Ждать чуда || Даниззка

Андрей открыл знакомую дверь запасным ключом, тут же стягивая кеды и заталкивая их под пуфик, стоящий вдоль коридора. Хозяина не было ни на кухне, ни на балконе. Осталось только проверить единственную комнату. В самой квартире царил хаос. Андрей знатно заебался убирать такие срачи вместе с Федей, но ничего не поделаешь. Всё-таки они друзья, а друзья, вроде как, помогать друг другу должны.

— У тебя опять депрессия и творческий кризис? — Парень поправил чуть сырые волосы и снял пальто с худых плеч, кинув его на диван.

— Это даже видно? — Федя повернулся на кресле к вошедшему и отпил сок из маленькой коробочки с изображением яблони.

— По срачу и запаху сигарет? Ещё бы не узнать! — Пирокинезис усмехнулся, провёл рукой по пыльным полкам и уселся на тумбочку, стоявшую рядом со столом. — Я к тебе не просто так пришёл.

— Воу, а такое бывает редко! — Федя засмеялся, отодвинулся от стола подальше и выкинул пустую коробку. — Рассказывай, родной…

— Мне нужно знать всё про Цыркунова, Лизу, Кашина особенно. У кого с кем конфликты, у кого с кем отношения…

— Ух ты, а с чего бы это? — Букер поднялся с места, похлопал друга по плечу и наклонился к нему, бормоча практически в лоб. — На это уйдёт дохуища времени, но сначала ты мне расскажешь, с каких хуёв тебе стало так интересно.

— Окей, только пообещай с каждой запятой, до последней точки, ты расскажешь всё. — Андрей обвил холодными тонкими руками шею Феди и заулыбался, почувствовав пальцы в своих волосах.

— Я не хочу рассказывать всё на трезвую голову. — Федя пытался выпрямился, но Андрей крепко обнял, не выпуская.

— По-моему, ты и сейчас с нетрезвой головой. — Пирокинезис поморщился, принюхавшись.

— Ёбаный репей, Пиро! — Федя выпрямился, но на нём повисли, свесив ноги. Они не касались пола, болтались в воздухе. — Пошли, накатим.

— Я только отошёл после фразы «давай сами накатим». Мне хватило. — Андрей встал на ноги, погладил свою щетину и улыбнулся напротив стоящему во все тридцать два зуба.

— Иногда завидую твоей жизнерадостности. — Покачал головой темноволосый. — Ты вообще дома когда в последний раз был? — Он развернулся, пригладил волосы и вышел из комнаты, направляясь на кухню.

— Месяца два назад. — Тихо ответил красноволосый и сел на кухонную тумбу.

— И мать не ищет? — Федя достал бутылку вина и один бокал, вопросительно поглядев на Андрея. Тот качнул головой и Букер закрыл дверцу шкафа.

— А я ей сдался? После смерти отца она на всех хуй забила, сидит и пьёт в одиночку. Иногда, конечно, выходит на улицу, но офис стороной обходит. Видит это здание — в слёзы. Я не видел её уже очень давно.

— Я бы тоже слёзы лил, потерял бы близкого человека. — Букер вздохнул. Руки умело вскрыли бутылку вина, красная жидкость наполнила бокал и тут же была опустошена. — А где ночуешь?

— Где придётся. Сегодня в квартире, где бухал, вчера у Кирилла, где-то задремлю, за партой… В основном у Плавника, когда у него батя работал.

— А к Химе, Эмелевской? — Федя всё не унимался и расспрашивал обо всём, что стояло на душе и не давало нормально жить. Он беспокоился за младшего, за его жопу, на которую Андрюша найдёт приключения обязательно. — Ко мне почему не приходишь в конце-то концов?

— Так! Я не за тем пришёл, чтобы ты допрос мне устроил. Давай по теме, а потом, если останется у тебя ещё вино в квартире, поговорим об этом. — Андрей взял в руки бутылку вина и принялся рассматривать этикетку.

— Начнём с главного героя — Данила Кашин. — Букер выдохнул, исподлобья взглянув на сидящего. Его руки находились по обе стороны ног красноволосого. Строгий взгляд заставил замереть младшего. — Этот парень очень хороший, но влюблённость в Неред всё испортила. Жизнерадостность пропала вместе с улыбкой с лица, когда Лиза начала дружески шутить, выгонять влюблённость из Дани. А потом эти шутки эволюционировали в не очень приятные фразочки, которые полюбили все в школе.

— То есть, он её любит, а Лиза не обращает внимания и развлекает всех вокруг? — Андрей заболтал ногами, усмехнувшись. Чуть дёрнувшись, когда Федя резко выпрямился и вышел с кухни, Андрей соскользнул на пол. Цепочки на его штанах звякнули, заблестели от дневного света, еле пробивающегося через прикрытые шторы.

— Да, можно и так сказать. — Фёдор пожал плечами и сел в своё кресло. — Продолжать?

— Конечно! — Усмехнулся Пиро и прыгнул на рабочий стол, сдвинув клавиатуру.

— С Мишей дружит наверное… — Букер замер, нахмурился и посмотрел в горящие голубые глаза Пирокинезиса, сверлящие его и требующие рассказать всё подробности. — С марта этого года. Мать у него сейчас в больнице, работала в какой-то компании, где начальник — зверь. Она слегла с сердцем.

— Что за компания? — Андрей расстегнул верхнюю пуговицу тёмной рубашки и легко выдохнул, улыбнувшись.

— В душе не ебу, правда. Знаю, чей отец владеет ею, но это чуть позже, имей терпение. — Федя забил хуй на бокал и хлестал уже с горла. — Так вот… Алишера знаешь?

— С дредами? — Андрей усмехнулся, бросив взгляд на собеседника. Глаза сверкали, а поддельная серьга в носу отражала свет от монитора. — Его знает весь район, ты издеваешься? Он тоже с ними?! — Пиро вскинул брови, уставившись на Федю.

— Ну, а что? Запал на Лизу, как и Данила, и теперь жмёт его. Ёбаный папенькин сынок. Сын, сука, бизнесмена, а ведёт себя хуже, чем самый говнистый человек в мире.

— Фамилию. — Прошипел Андрей, схватившись за запястье. — Скажи мне его фамилию, Федь.

— Фамилию кого?

— Бизнесмена. — Андрюша сжал в кулаке одну из цепочек, болтающихся на ляжках.

— Моргенштерн. — Букер закинул ногу на ногу, выпил ещё немного и поставил бутылку на стол.

— Сука, — Андрей тут же схватился за горлышко бутылки и поднёс её ко рту, сделав несколько глотков. — ебанутая семья. Портят жизнь всем, кто их окружает, пидорасы. — Пиро поставил бутылку обратно, глянув на Федю. — Я думал у них хотя бы фамилии разные.

Букер молча посмотрел на него и пожал плечами. Почему-то защемило сердце, когда Андрей опустил голову, поджав губы. Зажмурив глаза, младший резко открыл их, проморгавшись.

Андрею четырнадцать. Дружелюбный, умный, немного хикканутый, не знающий бед мальчик любил проводить время за книгами, играя на гитаре, ютясь с матерью на кухне утром и вечером. Любил свою семью, любил отца до безумия. Он считал его самым лучшим человеком, которого дала ему жизнь. Отец был для него всем. Он не представлял себе жизнь без поддержки этого человека, без его улыбки на успехи мальчика. Но пришлось привыкать к жизни без него. Тогда он ушёл на встречу с каким-то мужчиной, желающим купить его маленький, но прибыльный бизнес. Но он не вернулся. Не вернулся через сутки, через двое, неделю, месяц, а мать всё скрывала слёзы. Был убит у выхода из кафе ножом. После этого некий Моргенштерн выкупил эту фирму, оформленную по завещанию на мать Пирокинезиса. Женщина не хотела владеть тем бизнесом, который послужил причиной смерти горячо любимого мужа и выставила него на продажу. А до того, что убийца и являлся первым желающим купить его, она не додумалась. Спилась, постарела, забыла о пятнадцатилетнем сыне совсем и жила на последние копейки, не работая. Но Андрюше только исполнилось семнадцать, его мать старается работать, а до сына так мысли и не дошли. Он скитается по квартирам друзей, выпискам, по студиям, записывая какие-то песни, написанные на коленке. Сейчас он не живёт семьёй, не живёт отцом, а живёт друзьями, суматохой вокруг себя и творчеством. Не жалеет ни о чём, что сделал после той трагедии, сколько бы не задумывался о своей жизни.

— Мне продолжить? — Тихо спросил Федя, кладя тёплую ладонь на руку Андрея.

— Да, конечно. — Качнул головой парень, снова вслушиваясь в слова Букера, пытаясь отогнать чёртовы мысли и воспоминания, бьющие в сердце колом.

— Совергон хороший малый, но иногда затупит, со всеми поссориться. — Букер перевёл компьютер в режим сна и продолжил: — Живёт у рыжего из-за того, что его выселили, а с родителями связаться не может. Но это непроверенная информация. Он мало кому говорит про свои проблемы.

— Я познакомился с ним вчера, он правда хорош. С чувством юмора паренёк. — Пожал плечами красноволосый, шмыгнув заложенным носом.

— Ты из-за отца что ли расстроился? — Федя нерешительно положил ладонь на холодные пальцы и сжал их в своей руке.

Они не были тогда знакомы. Федя любил выпить за гаражами, а Андрей любил гулять везде, лишь бы не сидеть в пропахшей насквозь табаком и алкоголем квартире с матерью. Букер боялся выйти из гаражей, чтобы купить спички, а Андрей боялся подойти к нему, хотя он так звал, просил подойти. В конце концов Пирокинезис взял деньги и по своей доброте сходил и купил эти чёртовы спички. А потом нахуярился. Прямо в гаражах вместе с ними. Он даже не помнит, как сдружился с ними в тот вечер. Просто в один момент в его худощавой руке оказалась бутылка, и пятнадцатилетний мальчик был пьян после нескольких глотков. Отец был бы им недоволен.

— Нет, продолжай. — Андрей выдернул руку и прижал её к себе. — Какие бы эмоции я не испытывал — продолжай говорить. Без умолку, чтобы голова разболелась.

— Ладно, окей… продолжим самой яркой личностью. Лиза Неред. Ты её знаешь немного, я вас знакомил, но то, что происходит сейчас вряд ли знаешь. Она с ним в одном классе учится, заёбывает его и так далее. Это ты уже знаешь, а вот насчёт того, что наша дама стала его защищать, наверное, не знаешь.

— Защищать? Что в ней такого щёлкнуло? — С улыбкой спросил красноволосый, потрепав свои волосы.

— Никто не знает, но все замечают. Алишер с ума сойдёт, если узнает про это.

— А между Алишером и Кашиным что происходит? — Андрей поёрзал на месте и сложил руки на груди, исподлобья взглянув на Федю.

— Мне кажется, что они друг друга скоро убьют. Раньше у них каждый день стычки были такие, что хуй оттащишь, а сейчас Моргенштерн уехал куда-то, школа спокойна.

В голове у Пирокинезиса что-то щёлкнуло и на лице появилась ухмылка. Это заметил и Букер, но только улыбнулся этому и выпил ещё немного вина, ведь просто сидеть и смотреть на Пиро — некомфортно.

— Что ты удумал?

— Буду выполнять свой план и ты прекрасно поймёшь всё на ходу. — Пиро вскочил на ноги и потрепал уложенные волосы друга, уйдя на кухню. Здесь он чувствовал себя, как дома. Он и считает сейчас это место своим домом, а Федю — отцом. Характером он был жутко схож с умершим родителем, внешность сильно смахивала да и его отношение к Андрею тоже. Он охранял его, приютил в сложные дни, часто кормил. Букер заменил ему самого родного человека. А Букер считает его своим младшим братом.

***

В квартире тишина, слышно только иногда шорох в комнате Данилы. Его нога торчит из-под одеяла, рыжие волосы стали кудрявыми, нос немного покраснел из-за насморка, а рот приоткрыт. Тихое сопение разрывало тишину. Ему уже как две недели восемнадцать, а никто не порадуется, что он уже такой взрослый и большой. Некому радоваться. Спокойный сон не прервёт звонок телефона. Он отвлечёт директора его школы от работы, заставив вздрогнуть. А из трубки донесётся тихое: «Мать Данилы Кашина скончалась из-за остановки сердца, передайте мальчику сами, пожалуйста».

С приподнятым настроением Кашин шагнул на первую ступеньку школьного крыльца и отворил тяжёлую дверь, вздохнув полной грудью. Ему было похуй на то, что он проебал несколько первых уроков. Похуй на то, что на него смотрят странным грустным взглядом. Хотя нет, не похуй. В голове возникла мысль, что Лиза опять что-нибудь учудит, после чего Даниле будет не очень сладко.

— Данила, стой. — Директор окликнул парня, схватив его за плечо. — У тебя сейчас какой урок?

— Информатика, — Тихо ответил Данила, повернувшись к мужчине. Полупустой портфель Кашина привлёк внимание директора. — А что?

— Пойдём со мной. — Директор отпустил парня и пошёл в сторону своего кабинета. Даня постоял секунду на месте, оглянулся и пошёл по лестнице вверх.

— Что-то случилось? — Спросил Даня, явно озадаченный вызовом в этот кабинет. Его руки начали немного трястись.

— Присаживайся, — Тихо произнёс директор и сел одновременно с парнем. — Как дела с учёбой? Проблем нет?

— Всё отлично, но вы вызвали меня поговорить только о моей учёбе? — Кашин изогнул бровь, стянув со своих коленей портфель и облокотил его на ножку стола. — Об этом я разберусь с учителями, если посчитаю свою позицию правильной.

— Ладно, тут пришла информация, ты только не нервничай. — Руки самого директора тоже тряслись. Он попросту не знал, как преподнести ученику эту информацию мягче.

— Что произошло? — выпалил Кашин, как только директор закончил говорить. По-тихоньку он подседал на панику.

— Твоя мама… Она скончалась из-за остановки сердца, — Приподнятое настроение в этот момент резко поменялось. Мелкая улыбка ушла с лица, оставив немного приоткрытый рот.

— Откуда у вас эта информация? — Его голос предательски дрожал.

— Позвонили из больницы. Дань, иди домой, отдохни, — Директор опустил глаза.

— До свидания, — Тихо сказал Даня и, закрыв за собой дверь, устремился к выходу. Так быстро уйти он не хотел даже во время самых резких слов от Лизы.

Он на ватных ногах спустился на первый этаж, ничего не видя перед собой и ни о чём не думая. В глазах белая пелена, в голове пусто. Он замер: не мог открыть рот, пошевелить пальцами, моргнуть. Он сидел, словно статуя, облокотившись на стену, на которой висит расписание. Он не хочет больше возвращаться в квартиру. Не хочет видеть дверь комнаты матери, которую каждую неделю протирает от пыли. Не хочет сидеть на кухне, где было проведено столько разговоров с ней. Не хочет заходить в гостиную, находясь в которой он пожелал не рассказывать тайну о его плохой успеваемости, о его ужасном настроении и огромных мешках под глазами. А ведь она так и не узнала причину.

— Дань? — Тихий хриплый голос вывел его из транса, заставил повернуть голову на его обладателя.

Рыжий молча поднял голову и закрыл глаза. Он сидел перед стоящим Мишей и не мог произнести ни слова. Его будто парализовало.

— Ты знал? — Одними губами произнёс Кашин.

— О чём? — Миша до последнего решил строить из себя дурачка, отстающего от мира и не знающего последних новостей, от которых гремит школа.

— О смерти. — Даня зажмурился. — О смерти моей матери.

Миша замер, не двигался, оглядываясь по сторонам и, уперев взгляд в рыжую макушку, находящуюся прямо перед ним, снова заговорил.

— Знал. Вся школа знает. — Он грустно опустил взгляд и сел на корточки.

— Почему вся школа узнала первей меня? Человека, у которого это горе случилось? — Глаза снова заслезились, и пелена стала гуще, картинка расплывалась сильнее.

— В десятом классе учится девка, у которой мать работает в той больнице. А язык за зубами у неё не держится, как видишь. — Прошептал Миша, пытаясь посмотреть в лицо Кашину, которое тот теперь старательно закрывал.

— Лиза знает? — Голос Дани дрогнул.

— Нет, её не было сегодня в школе. — Миша поднялся на ноги и сел рядом, дотрагиваясь холодными пальцами до спины рыжего. Его ладонь вмиг вспотела. — Зато в школе Алишер.

Даня сам замолчал. В голове только одна мысль: нельзя показаться слабаком перед той компанией, или до конца жизни останешься чмом. А от упоминания об Моргенштерне сердце забилось сильнее. Адреналин резко подскочил, появилась бодрость. Сложив в голове недлинную цепочку, Даня зажмурился. Семья уродов.

— Что ты сейчас будешь делать? — Тихо спросил Миша, убрав свою руку с широкой спины.

— Именно сейчас или в ближайшем будущем? — Кашин убрал руки от лица и повернул взгляд на друга. Его красные, раздражённые трением глаза, заставили сердце Миши замереть. До этого момента он не понимал всю серьёзность случившегося, но сейчас, увидев эти глаза, как у кота из Шрека, его сердце будто пронзили миллионы острых, мелких иголок, заставляющих глаза слезиться.

— Сейчас. — Голос Миши тоже дрогнул, но парень попытался скрыть это.

— Доучиться последние несколько уроков, а потом на стройку.

— Зачем? — Миша вздрогнул всем телом от холода, сквозняком пробравшимся мимо них.

— Выпилиться. — Ответил Данила, чуть усмехнувшись. — Есть смысл жить?

Миша опустил взгляд. Если хорошо подумать, напрячь свои чёртовы извилины и погрузиться в мысли полностью, то можно легко понять, что Данила мыслит правильно. Жить ему, грубо говоря, не для кого. Унижает его любовь, ежедневные стычки с любимчиком её компании, хотя таковым его назвать сложно из-за Руслана, а школа гремит шутками и смешками, когда он проходит мимо. Жизнь, мечты были сломаны два года назад, и до сих пор они мучают и мешают существовать.

— Выпиливаются только дауны, Кашин. — Миша встал со скамейки. — Я не буду тебя останавливать, просто знай, что это максимально глупо. Даже если ты сейчас пошутил, то всё равно подумай.

Миша скрылся на лестнице, и звонок прорезал слух. Данила останется сидеть тут, ведь нет сил подняться со скамейки и сделать даже шаг.

***

Лиза зашла в класс и кинула портфель на свою парту, приземлившись на стул. Её настроение было настолько хорошее, что хотелось только шутить, пить алкоголь и смеяться. Давно у неё такого не было. В последнее время она плохо чувствовала себя морально.

— Почему все молчат? — Лиза завертела головой, бегая глазами по опущенным макушкам.

Руслан резко повернулся к ней и кинул свёрнутую бумажку на её парту. Она сама начала расправляться, показывались буквы, но Лиза тут же схватила её, развернув. Она перевернула бумажку и замерла, перечитывая ещё несколько раз. Глаза бегают по одной и той же строчке по нескольку раз.

"У Дани умерла мать. Пошутишь — не посмотрю, что ты девушка."

Руслан явно был не в настроении. Такое говорил или писал он редко, только когда ситуация была действительно серьёзная. А в этот раз она была одна из самых, с которой пришлось сталкиваться в их жизни.

Лиза молча встала из-за парты и скомкала этот листок, выкинув в мусорное ведро. Она посмотрела на Руслана, что опустил голову и надел бледно-розовый капюшон. Посмотрела на Юлика, грустно смотрящего в окно. Посмотрела на Мишу. Он внимательно наблюдал за Даней, не сводя ни на секунду взгляд с его спины. А сам Даня сидит и смотрит только на одну букву в длинном предложении из учебника русского. В его голове пусто, в ушах вакуум. Наконец, красные глаза оторвались от страницы учебника и поднялись прямо на Лизу, стоявшую перед всем классом у доски. Он долго сверлил её взглядом, пытаясь что-то в них разглядеть. Сколько бы он не пробовал, всё не получается. Никто не может читать ничего по её глазам. Они пусты, но сейчас медленно в них показывается грусть. Даня видит её, и от этого становится ещё хуже. А Лиза видит красные глаза, смотрящие так глубоко в душу, что чувствуешь всю душевную боль, что таится в его груди. Голова кружится, глаза чешутся, и он вскакивает с места, хватая всё лежащее на столе под руку. Быстро удаляется из кабинета, громко хлопнув деревянной дверью. Лиза отмерла и села на своё место, скинув тетради в портфель. Она сидела молча и на уроке, не болтая, как обычно, с соседом по парте. Теперь Неред хотелось только бухать.

— Ты поборола желание поиздеваться, или оно не возникало? — Тихо спросил Руслан, положив ладонь на хрупкое плечо.

— Желание даже и появляться не думало. — Лиза подняла голову. — Я не такое животное, чтобы издеваться над ним при такой трагедии в его жизни. Оставьте его все, пусть его жизнь потечёт по-своему. Хватит.

Лиза шмыгнула носом и скрылась в толпе школьников. В ту минуту она поставила себя на его место. Впервые.

Алишер молча смотрел на это всё, не проронив ни слова за день. Ему не было жалко Даню. Этому ёбаному животному никого не жалко.

***

Теперь та белая дверь, которая вела в спальню матери, была закрыта на ключ. В квартире настолько холодно, что нос вмиг покраснел и онемел. Даже в подъезде теплее. В самой квартире ни звука, только время от времени слышно шуршание страниц. За пару часов Кашин превратил квартиру в место, где обитает грусть, где всё будто пропитано ею.

— Данила? — Тихо позвал его Миша и стянул кроссовки с ног. — Кашин! Ты здесь живой ещё?

Кашин поднял голову от фотографий, раскиданных на полу, и придвинул разблокированный смартфон к себе. Глаза с самого утра не изменились. Всё те же голубые с зелёным отливом, в которых застыли слёзы. Горячие ебаные слёзы, вызвавшие у Лизы жалость, хотя, казалось, что это даже невозможно.

— Мне пойти погулять? — Миша сел на корточки перед другом, подложив ближе одну из множества фотографий. Похоже, на них был маленький Данила. Цыркунова мучила боль в душе. Если ему так хуёво от одного только взгляда на Данила, то какого самому рыжеволосому? — Хорошо, только дай я… — Миша замолк на секунду, задумавшись, а потом снова продолжил: — уберу в квартире. Хотя бы окна закрою.

— Не надо ничего делать. — Прервал его Даня своим охрипшим, низким голосом. — Оставь всё на местах, Миш, не трогай.

— Ладно, — Миша недоверчиво посмотрел на снова опустившего голову Кашина, поднимаясь на ноги. — только звони мне. Я волнуюсь.

Миша хлопнул дверью, снова оставив рыжего одного. Через пару минут и сам Данил поднялся с пола, пнув стопку фотографий. Фотокарточки разлетелись по полу, прячась под стол, диван… Они разлетелись, а грусть нет. Она осталась поедать изнутри, сковывать цепями тело, не давая пошевелиться. Он застыл, не отводя взгляда от окна. Впереди ночь мучений, маминого вина, припасённого на выписку её из больницы и множество фотографий, раскиданных на полу, среди которых есть даже фото с Лизой, сделанное в седьмом классе. Это фото спрячется в чехол для телефона и будет лежать там долго, пока случайно не выпадет.

***

Пирокинезис сидел в круглосуточной закусочной, листая ленты социальных сетей и засматриваясь на девушку за кассой. Он проходил сегодня мимо школы, где учится Лиза. Вернее, не учится, а проводит время, судя по её последним оценкам. Он видел знакомые лица, но они были очень грустными. Не было улыбки на лицах позитивных, знающих, как повеселить себя, людей. Это его смутило, загнало в раздумья на весь оставшийся день, в течении которого пытался дозвониться и дописаться до Лизы, до Миши, которые либо игнорировали только его, либо всех. Пора вливаться в их жизнь, если он хочет осуществить недавно рождённый план, который был расписан до последней точки.

— Что послужило столь позднему вызову? — Спросил Миша, садясь на широкий диванчик с высокой спинкой, кладя руки на стеклянный стол. — Красивое место для встречи, однако.

— Моё любимое, спасибо. — Улыбнулся Андрей. — Надеюсь, ты будешь не против того, что скоро подойдёт Лиза?

Пиро поднял голову на пришедшего и вяло улыбнулся. Его клонило в сон, отчего он вяло моргал и улыбался через силу. Он поправил волосы ледяной рукой и обратил внимание на уставший взгляд Миши, направленный в окно. Пирокинезиса прямо разрывает вопрос, крутящийся в голове вихрем. Что, мать его, произошло?!

— Нихуя у нас компания на вечер. — Лиза упала на диван рядом с Пирокинезисом и обняла его, скинув куртку с плеч.

— И мне приятно тебя видеть, Лиз… — Устало проговорил Миша, расслабившись на спинке диванчика.

Лиза молча с мелкой улыбкой протянула озябшую руку, чтобы пожать её, но Миша поприветствовал девушку так, как здоровался ещё находясь с ней в хороших отношениях.

— Может возьмёте себе кофе? — Андрей бегал глазами по двум уставшим приятелям. Сон с него, как рукой сняло, но причину этого он не знает, да и знать не хочет. — Разговор будет продолжительный, боюсь, что уснёте.

— Если разговор будет не скучным, то не уснём. — Прошипел Миша, устраиваясь поудобнее, чтобы слушать собеседников.

— О чём хотел поговорить? — Лиза, не отрываясь, смотрела на Мишу, сверля его взглядом и не понимая, почему он пожал руку именно так? На самом деле Совергон сильно устал за сегодня, поэтому возникло желание хоть немного улучшить отношения с девушкой. Он один из немногих, кто прекрасно видит её насквозь и давно заметил её тревожный взгляд на Даниле.

— О том, почему вы такие уставшие, вялые, и почему вся ваша школа ходит молча, опустив голову? — Пиро положил телефон на стол, экраном вверх, придвинув ближе к центру стола. Не зная, что им управляло в тот момент, Миша сделал так же, Лиза повторила это действие. Телефоны они всегда клали на центр стола, чтобы не сидеть в нём и показать, что человек полностью в разговоре и может отвлечься только на нужды и на мысли.

— Начнёшь? — Спросил Цыркунов у Лизы, немного помолчав. Ему страшно начинать говорить это первому. А вдруг скажет что-то не то?

— Кашина знаешь? — Со вздохом начала Лиза. После короткого кивка Андрея девушка продолжила. — Сегодня или вчера, не знаю, сколько сейчас времени, умерла мать.

— Она же в больнице лежала, правильно? — Уточнил Пиро, взглянув на поникшего Мишу Совергона.

Миша кивнул, стукнув ребром монеты, которую нашёл в своём кармане, по столу и поднял взгляд, когда молчание затянулось. Оба смотрели на него тяжёлым взглядом.

— Что? — Встрепенулся Миша, поправив капюшон парки. — Почему вы смотрите на меня, блять, такими глазами?

— Как там Кашин? — Вздохнула Лиза.

— Странно, что тебя стало это волновать. — Миша нахмурился. Он был не в настроении после прихода девушки. — Раньше ты говорила, что тебе есть дело только до бухла и сигарет, до стёба над каким-то Данилой Кашиным. А сейчас из твоих же уст прозвучало «как там Кашин?». — Миша навалился на стол. — Помнится, ты говорила про лицемерие?

— Заткни свою пасть, Цыркунов. — Лиза тоже навалилась на стол, сняв кепку с головы. — Ты сейчас мне будешь втирать про лицемерие, хотя поступил ещё хуже полгода назад.

— Не отрицаю. Но про лицемерие говорил не я, а ты. — Миша ткнул пальцем в лоб Лизы, на что та нахмурилась, и глаза её загорелись. — Та, кто это и натворила через какие-то полгода.

Андрей затих, смотря на разгорающийся огонь в глазах обоих молодых людей. Лезть к ним сейчас опасно. Мало ли и ему достанется?

— Да где же ты видишь лицемерие? — Прошипела Лиза. — Я поменяла своё решение, оповестив об этом всех, кто был рядом.

— Ты думаешь, что было незаметно твоё поведение до смены решения?! — Воскликнул Миша. — Ты думаешь, что ходила с таким же каменным лицом? Да нихуя подобного! Ты месяц лицемерила по дикому! Когда тебя спрашивали про Данилу ты была максимально холодна и закатывала глаза, в то время, как смотрела на него и твой, сука, взгляд, выражал всю жалость! — Миша сорвался на крик.

— Миша, тише, баклан! — Андрей соскочил с места, хватая за руку поднявшегося на ноги темноволосого.

Лизе было нечего возразить. Она смотрела на него уже пустыми глазами, тяжело дыша и закусывая нижнюю губу. Он ведь, сука, прав.

— Я признаюсь, что я лицемер! — Лиза вскочила вслед за Мишей. — Доволен?!

— Да. — спокойно ответил он и сел за стол.

— Что тебе это дало? — Лиза заговорила после долгого молчания.

— Да то, что ты ещё не разучилась принимать свои ошибки и понимать, что ты не права. — Вздохнул Миша. — Пиро, ты нас звал по делу, а мы здесь такой цирк устроили, прости. — Миша положил руку на сердце, мелко улыбнувшись.

— Говорите, у Дани теперь никого не осталось? — Андрей положил руки на стол, опустив взгляд.

— Вообще никого. — Подтвердила Лиза, сверля взглядом сидящего перед ней темноволосого парня. — А с чего тебе так интересно? Ты, вроде как, больше с компанией Букера крутишься, а тут про Кашина…

— Надоело это окружение. Шатаюсь сейчас везде, пытаясь хуйнёй страдать. Бесит и Маша, и Лема, а иногда и сам Букер.

— А Букер знает про твои скитания? — Лиза лениво перевела взгляд на знакомого. — Ты же для него как дитя родное… А ты во втором своём доме, наверное, даже не появляешься?..

— Да знаю я, что Букер волнуется. Что я сделаю? Скоро вообще начнётся шаг влево, шаг в право — расстрел. Выгонят его с этого вуза и мне пизда. Буду сидеть на жопе смирно. Сейчас у него времени мало. Только для того, чтобы пострадать хуйнёй и сходить в вуз.

— Вы практически похожи судьбами с Кашиным. — Прервал монолог Пирокинезиса Миша, постукивая пальцами вытянутой руки по стеклу. — Он говорил, что тётка у него в Кирове есть.

— А у меня мать живая. — Андрей нахмурился. — К чему ведёшь?

— Познакомьтесь, встретьтесь лично. — Равнодушно проговорил Совергон, посмотрев на время на экране телефона. — Знакомства с новыми, хорошими людьми, как известно, заставляет забыть о проблемах. Да и если он заладит про проблемы, ты сможешь ему помочь душевно. Что думаешь?

— Немного странно конечно, но Миша прав. — Прошептала Лиза. — Вам нужно познакомиться.

— Надо подумать. — Твёрдо ответил Андрей.

— Чего ты боишься? — Миша пожал плечами, ухмыльнувшись.

— А я боюсь разве? — Андрей закинул ногу на ногу, показывая, что ему совершенно похуй, хотя идея и правда его немного напугала. Он сам не знает чем и почему.

~~~~~

Глава вышла не через две недели, а через полторы, так что не пиздите))

Я, кстати, волнуюсь, что слишком много вставляю частей с Пирокинезисом и вам скучно читать. Пожалуйста, напишите то, что вас не устраивает в последних нескольких частях, а если всё устраивает, то я очень рада! Мне важно то, что вам нравится и чтение моей книги не нагоняет скуку. Спасибо!)

Напишите ещё, пожалуйста, какой размер глав вас устраивает? Эта глава содержит в себе где-то 4400 слов. Много это для вас, а может мало? Я не знаю) Не поленитесь, ответьте!

Цмок 💜