Когда звезды обещают проснуться

За окном была жуткая погода. То ли дождь, перемешанный с ветром, то ли ветер, перемешанный с дождем. От прошлого тепла и хорошего настроения остались лишь не менее теплые воспоминания и фотографии в галереи моего телефона. По стеклам продолжали долбить крупные капли, звук от которых похож был на звук от шаров в боулинге. Правда и сказать, что звуки эти меня успокаивали - не сказать ничего.

Мир незаметно засыпал под мелодией сумрачного дождя. Дождь успокаивающе действовал на нервы, что я только о чем и мог думать, так это о блеклой луне за окном, которая, если бы облака не были столь густыми, непременно выглядывала бы меня в бесконечной толпе несчастного народа, который так отчаянно-звездно хотел что-нибудь изменить. Я впервые в жизни наблюдал за тем, как туманное небо скрывает звезды, и не хотел бежать.

Люди тем временем тесно попрятались по комнатушкам, не желая разделять тоску и серость наступающих дней. Они явно не были довольны яростными ливнями, хотя и это можно было понять. Дождь, подобно страху, закрывал нас здесь, в этом общежитии, не давая возможности стать светлей. Однако, могли ли все эти люди точно знать, что ливни им так не милы? Они ведь и сами никогда не промокали под ними насквозь.

Мой сосед тем временем, как и подобает привычному ходу вещей, решил, что дождевая клетка станет лишь еще одним поводом устроить какую-то вечеринку в нашей комнате, конечно же, прогоняя оттуда меня. Точнее, он явно не желал обозначить, что комната эта принадлежит только ему, нет, точно нет. Зачастую я сам уходил, ненавидя сидеть в толпе, в которой сидеть не хотел. Поэтому комната эта, как и всегда, наполнилась уймой неизвестных мне людей, которых я вроде бы видел уже не впервые. Но на этот раз все было совсем по-другому, чем злился когда-то тогда, когда успевали они портить мои вещи и мять постели: я уже успевал разъяснять соседушке, в чем именно его поведение меня не устраивает, на удивление чего, он отнесся достаточно спокойно. Так что мы всего лишь нашли компромисс - договорились, что устраивать свои вечеринки он будет только в специально отведенное для этого время и только с предупреждением об этом заранее меня. Поэтому сейчас я и продолжал сидеть в коридоре, кажется, ожидая хоть каких-нибудь ярких чудес. Теперь я не злился, нет. Я не находил в себе наглости разорвать придуманный договор.

Ко всему удивительному, настроение мое впервые, пожалуй, в такую погоду и в жизни не было паршивым. По носовой полости время от времени ударяли странные отечности, которые в дождливую погоду мешают дышать, но сейчас они не тревожили меня столь сильно, сколько могли тревожить раньше, когда я постоянно плакал, что на небе не было звезд. Сейчас же звезды были мне не важны. И это было слегка удивительно.

Гулять в такую погоду хоть где было бы верхом безумства: ветер бушевал столь сильно, что деревья успевали ломаться под напором неистовых капель, да и капли эти сами были такими тяжелыми и царапающими, что выходить на улицу не хотелось и в том числе. Впрочем и сказать, что и я был нормальным, чтоб не гулять, нельзя. Потому что нормальным я точно и не был. В жизни произошло кое-что очень значимое и яркое, намного ярче тех же погибающих звезд. Именно поэтому мне было жизненно необходимо увидеться с девушкой мечт моих и рассказать ей приятные подробности при личной встрече. Поэтому она, может быть, войдя в мое неземно-мотивационное настроение, пригласила в гости к себе. Отказать намерений не увидел.

Из общажной комнаты, под громким смехом очевидцев и неизвестных мне людей, знать которых никогда и не хотелось, взял какой-то поломанный зонтик, деньги, да накинул любимую куртку, которая, кстати сказать, пропахла духами милой Луны. Потому что я сдержал обещание носить кофту ради нее в любой даже самый жаркий на свете день.

Сердце мое разрывалось от приятнейшей новости, которую я так мучительно сильно хотел рассказать. Еще не один человек, помимо меня и некоторых других лиц, которые способствовали приобретению уверенности в себе, не знал о том ярком событии, которое до сих пор теплилось в моей блеклой груди. В последнее время со мной перестало происходить много плохого, хотя и точно сказать, а правда ли со мной перестало происходить это плохое - нельзя. Казалось, я просто перестал обращать внимание на падения, ослепляясь солнцем, которое бывало впереди. Мне казалось, что случилось все это, только потому что Луна была рядом, только потому что она научила меня не бояться ночи и шагать в мрачную тьму, в будущее, на которое я, оказывается, все же могу влиять. Мне казалось, что, если бы не она, я бы никогда не увидел настоящего солнца. Я неисчислимо сильно желал увидеть то существо, которое сделало меня собой.

По дороге решил заскочить в местный магазинчик с целью приобретения каких-то гостинцев (к сожалению, был хорошо воспитан), да и дождь в очередной раз лупанул настолько сильно, что появилась потребность его где-нибудь и переждать. Зонтик, кстати, сломался, стоило мне только его открыть. Пришлось выкинуть в ближайшую мусорку из-за непригодности его действа. Но меня это не волновало. Зонтик был слишком маленькой проблемой, чтоб замечать его.

Около полок с товарами долго не мог решить, что же лучше всего подойдет для таких случаев. Торты, йогурты, булочки, пряники, печенье. Было всё. Только вот у меня не было какого-то желания покупать хоть что-нибудь из этого. Вновь задумался.

Все эти сладости, их выбор, всё это было столь похоже на мою жизнь. С одной стороны человек имеет тысячу и один вариант развития хода событий, а с другой стороны, он всегда ограничен чем-то, например, страхами или теми же предложениями на полках напротив меня. Это создает иллюзию проклятого выбора, которого по сути своей и нет. Хихикнул. Меня сегодня рвало на философские темы, но я решил, что пора спешить.

Увидел мармелад. Снова задумался. В голове всплывали воспоминания нашего первого свидания, когда я также стоял часами напролет в цветочном магазине и рассуждал на тему нужности букетов. Но тогда я чувствовал себя иначе. В тот день меня разрывало чувство непреодолимого страха будущего и того, что Луна моя милая, свет моих будущих дней, она не придет и оставит меня на произвол несчастной судьбы, которую я ненавидел. А сейчас же судьба эта не казалась мне столь отвратительной, потому что я сам, наконец-таки, выковывал ее своими руками без страха обжечься о молоток. Так что решил, что мармелад и вправду лучшее решение из всех возможных. Он подобен желанию жить. Я захотел остановиться на нем.

Добираться до дома Луны решил на общественном транспортном средстве. Дождь продолжал дикими каплями стучать по крышам машин, остановок, да даже по трубам тех же домов. Автобус нередко качало из стороны в сторону из-за неосторожности водителя. Улицы были необычайно пустынными и чистыми, какой бывает голова после промывки сознания от ненужной противной грязи. Да и, снова я рассуждал, улицы же ничем не отличались от мышления моей головы. Там тоже было на удивление невероятно чисто.

Вот автобус остановился. Я вышел на остановку. Еле как, под напорами хаотичного ливня, перебегал из-под одного козырька здания к другому, скорее торопившись в гости. Наконец зашел в подъезд. Одежда вся моя была промокшая насквозь, пальцы рук ледяными от внезапного шквала, а лицо простужено от мимолетно испаряющихся диких капель. Выглядел я, как человек, пострадавший от ледникового периода, когда мозг еще не успел обработать информацию о том, что тело замерзло, а лицо уже покрылось румянцем. Одежда, конечно же не без этого, промокла насквозь. А я и не подумал взять сменный наряд. Надеялся на помощь милой Луны.

Луна распахнула передо мной дверь. Первое, на что я обратил внимание - это на ее черновато-синее платье, которое было ярче обычных пастельных цветов. А я и не предполагал, что девушка фантазий моих и дома носит столь неудобный наряд. Или это она надела его для меня? В голову лезли дурные взрослые мысли. Покрутил головой, в надежде избавиться от них. Забываться было нельзя, я не такой варвар.

Глаза же ее выкатились из глазниц, когда она взирала на мое насквозь промокшее тело. Капли продолжали капризно скатываться с одежды моей прямо на порог ее квартиры, пока я, сжав одной рукой телефон, только чтоб он не промок, а второй пакет с гостинцем, стоял, полностью съежившись. Так и казалось, что рост мой от таких поз, в попытках сохранить, тепло уменьшился сантиметров на 10. Я выглядел, как несчастный родственничек на пороге, просивший милостыню. Заметил ее реакцию и решил съязвить:

- Принял душ под дождем, а то в общаге была очередь.

Луна же хоть и улыбнулась моей дурацкой шутке (скорее из чувств солидарности и дружбы), особо акцентировать на этом внимание не стала и затолкала меня к себе в дом, уговаривая поскорее снять мокрую одежду и проходить в ванную комнату. Я же впервые в жизни был у нее в гостях. И был готов удивляться, что же интересного есть за порогом ее домов.

Квартира была оформлена в привычном доисторическом виде: обои давно не менялись, стены не красились, мебель была старой, практически разваливалась на глазах, хотя до сих пор и крепко держалась, прям как некоторые мои убеждения. Атмосфера немножечко угнетала преждевременными стандартами, которые были стандартами для некоторой публики, ну а сочетание цветов и попыток составления каких-либо экспозиций с использованием картин скорее напоминало мне всё те же гиблые мечты, которые так намертво закреплялись в несущих стенах. Это был настоящий рай и ад одновременно. Впрочем, на то были и свои причины - как никак - пережитки прошлого, напоминание о травмах и событиях прошедших дней. А еще точнее, оставшееся от почившей бабушки. Квартирка ненароком напоминала мне жизнь.

Я прошел в ванную комнату и принялся снимать вещи. Тело мое тут же хладело и окрашивалось мурашками, когда я стягивал сырые вещи, оставляя на неприметном туловище и руках следы от потекших дождей. Вещи были настолько мокрыми и тяжелыми, что из них можно было смело выжимать воду прямо в ведро для мытьев полов, а потом этой водой еще и что-нибудь чистить. Я был будто бы настоящим ходячим автоматом с напитком неба. Хихикнул. Потому что придумал интересную метафору.

Луна, конечно же, сколько имела сил и средств, принесла мне полотенца, какие-то сменные вещи (конечно же ее, но постаралась найти хоть что-нибудь подходящего размера; спойлер: мне ничего не подошло), а также загрузила все мои вещи в стиральную машину на отжим. Высушить мою одежду как можно быстрее было в приоритете, поскольку что мне, что ей... Нам всем было неудобно, что приходилось ходить мне практически голышом. Я же завернулся в несколько полотенец на разные части тела, только чтоб ничем не смущаться, и принялся отсыхать. Душа моя тем временем копошилась в собственной комнате, не обращая внимание на посторонние звуки в любой части неприметного убежища ее дней. Ну а я, как и подобает привычному ряду вещей и этим словам, в край обнаглев, позволил себе войти в ее комнату без какого-либо дурацкого стуку.

Сердце мое замерло. Рука моя продолжала сжимать дверную ручку, которая становилась скользкой от влаги ладоней и пота, который тут же, в смятении и неожиданности дел, образовывался на руке, а глаза перебегали из угла в угол, не в способности сфокусироваться хоть на чем-то. Я больше не мог врать самому себе.

Нет, сколько не хотел бы я или кто-то другой, ни о каких пошлостях и прочих самовлюбленных вещах и речи идти не могло. Это и не было причиной моего испуга или странности дел, как и с Луной было совершенно все в порядке, как и с ее физическим и духовным обликом, как и с ее телом и одеждой, которая все так и продолжала обвивать тонкие черты ее. Дело было не в страсти или желании дикой охоты, разврата и обнаженных лиц, нет, дело было в другом. В привычных вещах и мыслях, которые сопровождали наши встречи, мои потоки и реки бурлящих волн. В том, о чем так сильно любил говорить. Дело снова было в треклятом страхе.

Комната была обклеена звездами. Любое пустое пространство, которое могло быть пустым в объятиях моих глаз, куда бы я не обвел взгляду, везде были они, звезды: на потолке, на люстре, на стенах, да даже на дурацких картинах изображались пленники ночного небытия. Настоящие звезды на бесконечном темном небе среди луны. Абсолютно вся комната. Я кружился в объятиях нарисованного неба и старался найти хоть что-нибудь, где не было этих звезд, любой маленький уголочек, куда можно было бы запихнуть хоть еще одного небесного друга. Но это было категорически тщетно. Каждый маленький уголок и даже дверь изнутри. Всё. Везде были звезды, которые Луна моя отчаянно всегда высматривала на небе проклятых встреч.

Я остановил дыхание, не в силах сделать и еще один маленький глоток воздуха. В голову приходили странные, дурные, потаенные, сумасшедшие мысли, которые взывали меня к себе, когда я понимал, насколько же все это время и снова был совершенно не прав. Звезды... Они снова были везде. Куда бы не посмел я отвести тогда глаз.

Луна моя, среди необъятного неба этой вселенной, в своем черно-синем ярком платье же не была такой тусклой, какой обожала быть на небе бескрайних миров. И я так сильно испугался ее одежки, вспоминая оттенок каких-то разлук. И так сильно испугался всего, что происходило вокруг. Неужели ей действительно были нужна все они? Все эти яркие-яркие звезды...

Душа моя рылась в своих вещах в поисках каких-то очередных тряпок для моего скудного тела, которое тут же обнищало только при одном взгляде на подобие ночи. Луна полностью была отдана своим мыслям, совершенно не обращая внимания ни на меня, ни на мое удивление, ни на любые другие фантазии и мечты, которые успевали рисоваться в загадочном теле.

Но это небо в значительной степени отличалось от небосвода прошедших дней: здесь Луна моя наконец была ярче абсолютно всех сияющих мыслей и звезд, которые обволакивали совершенно любое пространство в округе. Хотя и продолжала бывать синевато-разлучным небом.

Я смотрел на все это, не в силах сдержать проклятых дурацких слез. Я и предположить не мог, что значат для нее звезды. И насколько ей было без них тяжело.

Я был столь сильно влюблен в идею светиться на небе, что совершенно не замечал, какими силами Луне моей давалось это свечение. И только сейчас до меня наконец доходило, какой же бывала она несчастной, когда на небе не было звезд. И испугался сам, понимая, как сильно однажды я ранил ее.

Луна перевела на меня взгляд, оторвавшись от дел. Глаза же ее не были столь шокированы и напуганы, сколь был таким я, находясь, кажется, самостоятельно на этой проклятом небе, на которое сам постоянно глядел. Я был сейчас будто бы там, среди этих звезд. И среди луны, которая оказалась и не такой блеклой и поникшей, как чье-нибудь прошлое.

- О, ты помылся? - Спросила она меня. Я же хоть и смотрел на нее, не в состоянии даже моргать, наблюдал за каждым ее движением, все равно не в силах позволить себе очнуться от той неожиданности и внезапности течности дел, в которую ненадолго упал.

Девушка мечты моей начала щелкать перед моими глазами пальцами. Я тут же попытался вернуться в реальность, даже случайно уронив полотенце с головы на пол. Хорошо, что не с места ниже.

Луна отошла чуть назад, понимая, что я кое-чего не понимаю.

- Ну, спрашивай уже... - Застенчиво начала она. Я же перебил ее своей расторопностью.

- Звезды?! - Чуть ли не прокричал я от испуга. Конечно же, не хотел никого напугать, да и в голове не было мыслей как-либо ее за это посрамить или обидеть. Просто вся ситуация сама по себе не устаканивалась в голове. - То есть... - Начал пялиться в пол, понимая всю тщетность своих скоростей. - Звезды? - Еще раз посмотрел на нее. Она же продолжала внимательно слушать. - Почему же так много здесь звезд?

Луна моя снова ничего не ответила. Она улыбнулась так, как обожала улыбаться всегда, когда я чего-нибудь недопонял или хотел переспросить. Улыбка ее снова напоминала мне ухмылку лисы, хитрой лисы, которая точно знала о событиях и поворотах событий здесь значительно больше и лучше такого недеятельного человека, как я. Луна знала обо мне все. И явно была готова предугадать, что же я сделаю в следующую минуту. Она убрала руки в замок за спину, сама начиная крутиться вокруг своей оси и высматривать всюду звезды. Вдруг повернулась на меня, слегка наклонив голову на бок.

- Выключи свет, пожалуйста.

Я тут же принялся выполнять приказ, так и не в силах отвести очи в сторону. В голову приходили идеи для чего это всё или же зачем, но признаться себе в них лично не хотел до последней секунды. Даже некогда позабыл основную причину моего прихода сюда.

На ощупь обнаружил переключатель света за своей спиной, так и продолжая взирать на Луну самыми испуганными и детскими глазами, которые когда-либо сделать такими смел. Мне было так стыдно, что я до сих пор не понимал, что звезды для нее значат. И зачем те нужны.

Свет в комнате погас, но темнее почему-то не стало. Тут же, стоило противной лампе недовольно булькнуть перед окончанием работы, а Луне осторожно, что я и не заметил как, закрыть шторы под бульк выключающихся лампочек, как комната тут же озарилась блеском и цветом ненастоящих комнатных звезд.

Я крутился во все стороны, пытаясь понять, где вообще нахожусь и что же происходит со мной на самом деле. Комната была наполнена люминесцентными звездами и кометами, которые сейчас светились точно ярче ненасытной дурацкой даже звездной ночи за окном, которую так сильно обожали вместе мы. Они были так красивы и ярки, что я попросту не мог позволить себе отвести глаз, только чтобы не испугаться, что всё это погаснет или исчезнет, стоит только на секунду, как во время запускания дурацких небесных фонариков, отвернуть голову не туда. Я медленно падал побежденным бойцом под напором неистовых ламп, которые сейчас сильнее обычного жгли мне душу. Передать всё великолепие и всю красоту этой светящейся коробки в виде комнаты и снова, опять не хватало слов.

Я перевел взгляд на милую Луну, кажется понимая, почему платье ее сегодня такого тускло-разлучного цвета. И хотел лишь плакать об одной мысли о страхе ее.

- Но почему же их столь здесь много? - Вырвалось из груди.

Луна же снова хитро улыбнулась и приготовилась отвечать.

- Звезды. Они прекрасны. - Говорила она, взирая на необъятное небо. - Всё совершенно легко: когда мне плохо, я снова покупаю звезду.

Она повернулась на меня. А я же застыл во мраке, наконец понимая, что больше всего на свете боюсь не стать звездой мрачного неба, нет. Я больше всего на свете боюсь потерять ее. Мою Луну.