Помолвленные ненавистью

Костёр разгорелся ярче, тонкие языки пламени трепетали на фоне вечереющего неба. Пламя отбрасывало мягкие, живые отблески на лица собравшихся, и лес казался чем-то далёким — настоящим фоном для камерной пьесы, где у каждого героя своя история, свои раны, и своё желание просто отвлечься.

На бревнах уже сидели студенты, кто-то — с кружками, кто-то — с термосами, кто-то уже грыз орешки из общего пакета. Смех, шепотки, вспышки телефонов — ещё не полностью оторвались от города, но уже начали.

Бель по-прежнему сидела рядом с Лео, его рука всё ещё была на её плече. Они не разговаривали — и не нужно было. Тепло между ними уже говорило за них.

В этот момент в лагерь, шумно, с драматическим размахом, ворвался Люкс.

— ВСЁ! Я СДЕЛАЛ ЭТО! — громко объявил он, вскидывая руки, как победитель олимпиады.— Я нашёл уборную. Она... очень страшная, но мы победим её. Слава богам!

Все рассмеялись. Люкс бросился к Бель, театрально сел по другую сторону от неё и положил голову ей на колено:

— Я чуть не умер, — заявил он. — От страха. И жёлтой плитки.

— Горжусь тобой, — усмехнулась она. — Настоящий воин.

Вскоре подошли Эштон и его друзья. Он — в тёмной кофте с капюшоном, руки в карманах, лицо отстранённое, взгляд — скользящий. Джулс, Зейн и Тай — уже в своём ритме: с перекусами, шутками, перемигиваниями.

Чуть позади — Тея.

Как всегда, красиво, как всегда вызывающе. Волосы идеально уложены, на губах — блеск. Она села ближе к другому краю круга, недалеко от Эштона, но не слишком близко. Он даже не повернулся. Даже не заметил.

Когда все собрались, кто-то из парней, высокий, с рыжими кудрями, в термофлисе и с гитарой за спиной, хлопнул в ладони:

— Ну что, детский сад для избранных, предлагаю классику походов "Я никогда не..."

— Только без порно-вариантов, окей? — крикнула кто-то из девушек.

— Ну это ж скучно! — фыркнул Джулс.

— Скука — это когда ты в одной палатке с парнем, который во сне говорит «дай газ», — вставил Зейн.

Смех. Кто-то уже потянулся за кружками с чаем.

— Давайте, — кивнула Бель. — Только по-честному.

— И без того, из-за чего нас потом исключат, — добавил Люкс. — Хотя... нет, плевать. Погнали!

Лео кивнул, откинувшись на локти.

Игра началась.

Костёр уже не просто горел — он дышал вместе с ними. Огонь трещал, воздух стал плотным от жара и слов, обнажающих чуть больше, чем хотелось бы. "Я никогда не..." — простая игра, но в лесу, под звёздами, с правильной компанией и неправильными чувствами, она превращается в откровенный рентген по каждому сидящему в кругу.

Все расселись плотнее. Кружка пошла по кругу, как артефакт: выпиваешь — если сделал. Иначе — молчи. Но молчание тоже говорит.

— Я никогда не... целовался в туалете клуба, — первым начал Джулс.

Несколько человек хихикнули.
Выпили. Даже Люкс поднял руку.

— Я никогда не влюблялся в человека, который считал меня другом, — сказала одна девушка с философского.

Молчание. Бель сделала глоток.

— Я никогда не подслушивал чужие разговоры, чтобы узнать, как ко мне относятся, — вставил Зейн.

Пауза. Тай пьёт. Эштон чуть дернулся, но не взял кружку.

— Я никогда не врал человеку, которого люблю, — Лео.

Бель не смотрит на него. Просто пьёт.

— Я никогда не... — начала Тея, томно глядя на огонь, — не была помолвлена с парнем, который трахал всё, что шевелится, а потом делал вид, что даже имени моего не знает.

Тишина.

Вся поляна замерла.

Кто-то хихикнул, подумав, что это очередная драматичная выходка.Но она не смеялась.
И Бель — тоже.

— Что? — спросила одна из девушек. — Это... реально?

Тея обернулась к Бель и, как кобра перед броском, растянула губы в ядовитой полуулыбке:

— Ага. Наша холодная снежная королева, — она кивнула на Бель, —  помолвлена с Эштоном Холлом с детства.

— Что?! — вырвалось у кого-то.

— Да ну, это бред.

— Подожди, помолвлена? — теперь уже хором.

Бель сидела мёртво, спина прямая, губы сжаты. Люкс повернулся к ней, испепеляя Тею взглядом. Лео — медленно отвёл руку с кружкой.

— Ну да, — продолжила Тея с наигранной лёгкостью. — Она молчала об этом. Он делал вид, что её не знает. А она... ждала. Годы.
Но он был оооочень занят — тусовки, девочки, алкоголь, наверное, ещё одна Бэлька в другой комнате.

Все смотрели на Эштона.
Он не шевелился.
Глаза — в огонь.

— Бель... — кто-то из студентов позвал её тихо. — Это правда?

Она медленно подняла взгляд.
Голубые глаза — как лёд в ночи.

— Да, — просто сказала она.

— Почему ты молчала?

— Потому что это ничего не значило для него.

Тишина снова. Но теперь другая. Тяжёлая.

Люди смотрели на Эштона, потом на неё. В глазах — удивление, жалость, растерянность. Кто-то отвёл взгляд. Кто-то, наоборот, впился в неё глазами, как будто это сериал и они боятся пропустить следующую серию.

— Вот сучка, — прошептала одна девушка, глядя на Тею.

— Это не твоя история, чтобы рассказывать, — вскинулся Люкс.

— Она просто хотела привлечь внимание, — сказал кто-то из парней.

Бель сказала:

— Я не обязана никому ничего объяснять, потому что это моя жизнь. И она вас не касается.

Бель встала резко — без крика, без слёз. Просто так, как встают люди, у которых больше нет сил держаться в кругу, где они чувствуют себя чужими. На секунду в её взгляде промелькнуло что-то ледяное. Не гнев — усталость. Та, которая приходит не после одной фразы, а после многих лет молчаливого терпения.Она обвела взглядом лица вокруг.Никого не искала глазами. Особенно — его.Именно этим она сказала больше, чем могла бы словами.

Развернулась и пошла. Быстро, но без суеты. Через траву, мимо палаток, туда, где темно, где не светит костёр. В лес. В одиночество.

Лео подался вперёд, уже почти встал:

— Я пойду за ней, — сказал он.

Но прежде чем сделать шаг, рядом поднялся Люкс.Он встал перед ним, как барьер:

— Нет. Дай ей десять минут. Не беги за ней, как спасатель. Ей сейчас нужен воздух, а не герой. Она выдержала слишком много. И если сейчас ты пойдёшь — она не успеет упасть, чтобы подняться самой. Это важно для неё.

Лео замер.Он всё понял.Он просто кивнул:

— Хорошо.

А Люкс повернулся.И медленно подошёл к Тее.Вокруг всё стихло.Даже Эштон поднял глаза.

Тея уже улыбалась. Кокетливо:

— Что, Люкс? Опять будешь защищать свою снежную принцессу?

Он остановился перед ней, взгляд — холодный, как остриё ножа:

— Нет, Тея, — сказал он негромко. — Я просто хочу, чтобы ты знала: ты — самое отвратительное существо на этой земле.

Её улыбка дрогнула.

— Она тебе ничего не сделала. Это ты её предала, — продолжал он. — Ты сама выбрала пойти к тому, кого она любила. И ты знала.Знала, сука. А теперь пришла сюда, чтобы отыграться? Чтобы потанцевать на чужой боли?

Он подошёл ближе, почти вплотную:

— Уходи.Ты не часть этой истории. Ты — никому ненужное, грязное пятно.

Все молчали. Даже Эштон.

Тея вскинула подбородок, губы дрожали:

— Думаешь? А сам ты кто, вообще?Её щенок?

— Я — единственный, кто всегда был рядом. А ты? Просто змея, которая даже не умеет ползать красиво.

Он развернулся и вернулся к костру, где Лео всё ещё сидел, сжав пальцы:

— Через десять минут. Не раньше, — повторил Люкс, садясь рядом.Глаза у него всё ещё были полны огня.

Ночь постепенно наливалась густым синим. Костёр потрескивал, но уже тише, будто чувствовал, что смех и разговоры стихли не просто так. Воздух стал прохладнее, в тени деревьев — совсем сырой, почти влажный. Кто-то закутался в плед, кто-то зевал, но Лео сидел неподвижно, взгляд был устремлён в темноту, туда, куда ушла она.

Прошло больше десяти минут.

— Всё, — тихо сказал он, вставая. — Я пойду.

Люкс, всё ещё хмурый, кивнул, но на этот раз не остановил:

— Только если через двадцать минут ты не вернёшься — я иду за вами обоими.

Лео молча пошёл в сторону леса.Шаг за шагом, фонарик в руке, свет выхватывает мокрую траву, стволы деревьев, какие-то сброшенные ветки. Он обошёл поляну, заглянул за палатки, окликнул её по имени — мягко, не громко, чтобы не спугнуть:

— Бель?

Тишина.

— Бель, это я. Всё в порядке. Я просто... хочу знать, где ты.

Но ответа не было.

Он свернул к ручью, посмотрел вниз по склону, прошёл вдоль тропинки.Фонарик скользил по кустам, по влажной траве, по обрывкам листьев:

— Бель? — уже громче, с ноткой тревоги.

Лео остановился, оглянулся.Никаких следов. Ни шума, ни дыхания, ни даже тени.Сердце сжалось.Он повернул обратно, быстрее, чем пришёл, почти бегом, фонарик прыгал в руке.Когда вернулся на поляну, все уже притихли. Взгляды повернулись к нему.Лео остановился у костра, дыхание сбивчивое:

— Её нет, — сказал он резко. — Я обошёл всё вокруг. Поляну, тропу, кусты, ручей.
Бель пропала.

Пауза. Гулкая, как удар.

— Чего?! — воскликнул Джулс, уже поднимаясь.

— Ты уверен? — Люкс вскочил, глаза как у зверя. — Она могла просто сесть где-то — спрятаться от всех. Это Бель.

— Нет, — Лео качнул головой. — Она бы не пошла слишком далеко одна. И она бы отозвалась. Я звал её, долго.Её нигде нет.

Все переглянулись.

Даже Тея побледнела.

А Эштон... Эштон медленно поднялся. Глаза у него были напряжёнными, лицо резко побелело.Он не сказал ни слова.Просто развернулся и пошёл быстро, один в темноту. Словно знал, куда идти. Словно чувствовал.

***Около двадцати минут назад — когда костёр ещё смеялся, когда Тея только выливала яд — Бель шла, ведомая злостью, а не тропой.

Она не бежала, не суетилась — просто шагала быстро, жёстко, как будто хотела вытоптать в земле свою боль. Хвоинки хрустели под кроссовками, ветви хлестали по куртке, по щекам, но она их не чувствовала. В голове гремело, как гроза:

"Почему снова я? Почему всё опять на людях? Почему он просто сидел и молчал? Почему я всегда должна терпеть ?"

Где-то щёлкнула ветка.
Где-то позади остался свет костра.

А она всё шла.Лес становился гуще. Темнее. Воздух — тяжелее.Но Бель этого не замечала. Только дыхание стало чаще, руки сжались в кулаки.

И тут...

Под ногой вдруг — пустота.Она сделала шаг вперёд — и земля под ней исчезла.

— А-а-а!

Крик разрезал тьму, короткий, срывающийся.Бель упала — почти вертикально.Повалились ветки, хрустнула одежда. Грязь, холод, листва.

Удар.

Она приземлилась на бок, боль резко пронзила лодыжку. Воздух выбило. Глаза — в шоке, грудь — в спазме.

— Чёрт... чёрт... чёрт!

Пауза.Мир качнулся. Боль накрыла волной.

Она попыталась встать — но резкая стрела боли прошила ногу. Лодыжку подвернула..

— Нет, нет, нет... — выдохнула она, почти со слезами. — Серьёзно?!

Она огляделась.Три метра вниз. Прямо — земля, обсыпавшиеся стены из корней и влажной почвы. Яма — будто старая ловушка или природный провал. Ни лестницы, ни выхода.Слишком высоко, чтобы просто встать и вылезти. Слишком узко, чтобы разбежаться.

Одна. В яме. В лесу. С больной ногой.

— Идеально, — прошептала она, откидываясь на спину. — Просто ахуенно.

Темнота медленно сгущалась.Дыхание стало чуть тише. Лодыжка пульсировала, будто издевалась.

Бель достала телефон.
Нет сигнала.

Она выдохнула, сдерживая паническую волну.И села ждать, надеяться, что её найдут быстро..

Лес ожил.Только теперь — не от звуков природы, а от голосов людей, которые звали её по имени.

— Бель!

— Бель, отзовись!

— Это Люкс! Скажи хоть что-нибудь!

Рассредоточившись по двое и трое, студенты бегали по тропинкам и вдоль ручья, освещая всё фонариками, которые выхватывали то мох, то ствол дерева, то обрывки её имени в ночной тишине. Голоса гулко отдавались в кронах, мешались с уханьем совы и щелчками веток.

Лео шёл с двумя ребятами с соседнего факультета, методично проверяя каждый поворот. Он уже вымок по щиколотку в сырой траве. Его голос сел, но он продолжал звать:

— Бель! Ответь! Пожалуйста!

Люкс рыскал, как одержимый, почти бегом, фонарь прыгал в руке, дыхание сбивалось:

— Я убью её, когда найду. Потом обниму. Потом снова убью.

А где-то в другой части леса шёл Эштон.

Один.Без слов, без крика.
Он не звал — просто шёл.

Сначала по тропе. Потом — прочь от неё.
Интуитивно. Словно не искал, а чувствовал.

Он шёл всё глубже в лес. Ступал быстро, но осторожно. Свет фонаря выхватывал корни, камни, опавшие листья. Воздух становился плотнее, земля — мягче, почти зыбкой.

И вдруг — почва под ногой предательски хрустнула.Он резко отступил.Фонарь выхватил яму. Глубокую, скрытую опавшими листьями и тенью. Почти незаметную.

— Твою мать...

Он наклонился ближе, посветил внутрь. И в ту же секунду...затаил дыхание:

— Бель?

Внизу, прислонившись к стенке, в свете его фонаря — она.Серая куртка. Спутанные волосы. Глаза — открыты, удивлённые.

— Эштон?!

— Чёрт... — он резко встал на колени у края, светя вниз. — Ты цела?

— Нет, — с горькой усмешкой выдохнула она. — Я упала. Нога болит. Я не могу встать. И я здесь уже почти час.

— Блядь, — прошептал он, оглядываясь. — Ладно. Всё хорошо.Я здесь. Я вытащу тебя.

— Не надо геройствовать. Это три метра, и ты без лестницы, — хрипло сказала она.

Он уже сбрасывал рюкзак. Достал верёвку. Потом — куртку. Сел у края и, не спускаясь, сказал:

— Я не уйду. Даже если придётся здесь сдохнуть.

Она закрыла глаза на секунду. И впервые за весь вечер — выдохнула.Не потому что стало хорошо.А потому что он действительно пришёл.

Эштон сбросил рюкзак и фонарь рядом, оглядел яму ещё раз. Земля — влажная, скользкая, с осыпающимися стенками. Глубина — около трёх метров, крутые края, корни торчат местами, как крючья. Спуститься — риск. Но он уже принял решение:

— Я сейчас, держись.

Он взял куртку, обмотал вокруг рук, чтобы не соскользнуть, и начал осторожно цепляться за корни и выступы, по одному, медленно.Пятка срывалась, глина обсыпалась под руками, и он пару раз почти сорвался, но не отступил.

Бель смотрела снизу.Лицо у неё было бледным, губы чуть дрожали. На щеке — царапина, волосы прилипли ко лбу. Она больше не злилась. Сейчас она просто — ждала:

— Ты же можешь убиться, дебил... — пробормотала она, когда он уже был почти рядом.

— Если сдохну — будет на твоей совести, — прошептал он сквозь зубы, соскальзывая последние полметра.

Прыгнул вниз — аккуратно, стараясь не задеть её. Приземлился рядом и глубоко выдохнул.Свет фонаря сверху падал косо, высвечивая их лица.Он сразу опустился перед ней на корточки:

— Покажи ногу.

— Она болит, Эш. Очень. Я не могу встать.

— Я не просил тебя вставать. Просто покажи.

Она послушно вытянула левую ногу. Эштон аккуратно расстегнул её кроссовок, отогнул носок, прощупал лодыжку. Его пальцы были холодными, но осторожными:

— Сильное растяжение. Возможно, трещина.Но не перелом. Ты молодец, что не пыталась ходить.

— А у меня был выбор? — хрипло усмехнулась она.

Он поднял глаза. И впервые — в глаза.Там было всё.То, что он не сказал у костра.То, что не говорил годами:

— Я испугался, когда понял, что ты пропала, — тихо. Без напора. — И это был не просто страх. Это было... будто у меня что-то вырвали из груди...

Бель отвернулась, и сжала губы:

— Ты не имеешь права говорить такие вещи.

— Знаю, — он наклонился ближе, — но ты тоже не имела права пропадать. Я чуть с ума не сошёл.

Она молчала. Дышала тяжело. И только потом выдохнула:

— Спасибо... что нашёл меня...

Он кивнул.

Потом сорвал с себя футболку, разорвал её пополам и сделал из неё жёсткую повязку, чтобы зафиксировать ногу. Работал молча. Надежно, без суеты, как будто знал, что делает.Затем сел рядом.Не касаясь, но так близко, как не был с ней никогда:

— Теперь надо ждать, пока остальные нас найдут, — сказал он.

— А если нас не найдут?

— Тогда я тебя на руках отсюда вынесу, — спокойно.

И в темноте ямы, пахнущей сыростью, страхом и глиной, она впервые за весь час позволила себе — немного — расслабиться.

Прошло больше двух часов.Ночь стала холодной, и в яме уже не пахло страхом — пахло только землёй, влагой и теплом его тела рядом.

Бель уснула, прислонившись к стенке. Голова склонилась на плечо Эштона, дышала тихо, медленно. Он сидел, не двигаясь, только иногда поправлял плед из своей куртки, которым накрыл её, как мог. Смотрел вверх, на чёрное небо сквозь ветки и слушал..

Он не звал, не шумел — знал: они ищут.
Он просто ждал. Первый раз в жизни он просто ждал, не пытаясь всё сломать или переделать.

И вот.
Где-то вдалеке — треск веток. Шаги. Голоса:

— Бель!

— Бель, ты тут?!

— Отзовись!

— Эштон! — уже надрывно, срываясь. — Ты с ней?!

Он резко поднял голову:

— Здесь! Мы здесь! — крикнул он так громко, что горло свело. — В яме! Осторожно, здесь яма!

Через пару мгновений свет фонарей ослепил их.Люкс. Лео. И ещё двое студентов.

— Слава богу... — выдохнул Люкс сверху. Его голос дрогнул. — Бель?! Бель, ты живая?!

Она открыла глаза. Сначала медленно. Потом широко. Увидела силуэты над ямой.Свет, голоса, Люкс.

Её губы дрогнули:

— Я здесь... — прошептала она.

— Мы нашли их! Эй, они здесь! ЖИВЫЕ!

Лео уже связывался по рации с инструктором.Остальные кинули верёвку, сбежали по стенке, стали подавать руки.

— Аккуратно! У неё нога! — предупредил Эштон.

Люкс первым оказался в яме.Он кинулся к ней, сел на колени и обнял, крепко, осторожно:

— Ты, блядь, с ума сошла... — шептал. — Я думал, я тебя потерял, поняла? Мне СТРАШНО было. Пиздец как страшно.

Бель уткнулась в него. Слёзы катились беззвучно, просто потому что они пришли и потому что нашли её.

Лео осторожно присел рядом. Глаза были тёплыми, но в них мелькнуло что-то другое — ревность? Облегчение? Боль? Он взял её за руку:

— Я здесь. Прости, что не пришел раньше.

— Ты же пришёл — это главное, — прошептала она.

— Все пришли, — сказал Люкс, и сжал её ладонь. — Не забывай — что ты не одна.

Они подняли её бережно, как хрустальное стекло. Обмотали ногу. Завернули в плед. Эштон остался внизу, пока не подняли её. И только потом выбрался сам, измотанный, в грязи, но спокойный. Его глаза встретились с её. Всего на секунду.И в них было всё.

Лес отступал. С каждым шагом, с каждым поворотом тропы — становился менее зловещим и всё более похожим на то, чем должен быть: просто деревьями, просто ночью, просто природой, а не ловушкой для злости и боли.

Люкс шёл уверенно, держа Бель на руках — так крепко и бережно, как будто нёс не просто подругу, а что-то единственное в своём роде. Она была укутана в плед, её лицо всё ещё бледное, волосы спутаны, на лодыжке — тугая повязка. Но она смотрела вверх, на его лицо, и в её глазах был свет.Первый за весь этот адский вечер.

Лео шагал рядом, напряжённый, готовый подхватить в любую секунду. Он дважды предложил:

— Давай я понесу. У меня хватит сил.

— Я справлюсь, — твёрдо ответил Люкс, не сбавляя шага. — Я не доверяю твоим бицепсам. И вообще, ты вчера поцеловал её.

— Это как-то связано?

— Теперь всё связано.

Бель усмехнулась — слабо, но по-настоящему:

— Люкс... я даже не знала, что ты у меня такой сильный.

Он хмыкнул:

— Детка, я ношу на себе драму, ожидания родителей и пять банок сухого шампуня. Конечно, я сильный.

— Ты герой, — прошептала она.

— Я — твой гей-герой. Самый страшный и самый модный.

Он подмигнул:

— Но ты мне ещё за мой инфаркт ответишь.

К тому моменту, как они вышли на край лагеря, свет от костра уже был виден. Студенты выбегали из палаток, инструктор шёл навстречу с фонарём в одной руке и рацией в другой:

— Слава Богу, — выдохнул он, увидев их. — Где были? Что случилось?

— Яма, — ответил Люкс, даже не останавливаясь. — Три метра вниз. Лодыжка — в хлам. Эштон нашёл её. Мы подняли. Остальное — потом.

— Бель, ты в порядке?! — подбежала одна из девушек, — Мы все так испугались!

Бель только кивнула. Держала Люкса за шею, а Лео за руку.Она не отпускала никого.

— Отведите её в медпункт. Срочно. И пусть кто-нибудь расскажет, как вы её нашли!

— Я расскажу всё после. Сейчас — ей нужен покой, — твёрдо сказал Люкс. — И мятный чай. Очень много мятного чая.

Когда он осторожно опустил её на раскладушку у палатки инструктора, Бель всё ещё держала его за руку. А вторую — не отпустила из пальцев Лео.

И вдруг шепнула:

— Спасибо, что вы у меня есть.

Ночь снова стала тише. Костёр почти догорел, треск углей растворился в лесном фоне. Палатки успокоились — кто-то уже спал, кто-то уткнулся в телефон, а кто-то не мог уснуть, потому что слишком многое случилось за один вечер.

В одной из палаток — импровизированный «медпункт». Там стояла раскладушка, лампа на батарейках отбрасывала мягкий круг света. Бель лежала, приподнявшись на подушках, с аккуратно перебинтованной ногой, укрытая тёплым пледом. Волосы собраны в пучок, щёки начали розоветь от тепла, а в глазах... было что-то очень живое.

Рядом, на полу — Люкс, скрестив ноги и по-прежнему держащий её за пальцы, как будто если отпустит, она снова исчезнет. По другую сторону — Лео, с термосом в руках, обдувал кружку и осторожно подавал ей:

— Это с мятой и лимоном. Твоя фито-реанимация, как ты любишь, — сказал он с тёплой улыбкой.

— Боже, я будто в пятизвёздочном санатории для избранных драматичек, — усмехнулась Бель. — Где меню состоит из чая, и никто не даёт мне сбежать.

— И слава богу, — добавил Люкс.

В этот момент шторка палатки чуть сдвинулась:

— Можно? — голос был низкий, чуть хрипловатый, знакомый.

Тишина внутри на мгновение замерла.

Эштон стоял на входе, держа в руках аккуратно сложенный шерстяной плед и небольшую упаковку с влажными салфетками, бутылку воды и что-то ещё — как набор "я не знал, что именно нужно, поэтому принёс всё".

На нём всё ещё была та же одежда, только теперь измазанная землёй, с травой на рукавах. Волосы спутаны, глаза — сдержанные, уставшие.

Люкс встал.
Не резко. Просто встал, как стена между:

— Она в порядке. Всё под контролем.

Эштон перевёл взгляд на Бель. Она не отводила глаз. Ни одной эмоции, ни доброты, ни гнева. Просто тишина в её лице.

Лео тоже поднялся, встал рядом.
Не агрессивно — твёрдо.

Эштон кивнул, как будто всё понял. Поставил всё, что принёс, у входа:

— Это... тёплый плед. И салфетки. И... шоколадка. Ты всегда любила такие, я помню...

Он не ждал ответа.
Он просто посмотрел на неё чуть дольше.

И уже собирался уйти.

— Эштон, — тихо произнесла она.

Он остановился, но не обернулся.

— Спасибо, — просто сказала она.

И в этом "спасибо" не было прощения.
Но было признание: я вижу, что ты пришёл.
И на этот раз — не опоздал.

Он кивнул еле заметно...и вышел.

Ткань палатки снова опустилась.И снова стало тихо.Но теперь — чуть легче дышать.