Глава 8
— Вибек! — Арон трясёт меня за плечи, ведь я до сих пор не могу поверить в то, что увидели мои глаза минутой ранее. — Где твои родители?
Пячусь назад, стараясь не поскользнуться, чтобы усесться на бордюр — ноги всё так же предательски тряслись. Казалось бы, зелёный браслет — не приговор, он, как и синий, обещал спасение, необходимое сейчас, словно воздух или пища, однако многие уже начали понимать суть данной задумки. Все не так радужно, как казалось в начале. Кто успеет — спасёться, а кто нет — к сожалению.
— Как мы должны тебе помочь? — выдавливаю я, когда Арон садится напротив меня на корточках. Он очень часто так делал, от чего мне вновь казалось, что я та маленькая девчонка, за которой все упорно и тщательно ухаживают.
— Моя семья получила зелёные браслеты. Абсолютно все, кроме Алисы, — парень слегла улыбнулся, от чего на красных от мороза щеках появились крохотный ямочки. — Только проблема в том, что ей всего восемь лет. Неполные.
Невольно пронеслась мысль, что братьям и сёстрам моих друзей почему-то жутко не везёт. Точнее, удача сегодня была на стороне Алисы — младшей сестры Райса — только вот мне уже стало прекрасно ясно к чему клонит её брат.
— Ты хочешь, чтобы мы забрали Алису с собой, да? — я беру себя в руки и, наконец, начинаю набирать родителям, чтобы договориться встретиться дома, не теряя время на поиски друг друга. И после разговора, я кидаю быстрый взгляд на температуру воздуха, указанную на сотовом — минус девятнадцать.
— Я хочу говорить только вместе с твоими родителями, поэтому давай поспешим,— мне ничего не остаётся, как согласиться.
Было холодно, даже очень. Мороз, подобно маленьким иголочкам колол мою кожу, неприкрытую одеждой, от чего та краснела и болела. Вокруг лежал метровый кристально-чистый снег, и всё это было похожим на утро перед Рождеством, когда народ ещё суетился и бегал по магазинам в поисках еды для застолья и подарков, не обращая внимания на такую красивую белую пудру вокруг.
Мы уже бежали по улицам, чтобы не терять время. От физической нагрузки и холодного воздуха лёгкие разрывались с каждым шагом, но даже сейчас согреться не получалось. И я с огромным ужасом думаю, каково людям, у которых температура упала до отметки в минус семьдесят. Благо, что мой дом был всего в нескольких минутах от фургона, где сдавали тест, а родители с Кактусом уже были в назначенном месте, собирая оставшиеся вещи. Мы ожидали, что разрешат взять гораздо меньше, поэтому я уверена, что папа уже забрал все свои любимые свитера, а мама — украшения.
По пути Арону пару раз звонил кто-то из его семьи, однако парень отнекивался и говорил, что перезвонит попозже, так как пока не поговорил с моими родными. Он старался улыбаться мне, чтобы успокоить, знал, что мне довольно сложно осознавать, что все происходит по сценарию старушки с косой. Ненавязчиво в душе возникло ощущение, что мы живем в другом мире, где нет апокалипсиса, и Райс в роли моего возлюбленного идёт просить руки у моего отца.
Дура, Вибек! О чем ты думаешь?
— Арон Райс! Какие люди в нашем доме! — мы еле дышали в коридоре первого этажа, когда папа услышал нас. Ей-богу, он мог подумать, что угодно сейчас.
— Есть разговор, — они пожали друг другу руки и прошли в гостиную, пока я пыталась прийти в себя.
Папа всё пытался расспросить его о случившемся, однако мой друг настоял на том, чтобы Шерон и Кевин принимали решение вместе. И когда мама спустилась вниз, оторвавшись от сборов, он начал:
— Спасибо, что согласились выслушать меня в такое время, когда каждая секунда дорога. Обращаться за помощью мне очень неловко, но мне больше не к кому.
— Брось, мы давно тебя знаем, — отец тепло улыбнулся ему. — Продолжай.
— У всей моей семьи, кроме сестры, браслеты зелёные, что значит, что малышке придётся ехать в одиночку, — Мама вопросительно изогнула бровь. — Но ей всего восемь лет, поэтому сами понимаете, что это почти нереально.
— Вы говорили с руководством на тесте?
— Да, миссис Хансен, но нам дали ясно понять, что ребёнок либо едет один, либо не едет вообще. Но она слишком мала даже для того, чтобы добраться до места отправки.
— Ты хочешь, чтобы мы взяли её с собой, под свою опеку? — ласкова спросила Шерон. Она его любила, даже очень, что всегда грело мне душу. Приятно, когда родители одобряют твоё окружение и так же, как и ты, обожают их.
— Нет, — он начал мямлить, что, в целом, не свойственно ему. — Мы... Алиса... Она не хочет ехать одна, без семьи, говорит, что боится. Я её понимаю. Но что бы мы не говорили ей — она не соглашается, плачет и кричит. Плюс ко всему, моя мать ни в какую не желает пускать её, так как мы можем попасть на разные точки, что значит, что даже при лучшем раскладе она потеряет ребёнка на несколько лет, если вообще доберётся сама. Времени нет. Если она не поедет сейчас...
— Да, мы понимаем, — папа привстал с дивана, и обошёл его справа, пройдя на кухню. — Есть идеи?
— Честно, есть, но она безумна, и её можно исполнить, если вы мне поможете. — Все мы трое вопросительно вытаращили на него глаза. Ну же, Арон, ломай систему. — Смотрите, на браслетках только наши инициалы и штрихкод, который выведен по паспортным данным. У меня с сестрой одинаковые инициалы, а в документах отличается одна цифра, понимаете?
— Ты хочешь поменяться с ней браслетами? — зашипела я от удивления, качаясь из стороны в сторону на маленьком зелёном кресле.
— Да, поменять ей и мне штрихкоды. Допуск на транспорт у нас будет, а сестра с семьей едут через три дня, то есть по-любому успеют добраться, но так она будет не одна, — парень выдохнул, напряженные плечи опустились, хотя в воздухе ещё витало неприятное чувство непонимания ситуации.
— Чем мы должны помочь?
— Менять браслеты, знать об их обмене — запрещено. И если я поеду вместе с вами, даже просто до места отправки, вам может влететь. Вас могут арестовать и лишить привелегии отправки, так как я успел прочитать, что людей, у которых когда-то были проблемы с законом так же не берут.
— Ты можешь доехать на такси... — возможно, это было грубо, однако возразить папе в данной ситуации я бы не смогла.
— Их нет сейчас, поэтому я и прошу вашей помощи, а врать вам мне не хочется. И проблем вам создавать тоже, — он виновато уставился в пол, на наш ковёр с пятном от шампанского.
Повисло молчание, а вместе с ним осознание опасности и последствий сложившейся ситуации. Взять на себя риск из-за чужого человека казалось очень глупым поступком, особенно сейчас, когда ошибка стоила жизни. Я уже готовилась к худшему решению своих родителей, однако от отца последовал вопрос:
— Как твоя сестра попадёт в бункер, если ты уже используешь её браслет? — а я ведь даже не подумала об этом.
— Я вышью себе штришок на цифру, поверьте — это будет незаметно, а как только пройду проверку, то верну все на свои места, — он глубоко вздохнул и быстренько добавил, видимо, чтобы убедить Кевина: — Там нет фотографий, нет имён и фамилий, нет ничего, кроме штрихкода, инициалов и серии паспорта — я узнал всё это, прежде, чем обратиться к вам. Они просто проверяют подлинность и наличие, а не количество раз, по которым был пробит браслет. Если же что-то пойдёт не так у сестры, она смело может требовать проверки аксессуара — у неё точно не будет проблем.
— Тебе просто нужен транспорт? Почему ты тогда всё это рассказал? Мог бы провернуть дело без нашего разрешения...— Мама была права. Мне до сих пор было совершено непонятны его действия. Она сомнительно взглянула на меня, поправляя свою белую водолазку.
— Если вдруг что-то пойдёт не так на пункте отправки — вы меня сдадите, скажете, что везли, чтобы меня сразу же задержали. Скажете, что знали, что я мошенник. Тогда вас пропустят, а меня арестуют.
— Собирай вещи, Арон. — Тон папы уже не был слишком радушным, и было ясно, что идея ему не особо нравится, однако из-за своей доброй и открытой души — отказаться не получилось. — И вы тоже!
Мы с мамой кивнули и бросились на поиски оставшегося барахла, пока Райс благодарил отца. Мне удалось услышать несколько правил от папы для Арона, что-то вроде плана действий на случай, если безбашенная идея провалиться.
— Кевин, это безрассудство! Теперь мы все можем умереть, — стоило только моему другу покинуть дом, как мама, красная от злости, начала предъявлять претензии.
— А что мне делать по-твоему? Мальчик в беде, — безразлично отвечает папа, приглаживая редкие русые волосы. — Тебе, как матери, хватит сердца оставить его сестру здесь одну? Ты бы смогла отправить Вибек в одиночку непонятно куда в восемь лет? Ты её даже сейчас не отпускаешь далеко! Его семья нам тоже помогала.
— Чем? Привозила Вибек пару раз с занятий?
Я знала, что пререкание родителей может добраться и до меня, поэтому поспешила в комнату, чтобы не попасться под горячую руку. Мысли и так не в порядке, а времени всего лишь два часа, половина из которых уйдёт на дорогу.
На удивление все необходимое уже было в моей чемодане. Радует, что докладывать ничего не пришлось, только пару вещей. Я вспомнила слова врача про тёплую одежду, поэтому полезла за огромной толстовкой, чтобы натянуть её поверх свитера, под которым термобелье и пару маек. Сумочка кота тоже была готова, как и сам Кактус. Он был укутан в смешной вязаный свитер, а сверху укрыт одеялом, а потом помещенным в переноску с ещё одним пледом внутри. Малыш спал, иногда посапывая мокреньким носом.
— Лилит, привет, — телефон подруги стоял на автоответчике, поэтому я быстро рассказала о тестировании, однако умолчала о цвета браслета и плане Арона. — Пожалуйста, набери мне, как сможешь, пока есть связь. Я буду ждать. И ещё кое-что ... Ты знаешь, что я тебя очень сильно люблю, Ли. Береги себя, хорошо?
Ощущение, будто я прощаюсь, заведомо зная, что этот разговор последний.
Может, так и есть, кто знает? Последний раз я осмотрела свою комнату, чтобы получше запомнить маленькие детали. Зачем? Не знаю, но хочется сохранить в памяти абсолютно каждую пылинку тут, в такой маленькой, но чертовски уютной обители, где произошло столько душевых разговоров. Эти фиолетовые стены помнят многое: слёзы, радость, первый поцелуй и сборы на выпускной. Не комната — коробка с эмоциями.
******
Отправку нашей, скажем так, партии совершали с местного давно заброшенного вокзала. До него ехать почти час, и дорога была очень живописной, хоть и в данной погодной ситуации довольно опасной — местами все ещё летали небесные льдинки, а вся трасса была покрыта льдом. Будет глупо попасть в аварию по пути к безопасной жизни, не так ли?
Ехали мы в полном молчании, только Кактус иногда недовольно мяукал, желая, чтобы его погладили.
Райс же чувствовал вину — было видно по лицу и напряженным скулам. Не знаю, как прошло его прощение с семьей, но наверняка парню было тяжело. Многие представители мужского пола убеждены в том, что эмоции не для них, поэтому они всячески пытаются их скрыть и не проявлять слабости, чтобы не дать повод чужим бить по уязвимым местам. Скажу, что это качество не такое уж и плохое в наше время.
Вот и сейчас на бледном лице друга не видно ни одной эмоции, кроме чувства долга и вины перед моей семьей. Что творилось в его душе, один лишь Бог знал. Он сидел, постукивая пальцами по сидению, и смотрел в окно, пока я не взяла его за ледяную руку. Наши ладошки до сих пор были в таком положении, что до чертиков сводило меня с ума — приятно. Иногда он гладил большим пальцем мои, на что мой живот сворачивался в комочек. Наверно поэтому время пролетело незаметно, и мы уже стояли на огромной парковке вокзала с чемоданами в руках.
— Жалко, что мы больше не увидимся, крошка,— папа грустно вздохнул, хлопая свою любимую «Камри» по зеркалу.
Худшая пытка — прощаться с тем, кого больше никогда не увидишь, но безумно любишь. По крайней мере, сейчас. В наше время, мы уже привыкли к тому, что за плохим днём не всегда следует хороший, скорее наоборот — все становится ещё запущеннее.
— Пошли, ребята.
Мы покорно двигались к скоплению полицейских машин, которые, видимо, проверяли штрихкоды. Оттуда человека или семью доводили до вагонов, хотя некоторые топали к транспорту без сопровождения, и меня жутко удивляло то, что поезда были очень старыми и ветхими, возрастом наверно, старше мамы и папы вместе взятых.
По мере приближения к людям в форме, адреналин вновь играл в злую шутку с моим сердцем, которое вот-вот бы и оглушило всех своим бешеным стуком. По родителям тоже было видно, что им неспокойно, однако никто из нас не подавал виду — просто нельзя.
— Ваше имя, сэр? — сутулый полицейский остановил отца вопросом, который до жути нас напряг. А что если тут мы и проиграли?
— Кевин Грэг Хансен.
— Это ваша семья? — он оглядел нас. Я была похожа на папу светлыми волосами, а на маму — глазами. Сомнений в том, что они мои родственники — нет. А вот мой друг был вызывал некоторые вопросы.
— Арон Райс, — представился он, подправляя вязаную шапку. — Семья Хансенов подвезла меня, так как личного транспорта у меня нет.
— Понятно, — он взглянул Кевина и попросил протянуть руку вперёд, штрихкодом на браслете вверх.
Полицейский навел маленький чёрный аппарат, похожий на сотовый, на синий браслет, после чего проверяющая штука начала громко пищать и загорелась белым цветом.
— Проходите вперёд, вас дальше распределят по вагонам, — мужчина указал на огромной старое здание, заросшее мхом и пожелтевшее от старости. — А вы по-очереди подходите ко мне.
Дальше пошла я — все так же, как и у папы, ожидавшего нас у входа в помещение, наверняка холодное. Затем и маму проверили — всё было в порядке.
Теперь решающая минута, от которой зависела судьба и жизнь моего друга, возможно и наша. Чтобы не вызывать подозрения, мы попрощались с Ароном и направились к отцу, хотя, конечно же, наблюдали за происходящем.
— Давай паспорт, хочу сверить кода, и протягивай руку, — вся та же процедура, которая у каждого из нас заняла секунд пятнадцать, сейчас тянулась, как целая вечность.
Аппарат вновь издал поганый писк, а затем иной для нас звук, похожий на сирену, а свет загорелая красный. Никогда не думала, что так хорошо могу контролировать свои эмоции, ведь душу сейчас рвало на части, на мелкие тряпочки. Полицейский уже было потянулся за наручниками, а я закидывала голову вверх, чтобы хоть как-то тормознуть подступившие слёзы, Арон заговорил:
— Проверьте ещё раз, тут какая-то ошибка, данные совпадают,— голос был невозмутим, что, видимо, и убедило полицейского, и тот кивнули, хотя наручники не убрал.
Полицейский ещё раз глянул на паспорт и штрихкод, наводя на запястье свой прибор. Вновь противный звук, десять секунд вечности и белый свет.
У нас получилось. Получилось! Арон Райс надул систему, черт возьми! Я слегка подпрыгивала на месте в своих огромных ботинках, только на сей раз не от холода, а от огромного счастья.
— Прости, сынок, эти устройства тормозят, — виновато изрёк мужчина. — Удачной дороги!
Райс, не скрывая улыбки, подошёл к нам со словами благодарности, на что Шерон небрежно кинула что-то про удачу и отсутсвие тщательной проверки. Моей радости не было предела, и если бы не родители рядом, то я бы уже давно задушила парня в своих объятиях.
У нас получилось!