Глава третья
Весь класс замер, словно громом пораженный. Даже Куданов опешил от неожиданной защиты, прозвучавшей из уст Адаева.
– Она не заслужила такого отношения, – голос Мухаммада звучал твердо, как кремень. – Будь добр, по-хорошему прошу, извинись сейчас же. Твое поведение лишь подтверждает ее правоту. – В душе Адаева, несмотря на московскую жизнь, жили незыблемые моральные принципы, уважение к учителю, к каждой достойной девушке. А поступок одноклассника бросал тень на весь адыгский народ.
– Кто она такая, чтобы я перед ней извинялся?! – презрительно фыркнул Амирхан. – Эта Мадина Тимуровна – просто очередная баба для утех, и не более.
От этих слов по классу пронесся леденящий душу шепот. Как мог он, кавказец, так цинично говорить о женщине? Неужели не осталось ни капли уважения?
***
Рахим, уже почти добравшись до университета, вдруг вспомнил о забытом у сестры в кабинете портфеле. Возвращаться не хотелось, но в рюкзаке лежали важные документы.
Вздохнув, он развернулся и направился обратно к школе.
– Третий этаж, ну и забралась же ты, сестренка, – пробормотал чеченец, начиная подъем по лестнице.
Он быстро преодолел ступени и уже шел по коридору к кабинету сестры. Разглядывать стены не было времени, нужно было поскорее забрать портфель. Остановившись у двери кабинета русского языка, Рахим услышал громкие крики. Прислушавшись, он понял, что речь идет о Мадине. В мгновение ока чеченец распахнул дверь и ворвался в класс.
– Что здесь происходит? – спросил Рахим, его густые черные брови сошлись на переносице, а на лбу пролегли резкие морщины.
– Ничего, Рахим, все в порядке. Что ты здесь делаешь? Почему не на занятиях? – взволнованно спросила сестра.
– Мадина, ты что, меня за дурака держишь?! – рявкнул Рахим так, что класс вздрогнул. – Думаешь, я не слышу, когда на тебя кричат?! Говори, кто это был!
Чеченка опустила голову, зная, что́ грозит обидчику, и не хотела его выдавать.
– Мадина…
– Ну я, и что? – пафосно произнес Амирхан. – Подумаешь, накричал на твою сестру. Я на всех баб кричу, их это заводит.
– Сестра, закрой уши, а лучше выйди, – сквозь зубы процедил чеченец.
Девушка, не переча брату, молча вышла из кабинета.
– Во-первых, никто не имеет права кричать на мою сестру. Во-вторых, она тебе не твои шалавы, чтобы ты ее с ними сравнивал. В-третьих, не дерзи мне, мальчик. Я – мастер спорта по вольной борьбе, переломаю твои кости так, что ни один хирург не соберет. – Рахим едва сдерживал ярость, чтобы не ударить зарвавшегося наглеца. – Кто ты по национальности?
– Адыгеец, а тебе какое дело? Твоя сестра оскорбила мой народ! А ты на меня кричишь? – усмехнулся Куданов, находя ситуацию забавной, в то время как Рахима она выводила из себя.
– Погоди, Мадина оскорбила тебя? – удивленно вскинул брови Алуев. Он был поражен словами этого мальчишки и не мог поверить, что его сестра могла опуститься до такого.
– Рахим Тимурович, все было не так. Он изначально начал вести себя по-хамски, никакого оскорбления не было. Мадина Тимуровна просто хотела вызвать в школу его отца, чтобы поговорить о его поведении. А уже потом Амирхан оскорбил чеченцев, – вступился Адаев.
– Значит, чеченцы тебя не устраивают? – риторически вопросил брюнет, стараясь сохранять спокойствие, что, однако, плохо удавалось.
– Да, высокомерные эгоисты! – выкрикнул Амирхан.
– Тогда, пожалуй, я сам поговорю с твоим отцом. Его же вроде Ингез Джамалович зовут, я прав?
Глаза Куданова расширились от ужаса. Неужели этот чеченец действительно знает его отца или просто блефует?
В кабинет вошла учительница, как только услышала, что крики стихли.
– Тебе просто повезло. Извините, Мадина Тимуровна, больше такого не повторится, – буркнул юноша и, приложив холодную ладонь к синяку под глазом, который ему поставил молчаливый Адаев, занял свое место.
– Если ты еще раз посмеешь оскорбить мою сестру, тебе ни один врач не поможет, уяснил? – угрожающе проговорил Рахим, переживая за старшую сестру и не желая, чтобы какая-то малолетка ее обижала.
– Угу, – пробурчал тот.
– Вот и отлично. Теперь я могу идти. – Чеченец взял свой черный рюкзак и перекинул его через плечо. – Пока, Мадина.
– До свидания, Рахим! – попрощалась девушка, и он вышел за дверь. – А теперь продолжим знакомиться. На ком мы остановились? Ах да, Куданов. С тобой мы уже познакомились. Ордоизода!
Из-за парты поднялся юноша с восточной внешностью, приехавший в Москву из далекого Хорога, Республика Таджикистан, и неплохо говоривший по-русски.
– Отлично. Родникова! – произнесла учительница, и со своего места встала та самая блондинка Ксюша. – Значит так, Родникова, увижу рядом со своим братом, ни одной двойки не исправишь, и будет у тебя плохой аттестат. Ты меня поняла, Ксюша?
– Я поняла, Мадина Тимуровна. У вас просто секса давно не было, поэтому вы такая злая и на всех срываетесь, – с ухмылкой произнесла девица.
– Ксюша, попрошу не говорить в мой адрес такие вещи, – предостерегла чеченка. – Я видела, как ты смотрела на моего брата. Ты еще ребенок, даже не думай об этом.
– Да как ты смеешь мне такое говорить! – взвизгнула Ксюша. – Я всегда была самой умной в классе! Даже наша Яночка на втором месте, потому что я – самая лучшая!
Брюнетка была шокирована такой наглостью. Какая-то ученица позволяет себе повышать на нее голос! Чеченка молча встала и вышла из кабинета – ей надоело хамское поведение учеников. Она направилась в кабинет директора, расположенный на первом этаже.
Спустившись по лестнице, Мадина завернула за угол и, прежде чем войти, постучала.
– Рамзан Магомедович, можно? – спросила девушка.
– Да, конечно, что-то случилось? – поинтересовался мужчина. Несмотря на то что брюнет прожил в Москве около десяти лет, в его голосе все еще чувствовался кавказский акцент.
Рамзан Магомедович переехал сюда из Дербента еще студентом. Сначала он работал в этой школе учителем математики, а спустя пять лет его назначили директором. С его приходом школа преобразилась, и качество образования заметно улучшилось.
– Рамзан Магомедович, я – женщина терпеливая, но выходки одиннадцатого «А» я больше выносить не могу. Одни Кудаев и Родникова чего стоят! Не могли бы вы поговорить с их родителями? – Девушка стояла, опустив глаза, ведь в их культуре не принято смотреть в глаза чужим мужчинам, особенно старшим.
– Кудаев и Родникова… Давно пора поговорить с Ингезом Джамаловичем, а с родителями Ксюши я недавно общался, но они мне не верят, говорят, что я все выдумываю, лишь бы оклеветать их милую и порядочную дочь, – дагестанец смотрел на милую чеченку. Его умиляла эта картина: взрослая девушка стоит, потупив взор.
"Воспитанная", – подумал мужчина и улыбнулся.
Дагестанец встал и подошел к ней. Ему очень нравилась эта чеченка, несмотря на разницу в возрасте.
– Мадина Тимуровна, можете поднять глаза. Я никому не скажу, – улыбнулся Рамзан. – Я поговорю с родителями одиннадцатого «А», а сейчас возвращайтесь в свой кабинет и проведите оставшийся классный час. Удачи вам!
– Спасибо, Рамзан Магомедович, – ответила девушка и вышла из кабинета.
***
Войдя в кабинет, Мадина обнаружила, что там было настолько шумно, словно взлетал самолет.
– А ну быстро успокоились! – крикнула рассерженная брюнетка. – Имейте хоть какое-то уважение к человеку старше вас! А вы, Кудаев и Родникова, ваши родители уже знают о ваших выходках! Рамзан Магомедович уже им сообщил.
– А вам не кажется, что скоро наша школа станет сборищем хачей! – воскликнул Кудаев. – Директор – дагестанец, классная – чеченка, физрук – осетин. В классе полно нерусских, но я ладно, я наполовину адыгеец. Мне можно, я же Бог!
Это была последняя капля. Не выдержав, девушка ударила Амирхана.