Когда звезды обещают проснуться

Я снова не мог проронить ни слова. Понимал, что расспросы или излишний интерес к ее личности усугубят ситуацию и испортят вечер так же, как я успевал испортить собственное мышление чересчур гнетущими мыслями о будущем и о ней, о девушке, глаз с которой никак не хотел отводить. Мы прогуливались вдоль пляжа под яркими оранжево-желтыми искрами металлических фонарей, уже не таких тщетных и похожих на несчастие или собственную неудачу, которую минутами ранее с печалью в глазах запускал на небо.

Она заметно сжималась при каждом несложном контакте с тьмой, иногда, насколько я понял, специально доставала телефон из кармана куртки, чтобы лишний раз иметь возможность взглянуть на яркий экран, только чтобы не ослепнуть от гнетущей темноты сумрачной ночи. Я был без понятия, куда стремился и для чего запланировал подобного рода мероприятие, не был уверен даже в том, что и вправду имею хоть шанс на приобретения ее сердца в моем.

Она оказалась достаточно разговорчивой и искренней девушкой, несмотря на то, что в привычной мрачной обстановке мы практически никогда и не разговаривали. Но при этом редко рассказывала что-либо о себе, вызывая у меня лишь подозрения, что улыбка искренности и незатейливости была надетой маской, чтобы не испугать меня и не испугаться самой. Я же старался заполнить любой пробел нашей нескучной беседы очередными никому не интересными рассказами из собственной жизни, только чтобы не слышать тот привычный голос тишины, который приходилось слышать, кажется, практически постоянно.

Я постепенно терял контроль. Голос ее хоть и был достаточно тихим, мне четко казалось, что он громче разговоров любых людей, осмелились которые разделять эту ночь неожиданных встреч и страстей вместе с нами. Я влюблялся с каждой секундой сильнее, понимая, что, помимо настоящего страха темноты, в ней есть и кое-что еще, более совершенное и превосходное, чем я и мог когда-то предполагать. За масками и страхами ее скрывалась личность, с которой мечтал я хотя бы дружить.

Как только последний небесный фонарик скрылся из виду, а объятия наших ладоней уже пора было распустить, она посмотрела на меня загадочными глазами, которые, я понимал, загадочные только из-за страха наступившего мрака, убрать который я был не в силах и в том числе. Я знал, что нужно что-то сказать, как-то отреагировать на происходящие события, возможно, попытаться успокоить ее или вернуть свет, но я сам так сильно задыхался от собственного страха потерять ее снова, снова переживать беззвездную ночь, что просто смотрел в ответ, так и не находя выхода из ситуации, которая ежесекундно образовывалась на берегу убитых надежд. Но она, казалось, всё понимала, и не желала, чтобы я боялся просить ее остаться со мной.

- Звезды. - Говорила она, пристально вглядываясь в мои очи, поспешно перебегая с глазу на глаз. - Скажите, почему Вы запустили звезды?

Рука моя начала заметно пульсировать, я отпустил ее ладонь, кажется, больше не в силах контролировать панику, которая все это время заливала мне сердце. Да и воображалось, что девушка, которая стояла сейчас напротив меня, точно жаждала получить ответы, а я, как настоящий немощных трус, не мог дай ей и какую-то причину знать истину моих намерений.

Я спрятал руки в карманы и молча поднял голову на небо, будто бы уже инстинктивно высматривая на нем звезды. Наконец нашел в себе хотя бы ту небольшую храбрость маленького фонаря.

- Помните, я же говорил, что тоже боюсь. - Молвил я.

- И чего же? - Ускорялась она, понимая, что с каждой секундой пребывания на пляже ночь становится только темней. - Чего Вы боитесь больше всего?

Я сглотнул ком в горле. Опустил взгляд. Никак не мог разрешить себе прямым текстом признаться в чувствах, расписать на томах необъятного неба все строки и метафоры, которые когда-либо сочинял в своей голове, желая посвятить ей. Она же сводила меня с ума и дальше, как и сводила когда-то столь неприятная дневная рутина, когда я знал, что не встречу девушку эту нигде. Но я старался не поддаваться глупым эмоциям, и не не исполнять обещание не говорить о ней.

- Я боюсь, что завтра на небе снова не будет звезд. - Выдавливал я из себя.

Она молча повернулась обратно на реку, посмотрела на капризные волны, а после и на небо, полное лишь темноты.

- А я вот тоже боюсь, что на небе не будет звезд.

Тишина. Мы стояли на берегу, пока сердце мое, я был уверен больше всего на свете, стучало ничуть не медленнее ее маленького сосудика в груди. Я чувствовал себя подавленно и ничтожно, потому что знал, что она здесь из-за меня, боится ночи из-за меня, а я, как настоящий варвар, лишь заставил ее окунуться в кошмары беззвездной ночи, только чтобы польстить собственному эго удушающей правды.

Самому же становилось немножечко и смешно, когда понимал, что наше отношение к темному небосклону столь схоже, но имеет такую позицию по разным причинам. И осознавал, как же взгляд на какое-либо событие может сильно отличаться от реальности, которая снова ежесекундно вбивалась в дурную голову убивающих дней. Я боялся этого неба, потому что оно не давало мне права увидеть ее, она же боялась неба... Я не знал, почему она так сильно боялась мрака. Но хотел узнать об этом больше всего.

Так далее не мог обманывать самого себя и делать вид, будто бы всё нормально и что пришел сюда только чтобы в лишний раз посмотреть на небо или на нее. Надо было действовать и исправлять ошибку, которую совершил. Я не мог позволить себе снова потерять контакт с девушкой звездной ночи. Я наконец разрешил себе войти в темную запертую комнату, темноты которой боялся чертовски сильно.

- Хотите покажу Вам кое-что красивое? Намного красивее этой неприятной тьмы. - На издыхании сказал я.

Она незаметно улыбнулась то ли от уже невозможности сдерживать страх, то ли от отчаяния или тоски.

- Хочу. - Ответила она. - Покажите мне, что бывает красивей мрака.

Мы отправились на одну из центральных улиц, именно туда, где, как я когда-то узнал, находятся самые яркие и мощные светильники в ближайшем населенном пункте. Конечно же я не понимал, что делаю, да и показать ей что-то, что было бы красивей мрака также не мог, потому что это до сих пор оставалось для меня загадкой. Это просто был как предлог увидеться с ней, не отпускать ее на произвол моей несчастной судьбы. Но не как уж не продуманных ходом действий.

Набережная, как и мы в эту минуту собственно, находилась практически в центре города, так что никакой трудности отвести ее в столь светлое место не возникало. Я точно хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности, поэтому и выполнял подобного рода трюки и махинации овладения ее сердцем и душой.

Она стихийно поддавалась моему чарующему пению рассказов, которые исходили из уст в попытках усмирить собственное сердце, которое уже просто не понимало, как справиться с желанием снова прикоснуться к ее одежде, к ее рукам, обхватить холодными ладонями ее хрупкое тело и навсегда заключать в самых теплых объятиях, теплыми настолько, насколько не разрешал я сделать теплыми собственные руки. Она же, как я мечтал верить, внимательно слушала всё, что я говорил, сначала снова полностью сжавшись, так настороженно и боязно, потом уже легче и терпеливее. Страх темноты постепенно ее отпускал, когда мы, гонимые светом уличных фонарей, прогуливались по ночному городу и не видели более того страха, привыкла который вселять сама тьма. Казалось, что ночной город был для нее чем-то новым и неизведанным, точно она и понятия никогда не имела, что ночь может быть столь привлекательной. Тогда-то я не сдержался и позволил себе наглость узнать о ней что-нибудь еще.

- Вы никогда не бывали на улице в это время суток? - Сказал я.

Она к этому времени уже полностью успокоилась и, кажется, была готова отвечать на любые мои вопросы.

- Никак не выпадало возможности и желания прогуливаться ночью. - Начала она, куда-то потратив свой страх и некоторую робость. - Так что да, наверное, это первый раз в моей жизни, когда я хожу по этой улице не под светом солнца.

Я остановился, предлагая ей сесть за уличный столик неподалеку. Она взволнованно согласилась. Я же уже потерял любую наглость, становясь самым что ни на есть бестактным человеком на этой аллее немых слов.

- Вы так сильно боитесь ночи?

Она ничего не ответила. Даже не посмотрела в мою сторону, как сделала бы это ранее. Она направила свой взгляд словно сквозь улицу, высматривая среди нескольких десятков человек (не так уж и много, как и подобает ночи) что-нибудь или кого-нибудь, видимо то, что будет в силах зацепить глаз и заставить его навечно остаться на этом объекте. Но я знал, я почему-то был полностью уверен, что она услышала мой вопрос и, конечно же, ответит, только дал бы я ей возможность сделать это.

Шли минуты. Она молчала. Я уже потерял дар речи от собственной наглости и очередной неудачи. Испугался, что она не ответит, отвернется от меня и уйдет. Начал накручивать мысли и фантазии, которые сливались воедино, стоило мне только отправиться в реки самобичевания и самоуничижения. Но как всегда, к удивлению и какому-то счастью, оказался не прав. Пока я немощно вздыхал, ощущая легкий тремор наступившей тишины, она всё-таки оторвала глаза от несущей толпы, полностью погружая меня в чары собственного благоговения. Я сжался еще сильнее от тревожности и смущения, которое возникало в душе при одном взгляде на нее.

- Сама по себе ночь не страшна. - Говорила она, поспешно переводя взгляд наверх. - Скорее страшно, когда свет выключается. Никогда не знаешь, что может произойти в таком случае дальше, не так ли?

Я сглотнул ком в горле. Ее позиция была полностью ясна, впрочем, я и до этого не сомневался, что дело совсем не в звездах. Решил полностью проверить возникшую теорию.

- Поэтому Вы пришли на берег, несмотря на то, что это были совсем не звезды?

Она улыбнулась, на секундочку опустив глаза в стол. Некая мысль о моем бесстыдстве крутилась на языке, поскольку девушка напротив явно не была готова к столь откровенным для нее разговорам. Я же уже начал в тысячный раз сожалеть о сказанных фразах, поскольку снова сильно боялся потерять ее. Теперь уже не из-за беззвездных ночей, а из-за собственной глупости и безрассудства, которые пропитывали меня с головы, впрочем, как и всегда, до самых кончиков пяточных пальцев. Она же легким движением рук начала водить по деревянной дощечке, кажется, снова обдумывая какие-то сказанные мною слова.

- О ночи можно говорить вечно. - Точно сдерживала себя от недоверия или некоторой неосторожности. - Впрочем, кажется, у нас на это еще целая жизнь.

Она одарила меня самым вкусным и ярким взглядом, какой я когда-либо видел. В нем отпечатывалось множество эмоций, среди которых и паника, надежда, любовь, симпатия, страх, отчаяние и вера в завтрашний день. Я же, глядя на эти удивительные и красивые глаза, внутри задавался лишь одним тяжеленным вопросом, который никак не выходил у меня из головы, пока она сидела напротив и позволяла вырисовывать в голове фантазии, ничуть не отличимые от тех, что мог вырисовывать себе коллега по работе, тот самый вонючий сменщик, которого я ненавидел. Впрочем старался выгнать надоедливые глупые мысли из головы, осознавая очередную свою развратность и страсть, которая не должна была вырваться наружу без должного внимания или следствия дел. Подобным мыслям в моей голове сейчас было не место, так что я старался отчетливо контролировать любое желание бурных фантазий выкрасть меня из реального мира. И старался этого не допустить.

Я начал будто бы задыхаться, пока она не отводила от меня глаз. Она точно знала, что я не позволю ей уйти снова, что я обязательно буду искать ее, куда бы она не пошла и куда бы не смела исчезнуть. Я был полностью уверен в том, что она понимает мои скованные чувства и неприязнь к добровольному уничтожению, но, видимости по всей, отчаянно желала слышать это от меня, из моих грязных нечистых уст, которыми я уже тысячу раз в голове оболгал наши с ней отношения.

Душевная мыслительная пытка была столь невыносима, что я вновь впадал в крайнюю степень оранжево-пасмурно-желтого отчаяния этих ночей.

- А если они не проснуться? - Говорил не по теме, уже полностью утанцевав своими мыслями куда-то вдаль. Решил начать издалека, чтобы как можно остроумнее уйти от прямого ответа. - Вы говорили, что я смогу найти Вас там, где звезды обещали проснуться. А если они не проснуться, что тогда? Как тогда я могу увидеть Вас?

Она снова улыбнулась, не в состоянии отвести с меня глаз. В эту секунду я уже потерял суть ходов дела, уже и не понимал, почему она улыбается или для чего. Просто смотрел, снова не имея грубости отвести глаз с девушки, которая сама стала звездой в необъятном мраке жалких жизненных дней.

Она же будто бы не боялась. Не боялась меня. Возникало ощущение, что и слова мои были для нее чем-то, я почему-то думал, обыденным, неинтересным, стандартным, таким, какими она слышала их ежедневно. От этого стало еще страшнее, испугался, что она уже была влюблена, или что у нее муж, или дети. Или что я ей полностью безразличен, да и совершенно не нужен на периферии этого мира и темных ночей... Стуки сердца ускоряли пульсацию в той же руке. Со лба моего начали сходить маленькие капельки пота, она же в это время не собиралась сдаваться. Ей точно нужно было что-нибудь знать обо мне.

- Скажите прямо, чего Вы действительно боитесь, и я отвечу, как возможно меня найти.

Я вскочил с места от напряжения. Тут же сел обратно, понимая, что потоку страстей и чувств не место, как не место и какой-либо самодеятельности. Она точно знала на что идет, и, кажется, была готова совершенно на все, только чтобы я наконец перестал играться с ней в кошки-мышки и прямым текстом обозначил свою позицию. Я же уже полностью сошел с ума, раз решил сдаться и перестать делать вид, что сам люблю чистоту мрачного черного неба. Закрыл глаза, собираясь с последними возможными мыслями.

- Больше ни дня... - Говорил я, поглядывая на простуженные ладони, которые уже начинали трястись. - Боюсь, что больше ни дня не смогу врать самому себе, что Вы мне весьма безразличны.