Глава 4
предупреждение: 🔥 18+, наркотики, кровь, грубый незащищенный секс 🫨
Доминик
Я смотрю, завороженный, как Рафаэль выходит из укрытия. Пока он наматывал мили по городу, у меня не было ни малейшего понятия, что он задумал. И даже когда он добирается до переулка, в котором двое мужчин, и растворяется в тени мусорного бака, я все равно ничего не понимаю в происходящем. Но как только один мужчина уходит — Рафаэль начинает подкрадывается к оставшемуся тихо и грациозно как хищник.
Всё начинается быстро. Он хватает парня сзади, зажимает ему рот рукой и наносит удар ножом куда-то в корпус. Потом изо всей силы впечатывает его в стену и снова наносит удар.
Не включая фар, я бесшумно подкатываюсь поближе, чтобы лучше видеть происходящее.
Рафаэль вырывает пистолет из-за пояса жертвы, швыряет его в сторону и делает шаг назад. Мужик приходит в себя и бросается на Рафаэля, тоже размахивая ножом. Рафаэль молниеносно пригибается, рубит лезвием в ответ, рассекая нападающему предплечье. Следующей целью его безжалостного ножа становится нога.
Пока я смотрю, как Рафаэль играет со своей жертвой, растягивая удовольствие, я невольно начинаю возбуждаться от зрелища. Темнота скрывает детали, но я замечаю, что всё же что-то не так: его движения не такие отточенные и плавные как обычно, а немного дерганые и заторможенные, особенно это заметно, когда он уклоняется или разворачивается. Но он всё равно чертовски быстр. И беспощаден.
Я прижимаю ладонь к своей уже очевидной эрекции. Так приятно. Мне хочется продолжить. Но не хочу пропустить ни секунды этого прекрасного шоу, поэтому заставляю себя остановиться.
Рафаэль разрезает лицо своей жертве. Потом переключается на руки. Затем прижимает его к стене и вонзает нож в пах.
После этого всё становится некрасиво. Бедро. Пах. Живот. Пах.
Мужик больше не двигается, вероятно, он уже мертв. Но Рафаэль не останавливается, продолжает как заведенный кромсать тело перед ним.
Я медленно заезжаю в переулок, по-прежнему не включая свет. Мне не нужны лишние глаза на этом представлении. Выхожу из машины и иду к Рафаэлю.
Он выпрямляется при моем приближении. Шатается. Сначала я думаю, что он ранен. А потом он хохочет - и я понимаю то, что должен был понять значительно раньше. Он обдолбан в хлам. Безумно улыбается, как ебаный маньяк-психопат.
Он бросается на меня, размахивая ножом. Я уворачиваюсь и поднимаю кулаки. Когда он атакует снова, я блокирую его руку с ножом и бью в лицо. Его голова резко откидывается назад, но при этом он не прекращает хохотать и немного отвлекается.
Это даёт мне возможность схватить его за запястье и впечатать его руку в кирпичную стену. Нож падает на землю.
И в ту же секунду у моего горла оказывается новое лезвие. Рука Рафаэля заметно дрожит. Я рискую и делаю резкий поворот, выходя из-под удара. Изо всей силы бью его ребром ладони по сгибу локтя. Затем наношу удар коленом в бок, одновременно вырывая у него нож.
От моих ударов он неуклюже оседает на землю. Но практически мгновенно, шатаясь, качаясь, грязный и весь в полном беспорядке он поднимается. С еще одним, блядь, ножом.
- Да гребаный ты боже ж мой, — бормочу я.
Он бросается на меня. Слишком неуклюже, он был намного точнее со своей жертвой, и я – не какой-то дешевый уличный головорез. Я легко уклоняюсь и перехватываю его запястье.
В этот раз я даже не успеваю выбить нож из его одной руки, как у него появляется новый в другой.
Меня начинает заебывать происходящее, поэтому решаю действовать грубее и жёстче. Рафаэль получает еще один удар коленом в бок. Затем я бью его об кирпичную стену. Он сползает по стене вниз, оглушенный достаточно, чтобы я смог отобрать у него оба ножа.
Он падает на колени передо мной. Тусклый свет фонаря подчеркивает его скулы и линию челюсти, когда он поднимает взгляд на меня. Время будто останавливается. Я вспоминаю его в дУше - на коленях, с губами, растянутыми вокруг моего члена, пока я грубо трахаю его рот.
- Ты здесь, — шепчет он хрипло.
Прошло полтора дня с тех пор, как я так безжалостно терзал его горло. Голос у него, наверное, до сих пор сорван. И меня почему-то чертовски бесит, что я не слышал этого прекрасного хрипа.
Член предательски дергается в штанах, когда Рафаэль хватает меня за бедра. Затем я чувствую острую боль от еще одного гребаного ножа, которым он полоснул меня по внешней стороне левой ноги.
Я хватаю его за кожаную куртку и рывком поднимаю его на ноги. Снова швыряю его об стену. Нож царапает мне живот там, где куртка задралась выше пояса. Я сжимаю его горло одной рукой, второй – перехватываю запястье. Выворачиваю руку и с размаху бью его ладонью о кирпич. Нож с лязгом падает на землю.
- Сколько, блядь, ножей ты с собой притащил?
Мне приходится ослабить хватку на его шее, чтобы он мог ответить.
- Шесть, — выдыхает он.
Я прикидываю в голове.
- Где последний?
Он теряет концентрацию, плывёт, поэтому я встряхиваю его.
- Отвечай!
Он молчит, поэтому я снова сжимаю ему горло и начинаю искать. Свободной рукой ощупываю его бедра, вожу вверх-вниз. Когда добираюсь до его задницы, я сильно сжимаю крепкие полушария. Провожу рукой между ними. Рафаэля и так трусит от какой-то дряни, что у него в крови, но я все равно ощущаю, как он вздрагивает от моего прикосновения.
Нащупываю последний нож на пояснице. Хватаю его за пояс брюк. Отпускаю шею, рывком оттаскиваю его от стены, разворачиваю лицом от себя и снова впечатываю обратно в кирпичную кладку.
Вдавливаю предплечье в шею сзади, фиксируя его, выдергиваю последний нож из тайника и швыряю на землю. Свободной рукой обхватываю его бёдра. Его стоящий член жестким стержнем упирается в мое предплечье, пока я тяну его назад к себе. И когда эта идеальная жопа плотно прижимается к моему паху, я не сдерживаюсь – толкаюсь вперед, вжимая свой стояк между восхитительных половинок. На меня накатывает горячая, сводящая с ума волна похоти.
Я чувствую, что Рафаэль больше не сопротивляется, поэтому убираю руку с его шеи, обхватываю ей грудную клетку и тянусь к воротнику его куртки.
- Ты устроил здесь пиздец какой бардак, — шепчу я ему в затылок, глядя на неподвижное тело жертвы в трех метрах от меня. В ноздри бьёт запах Рафаэля – смесь мускуса, пота и дорогого утонченного парфюма.
Расстегиваю его брюки и просовываю руку внутрь, обхватываю его член через ткань нижнего белья. Рафаэль стонет, и это, вместе с ощущением его стояка в моей ладони, заставляет меня полностью потерять голову от желания.
Я стягиваю с него брюки и нижнее белье вниз. Мне мало чувствовать его через ткань. Мне нужна моя рука на его голой, горячей и нежной коже там, внизу живота. Я хочу почувствовать то, что рисовал в воображении с того момента, как он вошел в душ.
Зубы царапают его шею, пока пальцы нетерпеливо обхватывают его твердый обнаженный ствол. Я глубоко вдыхаю его запах, двигая рукой по всей длине, дразня пальцами распухшую головку, выдаивая из нее каплю прозрачной смазки. Его тело напрягается и конвульсивно дергается.
Я отпускаю его член и провожу рукой по заднице. Скольжу пальцами между ягодиц, раздвигая их, нащупывая то самое желанное отверстие, которое я собираюсь трахнуть.
И тут мои пальцы натыкаются на основание пробки.
- Ты такая грязная маленькая шлюха, — рычу я ему в шею. – Грязная до безобразия.
Расстегиваю свой ремень, расстегиваю штаны и приспускаю трусы под свои распухшие яйца. Из кармана куртки достаю пакетик смазки, разрываю его зубами и смазываю свой нетерпеливо подергивающийся член.
Рафаэль стонет, дрожит, выгибается и толкается назад, подставляясь мне. Его нетерпение раздражает, поэтому я шлёпаю по пробке. Он вздрагивает так сильно, что его колени подгибаются и тело оседает вниз. Рывком возвращаю его в прежнее положение, крепко держу, хватаю пробку и резко вытаскиваю её наружу. Я не хочу быть любезным и нежным.
Он вскрикивает, когда кольцо мышц растягивается вокруг самой широкой части пробки. Гладкая, скользкая от смазки, она легко выскальзывает, и я небрежно засовываю ее в карман его куртки, чтобы не испачкать свою. А затем упираюсь головкой в нетерпеливую трепещущую дырку и одним рывком вталкиваюсь внутрь.
Я даже не думаю о том, что стоило бы использовать защиту. Просто хочу наполнить его собой и сделать своим.
Рафаэль вскрикивает от внезапного, грубого вторжения. Да, он был растянут пробкой, но мой член значительно больше. Я погружаюсь в него до конца.
Левой рукой я по-прежнему обхватываю его за грудь, вдавливая пальцы в горло и ключицу и фиксируя своим обхватом его тело при каждом жестком толчке. Моя другая рука снова находит и сжимает его член.
Это так охуенно, что сводит с ума. И я снова вбиваюсь в него – глубоко, резко, снова и снова, позволяя животному удовольствию захлестывать меня. Я крепко прижимаю его к себе, и низко рычу, наслаждаясь каждым мгновением внутри и ощущением его покоренного тела.
Но мне нужно больше. Больше, чем я могу получить в этой позе, поэтому я отпускаю его горло и рывком оттягиваю его бедра назад, прогибая его еще ниже. Он в отчаянии цепляется за стену окровавленными пальцами, пытаясь удержаться, когда я начинаю вбиваться в него еще жестче и безжалостнее.
Я трахался в переулках много раз, но никогда - вот так. Я никогда никого не хотел так, как хочу Рафаэля. Я хочу убить его. Я хочу полностью разрушить и уничтожить его.
Но больше всего я хочу, чтобы моя сперма как горячее клеймо оказалась внутри него.
Мои яйца поджимаются, когда я двигаюсь быстрее и жёстче, погружаясь в его тесное, скользкое, теплое нутро. Черт, как же это охуенно. Я полностью отпускаю себя, срываясь в бездну наслаждения. Позволяю оргазму захлестнуть меня с головой. Бёдра резко толкаются вперед, когда я кончаю. Рафаэль сжимается вокруг меня, пока я наполняю его горячими струями спермы.
Экстаз медленно угасает. Я резко выхожу, Рафаэль вскрикивает от внезапной пустоты. Его ноги дрожат, и кажется, будто он сейчас упадёт. Я почти позволяю ему это сделать, но в последний момент удерживаю на ногах, лезу в карман его куртки за пробкой и грубо загоняю ее обратно внутрь, запирая свою сперму внутри. А потом отпускаю и позволяю ему упасть мне под ноги.
Отступаю назад, глядя вниз на его тело, растянувшееся на грязной земле. Натягиваю нижнее белье обратно на место, застегиваю брюки и ремень. Наваждение прошло, я торопливо привожу себя в порядок. Тело Рафаэля продолжает вздрагивать от легких конвульсий. Я знаю, почему – он так и не кончил и всё еще возбужден до чертиков. Но это пока подождёт.
Я оставляю его лежать и направляюсь к телу убитого мужика. Какой же гребаный бардак. Кровь буквально повсюду. Чем он, блядь, вообще думал, проворачивая подобное прямо на улице??
Ебаный сумасшедший идиот.
Я достаю телефон из куртки и набираю номер.
- Да, босс, — отвечает Рокко.
- Нужна уборка. Всё очень грязно.
- Где?
Я сбрасываю ему локацию. Он будет здесь через пятнадцать минут. Я не могу уйти, пока он не приедет - мало ли, кому взбредёт в голову зайти в этот переулок.
Возвращаюсь к Рафаэлю. Он лежит неподвижно. Я стою над ним, разглядывая его запрокинутую голову, неосмотрительно доверчиво обнаженное горло и резкую линию челюсти. Скольжу взглядом ниже, по его торсу к по-прежнему голому, твердому члену. Стояк ритмично подрагивает в такт тяжелому дыханию. Я закрываю глаза, когда новый разряд возбуждения пронзает меня.
Резко поднимаю его на ноги, прижимаю к себе, натягиваю на него трусы и брюки. Но прежде, чем застегнуть их – не могу удержаться и запускаю руку внутрь, сжимая член сквозь ткань трусов. Он вздрагивает, прижимаясь ко мне сильнее, утыкаясь лицом мне в шею.
Не знаю, почему, но я не отталкиваю его. Просто держу, почти нежно потирая его член, пока он тяжело дышит мне в горло. А потом зачем-то зарываюсь носом в его волосы и вдыхаю.
Господи, как же он приятно пахнет.
И тут в сознание вторгается мой отец. Я не даю ему заговорить внутри головы, но я, блядь, чувствую его присутствие.
Тащу Рафаэля к своей машине. Открываю пассажирскую дверь. Освещение из салона заливает нас мягким светом, и я вижу, что вся куртка Рафаэля буквально залита кровью. Прислоняю его, как куклу, к боку машины, расстегиваю молнию и сдергиваю куртку с него. Он смотрит на меня достаточно осмысленно, чтобы я понял – он ещё не совсем в отключке. И вдруг он подается вперед, как будто хочет меня поцеловать. Я ловлю его за челюсть.
- Даже и не думай, пидор.
Рывком запихиваю его внутрь на пассажирское сиденье. Я не хочу, чтобы он пачкал салон своими окровавленными руками, поэтому достаю стяжки из бардачка и фиксирую ему запястья.
Откидываю спинку сиденья назад, чтобы он лежал и не отсвечивал в окне, когда Рокко приедет сюда. Его ширинка все еще расстегнута, член отчетливо выпирает, натягивая ткань трусов. Мне нравится, как это выглядит, поэтому оставляю всё как есть.
Возвращаюсь в переулок и собираю его ножи. Затем облокачиваюсь о багажник авто и жду, пока в переулок, наконец-то, неспешно заезжает фургон Рокко. Я не хочу с ним разговаривать, не хочу ничего объяснять, просто сажусь за руль и уезжаю.
Пока мы едем, я старательно избегаю смотреть на своего пассажира, но краем глаза я вижу, что Рафаэль всю дорогу смотрит на меня. Мы оба по-прежнему молчим.
Когда мы подъезжаем к «Лаш», я останавливаюсь за зданием у въезда в его частный гараж. Разумеется, ворота не открываются для моей машины, поэтому я нажимаю кнопку и поднимаю сиденье Рафаэля.
- Ты дома, принцесса. Мне нужен твой…
Он не слушает меня, шарит связанными руками по дверной ручке, кое-как открывает дверь и вываливается наружу.
- …код, — заканчиваю я, наблюдая как он, шатаясь и спотыкаясь, бредет к панели управления воротами.
Я мог бы его остановить, но, честно говоря, мне нравится смотреть, как он мучается.
Руки у него все еще стянуты, но он умудряется набрать код. Ворота открываются и он, не оглядываясь, бредёт внутрь. Я загоняю машину вслед за ним, глушу двигатель и выхожу, прихватив его куртку с заднего сиденья. Опускаю дверь гаража, потому что Рафаэль даже не подумал это сделать.
Я догоняю его уже у лифта и внимательно смотрю, как он набирает следующий код. Захожу в лифт следом. Впервые за этот вечер вижу его при полном освещении. Куртка у меня в руках, он остался в одной черной компрессионной футболке. Сквозь нее отчетливо проступают твёрдые бугорки сосков.
Его член по-прежнему выпирает из ширинки через ткань трусов. Он не просил меня помочь, и сам не пытался застегнуть штаны. Если бы они не были такими узкими, давно бы свалились с его задницы.
- Ты все ещё чертовски возбужденная сучка? — поддеваю я, скручивая его сосок пальцами.
Он подаётся вперед.
- Ну так трахни меня.
Я отпускаю его.
- Ну вот, наконец-то ты вернулся. Ты витал где-то далеко.
Он не отвечает, после проблеска его глаза опять стекленеют, и он опять не здесь.
У лифта есть еще одна дверь. Скорее всего, она служит для доступа в секс-клуб, расположенный в подвале, а может, и в какую-нибудь другую часть его здания. Но сейчас дверь открывается в пентхаус Рафаэля.
Как и следовало ожидать, его апартаменты просто великолепны: гладкое темное дерево, черная кожаная мебель, имитация кирпичной кладки и золотые акценты. Всё подобрано идеально, стильно, роскошно.
В центре гостиной стоит сверкающий черный рояль. Справа — бар, который, думаю, можно считать чем-то вроде кухни. Я бросаю его окровавленную куртку на стойку.
Затем достаю один из его ножей из-за пояса и разрезаю стяжку на его запястьях. После этого сажусь на один из барных стульев, и с любопытством наблюдаю, что же он будет делать дальше.
Рафаэль снимает футболку, потом начинает возиться с ботинками – и это у него выходит паршиво. Он шатается, едва не падает, но в итоге справляется. Затем сбрасывает штаны и нижнее белье. И стоит передо мной – голый, по-прежнему каменно-твёрдый и все еще с пробкой — и моей спермой — внутри. Покачиваясь, медленно направляется к роялю.
Он садится на стул, кладет окровавленные руки на клавиши и начинает играть. Я пересаживаюсь на другое место, чтобы лучше видеть его член. Снимаю куртку, потому что мне почему-то становится жарко.
Музыка сложная, это какая-то современная интерпретация чего-то классического. Какого хрена он в состоянии так играть, если даже ходить прямо не может? И как, черт возьми, он играет в таком состоянии – с таким яростным стояком?
Если честно, это просто охуенно.
Его тело движется в такт музыки - плавно и ритмично, без всякой дерганости и нервозности, как было в переулке во время схватки. И, конечно, я не могу оторвать взгляд от его покачивающегося, торчащего, потемневшего болта.
Моя собственная эрекция не заставляет себя долго ждать. Я расстегиваю ремень, во второй раз за эту ночь дергаю молнию на штанах, спускаю трусы и начинаю дрочить, продолжая любоваться играющим Рафаэлем.
Вдруг без всякого предупреждения он резко вскакивает, роняя с грохотом стул. Обнаженный, возбужденный, окровавленный, он начинает метаться по комнате. Он что-то бормочет, но я не могу разобрать слов.
Я отлипаю от барной стойки, ловлю его посреди гостиной. Его грудь тяжело вздымается, мышцы пресса напряжены, окровавленные руки сжаты в кулаки.
Я не понимаю, что он бормочет.
Он вскрикивает, когда я хватаю его и швыряю на черный кожаный диван. Он сопротивляется, но сейчас у меня все преимущества. Выдергиваю ремень из штанов. Поднимаю его руки вверх и привязываю запястья ремнем к металлическому подлокотнику дивана. Когда заканчиваю - кладу ладони на мои же следы на его шее и сжимаю. И он успокаивается.
Только я - нет.
Я грубо втискиваюсь между его ног. Диван достаточно широкий, чтобы я мог удобно устроиться. Разжимаю хватку на горле и задираю одну его ногу, открывая себе доступ к его заполненной дырке. Выдергиваю из нее пробку, любуюсь на вытекающую оттуда сперму. И вбиваю член в горячее, скользкое месиво.
Я никогда раньше не трахал дырку, заполненную спермой, так что я оказался совершенно не готов к абсолютно грязным и пошлым звукам. Ритмичное хлюпанье сводит меня с ума, как и вид Рафаэля, выгибающегося подо мной.
Я неотрывно наблюдаю за ним, пока трахаю. Его руки дергаются в попытке вырваться из пут. Губы приоткрыты, дыхание прерывистое, глаза полузакрыты.
Я закидываю его ногу еще выше, чтобы войти глубже. Его член дрожит, оставляя влажно блестящую дорожку предспермы на напряженном животе. Когда я сжимаю его наполненные, тяжелые яйца, Рафаэль резко вскрикивает.
- Ты копил это для меня? — хрипло говорю я, толкаясь в его горячий, скользкий канал.
Продолжаю сжимать его яйца одной рукой, пока другой хватаю его за вторую ногу и меняю угол. Должно быть, я таки попадаю по простате, потому что он дергается и вскрикивает.
Я перевожу руку с яичек на член. Он нетерпеливо подрагивает в моей ладони. Зрелище настолько эротическое, что я начинаю его дрочить в такт своим движениям. Рука тут же становится скользкой от его смазки. Мои движения становятся все более требовательными.
- Ты сейчас кончишь для меня, грязный мальчик. Ты покажешь мне, как пачкаешь себя спермой, потому что тебе нравится мой член в твоей заднице.
Он бормочет что-то бессвязное. Хотел бы я знать, что именно он говорит, но видеть, как он разваливается под моим натиском – уже достаточно восхитительное зрелище.
Когда его яйца поджимаются, я понимаю, что он близко. Ускоряю движения руки и бёдер, не давая ему ни секунды передышки. Он вскрикивает, а его член содрогается у меня в руке. Кремовые струи выстреливают из его кончика, а задница сжимается вокруг моего ствола. Я продолжаю вбиваться, выдаивая из него всё новые порции, которые белыми каплями покрывают ему пресс, грудь и горло.
Это зрелище добивает меня. Бедра резко толкаются вперед, загоняя меня вглубь до самого основания, пока я разряжаюсь глубоко внутри. Я отпускаю его член и вцепляюсь в его бедра с такой силой, что наверняка оставлю синяки, пока мой член пульсирует, выплескиваясь без остатка. Ощущения настолько интенсивные, что перед глазами вспыхивает белый свет.
- Хннн! — бессвязно кричу я, выгибаясь с последним напряженным толчком. Оргазм никак не отпускает меня, удерживает и крутит в безумном водовороте. - Бля, хннн!
Напрягаюсь в последней судороге, прежде чем, обессиленный, ошеломлённый, задыхающийся падаю вперёд. Рафаэль корчится подо мной, продолжая сжиматься вокруг моего члена в послеоргазменных конвульсиях. Это чересчур, еще немного – и я сойду с ума.
Я выскальзываю из него, сперма из растраханной дырки проливается на диван. Я встаю, и его ноги обессиленно падают на диван.
Его глаза едва приоткрыты. Всё тело покрыто спермой. Окровавленные руки по-прежнему привязаны к подлокотнику дивана. Он должен бы выглядеть ужасно, грязно и мерзко, но он…блядь, он просто прекрасен.
Прячу член и застегиваю молнию брюк. Пошатываясь, как пьяный, иду к бару за своей курткой и телефоном. Возвращаюсь к дивану и делаю несколько потрясающих снимков. К тому моменту, как я заканчиваю, Рафаэль уже полностью отключается.
Я проверяю его запястья, убеждаясь, что ремень не перекрывает кровообращение. И долго смотрю, прежде чем уйти и оставить его одного.