Помолвленные ненавистью

Утро вползло в квартиру Люкса золотым светом сквозь полупрозрачные шторы. Воздух был тёплый, в комнате пахло кофе и сладким лосьоном. Где-то на кухне играло что-то ленивое и джазовое — типичный плейлист Люкса на "утро без драмы".

Бель проснулась не сразу. Лежала на спине, глаза полуоткрыты, плед наполовину сполз, волосы разметались по подушке. Было тихо, спокойно... почти.

Экран телефона мигнул. Сообщение.

Она потянулась, неохотно разблокировала.

Мама:

«Папа перегнул. Он просто вспылил. Скоро успокоится. Не нужно принимать решения на эмоциях. :( Подумай.»

Бель долго смотрела на экран. Потом медленно села, обняв колени. Глаза — стеклянные.Пальцы быстро забили ответ.

Бель:

«Так 'успокоился', что ударил меня и выгнал собственную дочь. И ты стояла рядом. Спасибо за заботу.»

Она нажала "отправить", отложила телефон и уткнулась лбом в колени. Несколько долгих вдохов. Потом — выдох. Один. Ровный. И снова броня на месте.

— Уже проснулась? — раздался голос Люкса с кухни. — У нас есть три варианта завтрака: кофе, кофе с мёдом и кофе с сарказмом. Выбирай.

Она усмехнулась и встала.

Через полчаса они оба уже были собраны.Бель — в светлом топе и тёмных очках, волосы аккуратно собраны в высокий хвост. Люкс — в блейзере цвета хаки, в серьгах и с утренним блеском на скулах.

Они спустились к машине. Люкс за рулём, Бель — с телефоном в руке, молча глядя в окно.

— Универ ждёт, снежная королева, — сказал он, включая музыку. — Снова будет смотреть, снова будет шептаться. А ты будешь идти. Как всегда. С высоко поднятой головой.

Бель ничего не сказала. Только кивнула.
И они поехали. Сквозь Лос-Анджелес. Сквозь утро. Сквозь последствия.

Парковка университета уже кипела движением: моторы гудели, двери хлопали, кто-то опаздывал, кто-то зависал у кофейного киоска. Но как только глянцевая машина Люкса въехала на территорию, всё будто чуть замедлилось.

Люкс элегантно припарковался ближе к главному входу, выключил двигатель и обернулся к Бель:

— Готова блистать?

Бель надела тёмные очки, поправила плечи и открыла дверь:

— Я родилась для этого, — бросила она и вышла.

Сумка на плече, шаг уверенный, губы сдержанно поджаты. Но в глазах — усталость, которую не перекроет ни стиль, ни поза. Она почти не заметила, как кто-то вынырнул из потока студентов и направился прямо к ним.

— Buongiorno, красотки, — прозвучал голос, идущий с лёгкой улыбкой.

Лео.

В чёрной рубашке, навыпуск, с рукавами, закатанными до локтя, и солнцем в растрёпанных волосах. Он держал в руках стакан кофе и выглядел так, будто только что сошёл с обложки журнала.

Бель увидела его — и впервые за утро уголки её губ дрогнули. Почти незаметно. Но всё же — улыбка:

— Ты рано, Кавалли, — сказала она, снимая очки.

— Только чтобы встретить тебя, — он протянул ей стакан. — Американо. Чёрный, без сахара. Как ты любишь.

Люкс прищурился:

— Тревожно, как быстро он изучает твои привычки.

— В отличие от некоторых, я слушаю, — бросил Лео и подмигнул Бель.

Она взяла стакан, пальцы чуть коснулись его руки:

— Спасибо. Это... мило.

В этот момент — как по классике — с другой стороны парковки, медленно, будто случайно, шли они. Эштон. Джулс. Зейн. Тай.

В разговоре, не глядя напрямую. Но каждый из них увидел эту картину.

Бель, улыбающаяся. Лео рядом. Люкс — как стена поддержки.

Джулс бросил взгляд на Эштона:

— Ну привет, утренний душевный апокалипсис.

— Прямо открытка на День бывших, — добавил Зейн. — Улыбается, кофе в руках, парень рядом. Упс.

Тай ничего не сказал. Только наблюдал. Молча. Как всегда.

Эштон шёл чуть сзади. Плечи напряжены, взгляд — прямой, но тяжёлый. Он заметил, как Бель на миг коснулась Лео. Как улыбнулась.И как будто весь воздух стал немного плотнее.Она не смотрела в его сторону.Не потому что не заметила.А потому что не хотела замечать.

Университет встретил их обычным утренним гулом: кто-то пил кофе, кто-то торопился в аудиторию, кто-то залипал в телефон у окна. В здании пахло свежей выпечкой из буфета и духами, которыми студенты щедро поливались с утра.

Бель шла по коридору между Люксом и Лео. Шаг ровный, спина прямая, волосы сияли в лучах света, пробивающегося через витражи. Люкс что-то рассказывал — как всегда, с иронией и жестами. Лео слушал, улыбался, но его взгляд то и дело возвращался к Бель — в нём было что-то, что сложно назвать простым интересом:

— А теперь серьёзно, — сказал он, слегка наклоняясь к ней. — Если ты сегодня не занята после лекций... я бы хотел показать тебе одно место. Можешь взять Люкса. Но лучше — без него.

— Оскорбление принято, — вставил Люкс. — Всё, вы мне больше не друзья. Я в обиде и драме.

Бель усмехнулась, посмотрела на Лео с лёгким прищуром:

— Покажешь место? Это угроза или флирт?

— Только если ты дашь шанс превратить одно в другое, — ответил он, не теряя ровного тона.

Она на секунду прикусила губу — и будто впервые за долгое время просто почувствовала себя живой.

Они свернули к главному холлу — и именно в этот момент другая группа студентов подошла с противоположной стороны. Эштон с друзьями.

И снова — будто сцена из немого фильма.Все замерли на мгновение.Люди проходили мимо, но эта шестёрка вдруг осталась в замкнутом пространстве тишины.

Бель подняла взгляд — прямо на Эштона.
Глаза в глаза.

Он шёл чуть впереди своих. Одет просто: чёрная футболка, джинсы, куртка через плечо. Но в его лице было то, что невозможно было не прочитать: усталость, сожаление, внутреннее смятение. И какая-то... надежда? Или иллюзия?

Она не остановилась, не отвела взгляд, но и не улыбнулась. Просто... прошла мимо.

Рядом с ней — Лео, несущий в себе новую главу.Позади — Эш, оставшийся на обочине старой.

Джулс тихо выдохнул, пробормотав, будто себе:

— Оу. Вот это было похоронно.

А Зейн добавил:

— Даже не удар — просто мимо прошли. И это больнее всего.

Тай молчал, но его взгляд всё сказал: Он сам это заслужил.

Эштон обернулся на секунду. Бель уже почти скрылась за поворотом. Волосы колыхнулись, как шлейф.А внутри — всё звенело.Она больше не его.Может, никогда и не была.Но теперь это стало реальностью.

После лекций кампус немного опустел.
Солнце клонилось к закату, отбрасывая длинные тени на брусчатку. Ветер лениво шевелил листву деревьев, и Лос-Анджелес наконец сбавил обороты. Бель стояла у колоннады у центрального выхода. На ней — короткая чёрная юбка и свободная рубашка, заправленная небрежно, но со вкусом. Одна нога на каблуке чуть выставлена вперёд, в руке — телефон. Она читала сообщение от Люкса, который уехал по делам, но обещал "быть на связи в случае эмоциональной катастрофы".

— Готова? — услышала она голос Лео.

Он подошёл с другой стороны. Без рюкзака, в тёмной рубашке, расстёгнутой у горла, с солнечными очками в руке. Его улыбка была спокойной, но в ней чувствовалась предвкушающая энергия.

— Зависит от того, куда ты меня ведёшь, — ответила она, пряча телефон.

— Не беспокойся. Я не собираюсь устраивать экскурсию по Лос-Анджелесу в стиле турист с гидом. — Он подал ей руку. — Просто пообещай, что не сбежишь в первые пять минут.

Она хмыкнула и взяла его за запястье, чуть проскользнув пальцами мимо:

— Если будет скучно — сбегу через три.

Они направились к парковке, и, не зная того, оставили за собой не только солнечные блики — но и тени.

С другой стороны колоннады, за выступом, четверо наблюдали.

Эштон, Джулс, Зейн и Тай.

— Ты уверен, что мы не выглядим как жалкий подростковый шпионский клуб? — пробормотал Джулс, отхлёбывая газировку.

— Заткнись, — бросил Эштон, глядя вперёд, будто вгрызаясь взглядом в спину Лео.

— Слушай, ну если ты хочешь что-то выяснить — можно же просто подойти и поговорить, — предложил Зейн. — А не следить, как маньяк за бывшей на свидании.

— Это не свидание, — огрызнулся Эштон.

Тай сказал тихо, но твёрдо:

— А если и свидание?

Эштон не ответил. Только сильнее сжал кулак.

Бель и Лео сели в его машину. Он открыл ей дверь, галантно, без показухи. Она не прокомментировала, но чуть приподняла бровь. В его жестах не было фальши. Это сбивало с толку. И интриговало.

— Он нормальный. Слишком нормальный, — сказал Джулс. — Это раздражает.

— Это пугает, — поправил Зейн.

— Это бесит, — выдохнул Эштон и отвернулся, когда мотор загудел.

— Ну, что, босс? — усмехнулся Джулс. — Едем за ними?

Эштон на секунду замер. Потом коротко:

— Поехали.

Машина Лео мягко катилась по улицам Лос-Анджелеса. Внутри — прохладно, играла негромкая музыка без слов: что-то медленное, будто скользящее по стеклу.

Бель сидела, закинув ногу на ногу, и смотрела в окно. Город мелькал: пальмы, кафе, золотой свет солнца на фасадах. Лео вёл уверенно, одной рукой. Пальцы на руле — расслабленные. Иногда он бросал короткий взгляд в её сторону, но не мешал её тишине:

— Ты всегда молчишь в дороге? — спросил он, не отрывая взгляда от дороги.

— Нет. Только если место, куда еду, может что-то изменить, — ответила Бель, не глядя на него.

— Тогда это хорошее молчание, — усмехнулся Лео. — Оно предвещает момент.

Он свернул с главной дороги и поехал вдоль холма. Асфальт сменился плиткой, потом — гравием. Машина остановилась у массивных кованых ворот. Лео вышел, открыл их вручную, вернулся, и они поехали дальше — по узкой тропе, окружённой высокими деревьями и кустарниками.

Спустя пару минут машина остановилась.

Перед ними раскинулась панорамная площадка — старый, частично заброшенный амфитеатр на холме, скрытый от посторонних глаз. Скамьи, обвитые виноградной лозой. Центр сцены, где когда-то, возможно, выступали с пьесами, теперь был залит мягким солнечным светом, проникающим сквозь ветви.

— Ух ты... — выдохнула Бель, выходя. — Это...

— Я нашёл это место пару недель назад, — сказал Лео, подходя ближе. — Никто сюда не ходит. Сюда не доставляют еду, тут нет Wi-Fi. Только ты, воздух и немного прошлого.

Бель медленно пошла вперёд по ступеням сцены, осматривая амфитеатр.Здесь было тихо. Ни гудка, ни шума города.Только ветер и птицы.

Лео подошёл сзади, протянул руку, поймал её пальцы:

— Хочешь, покажу самый красивый уголок ?

Она улыбнулась:

— Пока ты не достанешь гитару и не начнёшь петь под луной — веди.

Он повёл её за собой, по тропе сбоку от сцены, туда, где из камней вырезан был маленький балкончик с видом на Лос-Анджелес. Вдалеке — огни, ближе — деревья, а над головой — небо, ставшее чуть розовым.

Бель замерла:

— Это красиво.Без пафоса. Просто... чисто.

Лео не сказал ничего. Просто встал рядом. Молчание не давило. Оно соединяло.

А чуть ниже, в тени деревьев, они уже были.

Эштон стоял в кустах вместе с друзьями. Джулс присел на корточки, фыркая:

— Блин, я в джорданах. Эти кусты явно не для них.

— Тише, — прошипел Зейн. — Они остановились. Видишь?

— Он держит её за руку, — добавил Тай, напряжённо глядя вперёд.

Эштон не двигался.
Глаза прикованы к ней.
Она смеялась.

— Ну и чё, Эш? — прошептал Джулс. — Признаешься себе? Ты просрал всё?

Но Эштон молчал.Как будто если не скажет вслух — этого не произойдёт.Но оно уже происходило.

На каменном балконе было удивительно спокойно. Лёгкий ветер трепал края рубашки Бель, солнце садилось за город, рассыпаясь в дымке над крышами. Она присела на невысокий бортик, поставив рядом стакан с кофе, который успел остыть, но от него всё ещё приятно пахло.

Лео встал напротив, чуть опираясь на колонну:

— Странное место, да? Как будто здесь время не идёт.

— Даже мысли звучат по-другому, — отозвалась Бель и провела рукой по камню под собой. — Всё как будто чище... и ты начинаешь слышать себя.

Она замолчала. Потом добавила тихо:

— Я давно себя не слышала.

Лео смотрел внимательно. Не с жалостью — с интересом. С тем редким видом мужского внимания, в котором нет желания спасти. Только быть рядом:

— Ты всегда такая... собранная, жёсткая.
Словно защищаешь что-то внутри или кого-то.

— Себя, — кивнула Бель. — Я защищаю ту часть себя, которая всё ещё верит в... что-то хорошее.

Лео медленно подошёл ближе, сел рядом, но не касаясь. Просто рядом.

— А ты раньше кому-нибудь это говорила?

— Нет, — она чуть усмехнулась. — Обычно, если я открываюсь — этим пользуются. Или предают. Или...

— Или когда тебе человек "противен"? — мягко вставил он.

Она резко повернулась:

— Кто тебе...?

— Никто, — он поднял руки. — Просто ты носишь в себе это слово, как шрам. Я не знал. Просто чувствуется.

Она отвела взгляд. Плечи напряжённо вздохнули:

— Я была в него влюблена. Сильно, глупо и долго.И всё, что получила — это унижение, игнор и боль.А потом я всё равно цеплялась. Потому что...потому что я была обещана.Как будто мы с детства были связаны верёвкой.Я хотела, чтобы из этого вышло что-то настоящее.

— А он?

Бель посмотрела вдаль, на город.

— Он разорвал верёвку.Резко и без объяснений.И начал жить так, будто я никогда не существовала.

Лео молчал. Пауза повисла, мягкая, но насыщенная:

— А сейчас? — наконец спросил он.

— Сейчас... я просто хочу быть свободной от прошлого. Не бояться чувствовать. Не бояться быть слабой. Или сильной. Какой угодно, но собой.

Он подался чуть ближе:

— С тобой рядом сложно быть кем-то другим, знаешь?Ты вытягиваешь из людей правду. Даже если они не хотят её говорить.

Она улыбнулась. Ненадолго. Но настоящей, теплой улыбкой:

— Может, я и правда чуть ведьма.

— Ну, если и ведьма, то такая, с которой хочется сгореть.

Бель засмеялась. Тихо, почти шёпотом. И в этот момент... сердце Эштона сжалось так, что стало трудно дышать.

Он стоял с друзьями в зарослях чуть ниже. Слышал каждое слово. Каждую эмоцию.

— Бля... — выдохнул Джулс. — Это уже не просто симпатия.Он ей заходит.

— Глубоко, — добавил Зейн. — Не про тело. Про сердце.

Тай молчал.

А Эштон... будто исчез. Внутри.Он понял: она больше не его.И, возможно, наконец — по-настоящему счастлива.И он это слышал.И не мог ничего сделать.

Бель вытянула ноги и чуть отклонилась назад, опираясь ладонями на камень. Волосы упали на плечи, кожа в мягком свете казалась почти прозрачной. Она выглядела расслабленной:

— А ты? — вдруг спросила она, повернув голову к Лео. — Почему ты такой... как будто тебя сложно ранить?

Он усмехнулся:

— А кто сказал, что меня никогда не ранили?Я просто научился прятать синяки в местах, где их не видно.

— Прятать — не значит не чувствовать.

Он кивнул:

— Верно. Но иногда лучше чувствовать тишину, чем чужие слова, которые потом не можешь забыть.

— Ммм... — она прищурилась. — Прямо философ.Ты часто бываешь таким?

— Только с теми, кому хочется показать не только лицо, но и всё, что под ним.

Бель замолчала. Потом вдруг, чуть тише, почти исповедально:

— Я... часто думаю, кем была бы, если бы он не оттолкнул меня. Если бы мы... были вместе. Может, я стала бы другой. Мягче.Но с годами поняла: я не обязана быть мягкой, чтобы быть любимой.

— Ты права, — сказал Лео. — Ты обязана быть только собой. И если этого кому-то недостаточно — это его проблема.

Она медленно кивнула, снова улыбаясь — в этот раз чуть грустнее. Но честнее.

В кустах царила тишина.Настолько плотная, что казалось, она давила на грудь.Эштон не отрывал глаз. Его дыхание было неровным, губы сжаты, как будто он сдерживал нечто внутри:

— Она правда любила меня, — сказал он. Тихо. — Всё это время.

Он посмотрел на друзей:

— Как думаете... у меня вообще есть шанс?

Никто не ответил сразу. Только ветер шевелил листья. Джулс первым подал голос:

— Эш... я не знаю.Но да — она любила.И, может, даже до сих пор... что-то осталось.

Зейн посмотрел на него, серьёзно, впервые без иронии:

— Но, брат... ты же понимаешь, ты сам всё испортил. Годами. Не неделей. Не одним поступком.Ты её предавал снова и снова.А теперь она, впервые, говорит вслух, что заслуживает быть любимой.Не тобой. А просто — по-настоящему.

— Боже... — Эштон сжал голову руками. — Боже, какой же я урод...

Он не плакал. Он просто сидел в тени, осознавая масштаб разрушенного.И впервые — не потому, что его не выбрали. А потому что он сам не выбрал её тогда, когда она ждала.

Тай посмотрел на него, потом снова на Бель вдалеке:

— Шанс, может, и есть.Но он будет стоить не слов.А каждого твоего шага, с покаянной душой.

Эштон кивнул, не в силах говорить.Впервые — по-настоящему молча.Не из гордости.А от боли.

Солнце почти ушло за горизонт. Оранжево-розовое небо разливалось над городом, будто кто-то опрокинул бокал с персиковым вином прямо в небо. Площадка будто застыла во времени — только лёгкий ветер колыхал листву и щекотал кожу.

Бель медленно встала с каменного борта, отряхнула ладони и повернулась к Лео:

— Спасибо тебе... за это.

— За что именно? — мягко спросил он.

— За то, что просто... не играешь. Не цепляешься за эффектность. Не притворяешься тем, кем не являешься.Ты не влез в мою боль. Но и не отвернулся от неё.

Он шагнул ближе. Не резко, не с напором — уверенно и тихо, как делает тот, кто не требует, а предлагает. Встал перед ней. Между ними оставалось всего пару шагов:

— Я не хочу тебя чинить, Бель. Я просто хочу быть рядом, и чтобы ты сама выбрала, какой хочешь быть. Без оправданий, без прошлого.

Она опустила глаза — не от стеснения, а от того, что внутри будто защемило. Потому что эти слова... были тем, чего ей всегда не хватало.

Лео протянул руку, медленно, словно спрашивая без слов, и коснулся её щеки. Пальцами — едва, тепло. Не в притязании, а в признании.

Бель не отстранилась.
Она просто закрыла глаза.
И позволила себе одну секунду покоя.
Одну. Настоящую.

— Нам пора, — сказала она чуть позже, открыв глаза. — Пока не стемнело.

— Как скажешь, mia regina, — улыбнулся он.

Они двинулись обратно к машине. Его ладонь скользнула по её пояснице, не властно — скорее рефлекторно. Она не возразила.

В тени деревьев Эштон смотрел на это, как на замедленный фильм.

Он больше не дышал.
Он больше не злился.

Он просто смотрел.Как она позволила прикоснуться к себе другому.Как не оттолкнула.Как впервые за долгое время... не была на страже.

— Всё, — сказал Джулс, поднимаясь. — Мы увидели всё.

Зейн молча выпрямился. Тай тоже.

Но Эштон не двигался.

— Эш, — сказал Джулс, — ты должен либо уйти, либо что-то делать. Но стоять и ржаветь — это не выход.

Эштон кивнул. Медленно.
Глаза всё ещё на ней.

— Я не знаю, как это исправить.Но... я должен попробовать. Иначе я никогда себе этого не прощу.

И с этими словами он развернулся и ушёл первым. Впервые — не от неё. А к себе настоящему. К тому, кто мог бы быть лучше.

Машина Лео мягко каталась по вечернему городу. Фары вырезали дорогу сквозь тени пальм, а в салоне было тихо, почти интимно. Бель сидела, прижавшись плечом к дверце, глядя в окно. На лице — лёгкая, но устойчивая улыбка. Та, что рождается не от слов, а от ощущения: "меня видят".

Лео бросил взгляд в её сторону:

— Молча считаешь фонари?

— Считаю, сколько раз за сегодня я улыбнулась не из вежливости, а по-настоящему, — отозвалась она и повернулась к нему. — Ты, кстати, в этом рекордсмен.

Он усмехнулся и свернул к её дому. Когда машина остановилась у подъезда Люкса, он не спешил выключать мотор. Повернулся к ней:

— Я не хочу быть навязчивым. Но... хочу быть честным.

Бель приподняла бровь, ожидая.

— Я бы хотел пригласить тебя на официальное свидание, — проговорил Лео с тем редким выражением, когда человек знает, чего хочет, но не давит. — Без подглядываний, без случайных встреч, без "может быть". Просто ты и я. И вечер, который запомнится.

Она замерла на секунду. Не из растерянности. А потому что это звучало правильно:

— Хорошо, Кавалли. — Голос — уверенный, но губы дрогнули в улыбке. — Я согласна. Только без пафоса.

— Тогда я отменю воздушный шар, оркестр и ламантинов.

Бель рассмеялась — легко, громче, чем собиралась. Потом открыла дверь:

— До завтра.

— До завтра, Бель.

Она вышла, хлопнула дверью, оглянулась — он всё ещё смотрел, рука на руле, свет от уличного фонаря ложился на скулу.

Люксу даже не пришлось спрашивать. Он услышал хлопок двери, топот на лестнице и уже открыл дверь, когда она поднялась:

— Что? — спросил он, уже готовясь к драме. — Убил? Сбежал? Слишком идеальный?

— Он пригласил меня на свидание, — выдохнула Бель, входя и швыряя сумку на диван. — Официальное. Не "давай как-нибудь", не "прогуляемся", а настоящее. И я... согласилась.

Люкс, не теряя ни секунды, хлопнул в ладоши, закинул голову и воскликнул:

— А-ЛИЛУЙЯ!
— Ты влюбляешься?

Бель остановилась, босиком на паркете, волосы растрёпаны от ветра:

— Я... не знаю.Но мне с ним легко.И мне хочется ещё.

Люкс тихо подошёл, приобнял её за плечи:

— Знаешь, я ничего не имею против любви. Главное — чтобы на этот раз ты была главным героем. Не жертвой, не фоном, а центром.

— Звучит как план, — улыбнулась Бель. — И чёрт... мне даже немного страшно.

— Это и есть признак чего-то настоящего, — подмигнул он. — А теперь...

— Вино? — спросила она.

— И сериалы, где никто не умирает. Мы заслужили.