Желтый

«Утратить иллюзию всегда особенно невыносимо в тот момент, 

когда ты готов в неё окончательно поверить.»

Дмитрий Емец «Таня Гроттер и ботинки кентавра.»

Я слышу голос...тихий, едва уловимый...

Чей-то столь родимый и знакомый.

Он вызывал чувство потерянного детства...

Мне пришлось раскрыть вежды, чтобы тебя увидеть. Тяжелые веки разомкнулись, затрепетали коротенькие ресницы, и мгновенно ослепила яркая солнечная вспышка. Зенитное солнце заблестело на небосклоне, искристые лучи шаловливо бегали по земле. Я сощурилась, и меня снова начало клонить в глубокую дремоту. Я прикрыла заспанные глаза, мне так не хотелось их вновь открывать, но твой голос все продолжать вторить мне, просил, чтобы я тоже вместе с тобой лицезрела тайную природу, вздохнула прибрежный воздух, побегала по бархатистой траве, услышала трепетное пение сердца мира.

Я поступила, как ты и сказала. Я открыла глаза. Я открыла свою душу...

Морской солоноватый воздух и аромат душистого мака. Щебетание птиц смешалось с шумом морского прибоя и с твоим кротким голосом...Дрожь малахитовых листьев... Прохладный ветер, словно влюбленная дева, по одному отрывал лепестки белоснежных маков и вместе с мольбами уносил их к своей любви...

Где-то в дали бурные воды точили отвесные скалы, громогласно разбивались о камень на мельчайшие капли. Словно это были слезы Океана. Хрустальные слезы русалок сестриц, которым не удалось ее спасти, и теперь они тоскуют в глубоких водных пучинах, и вместе с ними тоскует Океан.

Солнце приятно согревало румяные щеки. Вокруг было так ослепительно ярко. Белесые лепестки мака отражали свет небесного светила, словно мириады зеркал, словно мириады лун. Маки источали приятный дурманящий аромат, из-за него вновь начало клонить в сон, вежды медленно начали смыкаться, голоса блекнуть, свет тускнеть.

Но ты снова окликнула мое имя.

Я посмотрела на тебя. Ты мило улыбалась мне, обещаю, я никогда не забуду твою улыбку. Я никогда тебя не забуду...

Ты поднялась на ноги и протянула мне свою руку. Я взяла ее, она была холодная. Я сжала свою ладонь крепче, мне хотелось тебя согреть своим теплом. Я тоже встала, и мои босые ноги в одночасье утонули в шелковистом ковре из трав и нежных лепестков цветов, которые были словно пушистый Новогодний снег.

Здесь действительно было живописно и красиво. Невообразимо, словно в детской сказке.

Воздух был сладкий и бодрящий, но одновременно солоноватый и горчил на кончике языка. Все ароматы смешались. Деревья отбрасывали пляшущие кружевные тени, они словно танцевали под мелодии пернатых жителей этого места.

В далекой высоте испускала сноп искр звезда, лаская и пригибая изумрудную траву, колышущуюся на прохладном ветре. И облака – несколько пушистых овечек – весело прыгали на голубых лугах и тихо блеяли. Щебет птиц, звонкий и игривый, аккуратно вплетался в вышивку природы.

Я увидела возле себя прелестный венок из белых маков и подняла его. Интересно, кто мог его сплести? Может я до того, как заснула?

Затем я вновь посмотрела на тебя. Ты подняла руку и указала куда-то в сторону за моей спиной.

С детским любопытством я оглянулась назад, в далекую неизвестность, и увидела бескрайний необузданный океан. Он словно дикий зверь рычал, вгрызался острыми клыками в каменных жертв и отступал, дабы затем вновь напасть с новыми силами.

Волны массивно разбивалась о горы, трепетала морская пена. Буруны все набирали и набирали ход. Дышал Океан громко, словно ему не хватало воздуха, словно он плакал. Горевал о потере...о той русалке, влюбившейся в человека и навсегда покинувшей родные глубины...

Я побежала к утесу, откуда виднелся бушевавший океан, цепко хватавший волнами куски точенных камней.

– Побежали! Побежали! – громко позвала за собой тебя, радостно подбегая к краю горы.

Мягкая бархатистая трава сгибалась под голыми ступнями, воздушное желтое платьице игриво играло с порывистым ветром. Бриз океана обдувал зардевшие щеки, глаза все больше сверкали любопытством. Мне становилось все веселее и веселее.

Я оглянулась назад, ты бежала за мной и улыбалась, громко смеясь. Я тоже улыбалась. Мне было тогда очень весело.

– Бежим, быстрее!

Чем ближе мы подбегали к каменистому краю утеса, тем жаднее съедал остальные звуки всепоглощающий шум. Прибой был оглушительным, волны плескались и, словно песок, рассыпались, а затем вновь и вновь соединялись. Морская пена продолжала возрождаться, словно огненный феникс из пепла. Гребни волн были будто ладонями самого Океана, который преподносил солнцу серебристую горсть жемчужин.

Я подбежала к самому краю скалы, босые стопы высовывались за границы безопасности, но страшно вовсе не было. Под ногами виднелись пики маленький острых шляп, словно шляпки маленьких гномов, чайки громогласно кричали и кружились над водами, расправив широкие крылья. Мне открылся действительно сказочный вид. Океан серебрился под лучами солнца, и словно русалочья чешуя, отливал перламутром.

Шум был настолько громогласным, что я не слышала своего собственного голоса. Волосы, секунду назад небрежно закрывавшие лицо, словно паруса начали развиваться по ветру. Я расправила маленькие руки, подобно тем свободолюбивым чайкам, и ощутила, как холодный бодрящий ветер обдувал тело и уносил куда-то назад. Теперь я знаю, почему все грезят стать птицами. Ведь так приятно, когда перышки обдувает прохлада где-то далеко, в высоте.

Ты сделала тоже самое, встала рядом, став вместе со мной птицей. И мы вместе стояли на том каменистом одиноком утесе, вдыхали морской воздух, слушали биение Океана и молчали. Ведь за нас говорили волны.

Я обернулась к тебе лицом, ты все также смотрела в далекий горизонт, на аквамариновые гребни, на заходящее солнце, которое сосчитало уже всех ночных овечек и словно погружалось в Океан – тихие и спокойные дремы. Твои светлые волосы сплелись с ветром. Я подумала и решила надеть на тебя венок из белоснежных, подобных морской пене, маков и широко улыбнулась. Это был мой искренний подарок тебе. С тобой было так весело, мне хотелось играть с тобой всегда, по крайней мере столько, сколько позволяло время.

– Побежали! Побежали! – вновь крикнула я и протянула тебе руку. Ты взяла ее, крепко схватив, и мы просто побежали дальше, босыми ногами по утесу горы. А русалочий глас продолжал петь за нашими спинами.

Вскоре утром я проснулась. Я забыла о своем сне. Тогда солнечные лучи струились через окно и окутали белесым свечением мою постель. Протерев сонные глаза, я вышла из комнаты и направилась искать маму. Она по обычаю сидела за кухонным столом и, увидев меня, сказала: «Доброе утро». Я тоже ее поприветствовала. Мы начали пить ароматный бодрящий чай, говорить о домашних делах, но потом замолчали, мысль каждого была о чем-то своем. Затем мама словно вспомнила о чем-то важном и внезапно сказала:

– Кстати, ты ночью говорила во сне, необычно это было.

– Правда? А что я сказала? – поинтересовалась я, во мне уже начала загораться искра любопытства, раньше я никогда не говорила во сне.

– Ну... «Побежали»? Что-то наподобие этого.

И тогда я вспомнила забытый сон, оставленный в пучинах ночи. Я вспомнила обрывистый утес скалы, покрытый верделитовой травой и снежными маками, вспомнила солнце, яркое и ослепительное, я вспомнила шум прибоя, плеск огромных волн, беспокойство пенистого плетения словес русалок и биение сердца самого Океана. Но я не смогла вспомнить тебя. Толька твоя смутная улыбка, и больше ничего.

Прошло уже так много времени, в моих песочных часах все меньше и меньше дней, они медленно ускользают в пропасть забвения. Мне больше не снились сны, которые хоть как-то бы смогли выбраться в реальность. Поэтому я так и не забыла тот сон. Он стал для меня особенным, словно маленькой сказкой, но в тот же момент он был пустым. Я помню все, кроме тебя. Ты была дорогим мне человеком, но почему же я о тебе забыла?

Прошу, ответь, кем же ты была?