три
Его бешеный взгляд и моё загнанное в ловушку сердце. Я знала, что это было самой отвратительной идеей, которая в приницпе могла прийти мне на ум. По его ярости, плещущейся в глазах и плотно сжатой челюсти можно сказать одно: он на грани. — Где? — рыкнул Виктор, и я сжалась сильнее, прижимаясь к стене. — Я спрашиваю где? — Виктор, — шепчу, боясь разозлить его ещё больше. — Он просто прикоснулся… — Где?! Я знала, что сейчас этот парень мучается с вывихом руки. Он просто помог мне встать, когда я упала, в самый этот момент в комнату, наполненную подвыпившими подростками, вошёл брат и его всего затрясло от ярости. Решив отвлечься я пошла на вечеринку к Дарии, всего-лишь на жалкую вечеринку. Почему он так к этому относится?
Указываю на плечо и получаю пощечину, от чего голова по инерции летит в сторону. Он зол и раздражён. Я напугана и подавлена. — Он просто помог мне, — одними губами шепчу. — Не имеет права, — рык настоящего зверя и меня тащат в ванную комнату. Внизу слышатся восторженные крики подростков, а я пытаюсь вырваться. Если он учует алкоголь, то будет хуже. Я давно поняла, что Виктор имеет садистские наклонности и грубый секс. Он любил слёзы на моём лице, любил дрожь и страх в моих глазах. Его это заводило. Но самое ужасное во всей этой ситуации — мне нравилось такое обращение. Когда он жёстко хватает меня за бёдра, грубо входит, не растянув, оставляет меня заплаканную в сперме и наматывает волосы на кулак, заставляя вылизывать его член до блеска. Противоречие во мне начинало ломаться, но каждый раз я отталкивала его от себя до тех пор, пока он не запускал руку мне в трусики, грубо входя пальцами внутрь. Тогда мозг начинал отключаться и я поддавалась, выгибаясь и насаживаясь на пальцы. Ему это нравилось. Он хотел ещё. Он знал, что я буду просить. — Почему, Виктор, почему ты съехал от нас? — спрашиваю я и пытаюсь сесть на задницу, после того, как он отымел меня и кончил. Наверное, это единственный раз, когда я могу поговорить с ним. — Помнишь, я зашёл к тебе в ванную. Ты всего-лишь забыла закрыться. Тогда я увидел твои хрупкие плечи и понял, что если не съеду — отымею. Буду каждый день трахать до хрипоты и сорвавшегося голоса. — Сейчас ты делаешь то же самое. — Сейчас у тебя сперма из задницы запачкает мой ковёр. Он не был мягким. Он не был нежным. Он специально оставлял засосы и синяки, чтобы все знали — я кем-то помечена. На вопросы Дарии я всего-лишь качала головой, а мама с отцом всегда были в разъездах. Когда они приедут, то Виктор обещал съехать. Не съедет. Или заберёт меня с собой. Он не отпустит. Кинув меня на мягкий ковёр ванны, брат резким движением захлопывает дверь и нависает надо мной, засовывая два пальца мне в рот. Он мнёт мою грудь через полупрозрачную рубашку и ухмыляется, когда чувствует затвердевшие соски. Опустив взгляд я вижу оттопыренную ширинку джинс. Он снова на грани и снова у него сорвёт крышу, вколачиваясь в меня до синяков и ссадин. Брат резко кусает меня за губу, оттягивая её, а после срывает с меня рубашку и наматывает волосы на кулак, ставя на колени. — Пила, — хмыкает он. — Немного, — трясусь я и громко глотаю слюну. — Без зубов. Виктор притягивает меня к своему паху и насаживает мой рот на всю длину. Я тут же закашлялась, стараясь отодвинуться, но рука, держащая мои волосы не дала мне этого сделать, лишь сильнее сжала. Слёзы опалили щёки и я подняла взгляд наверх, видя его бешеные от удовольствия глаза. Это желание растекается по его телу и брата начинает трясти. Я стараюсь двигать языком, как он говорил, чтобы не получить очередную порцию пощёчин. А если кто-то узнает? Один раз мама чуть не вошла в комнату… Он достаёт из тумбочки плётку и бьёт меня по заднице, из-за чего я выгибаюсь и из глаз брызгают слёзы. Он входит на всю длину, продолжая бить меня плёткой, оставляя красные отметины. Боль и удовольствие смешались в кисло-сладкий комок и я сильнее насаживалась на его член, который иногда с трудом могла взять во всю длину. Брат берёт с боку лубрикант и легко касается анального отверстия, смачивая его смазкой. На этот раз он не растягивает меня пальцами, а берёт плётку и размазывает ею прохладную жидкость. Ручкой плётки он аккуратно входит, немного задерживаясь на половине. Сфинктер тут же сжимается вокруг кожаного изделия и я дёргаюсь вперёд от тупой боли. Одной рукой Виктор держит меня за бёдра, второй вводит ручку плётки мне в анальное отверстие, продолжая в хаотичном ритме входить в меня. Конвульсия, прошедшая по моему телу, заставила меня неосознанно податься назад и теперь рукоятка плётки во всю длину вошла, даря порцию боли. Я глухо простонала от боли, зажмуриваясь и задерживая дыхание. Виктор начинает двигаться во мне быстрее, беря плётку и двигая ею. Боль постепенно уходила и теперь я чувствовала любимую мне заполненность, выгибаясь в спине и насаживаясь на его член и ручку плётки сильнее. — Сама. — Что? — хриплю я и чувствую, как парень выходит из меня, но плётку не достаёт. — Бери плётку и трахай себя ею. Я смутилась, отворачиваясь и утыкаясь лицом в кровать. Если не выполню — будет больно. Пальцы Виктора находят клитор и начинают ласкать его, надавливая на такую чувствительную горошину. Я выгибаюсь и берусь за плётку, начиная медленно ею двигать. Ощущения от пальцев брата и плётки в заднице затуманивают рассудок и я теряюсь в ощущениях, начиная наращивать темп, каждый раз выгибаясь в спине, словно кошка при течке. Внутри меня всё хлюпает и я судорожно вздыхаю. — Пока не разрешу — не кончишь, — рычит парень и входит в меня на всю длину. Он бешено начинает меня трахать, мокрые шлепки разлетаются по комнате и я не сдерживаю себя, с губ уже давно срываются пошлые полустоны полухрипы. Я двигаю плёткой, выгибаясь каждый раз и брат откидывает мою руку, сам беря главенствование над кожаным изделием и моим телом. В прихожей слышатся шаги и Виктор выходит из меня, вновь находя пальцами клитор и не останавливает плётку в хлюпающей от появившейся в заднице смазки. Я выгибаюсь и конвульсия проходится по моему телу вновь. Адреналин зашкаливает и я затыкаю рот рядом лежащей подушкой. Всё тело трясёт и я готова кончить прямо сейчас. Ноги немеют, а руки давно нашли руки парня и сжимают их, царапая. — Дорогой, всё хорошо? — спрашивает мама за дверью, но Виктор не останавливается. Ему нравится эта грань. Что нас могут застукать, увидеть, узнать. — Да, — спокойно отвечает парень, но я чувствую, что его трясёт. Он наращивает темп плёткой, издеваясь надо мной и я выгибаюсь, чувствуя, что скоро кончу. — Я могу войти? Где Вивьен то ходит? — Нет, я голый. Пошла в местную библиотеку, ей нужно написать реферат. Шаги стали отдаляться и я услышала, как включается душ. Она ничего не услышит. Парень резким движением входит в меня и вколачивается так сильно, что на коленях появляются ссадины и я падаю на матрас с плёткой в заднице. Ощущения смешанные с невероятным удовольствием и страхом смешались и я простонала, трясясь всем телом. — Пока я не разрешу, — шепчет парень, и я вновь чувствую любимую заполненность. Он хаотично двигается и я не сдерживаюсь. Стоны похожи на хрипы, ко лбу прилипли волосы, а пот, проступивший на всём теле, смешивается с потом на подкаченном теле брата. — Прошу, — сиплю я, не находя себе места. — Что просишь? — рычит брат, продолжая грубо входить. — Прошу, разреши мне кончить. — Кончай. Воздуха не хватает и я начинаю трястись, чувствуя, как отказывают ноги, а руки начинает покалывать. Полу-тихий стон срывается с моих губ и я задыхаюсь в ощущениях, трясясь телом, как эпилептик. — Господи, — шепчу я и чувствую, как брат кончает мне на спину. — Господи.
Резко подняв меня за волосы, Виктор ставит меня раком. Рвя на мне капроновые колготки, он отодвигает пальцами промокшую ткань трусиков и улыбается. Знает, что мне нравится это. Знает, что я уже трясусь в ожидании. Грохот музыки заглушит шлепки и стоны. Брат рычит, резко входя в анальное отверстие и я подаюсь вперёд. К такому я не была готова. Боль, полюбившаяся мне, делала своё дело, и уже через минуту я выгибалась под злостные и яростные шлепки Виктора. Он сжал мои бёдра, а после больно скрутил горошину сосков. Я знала, что совсем скоро он потеряет контроль. Выгнувшись, я протяжно простонала, а брат начал хаотичнее входить в меня. Колечко сфинктера сжалось у его основания, а после, гортанно рыкнув, он кончил, грубо зажимая мои бёдра. Какое-то время он оставался во мне, но после вышел и я почувствовала, как из меня вытекает его сперма. Резко перевернув меня, он уселся на коврик и поднял голову, смотря в мои тёмные глаза. Он поднял меня и усадил на свой член, который в считанные секунды вновь встал. Сперма, вытекающая из задницы смешалась с громкими шлепками и внизу становилось липко. Он задевал клитор и я выгнулась, сжимая его плечи. Брат аккуратно раздвинул мои половые губы, чтобы член смог лучше входить. Несмотря на то, что я была мокрой, ему всё-равно было узко. Его пальцы нашли горошину клитора и жёстко нажали на неё и меня передёрнуло, словно я получила удар током. Нашарив что-то на тумбочке, Виктор протянул мне. Это оказалось электрической зубной щеткой, которую он тут же включил и вставил мне в зад. Ощущения смешались. Перевернулись. И отключили мой мозг. Вибрирующая в заднем проходе щётка, его член во мне и пальцы на клиторе. Я потеряла себя от стонов и сама, впервые в жизни, грубо поцеловала его, обвивая руками тело и трясь об его пресс. Виктор перестал двигаться и теперь я сама быстрым темпом насаживалась на его член, взяв в руки зубную электрическую щётку, быстро и грубо вводя её в сжимающееся колечко сфинктера. Я забилась в конвульсиях, ловя ртом воздух. — Нельзя, — прорычал парень и резко поднял меня, усаживая на тумбочку и бешено входя. — Ты проглотишь всё до последней капли. Я закивала и откинула голову назад, шире расставляя ноги. Щётка продолжала вибрировать и я не находила себе места, блуждая руками по телу парня. Он подхватил мои бёдра и я легла на тумбочку. Грудь выскакивает из полуопущенного лифчика и я зажимаю её руками, сама теребя соски. Конвульсии, прокатывающиеся по моему телу усиливаются и меня ломает, но я не могу, нет, он накажет. — Можно. С этими словами я выгибаюсь в спине и, громко простонав, тянусь за щёткой, начиная быстрее вводить её в себя. Чувствуя член парня и прокатывающееся по всему телу удовольствие. На мгновение шум в ушах отделяет меня от внешнего мира, но брат резко ставит меня на колени и я опираюсь о шкафчик тумбочки, потому что ноги не в состоянии держать меня. Полу-затуманенным рассудком понимаю, что надо быстро открыть рот. Берусь за основание члена Виктора и заглатываю на всю длину, чувствуя солёную разливающуюся жидкость, которая стекает прямо в горло. Воздуха не хватает и выступают слёзы, но я проглатываю, отстраняясь от парня. Он смотрит на меня затуманенным взглядом, а после дёргает головой и его тёмные волосы растрёпываются. — Ещё раз до тебя кто-нибудь дотронется — выебу при всех, чтобы знали: моё трогать нельзя.