Aggressor

– Лиса!

Мое победное торжество было прервано, я резко обернулась, встретившись с выжидательным взглядом бабушки.

Ой. Интересно, давно она тут стояла?

Подбежав к CD-плееру, выключила песню Miss Murder группы AFI.

– Извини, увлеклась. – Я смущенно улыбнулась. После тренировки, где могла пробегать еще целый час, я вернулась домой с переизбытком энергии. Груз упал с плеч, мне хотелось праздновать.

Я решила отложить домашнюю работу в долгий ящик, раз уж на этой неделе ничего сдавать не нужно, и намеревалась проделать дыру в ковре своими устрашающими танцевальными движениями.

– Ты оставила телефон внизу. Звонила Дженни. – Она кинула мне сотовый, который я умудрилась поймать. – И уже почти семь. Ты готова к ужину? – Бабушка махнула рукой в сторону двери.

– Абсолютно. – Я подхватила свой черный кардиган и кеды. Приведя себя в порядок, когда вернулась с тренировки, я переоделась в джинсы и футболку. Я предпочитала принимать душ только дома со времени вторжения Чонгука в раздевалку. – Спущусь через минуту. Мне надо поговорить с Дженни.

Бабушка кивнула и вышла из комнаты.

При мысли, что нужно извиниться перед Дженни, свело живот. Она встречалась с парнем, который плохо со мной обращался, и мне было больно, потому что ей не составило труда закрыть на это глаза. Но еще я поняла – они с Чонгуком использовали друг друга. Со временем – вероятно, уже довольно скоро – их интрижка подойдет к концу. Если только Дженни не присоединится к издевательствам Чонгука, я приняла решение не поддаваться ему.

– Привет, – робко поздоровалась я, когда она подняла трубку.

– Привет, – коротко ответила Дженни.

Я глубоко вздохнула.

– Надеюсь, мне удастся воспользоваться карточкой Бесплатного освобождения из тюрьмы, как в Монополии. Прости за то, что наговорила тебе сегодня.

В течение нескольких секунд она молчала, пока я нервно наматывала круги по комнате.

– Ты вела себя как настоящая сука, – пробубнила Дженни.

Я едва не засмеялась. Ну, по крайней мере, она со мной разговаривала.

– Знаю. Мне больше нет до него дела. Если тебе нужен именно он, тогда мне придется повзрослеть и свыкнуться с этим.

– Извинение принято. – Я по голосу услышала, что Дженни улыбалась.

– Ладно, увидимся завтра. Мы с бабушкой собираемся где-нибудь перекусить.

На заднем плане мама Дженни окликнула ее.

– Хорошо вам провести время. И, Лиса, я люблю тебя, – сказала она ласково.

– Я тебя тоже люблю. До встречи.

Мы разъединились, и мне моментально стало легче. Слава Богу, с этим покончено. Теперь, если повезет, я вынуждена буду мириться с минимальным количеством контактов с Чонгуком. А если не повезет, он будет таскаться на все наши встречи третьим лишним.

Однако мне по-прежнему хотелось хорошенько стукнуть свою подругу. Во всяком случае, я избавилась от обиды на Чонгука. Если она хотела с его помощью забыть Тэхена – ее дело. Я устала от проблем, создаваемых на пустом месте, поэтому, дабы уберечь себя от лишних переживаний, решила больше не ввязываться. Дженни знала о моих чувствах, а я знала, что она не предаст мое доверие. Ничего другого мне не нужно.

Я сбежала с лестницы, пританцовывая. Ощущение было такое, словно бегемот, сидевший у меня на груди, наконец-то сдвинулся.

– Похоже, у тебя хорошее настроение. – Бабушка следила за каждым моим движением. – В школе сегодня все прошло удачно?

– Да. Вообще-то, даже замечательно.

Дав Чонгуку знать, насколько была ранена его отношением, я избавилась от досады. Меня больше не угнетали его действия, и не нужно было притворяться изо всех сил.

– Отлично. Чего твоей душе угодно? Судя по джинсам, в О'Ши мы не пойдем. – Плоский тон выдал ее разочарование. О'Ши – бабушкин любимый ресторан в нашем не блещущем разнообразием городке.

– Как насчет Марио? – спросила я, завязывая шнурки. Мне нравилась их паста с базиликом и оливковым маслом. Рестораном управляла милая, приветливая пожилая пара. Именно туда мои родители ходили на первое свидание.

– Конечно. Звучит заманчиво. – Бабуля подхватила сумочку и ключи. Если ситуация позволяла, за руль всегда садилась я. Мне необходимо было управлять автомобилем, иначе казалось, что мы всюду добирались бесконечно долго. К счастью, все взрослые в моей жизни были сговорчивы.

Пока бабушка остановилась у зеркала, чтобы поправить волосы и застегнуть блейзер, я надела кардиган и перекинула ремень своей сумки через голову.

– Ба? Ты не против, если после ужина мы заглянем на парочку авторынков?

Я не занималась поисками уже несколько недель, но просьба сорвалась с губ сама собой, будто крутилась на кончике языка целый день.

Сделать вид, что мне так уж необходима машина – не вариант, в конце концов, папа оставил Бронко для меня. Взяв сегодня ситуацию под контроль, я словно примерила на себя новую кожу. Все вокруг казалось теплым, восхитительным и возможным. Покупка собственной машины – очередная доза контроля, прямо в вену.

Бабушка прищурила свои голубые глаза, глядя на меня через зеркало.

– Твой папа в курсе, что ты хочешь купить машину?

– Да, но я все равно пока только присматриваюсь.

– Милая, тебе не будет проку от машины в Нью-Йорке, – заявила бабуля, разворачиваясь, чтобы открыть дверь.

– Ты не возражаешь, если мы только посмотрим? Может, она мне пригодится, когда буду приезжать домой на каникулы.

Я вышла на улицу следом за бабушкой.

Замыкая входную дверь, она кивнула.

– Конечно, ничего страшного, если мы посмотрим.

***

После столь необходимой вылазки и непринужденной беседы с бабушкой, я вернулась домой с чувством спокойствия, какого не ощущала уже несколько недель.

Я читала один из триллеров Челси Кейн сидя на кровати, когда услышала подвывание, доносившееся с улицы.

Двери балкона были приоткрыты, поэтому мне был слышен шум дождя. Легкая морось, начавшаяся, когда мы с бабушкой вернулись с ужина, теперь превратилась в ливень. Открыв одну створку, я выглянула наружу и прислушалась.

Непрерывный, жалобный лай раздавался... откуда-то поблизости.

Бам.

Заглянув во двор Чонгука, я нигде не увидела света, и ни следа собаки. Во всем доме, похоже, было темно и тихо. Сейчас начало двенадцатого ночи, вероятно, Чонгук и его мама уже спят, либо еще не вернулись домой.

Натянув кеды, я спустилась по лестнице, задержавшись лишь на мгновение, чтобы проверить, не проснулась ли бабушка. Подойдя к входной двери, включила свет на крыльце и вышла на улицу.

Черт! Дождь так и льет.

Как я могла забыть об этом за те три секунды, пока спускалась вниз? Хвала небесам за навес над входом. Обняв себя, подошла к краю нашего крыльца и вновь осмотрела соседский двор. Увидев Бама, который скулил и скребся лапами в дверь, я прикрыла рот рукой, заглушив тихий вскрик. Пес весь промок, и даже отсюда мне было видно, что он дрожал. К счастью, под небольшим навесом у него была хотя бы мизерная защита от грозового ливня.

Не раздумывая ни секунды, я выбежала под дождь и направилась к дому Чонгука. На мне были только пижамные шорты и майка, поэтому, подобно Баму, я теперь тряслась от холода, пока капли падали на мои обнаженные руки и ноги.

– Привет, дружок. Как ты тут очутился? – Я нагнулась, чтобы погладить пса по голове, и он радостно облизал мою руку. – Где Чонгук, а?

Дрожь пробежала по телу, отчего мои плечи дернулись.

Меньше всего мне хотелось стучаться в дверь этого гада, но я даже представить не могла, что он устроит, если заберу Бама к себе на ночь. Скорее всего, Чонгук обвинит меня в попытке похищения его собаки.

Пес был непреднамеренным осложнением в нашей ссоре. Как бы я его ни обожала, мне казалось, будет правильнее, если он останется у Чонгука. Так же получилось и с нашим любимым местом для прогулок – рыбным прудом в парке Игл Пойнт. После того, как Чонгук перестал со мной общаться, он больше ни разу там не появлялся.

Мне достался пруд. Ему досталась собака.

– Чонгук? Мисс Чон? – окликнула я, нажав на звонок. Дождь барабанил по земле, заливая нашу улицу. Сильный ветер сбивал капли в сторону, отчего мои кеды и голени промокли даже под навесом.

Сомневаюсь, что мой крик можно было расслышать в таком гвалте, поэтому я постучала в дверь и еще два раза позвонила. В доме по-прежнему было темно и тихо.

– Ну, Бам, похоже, ты идешь ночевать ко мне.

Малыш снова гавкнул, явно недовольный тем, что оказался на улице в такую погоду.

Перед тем как уйти, я повернула дверную ручку. К моему удивлению, дверь открылась.

Не заперто? Странно.

Бам пулей залетел внутрь, распахнув дверь настежь. До меня донесся цокот его когтей по деревянному полу. Он побежал на кухню, наверно, к миске с едой.

Я нерешительно вошла в прихожую.

– Есть кто?

Если не считать приглушенного света уличных фонарей, пробивавшегося сквозь окна, дом был погружен в темноту.

– Мисс Чон? Чонгук? – Я оглянулась, и озноб пронесся по моим рукам.

Что-то не так.

В доме стояла практически мертвая тишина. Ни тикающих часов, ни гула от аквариума. Не знаю, имелся ли у них вообще аквариум, но в жилых домах всегда слышны какие-нибудь звуки, даже посреди ночи.

Бам гавкнул, и я пошла в сторону кухни, но остановилась, услышав хруст под подошвами своих кед. Когда глаза привыкли к мраку, я пригляделась и заметила на полу осколки разбитого стекла... или посуды. Посмотрев по сторонам, увидела беспорядок, на который поначалу не обратила внимания.

Перевернутые стулья, разбитые лампы, подушки с дивана разбросаны по полу в гостиной. Даже рамки с фотографиями Чонгука на стене вдоль лестницы висели неровно и были разбиты.

Чонгук?! Стук моего сердца отдавался в ушах. Что тут произошло?

Бам продолжал гавкать, на сей раз более настойчиво. Я пробежала через гостиную к кухне. Пес сидел на полу и смотрел в сторону открытого черного хода, поскуливая и виляя хвостом.

Когда выглянула наружу, увидела Чонгука, сидевшего на лестнице, ведущей во двор. Я облегченно выдохнула.

Он сидел спиной ко мне, весь промокший. Вода стекала по его волосам и обнаженной спине.

– Чонгук? – позвала я, подойдя к порогу.

Он повернул голову достаточно, чтобы глянуть на меня краем глаза, который прикрывали промокшие волосы. Ничего не сказав, Чонгук отвернулся и поднес к губам бутылку.

Джек Дениелс. Чистый.

Первой моей мыслью было уйти. Он в безопасности. Собака тоже. Чем Чонгук тут занимался – уже не мое дело. Но ноги не двигались. Дом был разгромлен, и он пил в одиночестве.

– Чонгук? – Я вышла наружу. К счастью, над черным ходом тоже имелся навес. – Собака гавкала на улице. Я позвонила в дверь. Ты не слышал?

Похоже, я чувствовала, что должна объяснить свое присутствие в его доме.

Не получив ответа, спустилась по лестнице, встав к нему лицом. Капли дождя покатились по моему лицу, смочили волосы и одежду. Мышцы напряглись от настойчивого желания вернуться в дом, но по какой-то причине я осталась тут.

Чонгук держал голову прямо, но смотрел вниз. Локти на коленях, в левой руке – полупустая бутылка, которую он пальцами раскачивал вперед-назад.

– Чонгук? Почему ты не отвечаешь? – крикнула я. – Дом разгромлен.

Не твое дело. Просто уходи.

Он облизал губы; капли дождя походили на слезы у него на лице. Я наблюдала, как Чонгук лениво поднял свой взгляд и сморгнул воду.

– Собака убежала, – пробормотал он, будто ни в чем не бывало. Его голос был спокоен.

Ошарашенная таким таинственным ответом, я чуть не рассмеялась.

– И ты закатил истерику? Твоя мама знает, что ты сделал с домом?

Чонгук сдвинул брови и посмотрел мне прямо в глаза.

– Какая тебе разница? Я же ничтожество, да? Неудачник? Родители меня ненавидят. Разве это не твои слова?

Я закрыла глаза на мгновение, снова ощутив чувство вины.

– Чонгук, я не должна была такого говорить. Несмотря на то, что ты...

– Не извиняйся, – перебил он, вернувшись к своему садистскому тону, и встал, покачиваясь. – Ты выглядишь жалко, подхалимничая.

Сволочь!

– Я не подхалимничаю! – огрызнулась, пройдя вслед за ним в дом. – Просто могу признать свою вину, когда совершаю ошибки.

Я стояла у двери, в то время как Чонгук поставил бутылку на стол и взял кухонное полотенце. Подойдя к Баму, забившемуся под стул, он обернул полотенце вокруг пса и начал его вытирать. Чонгук продолжал меня игнорировать, но я не могла уйти, не сказав всего, что хотела.

– Прости, если причинила тебе боль, впредь такого не повторится.

Вот, сказала. Больше мне тут незачем находиться.

Но я на этом не остановилась. Мой взгляд упал на бутылку Чонгука, и я забеспокоилась. Мама Чонгука – алкоголичка в завязке, к тому же, крепкая выпивка в больших количествах может быть опасна. Судя по состоянию дома, Чонгук не контролировал свои действия.

Подхватив виски со стола, подошла к раковине и начала выливать содержимое в канализацию.

– И я не позволю тебе самому себе вредить.

– Твою мать! – заорал он у меня за спиной. Я стала нервно трясти бутылку, услышав его приближавшиеся шаги.

Чонгук схватил ее, но я развернулась к нему, не разжимая рук.

– Это не твоего ума дело. Вали отсюда, – прорычал он.

Я ощутила дыхание Чонгука, пахнувшее виски и дождем, у себя на лице; от его безумного взгляда мои пальцы ослабли. Я едва не выпустила бутылку, пораженная силой, с которой он попытался вырвать ее из моей хватки. Когда Чонгук дернул, мое тело пошатнулось вслед за ним.

Это уже что-то новенькое.

Привычный Чонгук всегда был спокоен и собран, а этот – безрассуден и на грани отчаяния. Мне стоило испугаться, но по непонятной причине наше столкновение меня опьянило.

Я хотела этой борьбы с ним. Жаждала ее.

Мы оба дышали тяжело, пытаясь завладеть бутылкой, но никто не поддавался. Его руки напряглись от усилий, и я почувствовала, как стекло начало выскальзывать из моих пальцев. Я знала, что проиграю.

– Прекрати! – крикнула я. Неужели эта чертова выпивка так важна?!

Соберись, гад! Он явно потерял контроль, и мне надо было привести его в чувства.

Я отпустила бутылку и дала ему пощечину. Голова Чонгука дернулась в сторону от контакта, а мою ладонь пронзила боль. Я никогда его не била. Даже в детстве, когда мы дурачились.

Ошарашенный и взбешенный, Чонгук уронил виски на пол, напрочь забыв о нем, и перевел свой яростный взгляд на меня. Я ахнула, когда он приподнял меня за талию и с силой опустил на жесткий край раковины. Прежде чем я успела сориентироваться, Чонгук завел руки мне за спину, сжал мои запястья и встал между моих ног. Затем грубо притянул меня к себе, и я оказалась в ловушке. Моя грудь быстро вздымалась и опадала, отчаянно втягивая воздух.

О, Боже.

– Отпусти меня! – закричала я.

Мое тело было зажато между его руками сзади и торсом спереди. Он держал достаточно крепко, чтобы обездвижить, но недостаточно, чтобы сделать больно. Я попыталась высвободиться, но Чонгук только плотнее прижал меня к себе.

– Чонгук, отпусти меня. – Я постаралась, чтобы голос прозвучал решительно, но из-за сопротивления мой тон ослаб.

Наши глаза встретились; лица в сантиметрах друг от друга. Несколько мгновений он держал меня, пытаясь подавить своим взглядом.

Но это не сработало.

После того как глянула на него, отвернуться было невозможно. Глаза Чонгука – словно обложка книги – на что-то намекают, но всей истории не раскрывают. А я хотела узнать его историю. Если буду смотреть ему в глаза достаточно долго и пристально, может, получу желаемые ответы.

Проклятье!

Даже несмотря на алкоголь в его дыхании, пах Чонгук великолепно. Как некий изысканный гель для душа, в аромат которого мне хотелось укутаться навечно. Бедрам было холодно в местах, где меня касались его промокшие джинсы, но все остальное тело было в огне. Жар словно сочился из пор на шее, капля пота покатилась по ложбинке между грудей от контакта с его кожей. Головокружение спутало мои мысли из-за оказываемого им давления между моих ног.

Мы дышали в унисон, и он больше не выглядел злым.

Чонгук проговорил дрожащим, в чем-то даже печальным голосом:

– Ты меня растоптала сегодня.

Я предположила, что он имел в виду монолог.

– Отлично, – огрызнулась я.

Чонгук снова меня встряхнул.

– Хотела сделать мне больно? Ты от этого кончила? Приятно было, правда?

Он говорил обо мне или о себе?

Я пыталась не выдавать эмоций на лице, но все мое тело пробирала дрожь. Когда Чонгук наклонился ближе, его запах окружил меня. Наши тела таяли вместе, губы были так близко. Когда почувствовала его эрекцию у себя между ног, зажмурилась, боясь признать причину, по которой перестала бороться.

Глубоко вздохнув, открыла глаза и дерзко посмотрела на него. Мой пульс отдавался в ушах.

Он для меня ничто. Ничто.

– Нет, я не кончила, – спокойно ответила ему. – Я не почувствовала ничего. Ты ничто для меня.

Чонгук вздрогнул.

– Не говори так.

Я ощутила его горячее дыхание у себя на коже, наклоняясь вперед.

– Ничто, – повторила едва слышным шепотом. – Теперь отпусти...

Он обрушил свой рот на меня, заглушив мой протест.

Губы Чонгука накрыли мои, быстро, жестко, словно он пытался меня поглотить. Его язык проник ко мне в рот, и я ему позволила, отчаянно желая почувствовать его всем телом. Пульсирующее ощущение где-то в глубине ускорилось, я обвила ногами его талию, потом закрыла глаза и отдалась чувству облегчения.

Я пыталась думать, но не могла. И не хотела. Этот момент заполнил все годы нашей разлуки.

Чонгук отпустил мои запястья, после чего грубо запустил пальцы одной руки мне в волосы, а другой сжал мою задницу.

Прижимая мои бедра плотнее к себе, он атаковал мой рот, покусывая нижнюю губу, потом переключился на челюсть и шею, покрывая их жаркими, яростными поцелуями. Легион бабочек развязал битву у меня в животе, и я застонала от удовольствия.

А потом сама его поцеловала.

О, Боже! Я сама его поцеловала!

– Чонгук, – произнесла я, задыхаясь. Он должен остановиться. Мы должны остановиться. Но я не помнила, почему.

Я совсем забылась.

Крепче сжимая ноги вокруг него, схватила руками его влажные волосы, притягивая его ближе, пока он целовал мою шею. Чонгук провел левой рукой по моему бедру, и я вернула его губы к своим, потому что мне этого было мало. Давление все нарастало, пока он прижимался к моему центру. Чонгук застонал, и мне хотелось, чтобы он не останавливался. Никогда.

Когда Чонгук склонил голову, чтобы прикусить мочку моего уха, образы того, чем он занимался с Дженни вчера в коридоре, всплыли в памяти.

Вот, что она чувствовала.

Все накатило обратно. Мои глаза распахнулись, когда понимание обрушилось на меня.

Он меня обижал.

Он меня ненавидел.

– Чонгук, остановись. – Мой тон должен был быть сильнее, но прозвучал отчаянно. Чонгук проигнорировал мои слова, легко целуя и покусывая мое плечо, в то время как его рука скользнула мне под майку.

– Чонгук, я сказала, остановись! – Положив руку ему на грудь, оттолкнула его от себя. Он отшатнулся назад на несколько шагов, дыша тяжело, смотря на меня диким взглядом.

Слишком далеко.

Спрыгнув с раковины, я практически выбежала из кухни. А потом и из дома. От моей кожи словно пар исходил, когда холодные капли дождя покрывали мои руки и ноги. Сердце едва ли не выпрыгивало из груди, пока я взбиралась по лестнице к себе на крыльцо.

Что ты творишь?! – мысленно закричала сама на себя.

Опустошающая боль зародилась внутри живота, и жуткий вакуум остался там, где только что был он.

Я позволила ему себя поцеловать. Прикоснуться ко мне.

И ответила тем же.

Я все пыталась отдышаться. Как я могла такое допустить? Будто сама себя не контролировала! Знаю, то, что мы сделали, было полнейшим безумием, но ощущая его, забыла обо всем остальном. Даже сейчас мое тело изнывало по нему, и я ненавидела себя за это. Стыд обжег кожу по следам его прикосновений.

Чонгук всегда просчитывал свои действия. Он все это спланировал? Столь низменного поступка я от него не ожидала. Вероятно, он там сейчас смеялся надо мной, зная, что задел мою гордость.

Тысяча вопросов заполнила голову, но я их все оттолкнула. Нет. Лишь одно неоспоримо: Чонгуку нельзя доверять. У него и в мыслях не было попытаться все уладить между нами, и мне стало тошно от унижения.

Этого больше не случится.