Дело 17: Не отвечай им
— Черт, Тхап, почему ты так близко? Ты мне на шею сейчас залезешь.
— Очень холодно, Пи'Сингха.
Тхап вцепился в руку Сингхи, опустив голову и упорно глядя себе под ноги. Солнце почти скрылось за горизонтом, но вместо того чтобы ехать в участок, они решили зайти в храм.
— Почему бы тебе не подождать в машине?
— А что я буду делать, если с тобой что-то случится? Ты сейчас в более тревожном состоянии, чем я.
Сингха устало закатил глаза, чувствуя, как парень прижимается к нему еще сильнее.
Атмосфера в храме на закате казалась одновременно умиротворенной и жуткой. Оранжевое небо, смешивающееся с лиловым, — именно эту картину Тхап ненавидел больше всего. В старину верили, что в этот час граница между мирами истончается, позволяя духам, призракам и прочей нечисти свободно бродить среди живых. А еще говорили, что если заснешь в такое время — душа может покинуть тело, и ее место займет кто-то другой.
За крематорием раздался шорох метлы по плитам. Чем ближе они подходили, тем сильнее стучало сердце Тхапа.
— Пра Кхуэн, здравствуйте.
— О, да это же полицейский с прошлого раза! Что привело вас сюда? — Старик остановился, опершись на метлу, и улыбнулся. — Может, перекусите чем-нибудь?
— Нет, нам нужно кое-что спросить.
— Опять дело, молодой человек?
— Да.
— Ну... если смогу помочь — обязательно помогу.
— Хочу узнать, не помните ли вы: в прошлый понедельник здесь был паренек лет пятнадцати, ростом около ста шестидесяти, в белой футболке и черных штанах. Он зашел в храм между пятью и шестью вечера, но не вышел. Вы его видели?
— Понедельник? Понедельник... М-м-м, нет, молодой человек. По понедельникам местные обычно приглашают монахов читать молитвы у себя дома. В храме оставался только настоятель — Луанг Пхо Япатха. Он уже несколько дней не выходит из своей кельи.*
Келья — это отдельное жилое помещение для монаха, отшельника или духовного лица, обычно расположенное в монастыре, храме или скиту.
— Можно нам к нему?
— Конечно, я провожу.
Пра Кхуэн прислонил метлу к дереву и повел их к покоям настоятеля. Дорога шла меж огромных деревьев, отбрасывающих длинные, пугающие тени. Это место было тихим и уединенным, вдали от посторонних глаз — идеально для молитв и уединения.
Тхап сжал руку Сингхи так сильно, что тот обернулся.
— Не переживай, это просто беседа.
Хотя рядом с Сингхой призраки не решались приближаться, это не означало, что Тхап их совсем не видел. Он различал их вдали: одни с любопытством разглядывали его, другие — оплакивали свою смерть, вспоминая родных, семью... А третьи все еще не могли отпустить желания при жизни и с тоской твердили о том, что осталось за гранью.
— Не смотри на них, — резко остановился Сингха.
Он снял солнечные очки с воротника рубашки и водрузил их на Тхапа.
— Зачем ты мне их надеваешь? Солнце уже село.
— Но ты же их видишь, да?
— Да, — пробормотал Тхап, озираясь.
Теперь картина вокруг стала размытой — стекла были настолько темными, что скрывали детали.
— Ладно... Теперь я почти ничего не вижу.
— Отлично. Идем дальше, и без истерик.
Сингха снова зашагал за монахом, а Тхап, поспевая за ним, тихо улыбнулся.
— Спасибо, Пи'Сингха.
— Да заткнись уже.
Они поднялись по ступеням к темной деревянной двери. Дядя Кхуэн постучал трижды, прежде чем позвать:
— Аджан,* к вам пришли гости.
อาจารย์ (Arjarn): Это слово означает «учитель» и может использоваться, если монах является духовным наставником.
— Одну минуту, Йом Кхуэн.
Голос из-за двери звучал слабо — видимо, настоятель был не в лучшем состоянии.
— В последнее время преподобный сильно болеет и редко выходит из кельи, — пояснил дядя Кхуэн.
— Его к врачу возили?
— Возили. Врачи говорят, это от старости. От всего можно убежать, но не от возраста, болезней и смерти.
Сингха молча кивнул, принимая эти слова как данность.
Вскоре деревянная дверь открылась, и на пороге появился монах с усталым выражением лица. Он опустился в кресло на веранде, прежде чем обратиться к Сингхе и Тхапу.
— Вы пришли ко мне. В чем дело?
— Благослови, Пра. Мы расследуем исчезновение ребенка, который пропал в храме.
— Кого именно?
— Он приходил сюда в прошлый понедельник, между пятью и шестью вечера. Может, вы вспомните что-то, преподобный?
— Я не видел его. В то время я был болен и спал в келье, никуда не выходил. Но около пяти часов я слышал странные звуки снаружи.
— Можете описать эти звуки?
— Как будто что-то волокли. Не уверен. Подумал, что это послушники готовятся к ритуалу.
— Скажите, а в храме есть камеры наблюдения?
— Были, но они сломаны больше месяца назад. Так как серьезных работ в храме не проводилось, мы их пока не починили.
Сингха молча кивнул, запоминая детали.
— А что насчет других посетителей? Кхун Ронакон, например. Он часто приходил сюда по четвергам, совершал подношения. Но соседи говорят, что он не вернулся домой. Вы не знаете, чем он занимался в храме?
— А, да, Нонг Тер действительно часто жертвовал храму. Помогал с уборкой, менял цветы у урны с прахом жены. Иногда оставался на проповедь, иногда сразу уходил — у него был сад. Настоятель замолчал, подавив кашель.
— Но в тот день он пришел и сказал, что хочет видеть Луанг Пхо. Я ответил, что он отдыхает в монастыре, и Кхун Ти ушел. Хотя сам настоятель его не видел, — добавил дядя Кхуэн.
— Я слышал голос, но вышел и сказал, что болен и не могу говорить. Тогда он, кажется, удалился.
Сингха взглянул на часы и поднялся.
— Спасибо, Пра. Мы пойдем, но, возможно, вернемся с дополнительными вопросами.
— Конечно, приходите в любое время.
— Благодарю. Тогда мы удалимся.
Не дожидаясь Тхапа, который кланялся в знак прощания, Сингха спустился по ступеням. У подножия лестницы его взгляд упал на гончарный круг. Оглядевшись и убедившись, что вокруг никого нет, он достал носовой платок, собрал немного засохшей грязи и сунул образец в карман. Когда послышались шаги спускающегося Тхапа, он уже стоял, будто ничего не происходило.
— Пойдемте, я вас провожу. Вы точно не хотите перекусить? В приюте еще осталась еда. Может, взять с собой? — предложил дядя Кхуэн.
— Не стоит, вы и так очень внимательны, — улыбнулся Тхап.
— Кто тут внимательный? Подождите, я схожу к теткам, они соберут вам провизию.
Троица вернулась во двор храма. Теперь здесь было непривычно тихо — настолько, что Тхап нервно озирался по сторонам. Они попрощались, почтительно поклонившись монаху, и направились к машине.
— Ты в порядке?
— Да.
— Уверен? Я же говорил, что тебе нужно переодеться — эти мокрые вещи только усугубляют ситуацию. Тхап потянулся к лицу Сингхи, касаясь его щеки. Выражение тревоги на его лице усилилось. — У тебя жар.
— О нет! Я заболел. Ты доволен? Садись в машину. Сингха оттолкнул его руку и сам забрался за руль, тут же хватая телефон, чтобы позвонить Сэю.
— Ты уже в участке?
[Ага. Как раз разбираюсь с твоим "уловом". В чем дело?]
— Тот, с головой тигра?
[Да, единственный в нашей коллекции.]
— Дарин с тобой?
[Нет, ушла домой. Сказала, что не придет, пока в кабинете эта кукла.]
— Понял. Я уже еду.
В трубке раздался резкий звук, заставивший Сингху нахмуриться.
— Эй, Сэй, что это было?
[ ...]
Разговор прервало появление Пра Кхуэна с огромным пакетом еды.
— Вот, молодые, возьмите: зеленый карри с курицей и жареную лапшу с соевым соусом.
— Спасибо, дядя.
— Счастливого пути.
Сингха положил трубку и резко завел двигатель. Шестое чувство подсказывало ему — в участке происходит что-то странное.
֍~~~~֍
— Что ты сказал? А, ты ничего не слышишь... — Сэй положил трубку, когда на другом конце провода наступила тишина. Он предположил, что связь прервалась — в подвальных помещениях такое случалось часто.
Судмедэксперт стоял у стола в лаборатории, на котором среди инструментов лежала кукла с тигриной головой. В одной руке он держал фонарик, в другой — увеличительное стекло, внимательно изучая глиняную фигурку. До этого он лишь бегло осмотрел ее, так как его срочно вызвали на осмотр дома другой жертвы.
Кукла была слеплена из глины в форме человеческого тела, держащего на руках ребенка. На затылке виднелся изгиб — вероятно, дефект при изготовлении — и трещина, оставленная четырьмя подростками, которые ее разбили. Но больше всего Сэя заинтересовала голова, вылепленная в форме тигриной морды. Зубы были слишком острыми для глиняного изделия, словно их вдавили в мягкую массу уже после обжига.
— Что за черт? — пробормотал он, заметив под увеличительным стеклом странную метку внутри куклы.
Внезапно в комнате мигнул свет, и он поднял голову. Щелкнув выключателем, он убедился, что лампы снова горят ровно. Но едва он собрался продолжить осмотр, как из соседней комнаты раздался громкий стук.
— Что это было?
Тишина.
Затем он услышал шипение, словно кто-то с трудом выдыхал воздух сквозь стиснутые зубы.
Сэй замер. Он не был суеверным человеком, но что-то в этом звуке заставило его кожу покрыться мурашками. Войдя в морг, он увидел, что дверца одного из холодильников приоткрылась. Он не знал, что согласно поверьям, если ночью кто-то зовет тебя, нельзя отзываться, ни кричать, ни говорить...
Не испугавшись, он подошел и захлопнул дверцу — внутри было пусто. Но свет снова начал мерцать.
— Да что с этим освещением? — проворчал Сэй, глядя на лампу.
Когда он повернулся обратно к шкафу, то заметил внутри тень — хотя там никого не должно было быть. Пригнувшись, он заглянул внутрь, а свет мигал все чаще. При вспышке лампы шкаф был пуст, но в темноте он ясно видел пару белых глаз, уставившихся на него.
— Обрежь нить... Обрежь нить... Обрежь нить, — шептал голос, повторяя эти слова снова и снова, но так четко, словно звучал прямо в голове.
Сэй нахмурился и, словно по команде, отпустил дверцу. Он вновь открыл ее — при свете шкаф был пуст. Но как только тьма сгущалась, глаза появлялись вновь, а вместе с ними — самодовольная ухмылка, растягивающаяся до предела.
— Режь! Режь! Режь!
Лампы окончательно погасли, и лишь слабый свет пробивался из-под двери. Сердце Сэя бешено колотилось, когда он услышал, как с грохотом захлопнулась дверца морга. Затем раздался звук ломающихся костей и шорох кожи, волочащейся по полу.
— Хе-хе-хе... режь, режь нить... увидишь, что будет...
— Черт!
В следующее мгновение невидимые пальцы вцепились в лодыжку Сэя, повалив его на пол. Его потянуло к шкафу, пытаясь затащить внутрь.
Сэй отчаянно пытался вырваться, чувствуя, как страх сковывает его тело. Но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался свет. Давящая хватка ослабла, а смрадный запах рассеялся. Холод отступил, и лампы зажглись вновь. Сингха бросился вперед, вытаскивая друга из шкафа, и они вместе рухнули на пол, тяжело дыша.
— Нам нужно поговорить, — первым нарушил молчание Сингха. — Начиная с того, что только что произошло.
Сэй, все еще лежа на полу, пытался успокоить дыхание.
— Звони Дарин... И найди Кинга.
— Только не говори, что это связано с той историей. Что это за странный призрак?
— После всего, что с тобой случилось, ты еще спрашиваешь?
— Чертов урод! — Сэй сжал голову руками. — Как же это ужасно...
— Понимаю тебя.
Тхап молча наблюдал за старшими, сидя в углу. Его взгляд скользнул к открытой дверце морга. В темноте на мгновение мелькнули глаза и ухмылка, прежде чем раствориться во мраке.