Запах вечности
Сквозь полупрозрачную ткань палатки медленно просачивался утренний свет. Он был ещё мягким, прохладным, с лёгким голубоватым оттенком — тот самый момент перед настоящим пробуждением леса, когда воздух будто стоит, задержав дыхание.
Бель медленно открыла глаза.
Пару секунд не двигалась, прислушиваясь к ощущениям. Голова ясная, тело тёплое... но нога — тут же дала о себе знать тупой, но настойчивой болью. Она выдохнула. Чёрт, точно. Яма. Падение. Всё это — было.
Осторожно повернула голову — пусто. Люкса рядом не было. Лео — тоже.На раскладушке — только плед, бутылка воды и коробочка с мятными конфетами.
Тихо.
Она села. Прислушалась. Где-то вдалеке — голоса, приглушённый смех, запах дыма и... еды? Бель нахмурилась. Даже не разбудили. Красиво.
Она сдвинула плед, осторожно убрала ногу с подушки, затем — почти ползком, медленно сползла с раскладушки и на четвереньках выбралась к выходу палатки. Влажный утренний воздух ударил в лицо, чуть пощёлкал по коже. Земля холодная, под пальцами — хвоя и мягкий мох.
— Так... спокойно... без паники... ты же королева,— пробормотала она себе.
Опершись о деревянный ящик у входа, кое-как встала — всё на одной ноге.Боль пронзила лодыжку, но она стиснула зубы и выровнялась.Не упасть, не показать, что больно.
Она огляделась.
На поляне, чуть дальше, уже шипел чайник на подвешенном котелке.Вокруг костра сидели почти все — кто-то с чашками, кто-то уже ел сэндвичи, кто-то просто грелся.
Голоса, смех, шум — живой, лёгкий, как будто и не было вчерашнего кошмара.
Лео сидел с термосом, в наушниках, о чём-то болтая с Тайем. Люкс — в яркой пижаме и меховых тапках, держал что-то вроде самодельного подноса и раздавал «стратегически вкусные» куски сыра.Даже Эштон был там — чуть поодаль, на бревне, с кружкой в руке, смотрел в огонь, не участвуя в разговорах.
"Никто не заметил, что я проснулась", — подумала Бель.
— Сюрприз, сучки, — пробормотала она с кривой ухмылкой, хромая вперёд.
Бель сделала несколько шагов — аккуратно, на одной ноге, стараясь не показывать, как сильно нога ноет при каждом движении. Ветра почти не было, но утренняя прохлада приятно бодрила. Она шла, опираясь на деревянный шест у палатки, как на трость, с той самой упрямой грацией, что всегда выдавала в ней Монро: даже хромая, она держала спину прямо и подбородок высоко.
И тут — где-то в стороне, среди кострового гула и шороха пакетов — поднялся голос:
— Бель?!
Лео.
Он резко обернулся, увидел её, бросил всё, что держал — и тут же оказался рядом.Он подбежал почти бегом, проскользил мимо студентов, аккуратно взял её за плечи:
— Ты что творишь? — выдохнул он, — Ты же могла позвать, я бы пришёл!
— А я не хотела звать, — усмехнулась она, — я королева драмы, а не пацифистка. Всё под контролем.
Он покачал головой, но улыбнулся. Обнял одной рукой и повёл медленно к костру.
В этот момент чуть поодаль, на бревне, сидел Эштон. Он смотрел на огонь, кружка с чаем в руках, лицо каменное.Но когда услышал её голос — поднял глаза.
Он увидел, как она, хромая, опирается на Лео. Как тот обнимает её бережно. Как она смеётся — устало, но всё-таки смеётся.
Рядом с Эштоном, незаметно, но уверенно, оказалась Тея.Она скользнула к нему ближе, нагнулась и тихо, почти шепотом сказала:
— Ну вот... видишь? Ты ей не нужен.
И, словно поставив финальную точку, положила руку ему на бедро.
Бель заметила это.Глаза её чуть дрогнули, но она не остановилась. Только губы сжались на долю секунды — как будто по ним прошёл холодный ток.А потом... она перестала смотреть вообще.
Эштон будто не услышал Тею.Он продолжал смотреть на Бель.И только когда её взгляд скользнул мимо него, как будто его не существовало — он медленно опустил глаза...а потом резко оттолкнул руку Теи с колена:
— Не трогай меня, — бросил он холодно, резко. Без единой эмоции.
Тея отдёрнула руку. Губы дрогнули:
— Серьёзно?..
— Да, не лезь ко мне.
И снова взглянул туда, где уже её не было.Потому что Бель, даже не обернувшись, опустилась на бревно у костра — рядом с Люксом.Словно Тея, Эштон, и вся их история...уже давно были за её спиной.
Костёр потрескивал в утренней тишине, над котелком с водой поднимался лёгкий пар, а воздух наполнялся ароматом растворимого кофе, поджаренного хлеба и чего-то почти домашнего. После ночного стресса лагерь казался неожиданно мирным — как будто лес сам решил дать им передышку.
Инструктор вышел к центру поляны, хлопнув в ладони, чтобы привлечь внимание. На нём была лёгкая ветровка, бейсболка, и в руках — термос и карта:
— Итак, народ. — Голос его был бодрым, как будто не он вчера получил на рации сообщение о потерянной студентке. — Для тех, кто не в курсе: в километре отсюда — небольшое лесное озеро. Тропа несложная, ровная, пейзажи — шик. Кто хочет размяться после ночи на раскладушках — собираемся через пятнадцать минут. Возвращение до обеда. Погода хорошая, так что советую взять воду и телефоны, если захотите пофоткаться. Кто не идёт — остаётся в лагере, но без самовольных прогулок. Ясно?
Раздался лёгкий гул одобрения, кто-то уже потянулся за кроссовками и бутылками.
Бель, сидящая у костра, приподнялась на локтях, обвела взглядом компанию — лица оживлённые, бодрые, кто-то уже обсуждал фото, кто-то шуточно спорил, кто с кем пойдёт.
Лео повернулся к ней, присел рядом:
— Пойдём? Я понесу тебя на спине, если надо. Или в стиле принцессы. Я уже практиковался.
Бель усмехнулась и покачала головой:
— Спасибо, Лео. Но я... пожалуй, останусь.
Он нахмурился:
— Точно?
— У меня и без озера хватает глубины. И честно — хочется просто посидеть здесь — тишине.
Люкс протянул ей термос с чаем:
— Плюс один. Я тоже остаюсь. Никуда не пойду, где нет нормального туалета.
Инструктор кивнул:
— Хорошо. Остаток лагеря остаётся под вашим надзором.
Он улыбнулся:
— Только без вечеринок.
Лагерь начал оживать: кто-то надевал куртки, закреплял шнурки, кто-то уже бросал рюкзак на плечо.Среди этой движухи — Эштон.Он молча поднялся, закинул капюшон и направился к группе идущих.
Но взгляд его снова скользнул туда, где она сидела.Бель. В пледе, с кружкой, с прямой спиной и взглядом, направленным не на него. И он ушёл — не сказав ни слова.А она осталась.С Люксом, с чаем и с той самой свободой, которую, наконец, начала чувствовать по-настоящему.
Солнце уже окончательно выбралось из-за верхушек деревьев и залило поляну мягким, тёплым светом. Остальные студенты медленно исчезали среди деревьев, унося с собой рюкзаки, фляги и лёгкую болтовню, напоминая детский лагерь перед прогулкой. В лагере осталась тишина. Только костёр доедал последние щепки, а чай в термосе остывал.
Бель сидела, закутавшись в плед, нога аккуратно лежала на сложенном одеяле. Она смотрела, как лучи солнца играют в ветвях. Воздух был свежим, тихим — и впервые за долгое время внутри не было ни шума, ни боли. Просто... лёгкость.
Люкс подошёл к ней, держа в руках бамбуковую чашку с остатками утреннего чая.Его взгляд скользнул по лагерю, потом — на Бель:
— Так. Знаешь что? — сказал он. — Я официально объявляю, что этот лагерь теперь наша личная территория.
— Ага, — хмыкнула она. — Сколько у нас населения?
— Два. Но с характером.
Он наклонился к ней и протянул руки:
— Забирайся на мою спину, моя высокопоставленная больная. Я тебя покатаю по лагерю, как в карете.По дороге обсудим наших бывших. Или, ну, твоих. Или хотя бы эмоциональные привязанности. Или хотя бы, кого ты ментально убила.
Бель фыркнула, откинулась на локоть:
— Каких бывших? — подняла бровь. — Я вообще-то ни с кем не встречалась. Я принцесса в башне, а не героиня реалити-шоу.
— Ага, — сказал Люкс, уже стоя перед ней спиной. — Просто была тайно помолвлена с главным бабником Лос-Анджелеса, но никому об этом не говорила. Совсем не драматично.
— Это не считалось, — буркнула она.
— Всё считается. Даже эмоциональные травмы на фоне мимолётных надежд.
Он присел, подставил спину:
— Ну что, лезь. Вперёд, снежная королева. Будем кататься между палатками и строить саркастичные империи. По пути остановимся у ручья. Там, говорят, можно кричать в воду, и она не осуждает.
Бель хмыкнула, но аккуратно приподнялась и, сдерживая смешок, забралась на его спину:
— Готова? — спросил он, уже выпрямляясь.
— Готова. Покажи мне королевство наших разрушенных иллюзий.
И они двинулись — медленно, но с лёгкостью.По тропинке среди палаток. Она смеялась, он делал вид, что устал, но шёл гордо, как рыцарь, несущий свою раненную принцессу.
Люкс нёс Бель сквозь лес, как будто на плечах у него была не девушка с травмой, а целый мир. Они миновали палатки, пару пеньков, где ещё дымились остатки ночного костра, и свернули вглубь — туда, где между деревьев струился тонкий ручей, блестящий в солнечных бликах.
Место было почти сказочным — плоские камни, нависающие ветви, запах сырой травы и спокойствие, которое никак не вписывалось в городской ритм, к которому они привыкли. Люкс осторожно опустил Бель на мягкий мох у большого валуна, сам сел рядом, раскинув руки.
— Ну, вот оно, — выдохнул он. — Величественное озеро драматичных душ.
— Это ручей, Люкс.
— Тсс. Не разрушай магию. Здесь все кричат свои страхи, и вода уносит их подальше. Хотя... — он прищурился, — возможно, это просто туристическая байка. Но звучит красиво.
Бель улыбнулась.Она устроилась поудобнее, вытянула здоровую ногу, закуталась в плед. Рядом журчала вода, её волосы слегка трепал ветер.
— Скажи честно, — тихо сказала она, — я выглядела ужасно, когда вы меня нашли?
— Ужасно? — фыркнул Люкс. — Ты выглядела как героиня антиутопии. Вся в грязи, с безумными глазами, но с лицом, будто ты управляешь этой ямой.
— Отлично, — усмехнулась она. — Местная кикимора.
— Нет. Местная легенда. Только с модным пледом и ароматом вишнёвого ликёра. Это был самый гламурный крах в истории походов.
Она тихо рассмеялась и уставилась в воду. Пауза повисла между ними — лёгкая, как дыхание.
— Люкс, — вдруг сказала она, — если бы тебя не было рядом... я, наверное, не выдержала бы всё это. С Теей. С ним. С этой... странной пустотой. Когда вроде ты сильная, а внутри просто серая вата.
Люкс мягко взял её за руку:
— Я рядом, потому что ты моя. Не в смысле собственничества. А в смысле — часть моей реальности. Как кофе утром. Как зеркальце в сумке. Как факт, что любовь может быть не только романтической.
Она кивнула.
В глазах — тепло.
И немного влаги.
И вдруг...щелчок ветки.
Бель и Люкс замерли.
Из леса, между деревьями, будто вынырнула тень.
Люкс приподнялся, закрывая Бель собой:
— Эй! Кто там? — позвал он.
Из тени вышел Эштон.Без капюшона, без маски на лице.Просто он — уязвимый, уставший, с рюкзаком в одной руке.Он остановился в нескольких шагах, увидел, как она сидит у воды. Как Люкс держит её за руку.Как она смотрит в его сторону... и не отворачивается.
Но и не улыбается.Просто смотрит в лоб.
Воздух сгустился.
Шум ручья вдруг стал громче, птицы будто умолкли, а лес вокруг застыл в напряжённой тишине — как будто даже деревья понимали: сейчас будет что-то важное.
Эштон стоял у края поляны.Солнце пробивалось сквозь ветви и пятнами ложилось на его лицо. Он был чуть запыхавшийся, в грязных кроссовках, с рюкзаком на одном плече, и впервые за долгое время — без привычной бронзовой уверенности на лице.
Бель не двинулась.Люкс напрягся, но не сказал ни слова. Его ладонь оставалась на её — как якорь, как предупреждение. Но он знал: это её момент.
Эштон сделал шаг.Потом ещё один.Подошёл ближе, но не вплотную — остановился на расстоянии вытянутой руки. Достаточно, чтобы говорить. Недостаточно, чтобы дотянуться.
Он посмотрел на прямо на неё, и заговорил тихо, но чётко:
— Я не знал, как подойти. И, если честно... до сих пор не знаю.
Она молчала.
— Я не пришёл — не для того — чтобы просить у тебя прощения. Я даже не уверен, что имею на него право.
Он взглянул на Люкса — коротко, почти уважительно. Потом снова — на неё.
— Я просто хотел, чтобы ты знала. Когда я тебя нашёл в той яме... я понял, что если бы с тобой что-то случилось — я бы не пережил...
Он сглотнул:
— Не потому что «я люблю тебя» или «ты всё, что у меня есть». А потому что...он сжал руки в кулаки,— ...я наконец понял, сколько лет притворялся, что ты для меня никто.И как страшно было признать, что всё это время ты была — для меня всем.
Бель смотрела на него.
— И я не знаю, можно ли это исправить.
Скорее всего уже, нельзя. Но теперь ты знаешь.
Он опустил рюкзак на землю. Из кармана достал...баночку. Маленькую, с резьбой. Прозрачную. Внутри — засушенные лепестки вишни.
— Ты может и не помнишь. Но в шестом классе ты сказала, что запах цветущей вишни — это «запах вечности».Я тогда сорвал ветку, засушил. И всё это время она была у меня.
Он поставил баночку у её ног:
— Потому что даже когда я делал вид, что тебя не существует — на самом деле... я просто не мог отпустить.
Он сделал шаг назад.
Пауза.
— Я не прошу вернуться. Не прошу быть со мной. Я просто хотел, чтобы ты знала.Что ты...
Он посмотрел ей в глаза:
— ...единственная, чьё мнение для меня всегда имело значение.
Развернулся.
Стал уходить.
Медленно.
Не ожидая ничего.
Бель смотрела ему вслед. Люкс молчал. Он не вмешивался. Это была её тишина.И где-то внутри...её сердце вдруг дрогнуло.Словно старая рана, которая впервые не болела.
Бель долго сидела молча.
После того, как Эштон ушёл в лесную тень, всё будто снова стало прежним: ручей журчал, лёгкий ветер раскачивал ветви, лучи солнца скользили по воде. Но внутри неё — ничего не было прежним.
Она смотрела на баночку:простая,
стеклянная. Слегка мутная от времени.Внутри — лепестки вишни. Засушенные, почти бесцветные, но ещё хранящие какую-то невидимую память.
Она медленно наклонилась, не торопясь, подняла её и аккуратно открутила крышку.Сквозь прохладу и сырость леса прорвался тонкий, нежный аромат. Едва уловимый, но он был — запах весны, чего-то хрупкого, мимолётного и... настоящего.
Бель глубоко вдохнула, закрыла глаза.И шёпотом, почти не веря, что говорит это вслух:
— А ведь я действительно так сказала.
Люкс посмотрел на неё, мягко, без комментариев. Он знал — это не момент для шутки. Это — точка из прошлого, которая вдруг соединилась с настоящим. Не разрубила боль, но показала, что она была не напрасной.
— Это был шестой класс, — прошептала она, открывая глаза. — Я тогда сидела на лестнице возле школы. Смотрела на то дерево. Цветы падали... как снег. А он подошёл и сказал, что они ничем не пахнут.Я тогда фыркнула и сказала: «Нет. Это запах вечности».
Она тихо усмехнулась, глядя на лепестки:
— Я думала, что он даже не запомнил,этот день. А он...
Она прикусила губу:
— ...он запомнил. И всё это время хранил «запах вечности» у себя..
Люкс осторожно, почти невесомо, обнял её за плечи.
— Потому что как видишь он был влюблён в тебя. С шестого, чёрт побери, класса. Только... испугался — как трус. Сломался, закрылся, начал разрушать.
— А я всё это время пыталась быть достойной помолвки, — горько улыбнулась она. — Как идиотка.
— Как человек, — мягко поправил он. — Ты просто любила. По-своему, по-настоящему.И он... может, впервые сказал это не потому, что хотел вернуть, а потому, что наконец понял, что потерял...
Бель снова вдохнула аромат лепестков.И, словно впервые за всё время, выдохнула — не гнев, не разочарование, не боль.А... что-то похожее на принятие.
— Он не просил меня прощать, — сказала она. — Он просто пришёл. И это...
Она опустила баночку на колени:
— Это впервые за всё время — не ощущается как манипуляция.
Они замолчали.А ручей всё журчал.Ветер шевелил ветви.И где-то внутри неё... что-то отпустило.
Возвращение в лагерь было почти медитативным.Бель сидела на спине у Люкса, укутанная в плед, с баночкой лепестков, крепко прижатой к груди. Она больше не смотрела по сторонам, не ловила взгляды — просто вдыхала воздух, впитывала звуки леса и ощущала тепло от спины своего лучшего друга.
Люкс не болтал, не шутил — просто нёс её в тишине. Между ними царило редкое спокойствие: когда ничего не надо объяснять, и всё уже понято без слов.
Когда они вернулись в лагерь, солнце уже стояло почти в зените. Воздух потеплел, костёр вновь разожгли, чайник снова закипал, и всё вокруг начало оживать — так, как оживает дом после долгой зимы.
Бель первым делом попросила:
— Занеси меня в палатку.
Люкс мягко усмехнулся:
— Как прикажешь, мадам.
Он донёс её до входа, осторожно поставил на раскладушку, а она, не раздеваясь, наклонилась и убрала баночку лепестков в свой рюкзак, в самый внутренний карман. Осторожно, как память, которую ещё не готова открывать каждый день, но уже не боится держать рядом.
— Всё, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Я готова обратно к людям. Только если они дадут мне еды. И не будут спрашивать глупостей.
— Тогда тебе стоит молчать, — хмыкнул Люкс. — Потому что ты сама и есть ходячая глупость. В шикарной оболочке.
Они вышли из палатки — и как раз в этот момент в лагерь начали возвращаться остальные.
Смех, рюкзаки, обрывки фраз, гулкие шаги по тропинке. Пыль, солнечные лучи на волосах, лица разгорячённые от прогулки и солнца.
Кто-то уже нёс дрова. Кто-то — пакеты с печеньем и термосами.Группа, которая вернулась первой, расселась у костра, началась суета с котелками, перекусами, кто-то достал гитару.
Лео подошёл к Бель первым, глядя ей прямо в глаза:
— Как ты? Всё нормально?
Она кивнула. Спокойно:
— Да.
Он чуть улыбнулся и приобнял её за плечи, ведя к костру.И вот она снова сидела у огня. С пледом на плечах. С чаем в руках.А рядом — те, кто стал семьёй.Смеялись, болтали, пели. Весь лагерь снова дышал единым ритмом.
И на другом конце костра — тихо, в тени, Эштон.Он не пытался подойти. Не смотрел демонстративно. Просто был там.И когда он прошёл мимо, собираясь к своей палатке — Бель подняла глаза и не отвернулась.Она просто кивнула.Спокойно и уверенно.
Эштон на секунду замер.И в его глазах вспыхнуло нечто новое.Надежда. Не про прощение — а про возможность начать с правды.
В самом углу лагеря, почти в тени деревьев, на грубом деревянном пне сидела Тея.Она будто слилась с тенью — одна, в кожаной куртке, с плотно скрещёнными руками и прищуренными глазами, полными злости. Остальные студенты её почти не замечали: она больше не была центром внимания, не окружена сплетнями, не шепталась с девочками у костра.
С тех пор, как она выбросила ту фразу у костра...все будто отстранились.Даже те, кто раньше был рядом, теперь смотрели на неё иначе — с осторожностью, с лёгкой брезгливостью, как на ту, кто зашла слишком далеко.
Она хотела эффектной победы — а получила тишину.И сейчас, сидя в углу, она наблюдала за сценой, которая медленно разжигала в ней ярость.
Бель.
У костра, в пледе. С чайной кружкой в руках. С Люксом и Лео рядом. С тихим смехом на губах.
А Эштон... Эштон смотрел на неё.
Всё это время.Каждую паузу между фразами. Каждый поворот головы.Он ловил каждый её взгляд, будто боялся упустить. Даже когда сидел в стороне, он чувствовал её.
А Тея это видела.
Каждый. Мать его. Раз.
И чем спокойнее была Бель, тем больше всё внутри у Теи сжималось.Её глаза метались — от Бель к Эштону, от Эштона к костру, от костра к своей собственной, пустой кружке.
Словно внутри что-то пульсировало, горело, требовало выхода.
Она медленно опустила взгляд, зажав ногтями край бревна, на котором сидела.Щепка вонзилась в палец — но даже это её не отвлекло.
— Она забрала всё, — прошептала Тея почти беззвучно. — И даже когда я пыталась её разрушить... она осталась и стала сильнее..
Пауза.
А потом — её глаза вспыхнули.
Холодно. Чётко. Опасно.
— Нет, — прошептала она. — Я не проиграла. Я просто сделала первый ход.
И в этой тени, на пне, под шелест листвы, родилось решение.Не просто злость. План.
— Я заставлю тебя почувствовать, Бель. Всё, что чувствовала я.
Улыбка дрогнула на её губах.
Хищная. Пустая. Опасная.