XIII
Утро в Мадриде снова было золотистым. Лучи солнца медленно, почти лениво ползли по подоконнику, касаясь светлого белья, разбросанной одежды и моих ресниц. Я лежала в просторной кровати Килиана, свернувшись на его стороне — она пахла им: немного мятой, капелькой мускуса, чем-то тёплым и родным.
Он уже уехал. Я помнила, как он шептал что-то перед уходом, поцеловал в висок, а потом дверь тихо закрылась. Было ещё темно, когда он покинул дом, и я даже не открыла глаза, просто кивнула сквозь сон.
Теперь же дом дышал утренней тишиной. Я вылезла из-под одеяла, медленно потянулась, ощутив лёгкую ломоту в теле — то ли от тренировок, то ли от всех эмоций последних дней.
Окна были открыты, и сквозь тонкие шторы проникал шум города: звуки машин, гул голосов, редкий лай собак где-то внизу. Мадрид просыпался.
Я прошла босиком по холодному полу, направляясь на кухню. Мой шёлковый халат мягко скользил по ногам, запахнувшись на талии. Я включила кофемашину — любимую Килиана — и с удовольствием вдохнула аромат свежесмолотых зёрен. На плите стоял его чай, оставленный, наверное, в спешке. Я села за остров на кухне, держа в руках тёплую чашку, и разглядывала улицу через окно.
Всё казалось чуть замедленным. Тихим. Но внутри было неспокойно — не тревожно, просто много чувств.
Удивительно, как быстро чужой дом стал ощущаться почти как свой. И как быстро человек может встроиться в твою жизнь — мягко, но основательно.
Я вспомнила, как вчера мы смеялись в машине, как он выбирал одежду с лицом максимально серьёзного модельера, как крепко обнимал в душе и как не хотел отпускать… Всё было просто, но насыщенно.
Я наложила себе йогурт с мюсли и медом, положила пару ягод, села обратно. И всё думала.
Я здесь.
Я осталась.
И я не знаю, куда всё это идёт… но впервые за долгое время мне не хочется бежать.
Дом был полон тишины, но внутри — так много ощущений.
****
Я отложила ложку, потянулась за телефоном, который всё утро лежал молча на краю стола. Экран засветился в тот самый момент, когда я коснулась его — как будто он чувствовал мою руку.
Сообщение от Килиана.
«Доброе утро, красавица. Тут пальмы, море и солнце. Но честно? Пусто без тебя. Даже кофе не такой вкусный.»
Я не смогла сдержать лёгкую улыбку. Чуть щекотно стало в груди — тепло от его слов растекалось по телу, будто луч солнца скользнул под кожу.
Я набрала ответ:
«Утро началось вкусно, но без твоих приколов на кухне как-то... спокойно. Я тут хозяйничаю, берегись — твоя кухня скоро станет моей.»
Через пару секунд — снова вибрация:
«Я на это только надеюсь. Всё твоё. И дом, и я — особенно я.»
Я смеюсь. Это было просто, игриво, но за словами чувствовалась мягкая, глубокая привязанность. Та, что строится не на днях, а на каждом взгляде, каждом слове, каждой заботе между строк.
С чашкой кофе в руках я вышла на террасу. Внизу уже кипела жизнь, но на этой высоте было тихо. Уютно. Я закуталась в плед, присела в кресло, прижав ноги под себя, и снова взяла телефон в руки.
«Килиан, а ты не забудь отдохнуть. И да, не флиртуй там с испанскими девушками — я всё увижу.»
Он сразу:
«Только если они в чёрном халате, с кофейной чашкой и держащие ложку как ты.»
Я покачала головой. Такой дурачливый, милый. Но в этом было что-то настоящее.
____________________________
Я сидела на балконе, обняв ногами подушку, с чашкой кофе, глядя на золотой рассвет над Мадридом. Внизу медленно просыпался город, а в телефоне — сообщение от него.
Килиан:
«Скучаю. Покажи мне себя. Только честно — как выглядишь с утра без меня?»
Я хмыкнула, слегка взъерошила волосы и, поймав отражение в окне, щёлкнула спонтанное фото — в его футболке, босиком, с недосыпом, но с тем самым выражением лица, которое он называл «опасным».
Отправила.
Через пару секунд — «набери вдох» — и пришёл ответ.
Фото — пляж, золотой песок, солнце бьёт бликами по его коже. Он стоял у воды, в чёрных плавках, держа в одной руке бутылку воды. Мокрые волосы, безупречный пресс, ухмылка в пол-улыбки.
Подпись:
«Теперь ты страдаешь тоже»
Я прыснула со смеху и отправила:
«Нечестно! Это точно было не сейчас»
Он тут же набрал:
«Сейчас, сейчас. Я только что выбежал из воды и подумал: “Вот бы ты была тут.”»
— Адель:
«Ты бы не отвлёкся на волны, если бы я была рядом.»
— Килиан:
«О, я бы точно утонул… но счастливым.»
На секунду я прикрыла глаза, представив это. Пляж, море, он рядом, солнце на коже — и больше никого.
И тогда я ответила просто:
«Скоро я приеду. Но не раньше, чем ты пришлёшь ещё одну фотку — с улыбкой. Без пресса. Просто ты.»
И он прислал. Та самая улыбка. Чистая, искренняя. Та, которую я хотела видеть каждое утро.
__________________________
Я всё ещё сидела на балконе, когда телефон зазвонил. Опять он. Я улыбнулась, отвечая:
— Ну что? Скучаешь настолько, что готов петь мне серенаду по видеосвязи?
На том конце — его хрипловатый утренний смех, смешанный с шумом волн.
— Нет, серенады будут вечером. Сейчас хочу сказать одно: прилетай. Серьёзно. Бери билеты, я всё устрою. Здесь невероятно красиво, и, главное — мне тебя очень не хватает.
Я немного замолчала, играя пальцем с краем кружки.
— Ты знаешь, что я не умею вот так — спонтанно. Мне нужно всё планировать. У меня работа…
— Ты умеешь. Просто не позволяешь себе. Ты даже сейчас хочешь сказать “нет”, но я слышу по тону — ты хочешь быть здесь. Рядом. Со мной.
______________________
После звонка Адель ещё несколько минут смотрела в экран телефона, будто он мог дать ответ. Фото с пляжа, на котором Килиан позировал в одних плавках, до сих пор было открыто. Его кожа сияла на солнце, мышцы были чётко очерчены, волосы растрёпаны морским ветром. Это фото дразнило её, как и сам Килиан — слишком тёплый, слишком близкий, слишком опасный.
Но она мягко опустила телефон на подоконник, вдохнула глубоко и посмотрела на свой ноутбук. За стеклом окна — безмятежный Мадрид, ленивый в жарком послеполуденном свете. Внутри — напряжённая потребность к заземлению, к делу, к мысли.
Она прошла в кухню, долила себе кофе и вернулась к столу. Открыла папку с заметками. Несколько свежих досье, подготовка к аналитическому обзору, отклики на недавние публикации.
Работа. Это было её спасение. Её стихия. Там, где всё имело структуру, смысл, причины и последствия. Не как в чувствах, не как в этой новой, пугающе нежной близости с Килианом.
"Мне нужно сконцентрироваться," — подумала она, щёлкая по клавишам.
Сначала она сделала несколько заметок по интервью с Камиллой — в голове всё ещё звучали вопросы, будто она сама с собой продолжала диалог: почему именно этот путь, почему Испания, почему он?
Потом открыла статистику по последним публикациям. Отметила рост интереса к её материалам после шумихи вокруг отношений с Килианом. Это злило и вдохновляло одновременно.
— Я не “девушка звезды”, я аналитик. Я умею видеть суть сквозь шум, — пробормотала она, будто напоминая себе.
Прошло больше часа. На столе скапливались наброски. Голова прояснялась. Она уже так глубоко погрузилась в цифры, имена, тонкости внутренней политики футбольных клубов, что на время забыла о море, солнце, его взгляде и смс с подмигивающим смайликом.
Когда она снова подняла глаза, солнце начало опускаться за горизонт. Адель подтянула ноги на стул, обняла колени, посмотрела на экран.
Там, в черновиках, рождался новый текст. Чистый, резкий, точный. Такой, каким было её слово до него.
И в этом моменте — среди клавиш, кофе, городского гудения и её собственных мыслей — Адель почувствовала себя собой. Не его девушкой. А собой.
****
На кухне было уютно. Сквозь приоткрытое окно тянуло мягким вечерним ветром — он шевелил лёгкую занавеску, наполняя комнату ароматом улицы, пыли и нагретых за день камней. Адель стояла босиком на прохладной плитке, закатав рукава белой рубашки. Волосы были собраны небрежно, в пучок, пара прядей щекотали щёку.
На плите тихо шипела сковорода. Она готовила пасту с креветками и чесноком, добавляя к ней сливки, белое вино и немного цедры лимона. Запахи — свежие, солёно-пряные — словно вернули её в Италию, в дом её бабушки, где кухня всегда дышала морем и солнцем.
"Я скучаю по Риму," — подумала она, аккуратно переворачивая креветки. — "По шуму улиц, по голосам на родном языке, по хаосу, в котором я чувствую себя живой."
На столе уже стоял бокал вина и белая тарелка с лёгким узором по краям. Она медленно выложила на неё горячую пасту, украсила веточкой базилика, села у окна. С улицы доносился шум машин, чьи-то шаги, редкие голоса. Вечер опускался на город мягкой акварелью.
Адель включила ноутбук. Пальцы слегка дрожали — она не сразу осознала, от чего. От усталости? От вина? От лёгкой тревоги, что снова всплывёт в заголовках её имя рядом с его?
Она открыла статьи.
"Новая муза Килиана Мбаппе: Адель делится своими взглядами в откровенном интервью."
"Наконец-то она заговорила. И нам это нравится."
"Адель — больше, чем просто девушка звезды."
Она листала, читала, где-то морщилась, где-то невольно улыбалась. Некоторые комментаторы хвалили её искренность и профессионализм, другие ставили под сомнение её мотивацию. Конечно, нашлись и те, кто обсуждали не её мысли, а её губы, волосы, талию.
— О, да, конечно, давайте снова сделаем женщину анекдотом, — пробормотала она с иронией, отпивая из бокала.
Но внутри... было спокойно. Почти. Потому что теперь она знала, что её слушают. Её видят. И не только через призму Килиана.
За окном ночь постепенно заглатывала Мадрид, но в квартире было по-домашнему светло. Адель доела пасту, отнесла тарелку в раковину, снова взглянула в экран. Новый комментарий. Потом ещё.
И среди всех вдруг — сообщение от Килиана:
«Я скучаю по тебе. Ужинал и думал, как ты ешь свою пасту с этим серьёзным лицом. Покажи мне это лицо сейчас?»
Она чуть улыбнулась. Но фотографию не отправила. Просто поставила телефон экраном вниз. Сегодня она была не в настроении быть чьей-то девушкой на показ. Сегодня она была просто собой.
___________________
После ужина я решила немного проветриться и вышла на улицу. Небо над Мадридом было глубоким и тёмным, но город ещё не засыпал — вдалеке мерцали огни, а тихий вечерний воздух наполнял лёгкий аромат цветущих деревьев.
Недалеко от дома Килиана был небольшой парк — зелёное оазис среди городской суеты. Я неспешно шла по тропинке, любуясь тенями и слушая, как листья шуршат под ногами.
Вдруг впереди заметила знакомую фигуру — Лусия. Она была с собакой — крупной, добродушной и чуть неуклюжей. Собака радостно виляла хвостом, а Лусия улыбалась, когда увидела меня.
— Адель! — воскликнула она, подойдя ближе. — Я совсем рядом живу. Вот только вышла погулять с Бруно.
Я улыбнулась, почувствовав приятное тепло от неожиданной встречи.
— Как здорово! Давно не виделись, — сказала я.
Мы начали вместе идти по парку, Лусия рассказывала о своей жизни, а я делилась последними новостями. Бруно время от времени забегал в траву, а потом возвращался к нам, трогательно выпрашивая внимание.
Мы смеялись, говорили о простом и близком — о друзьях, мечтах и повседневных заботах. В этом тихом парке, под мягким светом фонарей, всё казалось особенно искренним и лёгким.
Когда прогулка подошла к концу, я почувствовала, как сильно ценю такие моменты — простые, настоящие, без суеты и камер.
— Спасибо за компанию, Лусия, — сказала я, когда мы стояли у выхода из парка.
— Всегда рада, — улыбнулась она. — Звони, если захочешь ещё погулять.
Я пошла домой, ощущая приятную усталость и лёгкость в душе, готовая к новым дням.
****
Я уже почти задремала, укрывшись лёгким пледом, когда экран телефона мягко засветился, и прозвучал короткий звонок — видеосвязь.
Килиан.
На экране — его имя, рядом с ним смайлик солнца и волны. Я провела пальцем по дисплею и сразу же увидела его улыбающееся лицо, тёмные локоны чуть растрёпаны, а на фоне — закат и шум моря.
— Ma belle, — с хрипотцой прошептал он, поднося телефон ближе к лицу. — Я знал, что ты ещё не спишь.
Я улыбнулась, приподнявшись на подушке.
— Конечно не сплю, у меня интуиция. Слышу, как где-то на пляже один уставший, но счастливый футболист хочет мне позвонить.
Он рассмеялся, глаза его сузились от тёплой, искренней улыбки.
— Ты выглядишь уютно... — проговорил он, склонив голову набок. — Где плед? Где чай? Где ты прячешь свою ваниль?
— В спальне, в пледе, с мечтами, — тихо ответила я, облокотившись на локоть.
— А ты где?
Он повернул камеру — шум прибоя, огоньки у береговой линии, смех друзей вдали. Он снова вернул экран к себе:
— Мы уже возвращаемся в дом. Сегодня всё спокойно. Но без тебя… скучно. Знаешь, я смотрел на это море и думал: если бы ты была рядом, я бы держал тебя за руку, мы шли босиком по песку и не говорили бы ни слова. Просто были.
Моё сердце сделало мягкий перекат, как волна, приближающаяся к берегу.
— Ты романтик, Килиан.
— Только с тобой.
На мгновение повисла тишина. Мы просто смотрели друг на друга — он с солнцем в глазах, я — в полумраке спальни, с дыханием, как шёлковый шорох.
— Как прошёл день? — спросил он, наконец.
Я рассказала о прогулке с Лусией, как готовила, как читала комментарии. Он слушал, кивая, иногда вставляя короткие фразы. Было так по-домашнему, так тепло — будто мы уже тысячу раз вот так засыпали вместе в одном городе, в одной комнате.
— Я скучаю, — сказал он тише. — И не просто по твоим поцелуям. Я скучаю по твоему голосу, твоим глупым шуткам, даже по тому, как ты смеёшься над моими носками.
— Тогда возвращайся скорее, — шепчу я. — Или я прилечу.
— Я подумаю над этим завтра утром. А сейчас… — он поправил камеру, лёг на подушку, и мы замолчали.
Мы лежали на расстоянии километров, но это был один из самых близких вечеров. Он заснул почти на глазах — с полуулыбкой, с телефоном в руке, со мной в экране.
И я ещё долго не отключала связь. Просто смотрела. Просто была рядом. Хоть вот так.