Поздняя любовь

Из-за плохого настроения я попросил отпуск, чтобы отправиться путешествовать и развеяться. Только осмелился вернуться на работу, как сразу попросил двухнедельный отпуск по пустяковому поводу. С таким скверным поведением, естественно, я получил недовольные взгляды.

Но мне как говорится: «Когда вшей много — чесаться не хочется, когда долгов много — заботы нет», так что я спокойно ушёл в разгар всеобщей рабочей суматохи.

По возвращении из отпуска я не стал работать усерднее. Я не собирался искупать свою вину. Вместо этого я стал еще более ленивым и медлительным.

Когда Кэ Луо, уже привыкший к моей лени, увидел, как я уставился в документы и не перелистываю их уже полдня, то хватаюсь за грудь, то массирую поясницу с видом человека, который «переусердствовал» в отдыхе, он не выдержал и спросил:

«Что с тобой?»

«А? Я?.. Спина болит».

Кэ Луо взглянул на меня. Я ответил ему многозначительной и двусмысленной улыбкой.

Такого сотрудника, конечно, надо штрафовать, но я знал, что сейчас Кэ Луо не станет этого делать.

Говорят, операция Шу Няна прошла очень успешно. Если в течение месяца не будет рецидива, значит, он полностью выздоровел.

Поэтому в последнее время у Кэ Луо всегда прекрасное настроение, он не перестаёт улыбаться и никому не отказывает. Ему было не до моих выходок.

Несмотря на то, что я вел себя так плохо, Кэ Луо все равно настоял на том, чтобы пригласить меня отпраздновать с ним день выписки Шу Няна из больницы.

Чёрт, а я вовсе не хотел праздновать.

В палате собралась шумная компания — мужчины и женщины, знакомые и незнакомые люди. Конечно, пришли люди из семьи Се, беспринципный Линь Цзин, Чжо Вэньян, даже Лу Фен и Чен Ичен почтили мероприятие своим присутствием.

У этого мужчины репутация была куда лучше моей.

За закрытыми дверями, вероятно, договорившись с врачами, все радостно запускали серпантин, задували свечи, резали торт и распивали шампанское прямо в больнице.

Я наблюдал за этим человеком, окружённым всеобщим вниманием, с расстояния в несколько человек. Его лицо было похоже на моё, но между нами лежала целая пропасть.

Я стоял возле двери и без всякого интереса ел торт, готовый уйти, как только закончу. Оставаться здесь было неинтересно, и никто не заметил бы моего отсутствия.

Кто-то толкнул дверь с такой силой, что чуть не прищемил меня.

Он что-то прошептал на ухо Кэ Луо. Кэ Луо улыбался, но постепенно улыбка начала сползать с его лица, и появилось странное выражение. Наконец, он снова улыбнулся Шу Няну и сказал: «Я хотел пригласить того, кто пожертвовал костный мозг. Но его невозможно найти. Он не только потребовал от врачей сохранить анонимность, но и оставил фальшивые данные».

Все были немного удивлены.

«Странный человек».

«Может, не хочет, чтобы его беспокоили?»

«Но мы чувствуем себя обязанными. Хотели бы выразить благодарность».

«Некоторые просто творят добро безвозмездно».

«Настоящий безымянный герой».

Не знаю, что думали остальные, но меня от этих речей чуть не вырвало, и я едва сдерживал свои глаза, чтобы их не закатывать.

Дверь снова открылась, и меня опять чуть не прищемили.

Вошедший человек, вероятно, был врачом, проводившим операцию, и на его лице была дружелюбная улыбка:

«Прошу прощения, я опоздал...»

Я ещё не успел прийти в себя, как меня прищемили в третий раз, да ещё и стукнули головой.

«Чёрт...»

«Извините, извините.» — Засуетился виновник.

Тем временем первый врач улыбнулся:

«Это доктор Чжу, который помогал с забором костного мозга...»

Я был ошеломлен, но уже опустил руку, которой закрывал себе лоб.

Молодой врач ахнул и, прежде чем я успел открыть рот, радостно воскликнул:

«Вы тоже здесь? Вас никак не могли найти! Я думал, вы специально оставили фальшивый адрес, чтобы не встречаться с пациентом.»

Я окаменел. Мне потребовалось секунд десять, чтобы выдавить улыбку:

«Вы меня с кем-то перепутали.»

Доктор был шокирован и смущен:

«А... про-простите, у меня плохая память, ха-ха...»

Никто, кроме нас двоих, не смеялся. Все люди в комнате уставились на меня.

Мне было трудно улыбаться, и я внезапно почувствовал себя невыносимо:

«У меня дела. Я пойду.»

Всю дорогу я притворялся глухонемым и шел быстрым шагом. Но когда я уже открывал дверь такси, другая рука резко легла сверху мне на плечо:

«Дядя Ли.»

Кэ Луо слегка запыхался.

Я улыбнулся:

«Что случилось?»

На его лице отразились сложные чувства:

«Я бежал за тобой всю дорогу.»

«Вот как? Не слышал.» — С наигранной серьёзностью ответил я: «Давай в другой раз, я спешу.»

«Спасибо, что спас Шу Няна...»

«Это действительно был не я.» — Тут же прервал я его: «Врач ошибся.»

«Дядя Ли.»

Вот опять. Только и умеет, что повторять моё имя.

Как бы душевно он ни произносил эти два иероглифа, я не телепат, чтобы читать его мысли.

Нетерпеливо постукивая носком ботинка, я буркнул:

«Молодой господин, у меня дела. Не трать моё время.»

Он нахмурился и оскалился, как маленький зверек:

«Почему ты скрывал, что стал донором костного мозга?»

Я беспомощно развёл руками:

«Да я и не был донором. Что скрывать-то?»

«Ты врёшь.»

Упрямый паршивец.

«Ладно,» — Я слащаво ухмыльнулся: «Хочешь считать, что это я? Мне не жалко.»

Кэ Луо резко дёрнул рукой, и дверь такси с грохотом захлопнулась.

Перепалка между двумя мужчинами, по-видимому, заставила водителя почувствовать что-то нехорошее, поэтому он немедленно завел машину и уехал.

Молодец. Прямо как я.

«Спасибо, дядя Ли.»

Я знаю его уже так давно и слышал много разных слов, но слово «спасибо» я услышал впервые. Я был так напуган, что замахал руками и сказал:

«Нет-нет, только не благодарности. Лучше выпиши чек, так будет практичнее.»

Упоминание денег в такой трогательный момент явно смутило Кэ Луо:

«В любом случае, я действительно благодарен тебе...»

Я закашлялся.

Когда тебя принимают за героя, это отвратительно. У меня побежали мурашки по спине, и я чувствовал себя фальшивым с головы до ног, словно лицемер.

Но я не лицемер. Я настоящий подлец.

«Я уже сказал тебе: либо просто подпиши чек, либо забудь об этом.» — Бесстыдно махнул я рукой: «Только не вздумай писать благодарственное письмо — эту мишуру мне некуда девать.»

Кэ Луо долго смотрел на меня, затем вздохнул:

«Проси что угодно.»

Вот это щедрость.

Я не почувствовал никакой радости. Он обещал огромную награду, но у меня было такое ощущение, словно я держу в руках миску с холодной кашей.

«Что угодно?» — Моя похабная ухмылка не исчезла, я крючком пальца поддел его подбородок: «Включая "отдаться мне в благодарность"?»

Кэ Луо тут же покраснел и, хотя он слегка приоткрыл рот, не смог произнести ни слова. Он уже такой высокий и взрослый, а в глубине души всё ещё остаётся тем наивным мальчишкой.

Мимо проехало такси с зелёной лампочкой. На этот раз я не упустил шанс, резко поднял руку и, успев потрогать Кэ Луо, тут же залез в машину.

Но не успели мы далеко уехать, как попали в пробку на эстакаде.

Полуразвалившаяся машина ползла за грузовиком, везущим живых свиней, подпрыгивая на каждом шагу. Грязный воздух через приоткрытое окно тут же заполнил салон, и я, сидя на неудобном заднем сиденье, кашлял и стонал.

Но на кончиках пальцев ещё оставалось ощущение его кожи — молодой, гладкой, свежей.

Я также знаю, что быть легкомысленным нехорошо, но если я не буду таким, то не смогу получить даже этого маленького прикосновения. Что еще я могу сделать?

Кэ Луо прислал сообщение: снова «спасибо».

От одного взгляда у меня аж зубы свело.

На самом деле, нет нужды меня благодарить.

И это не кокетство. Я до сих пор не испытываю к этому человеку ни малейшей привязанности, кроме отвращения и зависти, ничего больше.

Может, однажды в порыве злости я возьму мешок, подкараулю его и изобью до полусмерти.

Лучше бы он умер. От стихийного бедствия, несчастного случая — чего угодно.

Но он всё ещё жив.

И я до сих пор не понимаю, о чём думал, когда соглашался на эту операцию. Каким же идиотом надо быть...

Может, это был просто импульс.

А может, я действительно был слишком одинок.

***

На следующий день все утро лил моросящий дождь, небо было хмурым и нагоняло сонливость.

Я открыл глаза и понял, что проспал. Даже если лететь на работу на крыльях, всё равно опоздаю, так что решил поспать ещё немного.

Я удобно лежал в постели, видя один сон за другим. Я несколько раз просыпался голодным, но успокаивал себя тем, что не буду голодным, когда усну, поэтому продолжал пытаться заснуть.

Сон был наполнен звуками ссор, от которых барабанные перепонки гудели, как от бомбардировщика. Я держал на руках младенца, и среди всего этого хаоса только мы двое в углу были тихими. Он не плакал, а просто смотрел на меня большими чёрными глазами, был очень послушный.

Он слишком легкий, чтобы его держать.

Кто-то стучал в дверь, и я не решался открыть. Даже во сне я знал, что это пришли забрать долг.

Малыш пошевелил глазками, залопотал что-то бессвязное, но с надеждой смотрел на меня. Обычно дети первым говорят «мама», а он сказал:

«Го... голодно...»

Голодно. Голодно.

Я сунул ему в рот палец, он взял его, обливаясь слюной, и начал жадно сосать.

Стук в дверь становился громче и отчетливее: «бах-бах-бах», словно кто-то стучал мне в грудь.

Я внезапно проснулся, мое сердце колотилось так сильно, что оно почти выпрыгивало из горла, и этот звук действительно был стуком в дверь.

Неужели среди бела дня пришли за мной?!

Я вытер холодный пот со лба, сполз с кровати и, шлёпая тапками, пошёл открывать.

«Дядя Ли...» — На пороге стоял Кэ Луо с мокрыми от дождя волосами. Его тёмные глаза смотрели на меня с беспокойством: «Почему дверь на замке? Ты не пришёл на работу, телефон выключен... Ты заболел?»

Я все еще был полусонным, моя реакция была замедленной, и первое, что я сказал, было: «Голоден...»

«А?» — Кэ Луо на секунду замер, потом улыбнулся: «А, понял. Наверное, ты ещё не ел. Я купил продукты... приготовлю ужин.»

Пока я приходил в себя, он уже вошёл в квартиру, принеся с собой запах свежести после дождя. Холодный воздух с улицы окончательно разбудил меня.

«Ты специально пришёл... чтобы готовить для меня?»

«Угу.»

Я растерялся от такой щедрости, подобной нежности я не видел уже давно. Как же мне повезло сейчас.

Кэ Луо рассортировал еду и положил ее в холодильник, затем повернулся и протянул мне конверт: «Кстати, вот что ты просил».

Внутри лежал чистый чек.

Могу написать любую сумму? Неужели такое возможно?

Я взял его в руки, посмотрел на него, потрогал и долго вертел в руках, чтобы определить его подлинность.

Наконец, убедившись, что это правда, я могу написать в конце столько нулей, сколько захочу.

Тот мужчина был для него бесценен.

Кэ Луо был занят тем, что замачивал морской огурец, нарезал грибы и требуху для гарнира, а также клал в кастрюлю с тушеным мясом ягоды годжи и дягиль.

«Зачем возиться с готовкой? Проще сходить в ресторан.» — Я не отрывал глаз от чека, щурясь от жадности и цокая языком. Теперь я богач, могу позволить себе размах и придираться к каждой мелочи.

«Сегодня идет дождь. Давай сходим, когда погода улучшится».

Я нагло раздулся от важности: «Ты обычной едой от меня не отделаешься».

Он улыбнулся: «Я отвезу тебя, куда захочешь».

Он просто покорно это принял.

Казалось, всё, о чём я мечтал, вдруг оказалось в руках. И всё благодаря пробирке с клетками костного мозга.

Он, очевидно, был всего лишь маленьким волчонком, но для этого человека он стал самой послушной овцой на свете, белой и чистой, и как бы вы его ни били, он только вилял хвостом и опускал глаза, оставляя два ряда длинных ресниц.

Кэ Луо хлопотал над ужином, а я развалился на диване, потягивал послеобеденный чай перед телевизором, задрав ноги, и помыкал им как хозяин. Фрукты должны были быть очищены, нарезаны и поданы на шпажках. Я ворчал: «Этот слишком сладкий», «Этот пресный», «Мучнистый», «Цвет не тот».

На самом деле, это не имеет особого смысла. Даже если он любимый сын Лу Фена, «второй после императора», командовать или издеваться над ним не доставит мне никакого удовольствия.

Я с готовностью принимал эту власть и злоупотреблял ею, делая вид, что наслаждаюсь. Хотя мне было нужно не это. Но большего он дать не мог. Он старался изо всех сил, и я не хотел давить сильнее.

Ужин был почти готов. Электрокастрюлю поставили в гостиной. От нее исходил слабый аромат. Кэ Луо присел на корточки, чтобы проверить температуру приготовления.
Дождь прекратился, и перед самым закатом выглянуло бледное солнце. В его лучах силуэт присевшего юноши и развевающиеся занавески напоминали отсыревшую масляную картину.

Меня охватило странное чувство.

Мое тело последовало за моим сердцем, и прежде, чем я успел что-либо понять, я оказался позади него. В этот момент Кэ Луо встал, и я протянул руки и обнял его.

На мгновение он замер, лишь кончики ушей порозовели.

Я боялся, что он вырвется. Если бы он сопротивлялся, у меня не хватило бы наглости удерживать его. В панике я хрипло пробормотал: «Побудь немного с дядей Ли».

Он понял, что я имел в виду, и действительно замер, опустив руки и ожидая моих действий.

Уверенный в его покорности, я осмелел и начал изучать его. Лоб, щёки, подбородок, шея, грудь, живот — дюйм за дюймом.

Но это было всего лишь прикосновение. Хотя он отдавался мне без сопротивления, мне вдруг стало неловко.

Его молодость и моя дряхлость.

В итоге я ничего не предпринял.

Лишь заново «ознакомился» с ним пальцами и сказал: «Давай поужинаем».

Просить большего было бы стыдно. Я не мог заставить себя принять позу, просящего человека. Хоть я и готов был спустить своё лицо в унитаз, но капля достоинства должна оставаться.

Лучше уж слегка потрогать, утолить жажду, но не перегружать желудок.

Такова жизнь.

Кэ Луо, кажется, на мгновение замер, затем улыбнулся и смущённо пробормотал:

«Дядя Ли... ты в меня кое-чем «тычешь».»

Мне было так неловко.

Чёрт возьми, вот ведь в чём проклятие мужской природы — её не скроешь.

Высокий молодой человек, стоявший передо мной, обернулся, немного застенчиво обнял меня одной рукой, а другую засунул мне в штаны.

Казалось, он сгорал от стыда, его движения были осторожными, и ладонь пылала. Едва он сжал меня, я сдавленно застонал. Все мужчины такие бесполезные. Я не могу устоять перед таким подарком, который приходит ко мне на порог, и нет никакой нужды сопротивляться ему.

Кэ Луо сосредоточенно работал пальцами, опустив лицо. Только его длинные ресницы были отчетливо видны, а выражение его лица разглядеть было невозможно.

Вся кровь в моём теле с грохотом устремилась ниже пояса. Мозг, оставшись без подпитки, помутнел.

Может, не стоит придираться? Сейчас он, будто переродившись, исполнял все мои желания и угождал мне. Разве не этого я безуспешно добивался все эти годы?

Почти дрожа от его действий, я крепко сжал его плечи пальцами, смутно думая, что я человек открытый, широко мыслящий, которого не волнуют мелочи.

Меня интересуют только действия, и мне не нужно зацикливаться на мотивах.

Мне все равно. Я был бы счастлив, если бы он полюбил меня из благодарности.

Кончив, я наконец-то излился и почувствовал, как его ладони стали влажными. Мое сердце все еще колотилось. Я успокоился, поднял взгляд, чтобы встретиться с его темными глазами, и мое горло снова сжалось.

Мы оба почувствовали себя немного неловко и молча отвернулись; Я поправил штаны, а Кэ Луо достал салфетку и опустил голову, чтобы вытереть следы на руках.

«Дядя Ли.»

«М-м?» - После оргазма мужчина всегда становится ватным, и их голос тоже.

«Почему твой костный мозг подошел?»

«А, это...» - Мой язык развязался: «Ничего удивительного. Такое случается. Мне просто повезло.»

«Овечка» Кэ Луо поднял на меня глаза:

«Зачем ты вообще сдавал тест?»

«Мне просто внезапно захотелось это сделать, и я это сделал.» — Рассмеялся я: «Или ты надеялся стать тем, кто пожертвует костный мозг, чтобы стать героем и спасти красавца, попавшего в беду, но я украл эту заслугу, и ты завидуешь?»

«Я о том, что ты его не любишь. Зачем тебе проверяться на совместимость? Ты заранее знал, что подойдёшь?»

Я на мгновение остолбенел, а затем затянул ремень потуже:

«Смешно. Я не ясновидящий.»

На лбу «овечки» будто выросли рожки:

«Проверка на совместимость — это не градусник под мышку. Никто не станет делать это просто так.»

Я зевнул: «У меня просто слишком много свободного времени.»

«Дядя Ли... почему ты врёшь?»

Я усмехнулся:

«Упрямый, чёрт возьми. Ладно — какая «правда» тебя устроит?»

Кэ Луо задумался. Видно было, что он сам не уверен:

«Ты его родственник?»

«Нет.» - Я резко отрицал.

«Ты снова лжёшь.»

«Говорю же — нет!»

«Проверим.»

«Как?»

Он разжал кулак — в ладони лежала смятая салфетка:

«Спермы достаточно для ДНК-теста.»

Я был совершенно не готов, и на мгновение мой разум отключился.

Черт, оказывается, он пришёл сюда собрать сперму. Я думал, что после стольких тренировок и постоянных улучшений моя система защиты стала безупречной, но я не знал, что этот парень всегда мог обойти брандмауэр и атаковать меня.

Теперь о благородстве не могло быть и речи. Я покраснел до ушей, заскрипел зубами и с яростью быка, увидевшего красную тряпку, бросился отнимать злополучный бумажный комок.

Водишь меня за нос, мелкий ублюдок.

Я одержал верх и наконец разжал его пальцы один за другим. Но внутри было пусто.

Только тогда до меня дошло, что меня действительно провели. Выражение моего лица наверняка выдало всё — я потерял самообладание, возможно, даже запаниковал, и этим уже ответил на его невысказанный вопрос.

Он посмотрел на меня и достал телефон:

«Я позову Шу Няна.»

Меня будто ударили под дых. Я засмеялся сквозь ярость, потом кивнул, наконец осознав. В груди заныло.

«Ладно. Ты и правда пришёл сегодня только из-за Шу Няна.»

Мое зрение на самом деле не такое уж хорошее. Мне потребовалось полдня, чтобы заметить такую ​​очевидную вещь.

Хотя, возможно, я и так знал. Он давно не появлялся, а если пришёл сейчас, то значит, хотел что-то выяснить.

Просто мне хотелось верить, что он действительно примчался под дождём, чтобы приготовить мне ужин, посидеть вместе перед телевизором, а потом, может, лечь рядом и поговорить, как в самые первые дни.

В этот момент звонок, видимо, соединился. Кэ Луо сказал: «Алло?», взглянул на меня и наконец произнёс: «Шу Нян...»

Не дав ему договорить, я вырвал телефон и швырнул об пол, добавив для верности пинок.

Кэ Луо слегка удивился.

Этот жест не принёс особого удовлетворения, но хоть немного сбросил напряжение. Через некоторое время я снова смог любезно ему улыбнуться:

«Извини. Как-нибудь возмещу.»

Кэ Луо опустил глаза на разбитый аппарат: «От чего ты бежишь?»

Я флегматично усмехнулся и направился наливать себе вина, будто ничего не произошло:

«Хочешь выпить?»

Я обманывал себя, думая, что если проигнорирую эту тему, которая портила настроение, то смогу вернуться к той самой «картинной» атмосфере.

Но Кэ Луо стоял на месте, глядя на меня. Я же, подняв бутылку, улыбался ему в ответ.

Благодаря тонким черным бровям и красивому прямому носу у него на самом деле меланхоличная и нежная внешность.

«Шу Нян... он...»

«Давай без Шу Няна, а? Надоело. Лучше выпьем.»

Кэ Луо замер на месте.

Я усмехнулся, наливая два бокала: «Если будешь и дальше тыкать мне Шу Няном в лицо, я обижусь. Ты кем своего дядю Ли считаешь?»

Комната погружалась в жёлтые сумерки, которые постепенно серели. Я уже едва различал его силуэт.

«Ли... Ты ведь всё знал. Почему молчал? Как бы ты ни относился к Шу Няну, он твой брат, разве нет?»

Ладно.

Я наконец поставил бутылку и, ухмыляясь, полез в карман за сигаретой:

«Какое отношение мы с Шу Няном имеем к тебе? Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела, а тем более в его дела.»

Попал в яблочко.

Кэ Луо на мгновение застыл, прежде чем ответить: «Ты не сможешь скрывать это вечно. Рано или поздно придётся столкнуться.»

Я рассмеялся: «Люди рано или поздно умирают. Может, тебе пойти и сразу повеситься?»

Кэ Луо дрогнул.

Я всегда мог ранить его, просто раньше не решался на это:

«Шу Нян тебя вообще не ценит. Сколько ни старайся, а ему всё равно. Зачем унижаешься?»

Наконец-то я позволил себе злорадство: «Ну и жалкий же ты.»

Хотя, пожалуй, это больше подходило мне самому.

Лицо Кэ Луо внезапно покраснело, а затем быстро побледнело. Он прикусил губу своими прекрасными белыми зубами. Через некоторое время он сказал: «Я пойду.»

«Так скоро?» - Я обнял его за плечи и легкомысленно сказал: «Давай поужинаем вместе и поболтаем заодно.»

«Мне нечего тебе сказать.»

Я внезапно вцепился в его воротник. Кэ Луо не ожидал этого, споткнулся и рухнул на пол под моим напором.

Я улыбнулся ему и на его удивленных глазах оседлал его, опустил голову и сильно укусил его за шею.

Наверное, я не могу забыть его только потому, что так и не получил его. Если бы он позволил мне сделать это один раз, возможно, я бы освободился от него.

Кэ Луо рванулся. Его сила и техника были превосходны, да и жестокости ему было не занимать. Но я действовал на опережение и резко вывернул его руку, без капли жалости прижал его голову к слегка пыльному полу, заставив щекой касаться поверхности.

В такой позе Кэ Луо уже не мог сопротивляться. Я крепко держал его, а на его лице читалось недоумение. Видимо, он не ожидал, что я смогу взять верх.

В этом нет ничего странного. Я просто не хотел причинять ему боль.

Я лизнул его мочку уха крайне фривольным и непристойным образом:

«Хочешь, чтобы я признал того мужчину? Чтобы угодить ему? Тогда сначала услужи мне сегодня.»

Кэ Луо дважды дернулся и хрипло сказал: «Отпусти меня.»

Он явно бесился. Если бы я ослабил хватку, он бы тут же вцепился мне в горло.

«Ты мне должен.» — Я похлопал его по гладкой щеке: «После этого мы квиты.»

«Дядя Ли...»

«Что, думал, все те разы, когда ты меня трахал, были просто так?»

Я начал грубо целовать его шею, без всяких нежностей, заставляя его морщиться. Для него, наверное, это уже было «насилием».

Хотя он даже не представлял, что такое настоящее насилие.

В борьбе наше дыхание стало тяжёлым. Я засунул одну руку ему в штаны и грубо стянул с него нижнее белье, некоторое время беспорядочно лаская его, а затем ощупал его сзади, пытаясь ввести свои пальцы прямо внутрь.

Это, очевидно, задело его. Он не издал ни звука, но лицо его побледнело.

Я усмехнулся: «Прости, дядя Ли забыл подстричь ногти.»

Кэ Луо прикусил губу.

Я отлично знал, о чём он думал. В чём-то он был так похож на Лу Фена.

Моя жизнь определенно не будет легкой после этого, но теперь, когда все дошло до этого, отпустит ли он меня, если я просто остановлюсь? Поскольку я все равно умру, хоть сначала немного повеселюсь.

Едва я ввёл полпальца, как его лицо исказилось от муки, вены вздулись под его тонкой кожей, и он задохнулся сквозь зубы, как раненый зверек.

Наверное, с ним ещё никто так не обращался. Если я стану первым, то он непременно запомнит меня... Что ж, неплохо.

Пусть он обожает того мужчину, а меня ненавидит.

Мы оставались в таком положении некоторое время. Его тело напряглось, стало горячим, переполненным унижением и готовой вырваться силой. В то время как жар в моем теле, казалось, полностью высвободился, и постепенно осталось только чувство холода и пустоты.

Какого рода удовольствие я получал, унижая его?

Я вынул палец и поцеловал его вспотевший лоб.

Он такой молодой. Я поцеловал его снова.

«Кэ Луо.»

Внезапно раздался резкий звонок в дверь.

Я вздрогнул, и мы оба замерли.

Когда мои руки немного расслабились, Кэ Луо высвободил одну руку и сильно ударил меня локтем. Он быстро перевернулся и прижал меня спиной к полу, не забыв еще раз сильно ударить меня в живот.

Я думал, его запястье уже онемело, но нет — он был стремителен, как зверь. Не зря он сводил меня с ума.

От удара у меня потемнело в глазах, но я, ещё не добитый, схватил его за воротник и снова потянул вниз.

Мы всё ещё боролись, когда услышали, как дверь открывается, а затем со щелчком комната наполнилась светом.

Я знал, что это Линь Цзин, я только что отдал этому парню ключ.

Это не имеет значения. Нет ничего страшного в том, чтобы позволить ему увидеть настоящий бой.

Но Кэ Луо, словно током ударило, разжал руки и поднялся с меня, выглядя растерянным.
Я моргнул, привыкая к свету, и увидел в дверях не только Линь Цзина с раскрытым ртом, но и еще одного стройного и опрятного мужчину.

«А...»

Мужчина был явно крайне удивлен. Он посмотрел на меня, а затем на Кэ Луо с растерянным выражением лица.

Линь Цзин по-прежнему выглядел так, словно проглотил яйцо, и заикаясь, произнес: «Я... я что-то прервал?»

Кэ Луо не мог вымолвить ни слова и, казалось, дрожал от злости, его лицо все еще не вернулось к обычному цвету. Он бросил на меня сердитый взгляд, протиснулся мимо них и вышел за дверь.

Я лежал, шипя от боли, пытаясь принять беззаботный вид для гостей, но подняться уже не мог. Пришлось стиснуть зубы и горько усмехнуться: «Сяо Цзин, помоги мне.»

У меня были спазмы в животе. После двух ударов Кэ Луо рана от последней операции, должно быть, раскрылась.

Хотел украсть курицу, но потерял даже горсть риса.

Меня доставили в больницу, где живот зашили заново. Очнувшись, я увидел Линь Цзина, который пришел навестить меня, принес немного еды, но сам съел большую часть, затем посмеялся над уродливым видом бинтов на моем животе и довольный ушел.

Линь Цзин — человек понимающий, никогда не станет утешать меня слащавыми словами.
Да мне и не нужно утешение. Что славного в том, что тебя избили за попытку изнасилования? А если еще будут смотреть на меня с жалостью, то вообще можно сдохнуть от стыда.

После ухода Линь Цзина в палате воцарилась тишина, но ненадолго. В дверях снова послышался шум. Я приподнял веко, увидел вошедшего и поспешно закрыл глаза, притворяясь спящим.

Я слышал, как мужчина осторожно вошел, тихо отодвинул стул и сел.

Он был очень терпелив, просто сидел и молча ждал. Спустя долгое время, видимо, от скуки, начал чистить фрукты.

Мне было гораздо сложнее, чем ему. Притворяться спящим тоже было непростой задачей, особенно когда у меня чесался нос и оставалось только надеяться, что он поскорее уйдет.

Я не хотел, чтобы он узнал о нашей связи.

А что, если бы узнал?

Счастливый финал с воссоединением?

Не смешите.

Он даже не был готов принять внезапно появившегося брата. Какой смысл был заставлять его это делать?

Скребущий звук ножа, счищающего кожуру с яблока, продолжался, действуя мне на нервы.

Я знал, что он смотрит на меня, ждет, когда я проснусь, чтобы что-то сказать. Но что он хочет мне сказать? Я не знаю, какой ответ он мне даст.

Неизвестность, ожидание без гарантий...

Я ненавижу это затяжное, тревожное чувство, словно ты ждешь, когда тебя выберут.

Я не хочу с этим сталкиваться, с так называемой трусостью.

Шорох продолжался еще долго. Не знаю, сколько яблок он уже почистил – если я сейчас «проснусь», меня, пожалуй, задавит целая очередь из фруктов.

Наконец, я не выдержал, чихнул и открыл глаза.

Мужчина, кажется, испугался. Встретившись со мной взглядом, он заулыбался и замялся:

«Ты проснулся?»

Я сохранил бесстрастное выражение лица и зевнул:

«Ну, конечно.»

Наступило неловкое молчание. Он украдкой поглядывал на меня, продолжая чистить яблоко.

Чёрт, ну зачем столько? Я же всё равно не могу есть!

Когда от фрукта в его руках осталась одна сердцевина, он наконец смущённо отложил нож, долго колебался, словно подбирал слова, и наконец неуверенно промолвил:

«Э-это... насчёт того, что было в детстве... я почти не помню.»

Да никто и не ждёт, что ты помнишь.

«Но мне кажется, у меня должен был быть старший брат.»

«......»

«Просто я не уверен. Я был слишком маленьким, а потом... просто перестал об этом думать.»

«......»

«Это ты, да?»

Я решительно сказал: «Нет»

Он сделал вид, что не расслышал, и продолжал бормотать:

«Прости, я даже забыл о тебе...»

«Какое мне дело.»

«Я знаю, что это ты.»

«Сказал же – нет!» — Я начал злиться.

«Ладно, ладно,» — Он засуетился, стараясь успокоить: «Не ты, так не ты.»

Подумав, он снова спросил:

«А как меня раньше звали?»

«Откуда мне знать?!»

Я немного разозлился, бросал все, что попадалось мне под руку:

«Надоел! Вали отсюда!»

Он в панике увернулся:

«Т-ты не волнуйся, я не буду тебя беспокоить...» — Затем пододвинул термос: «Может, выпьешь бульону?»

Какого чёрта бульон?! Я сверлил его взглядом.

Его худое лицо, ещё не оправившееся после операции, было бледное, с синеватым оттенком. Казалось, он привык быть покорным, и глаза у него были кроткие, как у овцы.

Я подумал о его хромой ноге.

Похоже, его жизнь тоже не сахар.

Вот сволочи...

«У тебя дурацкое имя.» — Мой голос дрогнул, хотя это было смешно: «И сам ты противный!»

Шу Нян удивился:

«П-почему?»

«Ты слишком много ешь.»

«А?» — Он растерялся, не понимая причины: «Ну да... кажется, ты всегда делился со мной едой...»

Когда он был ребенком, он крал мою еду, а теперь он крадет у меня людей. Я его ненавижу.

«Э-это... не плачь...»

«Да кто тут плачет?!» — Рявкнул я.

Я и сам не понимал, почему мне так паршиво.

Он осторожно положил руку мне на плечо, придвинулся ближе и неуклюже обнял меня.