Глава 7
Доминик
Несмотря на то, что я подыхаю от холода в этом проклятом грузовом терминале вместе со своим партнером-мафиози Джанни Моретти, это второе «свидание» всё равно лучше, чем первое.
Я сам не знаю, о чем я думал? Всё было на автоматизме. То, что я делал годами - свидание с женщиной как финальный аккорд после траха с мужчиной, как доказательство того, что внешне во мне ничего не изменилось, что маска всё ещё на месте.
Но теперь-то зачем, если отец сдох? Не спрашивайте меня.
Единственное, что я знаю - когда Рафаэль влетел в ресторан, весь из себя в возмутительно фиолетовом, во мне вспыхнула смесь ужаса, гнева и… чистого восторга.
Он такой непредсказуемый. Такой безумно дикий. Такой чертовски прекрасный.
Я ненавидел его за то, что он заманил меня на этот проклятый публичный ужин с ним, но каждую секунду этого ненавидел с наслаждением. Я не мог позволить ему увидеть это. Мне пришлось грубо осадить его и оставить там. И, да, от того, как его задели мои слова - я получил странное, садистское удовольствие. Он это заслужил.
Но в итоге я сам тоже оказался в ловушке, потому что не могу перестать думать о нем. О том, как ловко он оттеснил Николь. О его шокирующе безупречном внешнем виде – спустя меньше суток после того, как я оставил его без сознания, связанного и залитого кровью и спермой.
Он не единственный, кто носит маску.
Но, проклятье, он носит свою так, что это искусство.
И даже сперму на себе он носит красиво. Каждый раз, когда я смотрю на те фото и вижу его – перемазанного, развратного, потерянного… - меня выкручивает от тоски и желания. Я обожаю этот его вид.
Разбитый.
Безумный.
Уязвимый.
Я сделал эти снимки для возможного шантажа. Я взял их как доказательство своей власти над ним. Но в итоге я оказался под их властью.
Может, именно поэтому я и откопал номер Николь.
Это было уже не первое скучное свидание с ней.
Её для меня подобрал отец. По его словам, социально-амбициозные охотницы за деньгами - предсказуемы и, следовательно, управляемы. Он не ошибся. Наше первое свидание четыре месяца назад было смертельно унылым. Но она всё равно с радостью согласилась на вторую попытку.
Но потом Рафаэль...
- Доминик.
Моретти толкает меня локтем. Меня передергивает – я ненавижу, когда меня трогают без предупреждения, но Моретти не тот, кого можно оттолкнуть. К тому же, я действительно отвлёкся. Новые «гости» уже здесь, а я застрял в своих мыслях и пропустил их появление.
Моретти выбирается из своего неудобного, холодного укрытия за грузовым контейнером с такой легкостью, как будто ему не под пятьдесят. Этот ублюдок крепкий, как дуб, и ему лучше не перечить и вообще не пересекаться с ним. Его брат Бенито вот-вот об этом пожалеет.
Я тоже не тот, с кем стоит связываться, и придурки из одной из моих уличных бригад, работавших с Бенито, тоже вот-вот на себе это почувствуют.
Я знал, что за моей спиной творится дерьмо, но вычислить всех крыс — это не быстрое дело. А у меня и так хватало забот за последние месяцы.
Многомиллионная строительная компания, разросшаяся на весь штат. Идеальное прикрытие: легальный бизнес, замешанный на отмывании денег для таких, как Джанни Моретти. Но он требует очень пристального внимания и строгого управления. Импорт антиквариата, с которым время от времени «уплывает» партия бриллиантов или украденные произведения искусства. Это тоже требует контроля.
Но прямо сейчас решается вопрос важнее: брат Джанни, Бенито, отщипывает себе наркотики из южноамериканских поставок, и хранит их в моих контейнерах здесь, на терминале. А помогает ему одна из моих же уличных банд. Бенито и эти придурки наладили себе нехитрый сторонний бизнес, нагло прокручивая его прямо у нас за спинами.
Мы здесь, чтобы поймать их с поличным, а потом закопать. Со мной Рокко и еще несколько человек. У Моретти – свои люди.
Моя банда предателей уже на месте, расчищает пространство в контейнере. А вот и Бенито – брат Джанни, подъезжает на своем Escalade с четырьмя людьми и несколькими миллионами долларов в виде наркотиков, принадлежащих старшему брату Моретти.
Винс, мой бригадир, выходит его встречать. Он и Бенито жмут друг другу руки, как старые приятели, пока люди Бенито выгружают спортивные сумки, набитые дурью.
Мы с Джанни ждём. Ждём, пока все зайдут в контейнер. А потом один из людей Джанни угоняет Escalade, лишая Бенито возможности сбежать.
На рёв мотора все выбегают из контейнера. Мы начинаем стрелять. Я валю двоих из банды предателей, прежде чем мне приходится нырнуть обратно в укрытие от ответного огня. Рокко подстреливает еще одного. А потом всё превращается в хаос.
Я замечаю, как Винс пытается сбежать. Я бросаюсь за ним. Он ведёт меня через лабиринт контейнеров. Я не могу сделать прицельный выстрел, пока он, наконец, не упирается в тупик.
Винс разворачивается и стреляет, но он паникует и промахивается. Я всаживаю ему пулю в плечо. Он орёт и роняет пистолет. Второй выстрел - в ногу. Он падает на землю.
Я медленно приближаюсь. Винс отползает, пока не вжимается в металлическую стену контейнера.
- Босс, клянусь, я думал, что всё чисто! Он же брат Джанни! Я думал...
- Если ты начинаешь со лжи, у нас будет очень долгая ночь.
Бью его по голове пистолетом. Он обмякает и валится на землю.
*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*.*
Ночь действительно оказывается долгой. Большую её часть мы проводим в моем семейном поместье за городом. Там, в скрытой подземной камере, можно работать, не боясь, что кто-то помешает.
Только к четырем утра Винс, наконец, выдает достаточно информации о своей сделке с Бенито, и Джанни, выругавшись, уходит разбираться с братом.
Винс обмяк в кресле, всё его тело усеяно ожогами, порезами и ссадинами. Но он еще достаточно вменяем, чтобы при желании можно было поиграться с ним, например, уложив на хирургический стол, но я устал. Руки болят. Я вытаскиваю пистолет из наплечной кобуры.
Винс поднимает голову, смотрит на меня своим единственным целым глазом. Его губы кривятся в кровавой ухмылке.
- Ебаный пидор, — выплевывает он.
Рокко тут же делает шаг вперед.
- Что ты несешь?
- Он же педик, Рокко. Ты теперь его сучка? Ты...
Рокко изо всей силы врезает Винсу в лицо. Прикрученный к полу стальной каркас удерживает стул на месте, но голова Винса резко откидывается в сторону. Рокко бьет его ещё и ещё, пока его грудь не начинает вздыматься от тяжелого дыхания, а кулаки не покрываются чужой кровью. Винс отключается, а возможно, уже и сдох.
Рокко отступает.
- Блядь. Извини, босс. Это тебе надо было сделать.
- Уже неважно.
Я поднимаю пистолет и пускаю Винсу пулю в лоб.
Рокко встречается со мной взглядом. Я ищу в его глазах вопрос, пытаясь понять, надеется ли он, что я опровергну слова Винса. Вопроса не вижу. И отвращения тоже нет.
Рокко на пару лет старше меня, ему, может, около тридцати пяти. Он уже работал на моего отца, когда тот отправил меня на Остров. Я не знаю, в курсе ли он, что там произошло, но все, кто так долго работают на мою семью - знают хотя бы частично. Отец никогда не скрывал, насколько я ему отвратителен.
- Доминик.
То, как Рокко произносит моё имя - тихо, будто нам есть о чем поговорить, - заставляет меня отвернуться.
- Я возвращаюсь в город.
- Сегодня? – он смотрит на меня, как на сумасшедшего.
- Да.
Я совершенно уверен, что не собираюсь оставаться здесь, в доме отца.
Рокко же придётся. У него еще куча работы – уборка, утилизация. Но когда закончит, у него будет удобная кровать и полный холодильник на кухне.
Я говорю ему:
- Даю тебе выходной на сегодняшний день и следующую ночь. Оставайся здесь, попарься в сауне, отдохни. В кладовой и морозильнике должна быть еда.
- Ты тоже мог бы остаться. Тебе нужно поспать.
В этом проклятом доме я не смогу заснуть.
- Мне нужно ехать, — отвечаю, чувствуя, как начинает закипать раздражение. Не знаю, почему он прицепился ко мне, и мне это не нравится. Я просто хочу выбраться из этого дома. Здесь мне нечем дышать.
Я выхожу из камеры, иду по узкому коридору и прохожу через хорошо скрытый вход в подвал. Когда два месяца назад здесь шастали копы, расследуя нападение и смерть отца, я был в холодном поту. Главный следователь работал на нас, но, блин, когда десятки людей топчутся по дому, всё могло пойти под откос.
Были скользкие моменты, но всё разрулилось. Полиция так и не нашла потайную дверь. Тела вывезли, кровь отмыли с полов, окна заменили.
Я прохожу через дом на кухню. Всё выглядит так же, как всегда. Ничего не изменилось - ни со дня, когда ушла моя мать, ни со дня, когда отец вернул меня сюда с Острова.
Когда я прохожу мимо столовой, я весь покрываюсь мурашками, и меня тошнит. Я даже не вспоминаю о том, как мне приходилось сидеть там с ним каждый грёбаный вечер, но тело помнит, и реакция не заставляет себя ждать.
На огромной кухне я мою руки, измазанные в крови. Костяшки пальцев разбиты и распухли. Займусь ими потом.
Не знаю, почему меня тянет во внутренний дворик с бассейном. Путь к машине - совсем в другой стороне. Я не был здесь с момента смерти отца, и теперь что-то заставляет меня подойти к тому самому месту, где он сдох.
Той ночью был полный пиздец. Не только Рафаэль и Данте пришли за моим отцом. Главным нападающим был другой гангстер, которого отец кинул, а Данте и Рафаэль просто использовали хаос, чтобы вытащить парня Данте.
Я не винил их за то, что они расправились с отцом. На самом деле, я рад, что они это сделали. Рад, что он сдох.
Но что мучает меня, так это вопрос: почему я сам так и не смог это сделать? Мои руки парализовала не преданность. А он сам. Он каким-то образом замораживал меня.
Он был единственным, кто мог сделать это со мной. Мог остановить любую мою мысль, любой поступок.
Я смотрю на то самое место, где он лежал после того, как Данте всадил ему финальную пулю в лоб. Той ночью я долго стоял над ним, такой же парализованный, как и всегда. Я не чувствовал злости. Я не чувствовал облегчения. Только пустоту и какое-то онемение.
А сейчас? Не знаю. Меня начинает трясти, но я не знаю, почему.
Я ухожу от бассейна, пока не стало хуже, обхожу дом, сажусь в машину. Завожу мотор, включаю обогрев. Я хочу злиться. Я должен злиться. Я злюсь на кучу разных вещей, но почему не на это?
И что же такое «это»?
Это всё. Всё, что он говорил мне. Всё, что он делал со мной. Всё, что он позволял делать другим. Это слишком велико, чтобы выразить словами. Это огромно, как этот проклятый дом, возвышающийся позади меня.
Дрожащими руками держась за руль, я уезжаю прочь.