Я обессилено падаю на подушки. Пэй кивает, быстро достает из шкафа плед и укрывает меня.

– Пойду еще принесу воды...

Я слабо хватаю его за руку. Не хочу, чтобы он уходил.

Он считывает мой взгляд полный мольбы о помощи. Молча ложится рядом и внезапно обнимает меня. Я аккуратно кладу ему руку на грудь, прижимаясь всем телом и чувствую, как его сильные руки заключают меня в огненно-горячее кольцо.

– Все в порядке. Я рядом. С тобой все будет хорошо, – ухо обдает его горячие дыхание. Аккуратные, но крепкие объятья дарят чувство надежности и защиты от всего вокруг. Его голос, а главное присутствие того, кому доверяешь – понемногу успокаивает и я засыпаю.

Это похоже на агонию. На то, что я совсем лишилась рассудка. Обрывки снов смешиваются со страхами, а те в свою очередь перерождаются в желания. Я проваливаюсь в кромешную темноту время от времени и тону. Но каждый раз, когда выныриваю на поверхность, нахожу себя все в той же комнате, в объятьях Пэйтона. Я не знаю, сколько времени проходит пока во мне, наконец, появляются силы поднять голову с его плеча, но за окном по-прежнему темно.

– Тебе лучше? – с надеждой в голосе, спрашивает Мурмаер. – Воды?

Я киваю, приподнявшись на локте. Он протягивает бутылку с тумбочки, я делаю глоток, и она возвращается на место. Пэй устало запускает пятерню в волосы, отбрасывая пару прядей с лица и внимательно наблюдает за мной. Расстояние, между нами, совсем крошечное. Наши лица так близко, что в его зрачках я вижу свое отражение. Рой мыслей стих, но разум все еще в тумане. Я хочу касаться его и не в силах сдержать свой порыв. Тяну руку к его лицу, касаясь кончиками пальцев щеки и скольжу вдоль линии челюсти. Едва заметная щетина легко покалывает кожу.

– Проверяешь вернулась ли чувствительность в пальцах? – за легкой усмешкой Пэйтона, чувствуется напряжение.

Хочу спросить – «откуда он знает?», но мысли резко меняют свой ход. Его губы, оказавшееся так близко, манят меня. Плохая девочка, прятавшаяся все время где-то очень глубоко внутри меня, просыпается и настойчиво требует воспользоваться ситуацией. Соблазн взять то, что я давно хочу, осуществить свои фантазии, а на утро все списать на опьянение – слишком велик. И я повинуюсь.

Медленно подаюсь вперед и невесомо целую его. Пэй замирает, мгновение смотрит на меня в упор нечитаемым взглядом, но не останавливает. И я нежно касаюсь его горячих губ еще раз. Легко. Невесомо. В надежде, что он ответит. Но его губы не размыкаются, и я отстраняюсь.

– Окей, – выдыхает он. – Ты сейчас не в себе. Сделаем вид, что этого не было, – добавляет он, оставаясь неподвижным.

Я снова тянусь вперед, решив продемонстрировать серьезность своих намерений, но он пресекает мой порыв.

– Не надо, – горячая ладонь Пэйтона накрывает мою щеку, и я замираю.

Я едва дышу, не представляя, о чем он думает и решаюсь спросить:

– Почему ты мне помогаешь?

– Друзья должны помогать друг другу.

Друзья... как бы не так. Плохая девочка укореняется во мне очень прочно и начинает подбрасывать ветки в костер пылающего желания близости. Стремясь, чтобы все побыстрее обуглилось к чертям, не оставив ни грамма совести и здравого смысла.

– Я слышала вас тем утром...

Пэй резко поднимает взгляд и настороженно смотрит мне прямо в глаза.

– Кого? – его густые брови невольно сдвигаются на переносице.

– Тебя и Сэма... Я знаю, что тоже тебе нравлюсь.

Его глаза едва заметно расширяются, но через долю секунды на лице вновь появляется маска спокойного равнодушия.

– Речь шла не о тебе...

– А о ком? – мои брови удивленно взмывают вверх.

­– О другой девушке по имени Элис.

Я одариваю его долгим взглядом, всем своим видом показывая, что не собираюсь верить в эту чушь.

– Но даже, если мы предположим, что ты права... что же ты предлагаешь? – задумчиво произносит он. Видимо, решив воспользоваться моим затуманенным состоянием и поговорить на чистоту.

Я молчу.

– Ну же, говори, – надавливает он, опять скользя взглядом по моим губам.

– Я могу расстаться с... – имя его брата застревает на языке, и я не в силах его вымолвить, чувствуя себя конченной грешницей.

Но Пэйтон будто и не ждет окончания фразы.

– И мы все равно не сможем быть вместе, – его большой палец, ложится на мою нижнюю губу, слегка приоткрывая ее. Я поддаюсь порыву и обхватываю его палец губами, осторожно касаясь языком.

Его усмешка с примесью наслаждения раздается в тишине комнаты.

– У тебя превосходный ротик, малышка, – до неприличия пошло звучит из его уст, – но ты все не так поняла. Сейчас мне нужно совсем другое.

Я выпускаю его палец и, с надеждой заглядывая в глаза, спрашиваю:

– Что?

– Чтобы ты протрезвела. Попробуй еще поспать.

– Пэй, ты не понимаешь, – противлюсь я, всеми силами стараюсь продлить этот разговор. – Я постоянно думаю о тебе. Это какое-то наваждение...

– Люди — это не их мысли, – прозрачным тоном отвечает он, укладывая меня обратно к себе на плечо. – Спи, Элис. Просто спи...

Голова раскалывается, когда я просыпаюсь от шума, доносящегося с кухни. Во рту суше, чем в пустыне Сахары. Спасительная бутылка воды поджидает меня на тумбочке, и я делаю пару жадных глотков. Я в родительской спальне, а значит – все, что было вчера это не сон. Последняя вечеринка перед их приездом вышла из-под контроля, превратившись в полный апокалипсис. С кухни вновь доносятся обрывки громких фраз, и я решаю идти на разведку.

– Кретин, твою девушку вчера чуть не оттрахали двое придурков! Пока ты валялся обгашенный в этом кресле! Они пытались заверить меня, что она пришла с ними и увести ее с собой!! – старший Мурмаер яростно расхаживает из стороны в сторону, пока Дэн, обхватив голову, сидел на диване. – Чему тебя учили родители пока я был в Азии? Она твоя девушка и ты несешь за нее ответственность, кретин! Запомни это! ОТ-ВЕТ-СТВЕ-ННОСТЬ! Уяснил?! Я не слышу?!

– Да, – вполголоса отвечает Дэн, не отнимая взгляда от пола.

Он выглядит таким помятым и разбитым, что на эту картину больно смотреть.

– Ты отвечаешь за ее сохранность, безопасность, за последствия секса, – продолжает нравоучение Пэйтон. – Предохраняться я надеюсь тебя учить не надо?!

– Пэй... – подаю голос я, выходя из укрытия, – я сама виновата.

– Не говори чепухи, – отбривает меня он. – Этот мудак догадался притащить домой каких-то малознакомых барыг!

– Правда, я их...

– Хорошо, – он складывает руки на груди и, прожигая меня взглядом, ожесточенно спрашивает: – Как зовут этих парней?

Я поджимаю губы. У меня нет ответа.

– Вот и не прикрывай его, – грубо бросает он и чуть мягче добавляет: – Как ты себя чувствуешь?

– Относительно нормально...

Раскалывающаяся голова, сушняк и зверский голод – вот что на самом деле я чувствую, но предпочитаю оставить это все при себе.

Пэйтон шумно вздыхает и произносит:

– Завтра я улетаю в командировку в Барселону. На две недели. И если ты, Дэн, устроишь что-то подобное еще раз я тебе голову откручу...