Связанные ритмом 18+

«Безумны те женщины, что позволяют тайной любви вспыхнуть в своем сердце — любви, которая, если останется безответной и неизвестной, неизбежно сожжет жизнь, ее вскормившую. А если будет открыта и найдет ответ, то завлечет, точно блуждающий огонек, в коварную трясину, откуда возврата нет»

— из книги «Джейн Эйр», Шарлотта Бронте.

Я нисколько не удивилась, узнав, что мой муж оказался человеком слова. В сущности, это первое, что приходило в голову каждому, кто видел ЭрДжея: он держал обещания, и в этом, наверное, не было ничего романтичного. Это скорее была привычка, укоренившаяся где-то в его костях.

Вчера вечером он сказал, что сводит меня в ресторан. И хотя я прекрасно знала, что эта идея возникла после долгого разговора, в котором мне пришлось мягко подтолкнуть его к ней — всё равно хотелось верить, что это была целиком его инициатива. Пусть даже это была моя иллюзия. Суть ведь была не в том, кто первый предложил, а в том, что он согласился и сдержал слово. Сегодня ЭрДжей действительно пришёл домой раньше обычного, и уже ждал меня в гостиной — в безупречном костюме, с тем самым спокойным видом человека, которому можно доверять, даже если он и пугает половину города.

А я тем временем перебирала в спальне платья, не решая, в чём именно хочу спуститься к нему. У меня никогда не было откровенных, коротких платьев в гардеробе. Не из-за консервативных взглядов Наряда. Анна и Шарлотта уже давно начали сдвигать линию «приличия» своими дерзкими образами. Просто я никогда не чувствовала себя в них собой. Это было слишком уязвимо, слишком открыто. Но мне хотелось найти что-то, что могло заставить ЭрДжея долго смотреть на меня, рассматривать меня. И хоть это смущало, и так же мешало мне контролировать себя, я становилась зависимой от его взглядов.

Я продолжала перебирать вешалки, пока взгляд не остановился на длинном шёлковом платье. Оно закрывало руки, ноги и декольте, но при этом облегало тело так, что ткань играла при каждом движении. Оно не показывало ничего лишнего, но намекало на большее. Я сделала макияж чуть ярче обычного — прорисовала небольшую стрелку, накрасила глаза тушью, выбрала кофейный карандаш и блеск для губ, и воспользовалась консилером с румянами.

— Я готова, — крикнула я, спускаясь по лестнице в гостиную.

   Моя рука держалась за перила, пытаясь не упасть из-за не очень удобного каблука.

   ЭрДжей мгновенно отложил телефон в сторону. Его взгляд на мгновение задержался на мне, скользнув сверху вниз. Никаких комментариев, никаких лишних слов — только лёгкое сжатие челюсти, из-за которого мне уже стало невыносимо жарко. Иногда раздражало сколько власти этот мужчина имел надо мной. Он подошёл, не давая мне возможности растеряться, положил ладонь на мою поясницу так, будто это было самое естественное место для его руки. Я напряглась, но не от дискомфорта, а смеси восторга и неожиданности. Он позволял себе прикасаться ко мне только тогда, когда мы ехали куда-то в общественное место.

— Поехали, — коротко сказал он, подталкивая меня к выходу.

Я устроилась на кожаном сидении автомобиля, поправляя складки платья, пока ЭрДжей обходил машину и садился за руль. Я поймала себя на том, что мне нужно снова услышать его голос, хоть что-то. Или по крайней мере, избавиться от его ледяного выражения лица. Руки ЭрДжея, как и все остальное его тело, казались мне напряжены.

— Как дела на работе? — спросила я, стараясь, чтобы это прозвучало непринуждённо, хотя это не помогло мужу справится с напряжением.

ЭрДжей на секунду отвёл взгляд от дороги, будто решал, стоит ли отвечать формально или честно.

— Спокойно, — ответил он коротко, как будто этого было достаточно. Но спустя пару секунд он продолжил. — Переговоры прошли так, как я и рассчитывал. Без сюрпризов.

Я уловила в его голосе что-то новое. Не то чтобы теплота, но скорее попытка поделиться хоть крупицей.

Мы снова продолжали ехать в неловкой тишине.

— Как твой день прошёл? — решил продолжить наше формальное общение ЭрДжей. Я не была против. Формальное общение было лучше никакого.

— Я созвонилась с Анной, поговорила с ней, потом пыталась помочь твоей маме на кухне, — я усмехнулась, вспомнив. — Но она кажется, не оценила это после того, как я сожгла две партии овощей.

ЭрДжей мельком посмотрел на меня, угол его губ дрогнул, будто он хотел улыбнуться, но сдержался.

— Думаю, она не захочет быть моим учителем в этом, — я закусила щеку, забавлялась с его реакции. Он не часто улыбался и я точно не могла вспомнить, могло ли его вообще что-то рассмешить.

— Она редко сдаётся в своих учениках, — чёрт, он точно сдерживал смех.

В груди разлилось что-то похожее на тепло, и я откинулась на спинку сидения, будто выполнила какую-то воображаемую норму. ЭрДжей время от времени кидал на меня взгляды, пока снова не заговорил. Я не имела понятия, куда он меня вёз, но часть меня даже хотела оставить это сюрпризом. Хотя уверена, что ЭрДжей просто не посчитал нужным мне об этом сказать.

— Ты говорила раньше, что хотела бы преподавать музыку, — на моё глубочайшее удивление вспомнил он.

   Я знала, что ЭрДжей был внимательным, но не думала, что это так же касалось меня.

— Да, — подтвердила я. — Хотела бы. И я, если честно, удивлена, что ты оказался не против.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — он пожал плечами, будто это было само собой разумеющееся. — Хотя, конечно, мне придётся более детально продумать план твоей безопасности.

   Я кивнула, понимая. Наша жизнь была опасной и то, что я никогда этого не ощущала было заслугой таких сверхопекающих мужчин, как ЭрДжей.

— Я думала над тем, чтобы посидеть дома до следующего лета, — я начала смотреть в окно, внезапно ощущая странное чувства стыда за своё нежелание работать. — Мне хотелось бы позаниматься пока музыкой для души, а не по расписанию, как это было в консерватории.

— Это разумно, — согласился ЭрДжей после короткой паузы. Его голос звучал спокойно, без осуждения. — У тебя был напряжённый год, и чтобы адаптироваться в доме, в новой семье тоже нужно время.

Я чуть склонила голову, и его слова разлились тёплой волной по груди, хотя внешне я старалась не показывать, насколько они меня успокоили. Я даже не понимала, почему так резко застыдилась.

   Я знала, что ЭрДжей в принципе не считал работу обязательной для девушки, особенно если у неё был муж. Возможно, с другой женой — более прагматичной, более рациональной — он бы настаивал на строгих правилах, контролировал каждый шаг. А я... я мечтала быть чем-то большим, чем просто украшением в его доме. Хотела быть для него кем-то настоящим, значимым.

И я верила, что он понимал свои проблемы с эмоциями, которые постоянно конфликтовали с моими ожиданиями. И именно поэтому решил дать мне хоть какую-то свободу — пусть маленькую, но такую, которая точно не сделает меня несчастной в этом браке.

Тем не менее, я знала, как много женщин в Наряде мечтали о работе, о свободе, пока их мужья держали их в клетке под постоянным контролем, не позволяя сделать ни шага без разрешения. Возможно, из-за этого — из-за того, что у меня была привилегия, а я добровольно отказалась от неё — я и ощутила волну смущения.

Мы остановились на бардюре. Я вышла из машины, и сразу почувствовала лёгкий вечерний ветерок на коже. ЭрДжей вышел следом, его рука тут же лёгла мне на талию, уверенно направляя к входу. Перед нами был ресторан европейской кухни: тёплое освещение, аккуратно расставленные столы. Он не отпускал меня ни на шаг, и это ощущение — его присутствие, прикосновение к моей спине — одновременно успокаивало и немного возбуждало.

— Тебе нравится? — тихо спросил он, и я кивнула, улыбаясь.

   Место не имело значение, если это был ужин с ЭрДжеем.

   Нас встретила хостес, которая провела нас к столику у окна. Сев за стол, я уловила его взгляд, который задержался на мне на долю секунды дольше, чем обычно и внутри снова заиграло чувство удовлетворения. Меню было тяжёлым, кожаным, с золотым названием на обложке. Я просматривала блюда, хотя мысли больше занимал не выбор ужина, а сам факт — я и ЭрДжей сидим в ресторане, как обычная супружеская пара.

Это было так странно и в то же время это будоражило меня. Ощущение было, будто я находилась в каком-то долгом, приятном сне, который наконец стал реальностью. Реальностью, в которой так же было место для лёгкой неловкости, особенно когда между нами возникали минуты молчания.

   К нам подошел официант. ЭрДжей назвал бутылку, наверняка, лучшего красного вина и заказал себе стейк с с картофелем и овощами. Я же листала меню чуть дольше, пока наконец не сложила его и посмотрела на официанта.

— Я возьму салат с козьим сыром.

   Официант кивнул, записывая, и удалился. ЭрДжей сразу перевёл на меня взгляд, приподняв бровь. Он подал голос, заставив меня чуть дёрнуться от неожиданности. Настолько долго мы выбирали заказ в тишине, что на момент показалось, что мы проведем в ней весь оставшийся ужин.

— Ты наешься? — его голос прозвучал низко и скептически.

— Да, — уверенно ответила я, хотя внутри чувствовала лёгкое смущение.

   Он чуть наклонился вперёд, не отводя взгляда.

— Тебе не нужно заказывать салатик, чтобы произвести впечатление. Заказывай всё, что захочешь.

   Я прикусила губу, но улыбнулась, наслаждаясь его вниманием.

— Я хочу только салатик, ЭрДжей, потому что планирую попробовать твою говядину с картофелем, а потом — заказать кусочек торта, — мой голос был достаточно игривым.

   Угол его губ дрогнул, будто он едва удерживался от улыбки.

— Почему не закажешь себе отдельно говядину с картофелем? — после его слов, я чуть наклонилась вперёд, понижая голос.

— Поверь, твоя будет вкуснее.

   Он смотрел на меня несколько секунд молча, а затем медленно выдохнул, качнув головой, будто я сказала что-то невозможное и слишком простое одновременно. Его взгляд задержался на моём лице, и между нами снова повисла лёгкая, чуть неловкая тишина.

К счастью, её довольно быстро прервал официант. Он вернулся с подносом, поставил передо мной салат, а перед ЭрДжеем появился его стейк. Он поставил между нами бутылку дорогого вина и разлил в бокалы. Я немного с удивлением посмотрела на бокал ЭрДжея, ведь именно он сегодня был за рулём.

— Я собираюсь выпить только половину бокала и этого не хватит, чтобы я даже близко опьянел, — спокойно объяснил он. — Не волнуйся, я бы не подвергал тебя опасности.

Он говорил так уверенно, что во мне не осталось сомнений. Мужчины мафии могли иногда выпить даже перед тем, как сесть за руль автомобиля. Но это всегда было маленькое количество алкоголя, и полиция никогда не останавливала их.

Я сделала глоток — терпкость красного вина мягко обожгла язык, оставив приятное тепло в груди. Потом попробовала салат, который уже не единожды заказывала здесь. И всё же взгляд всё время тянулся к тарелке ЭрДжея. Не сдержавшись, я протянула вилку к его стейку. На лице у меня играла игривая улыбка, будто я заранее знала, что должна попробовать именно его ужин. Он коротко хмыкнул, но позволил, и я выловила кусочек говядины. Я сделала пробный укус и глаза сами собой прищурились от удовольствия.

— Ну что, вкуснее? — спросил он, наблюдая за моей реакцией.

— Да, — призналась я честно, с лёгкой улыбкой.

Мы снова замолчали. Тишина на этот раз была не тяжёлой, а странно плотной, наполненной чем-то новым. Я чувствовала его взгляд, чувствовала, как он медленно изучает меня. Я старалась не отвечать ему взглядом, а делать вид, будто увлечена салатом или интерьером. Хотелось хоть на секунду побыть загадочной девушкой, от которой муж не может отвести взгляд. Вино начинало согревать меня изнутри. Я очень редко пила алкоголь.

— Ты очень красивая сегодня, — наконец сказал он, нарушив паузу. Голос прозвучал чуть ниже обычного, серьёзнее.

Я подняла взгляд, удивлённая и обрадованная одновременно.

— Ты ждал всю дорогу, чтобы это сказать? — в моём голосе прозвучала лёгкая насмешка, но внутри что-то приятно дрогнуло.

— Я не привык говорить девушкам комплименты, — он слегка пожал плечами, теперь избегая взглядом меня.

— Значит, я — первая? — уголок моих губ дрогнул, когда я смотрела на него через бокал.

ЭрДжей точно был моим первым во всём. И иногда меня бесила мысль, что это не было взаимно. Но я также знала, что не могла его винить в этом. Такова была система и было глупо отказываться от тех немногих привилегиях, которые тебе давал наш консервативный, связанный правилами мир.

— Ты определённо первая во многом, — ответил он настолько честно и серьёзно, заставив клетку с бабочками открыться в моём животе.

   Я прикусила губу, не отводя взгляда. Всё ещё было страшно верить, страшно позволить себе больше, чем маленькую искру надежды. Но в этот миг она загорелась внутри меня слишком ярко. В нашем случае быть первой в чём-то означало быть единственной. Единственным опытом, единственным ощущением, единственным чувством. Мне нравилось думать, что я была в чём-то единственной для своего мужа. Имела что-то, что он прожил только со мной. Какие-то чувства с которыми у него на всю жизнь буду ассоциироваться только я.

   Я снова сделала глоток вина и удивилась, заметив, что бокал был уже пуст.

   Чудеса то какие.

— Наверное, и в том, что тебе никто не отказывал до меня, — я хотела сбавить градус беседы и вихрь чувств внутри игривым голосом.

   Но лицо ЭрДжея оставалось камнем, особенно глядя на мой пустой бокал.

— Ты выпила лишнего, — спокойно заметил он.

— Всего лишь один бокал вина, — возразила я, улыбнувшись уголком губ.

   На самом деле мне было достаточно жарко. И я не помню, когда в последний раз ощущала себя такой расслабленной. Но признаваться, что я опьянела от одного бокала мне не хотелось даже перед собой.

— И твои щёки уже красные, — парировал он.

— Это румяна, — возмутилась я, хотя сама почувствовала, как жар действительно разлился по лицу.

Я демонстративно собралась выпить второй бокал, что я и сделала, не смотря не неодобрительный взгляд ЭрДжея и предупреждения о том, что мне будет плохо на утро.

Я отвела взгляд, глядя в зал ресторана: мягкий свет, приглушённый гул голосов, тихий звон бокалов. За соседним столиком пара смеялась, наклонившись друг к другу так близко, что их губу почти соприкасались. Её губы иногда опускались на его челюсть, будто кусая. Его пальцы мягко проводили по её щеке. Они настолько открыто демонстрировали свои чувства и страсть, что мне стало одновременно неловко, но в то же время я почувствовала белую зависть. Мне хотелось так же, но я не была уверена, действительно смогла ли бы я так откровенно трогать и целовать ЭрДжея на людях. Но мечтала ли я, чтобы мы когда-то настолько потеряли голову от чувств, что нам было безразлично наблюдали ли за нами или нет?

Да, определенно да.

Парень что-то прошептал девушке, и они вдвоём скользнули в сторону туалета. Я поймала себя на том, что смотрю им вслед, а потом — на ЭрДжея. Он сидел прямо, его профиль строгий, всё ещё растягивая те несчастных пол бокала вина. Я вдруг поняла, что не могу его прочитать — ни его реакцию на людей вокруг, ни его мысли обо мне.

— Как думаешь, они пошли заняться сексом в туалете? — выпалила я, даже не подумав, зачем спрашиваю.

ЭрДжей кинул на меня по меньшей мере удивлённый взгляд.

— Тебя не должно это интересовать, — спокойно, но с оттенком строгости ответил мой муж. Мне показалось, что я безошибочно могла прочитать что-то похожее на ревность в его интонации.

— Как и ты не должен ревновать меня. Я — твоя жена.

Он поднял на меня взгляд. Его голубые глаза потемнели, как будто они могли утащить меня внутрь и не выпустить.

— Я знаю, что ты моя, — его голос граничил с некой властностью, а я даже не могла сказать, что со мной сделали его слова.

Я закатила глаза, откинувшись на спинку стула, будто хотела спрятать в этом жесте свои эмоции.

— Ты закатила глаза? — спросил он, чуть наклонившись вперёд. Вопрос прозвучал не как упрёк, а как констатация факта, но с определённым удивлением. — Я буду рад большему уважению с твоей стороны, Беатрис.

Мне показалось, что я снова покраснела.

Его взгляд был одновременно строгим и внимательным, как будто он пытался прочитать каждую мою мысль, каждую эмоцию, даже те, которые я пыталась спрятать.

Это была серьёзная просьба, и я почувствовала лёгкое давление, которое заставило меня замолчать и слегка опустить взгляд. При нормальных обстоятельствах я бы извинилась. На моём языке уже крутилось обычное «прости». Но сегодня вечером мой разум не дал мне двигаться по простому пути. Часть меня хотела проверить границы ЭрДжея, увидеть что-то за его идеальной маской. Возможно даже проверить, какой мне нужно быть, чтобы он наконец позволил мне увидеть его настоящего.

— Не отчитывай меня, как ребёнка, — произнесла я с раздражением, хотя внутри всё дрожало. — Мне уже двадцать один. Это не преступление, если я скажу слово «секс». Тем более, мы всё равно займёмся им.

Он прищурился, уголок его губ дёрнулся в странной полуулыбке, но глаза остались внимательными, даже чуть настороженными.

— Ты намного более раскрепощённая и дерзкая, когда пьяная, — ответил он так, что я не понимала плохо это или хорошо.

— Тебе не нравится, когда девушка перечит или командует? — я спросила с вызовом в голосе, играя с ножкой бокала. ЭрДжей проследил за этим движением. Но мне действительно нужно было занять чем-то руки.

Он слегка наклонил голову, как будто оценивал формулировку.

— Мне всё равно, что делают девушки вне моего окружения. Задавай вопросы конкретнее.

— Тебе не нравится, когда я перечу или командую?

   Не знаю почему, но мне показалось, что ЭрДжей сдерживал улыбку. Его взгляд остался серьёзным, но уголок губ будто дёрнулся. Что его могло так насмешить — я не имела понятия. Я старалась изо всех сил быть серьёзной, но рядом с ним это всегда превращалось в игру на грани.

— Ты ещё не совсем понимаешь, что означает «командовать», — ответил он ровным голосом, но я слышала лёгкую, добрую насмешку за этими словами. Будто он сомневался, что я была на это способна. — Но я знаю, что в тебе говорит алкоголь. И я могу справиться с твоими возражениями, если это не связано с твоей безопасностью.

   Я склонила голову в любопытстве.

— Например?

   Он смотрел прямо на меня, не позволяя мне отвести взгляд от него. Теперь он говорил серьёзно, уже без всяких насмешек и шуток.

— Например, я должен знать о твоих передвижениях. О твоих встречах, друзьях и новых знакомых. Если я считаю кого-то подозрительным и не хочу, чтобы ты с ним общалась — ты не общаешься. Если я говорю, что Косимо будет сопровождать тебя — это значит, что Косимо будет сопровождать тебя. И в некоторых подобных нюансах так же.

   Я сглотнула. ЭрДжей не кричал, не угрожал, не давил словами, но его спокойный тон и уверенные формулировки делали правила твёрже любого крика.

   Его забота, которая граничила с чрезмерной опекой, вызвала во мне странные ощущения. Меня должны были напрячь его слова. Вызвать во мне бунт, протест, желание сделать всё по-своему и отвоевать своё право на свободу. Но дело в том, что я не чувствовала себя пленницей. Я прекрасно понимала, что такова была жизнь в мафии и если я хотела выжить — мне нужно было остаться в этой клетке. В любом случае, она не была ничем новым в моей жизни.

Поэтому я была готова и я хотела довериться ЭрДжею, доверить ему свою безопасность, свою жизнь, и, может быть, даже себя целиком — со всеми слабостями, со всем тем, что я могла прятать от остальных людей. В Наряде нельзя было выбирать что-то среднее: ты либо под полной защитой и контролем, либо на линии огня. И если кто-то вроде ЭрДжея брал ответственность за тебя, это означало не только ограничения, но и гарантию того, что ты не останешься одна, что никто никогда не посмеет навредить тебе.

Я чувствовала, как его взгляд скользит по мне, тяжёлый, внимательный. В нём не было ни холодной властности, ни привычного мужского самолюбия, только жёсткая уверенность — он будет держать меня, даже если я этого не хочу.

И странное тепло пробежало внутри: может, в этом и была его версия любви? Не мягкой, не словесной, не той, о которой я читала, а такой — из правил, контроля и молчаливой защиты.

— Звучит очень тоталитарно, — я нервно посмеялась, снова делая новый глоток. Так было легче, чем говорить ему о всём о чём я думала.

   Взгляд ЭрДжея смягчился, и он на удивления протянул руку, чтобы аккуратно взять мою ладонь. Моё дыхание перехватило от ощущения его твёрдой руки на моей мягкой ладони.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — заверил меня он. — И надеюсь ты мне поможешь в этом.

— Я доверяю тебе свою безопасность, — ответно заверила его я. — И я обычно ни с кем не общаюсь помимо семьи... и Лучии.

— Это хорошо, — он откинулся на спинку стула, оставив мою ладонь без своего прикосновения. В его голосе звучало удовлетворение. — Посторонние люди — всегда риск. Как и для конкретного человека, в доверие которого они пытаются втереться, так и для Наряда в целом.

   Я кивнула, понимая.

   Между нами снова повисла тишина, в которой я продолжала допивать свой второй бокал вина, поедать салат и воровать еду с тарелки ЭрДжея, сталкиваясь с его странными взглядами. Внутри меня было тепло и хорошо, но иногда голову посещала мысль, что я могла пожалеть о том, как вела себя этим вечером. Но разве плохо быть собой рядом со своим мужем? Точно, нет. Хотя ЭрДжей назвал бы это наивностью, ведь в его мире не было места для доверии. Если только это не моё доверие к нему.

— Мне кажется, с тебя хватит, Беатрис, если ты не хочешь, чтобы тебе действительно было плохо завтра, — его голос прозвучал мягко, но безапелляционно. Я как раз тянулась к бутылке за третьим бокалом, но не успела — ЭрДжей легко забрал её у меня из рук и отодвинул так, что стекло оказалось вне моей досягаемости.

   Я подняла на него взгляд, чувствуя, как во мне поднимается лёгкое раздражение, смешанное с теплом и игривостью.

— Ты слишком правильный. Иногда нужно расслабляться, — попыталась я возразить, надув губы.

— Если ты человек в таком положении, как я, — он откинулся на спинку стула, спокойно глядя на меня, — ты не можешь позволить себе расслабляться.

   Его слова были произнесены тихо, но с той самой твёрдостью, что всегда заставляла меня невольно слушаться. Я вздохнула, покрутила бокал в пальцах, наблюдая, как по стенкам скатываются капли вина.

— Но я ведь твоя жена, — сказала я мягко, со вздохом. — Я хочу, чтобы ты был расслаблен со мной.

   На секунду мне показалось, что он и правда замер. Я помнила все его слова о том, что мне не понравиться, если он будет настоящим со мной. Возможно, если бы я была другой, это напугало бы меня. Но я хотела узнать, что пряталось за выглаженными костюмами моего мужа. Он вздохнул, проводя рукой по своим светлым волосам. Будто не имел понятия, что делать и как мне ответить, чтобы я не обиделась.

— Точно не здесь и не сейчас, — в итоге заявил он.

— Но почему? — я нахмурилась.

— Сейчас твоя жизнь и безопасность полностью зависят от меня. Я не могу позволить себе расслабиться в публичном месте.

Я смотрела на его серьёзное лицо, на то, как он не отводил взгляда, как будто пытался убедить меня своей уверенностью. И часть меня понимала: да, всё так. Его напряжённость — моя безопасность. Его холодный контроль — моя спокойная жизнь. Но другая часть всё равно царапала меня: я ведь не долг. Я его жена.

Он закончил есть чуть раньше, чем я. ЭрДжей подождал меня и вызвал официанта, жестом подозвав его. Он рассчитался, даже не дожидаясь счёта. Его рука снова легла на мою поясницу, а я вдруг ощутила, что была благодарна за эту поддержку. Потому что иначе был слишком большой риск, что я запутаюсь в ногах и упаду прямо по среди ресторана. Когда мы вышли, вечерний воздух показался мне прохладнее, чем был на самом деле. Я машинально обхватила себя руками, и ЭрДжей будто ещё быстрее направился к машине, помогая мне сесть на пассажирское сидение. Мы отъехали, а мою голову не покидали разные мысли.

Он защищает, он контролирует, он заботиться, но мне было мало этого. Глубоко внутри, я мечтала о том моменте, когда он перестанет быть солдатом Наряда хотя бы на одну ночь, а просто станет моим мужем. Я смотрела на его красивый профиль и представляла, как сложно будет снова оказаться с ним в одной постели. Как сложно будет снова смотреть на это спортивное, мускулистое тело и ответить ему «нет». Но я не была уверена, что не возненавижу себя и ЭрДжея, если после проведённой ночи он будет вести себя, как обычно. Снова построит холодную, толстую стену между нами.

Тем не менее, моя рука мягко легла на его бедро, заставив его мгновенно напрячься. Я задержала дыхание, наблюдая за тем, что я делала с ним. Он молчал, его челюсть напрягалась, а моё любопытство и бесстрашие брало вверх над настоящими намерениями. Я проводила рукой верх и вниз по его бедру, видя как его возбуждение росло. Это пугало, но только в малой степени. В большей — мне хотелось поднять руку ещё выше.

— Беатрис, — я дёрнулась от неожиданности, услышав его голос. Возможно, он понял мои намерения и сам положил руку на мою ладонь, убирая её с своего тела и кладя мне на колено.

Я глубоко вздохнула, чувствуя жар по всему телу. Мне одновременно было неловко смотреть на него, но я не могла просто взять и отвести взгляд. Это запретная сторона притягивала меня, и мои желания иногда были слишком сильные, чтобы так просто игнорировать их, даже если я знала, что могла пожалеть о них позже. Мне показалось, что ЭрДжею тоже было определённо сложно игнорировать свои желания.

— Тебе сложно сдерживаться? — выпалила я быстрее, чем подумала.

ЭрДжей кинул на меня осторожный взгляд, прежде чем снова перевести его на дорогу.

— Я умею контролировать себя. Тебе не стоит бояться этого, — последняя фраза казалась даже мягкой, и я поняла о чём он подумал.

— Я не об этом, — постаралась успокоить его я, но сомневаясь, хотела ли я услышать ответ на свои следующие слова. — Ты ведь работаешь в клубах. Наверняка, там тебе никто не может сказать «нет».

Пока я говорила, внутри меня поднималась целая буря.

Я была в клубе единожды, когда мне было пятнадцать и была благодарна, что ЭрДжей оказался там раньше, чем могло произойти что-то, что навсегда сломало бы меня. Но даже без этого эпизода, мне там не понравилось. Это было местом, где женщины смотрят, как на добычу, а мужчины — как на инструмент. Мне не нужно было быть там каждый день, чтобы понимать это. Сколько раз я слышала истории? Сколько раз сама представляла, как он — красивый, сильный, уверенный — заходит туда, а взгляды девушек прилипают к нему? И сколько из них готово было бы на всё, чтобы он просто обратил внимание?

Я хотела верить ЭрДжею, я доверяла ему, но меня посещала некая неуверенность из-за того, что мой муж явно не привык к долгому воздержанию, а я была той, кто отказывала ему и заставляла его ждать. Я боялась, что он причинит мне боль. Не физическую, но ту, после которой у нас больше не будет шансов. Ещё больше я боялась, что из-за правил Наряда мне придётся жить с этой болью до конца жизни. Но я знала, что родители сделают всё, чтобы мне не пришлось. Они всегда были на моей стороне.

— Я верен тебе, Беа. И душой, и телом, — его голос прозвучал ровно, твёрдо, без паузы. Не было ни оправданий, ни попытки уйти от темы.

Я улыбнулась.

— Душой, — повторила я. — Мне казалось, ты убеждён, что у тебя её нет.

Он, наконец, повернул голову и посмотрел на меня. В его взгляде было нечто такое, что на секунду сжало мне сердце.

— Если она и есть у меня, то она точно будет принадлежать тебе.

Я не была уверена, говорил ли он это серьезно или потому что считал, что я хотела это услышать. Именно это меня пугало, но именно это вызывало желание окунуться в омут с головой, не думая о последствиях.

————————————————————————
Вот и семнадцатая глава🎻

Спасибо за пять тысяч просмотров 🫶🏻

Делитесь своими оценками и комментариями 🩵