Танго со сталкером

Она просит: "Расскажи мне о любви", но я не хочу...

...обрекать тебя на муки, и поэтому молчу.

𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞

Чувствую, как холодные руки стягивают с груди кружевной бюстгальтер, отчего кожа покрывается мурашками. Лёгкие прикосновения становятся всё настойчивее, а губы оставляют красные следы на ключицах.

С кровати свисала женская рука, обтянутая кожаным ремнём.

— Не плачь, тебе понравится, — до страха низкий голос ласкает ухо, а сам юноша принимается за последнюю часть белья, оставляя бренное тело полностью обнажённым.

— Санзу, не надо... — в горле встаёт ком и он глушит крик, прикрывая ладонью глотающий воздух рот.

Сопротивляюсь действиям Харучиё, пока его рука сжимает горло, не давая кислороду проникнуть в лёгкие.

***

Резко подскакиваю и осматриваю помещение, которое оказалось моим домом.

— Сон? Он же выстрелил в меня... — замечаю на прикроватной тумбе сложенный в четыре раза листик и ключи. Невольно хмурюсь, а рука тянется к записке, по всей видимости оставленной Харучиё.

Сделав глоток воды из стоящей рядом кружки, убираю ключи в сторону и начинаю читать послание, подтверждая свои догадки.

«Я выстрелил мимо, и от шока ты потеряла сознание. В кармане я взял твои ключи и отвёз домой. Я никогда не промахиваюсь, Розали. Я бы не смог выстрелить прямо в тебя, и пусть я останусь слабаком в твоих глазах после этого, мне плевать.

Мы ещё поговорим.»

***

От скучной лекции прикрываю глаза в надежде отключиться от реальности и погрузиться в саму себя. И вновь появляется ощущение холодного пронзительного взгляда, исходящего со стороны и застывшего на моём лице, прикрытом такими необычными, но подходящими, розовыми шелковистыми волосами.

Я знаю, чей это взгляд.

В голове эхом бьют слова, сказанные вчера друг другу, и звук выстрела, от которого я упала в руки Санзу, ведь всегда боялась того, что буду застрелена.

— Лекция окончена, все свободны, — слышу голос преподавателя и срываюсь места, второпях собирая вещи.

Резким движением забрасываю сумку на плечо и делаю шаг в сторону двери, но меня останавливает крепкая хватка, чего я собственно и ожидала. Вспоминаю все фразы, сказанные им вчера, ведь так было больно слышать то, что он сказал, но ещё больнее ощущать на себе его прикосновения.

— Давай поговорим.

Молчу, придумывая в голове все возможные варианты разговора, но отказываюсь, вызывая у своего розоволосого близнеца недовольную реакцию.

— Нам не о чем с тобой разговаривать, — с помощью хоть каких-то актёрских способностей, нагло лгу напротив стоящему парню, оставив его наедине с фразой: «Я не хочу тебя видеть», которая теперь надолго останется в его мыслях.

***

Туже затягиваю розовый хвост на затылке и вытираю руки об рабочий фартук. В спешке заканчиваю смену до трёх ночи, выполняя заказы клиентов, изредка заменяя хостес и бегая по кухне. И вижу вечно недовольное лицо администратора Оливии перед глазами, которая за этот месяц урезала мою зарплату в два раза.

— Какого чёрта, Роуз? — как обычно, повышает тон эта бесовская Барби, — Просыпайся! Иди обслужи клиента за VIP – столиком! Это всего лишь твоя шестая смена за неделю!

— Всего лишь? — её претензии на ровном месте иногда напоминали мне детское нытье.

— Здесь все пашут круглосуточно и берут чужие смены! — от её активной жестикуляции из прилизанного лаком пучка выпала пара прядей «платина блонд», — Обслужи уже этот VIP – столик!

— Оливия, я хотела попросить выходной... Это твоё дело, как управлять рестораном, но нельзя заставлять работников подрывать себе спину.

— Подорвали здоровье на работе? Пф, сколько раз я говорила: если кто-то не справляется с работой, это его проблема! Найдутся другие желающие занять его место! Делай, что говорят, и ни слова больше! Ты вообще видела, кто сидит за тем столиком и ожидает свой заказ? Штраф и сверхурочные, Розали!

Едва заступив на должность, она стала наводить на кухне свои порядки и устраивать подчинённым выволочки за малейший проступок. Один из поваров и вовсе слёг от переутомления. В последние дни он прикован к постели и даже разговаривает с трудом, поэтому официанты отрабатывают за всех.

Для начала мы хотели расспросить других поваров, чтобы узнать условия работы на кухне. Но Оливия не спускала с них глаз, и никто не осмелился высказать свои настоящие мысли.

— Лучше бы кипятка в чашку налили! С кубиком льда! — она, словно коршун, кружила над столом, за которым не спавший несколько суток повар седьмой раз переделывал один и тот же напиток, — Тогда бы, по крайней мере, сливки не пропали! Что ты молчишь?

Она, цокая каблуками, подошла к плите.

— ...Суп должен стоять на огне достаточно долго, чтобы все ингредиенты успели раскрыться! Не думай, будто аромат, который ты чувствуешь сразу после закипания, означает, что он готов. Ясно? Переделать!

Вздыхаю, поправляю униформу и выхожу в зал, натягивая улыбку, благодаря которой можно было заработать нормальные чаевые. Прохожу по коридору прямо в VIP – зал, где обычно собирались богатенькие люди, которые не скупились на чай официантам.

Между бордовыми складками свисают длинные освещённые ленты, покрытые стеклянными бусинами, что свисают с потолка. Серебристые стержни переплетаются между собой у пола и переливаются за счёт маленьких белых лампочек, встроенных между тонкими нитями, и отбрасывают яркие блики на весь зал. Свет отражается от столов и стульев на весь коридор, отчего кажется, что они тоже хрустальные.

Резко раздвигаю бордовые шторы, переплетая хрупкий звенящий хрусталь на световых лесках и впадаю в ступор, как только вижу своего клиента.

— Ты? — говорю на выдохе, как только замечаю перед собой одинокого Харучиё, который видимо тоже был в шоке моего присутствия, — Санзу, ты что, пьяный?

— Ой, Розетта, а что ты здесь делаешь? — он хмурится и с трудом выговаривает фразу. Возвращаю шторку на прежнее положение, дабы нас двоих никто не смог услышать.

— Кому, как тебе не знать, что я здесь делаю? — вижу не понимающий взгляд парня, — Работаю я здесь. Вискарь все мозги отшиб? — киваю в сторону опустошенных бутылок, стаканов, и смятых салфеток.

— Ты же не работаешь по понедельникам, — он всматривается в дисплей в своего телефона, удостоверяясь в том, что сегодня действительно понедельник. Впервые вижу его таким: беспомощным, грустным и одиноким.

— Я на замене. Пойду уже, а к тебе придёт другая официантка, — поворачиваюсь в сторону и чувствую на своём запястье горячую руку.

К четырём утра людей меньше, музыка утихает и переключается на лёгкий эмбиент. Край левого глаза уже подыскивает бутылку, с которой я могла бы слить стопку за своё будущее увольнение, но хриплый голос мужчины возвращает в реальность.

— Сядь, — в один момент Хару протрезвел и поднялся с дивана, заставляя сесть рядом с ним, надавливая на плечи, — Роза, посиди со мной.

Руками он притянул меня к себе, заключая в тёплые объятия. Вовсе не сопротивляюсь, когда парень зарывается носом в мою шею, вдыхая дурманящий голову цветочный аромат, обнимая ещё крепче, а потом встаёт из-за стола и тянет меня за собой, в самый центр зала, когда до ушей донеслась мелодия танго.

Сделав три шага, он мягко наклонил меня назад и вниз. Мягким рывком вернул в горизонтальное положение, почти прижав к своей груди. Короткие, объёмные аккорды начали пульсировать над неподвижными столами. Рука моего партнёра легла вдоль лопаток, ладонь приземлилась на шею, а пальцы скользнули к затылку, зарываясь в густую копну волос. Оркестр в колонках вдруг взорвался руладой коротких толчков, и Харучиё сделал несколько осторожных шагов на меня. С жарким выдохом я выгнулась, извернулась и выскользнула из его рук. Он шагнул вбок, перехватывая меня за талию, вынуждая прогнуться, и рывком дёрнул за край пояса на моей рабочей форме, сваливая её вниз. Изгиб открытой поясницы лёг строго на его предплечье и жар от его руки почти обжёг спину. Он наклонился надо мной, и его губы замерли в сантиметре от моей взмокшей шеи.

Летучим движением я закинула ногу на его бедро и он усмехнулся, перехватив меня у самого края пола. Несколько шагов вбок, прижимаясь грудью к груди, он вскинул руки вверх, и я сделала несколько шагов от него назад. Санзу надвигался на меня, как хищный зверь, точно уверенный, что поймает свою жертву. Мы крепко взялись за руки, вскидывая их вверх. Я вывела несколько провокационных движений правой ногой, взмахнула волосами. Он усмехнулся, закручивая меня вокруг своей оси в воздухе, крепко держа за талию, и так же аккуратно возвращая на твёрдый пол. Ладони Хару обхватили моё лицо, останавливая, и я швырнула их в стороны, обрывая физический контакт.

Иногда чудилось, что прикосновения этих рук холодное, как первая осенняя наледь, и он бы заморозил мои шипы.

Он повернулся обратно: красивый, гневный, стремительный. Я забылась и поманила его пальчиком, и он, плотоядно усмехнувшись, в три шага оказался рядом. Я повернулась спиной и закинула руки вверх, обхватывая предплечьями его шею и опустила голову назад, разворачиваясь лицом к его лицу. Он тяжело дышал ртом, не давая ни мне, ни себе, шанса вздохнуть.

Ему до сумасшествия нравилось видеть меня в своих руках. Напуганную, но продолжающую бороться. Не думаю, что Санзу никогда не был настолько одержим кем-то. Он не хотел никого подчинить. Никогда не получал удовольствия от этой извращенной версии игры в «кошки-мышки».

Я его раздражала, провоцировала.
Он ненавидел меня.

А когда музыка закончилась, я скользнула ладонями по его плечам и отошла назад, приходя в себя.

Это и было моё последнее танго со сталкером.

— Я хотел попрощаться. Мы больше не увидимся. Что бы ты не думала обо мне, я жалею, что натворил, — он нежно поцеловал мой лоб.

Чувствую флёр алкоголя, когда Хару отстраняется. Бросаю взгляд ему в спину, и понимаю, что больше его не увижу, отчего горячие слёзы полились по щеке. Это конец? Конец для меня?

𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞𓆝 𓆟 𓆞