Глава 5 . Тихий переговорщик
Вернувшись с боевого задания, уставшие, но полные чувства выполненного долга, "Ночные Ведьмы" столкнулись с неожиданной пропажей. Виктории нигде не было.
-Куда она могла деваться?– Зоя нервно крутила в руках пуговицу на своей гимнастерке. – Ее же никто не отпускал!
Вера и сама начинала волноваться. Виктория, несмотря на всю свою хрупкость и неприспособленность к военной жизни, за эти дни успела стать частью их маленького коллектива. Девушки привязались к ней, старались поддерживать и помогать, как могли.
-Может, она в санчасти? – предположила Лида, высокая блондинка, которая всегда отличалась рассудительностью.
– Вчера у нее голова болела, я ей таблетки давала.
Но и в санчасти Виктории не оказалось. Тревога нарастала с каждой минутой. Девушки уже начали предполагать самое страшное, как вдруг из штаба вернулась капитан Екатерина. Ее лицо, обычно суровое и непроницаемое, сейчас выражало смесь удивления и недоумения.
-Что здесь происходит? – спросила она, оглядывая своих взволнованных подчиненных.
-Товарищ капитан, у нас Вика пропала! – выпалила Зоя, подбегая к ней. – Мы уже все облазили, ее нигде нет!
Капитан Екатерина нахмурилась, но потом ее лицо внезапно прояснилось.
-Так, успокоились все! – скомандовала она. – С Викторией все в порядке. Она выполняет мое личное поручение.
Девушки удивленно переглянулись. Какое еще поручение? И почему Виктория?
Видя их недоумение, капитан Екатерина решила прояснить ситуацию.
-Вика сейчас работает переводчицей, – сказала она. – Нам нужно допросить одного пленного немца, а она, как оказалось, в совершенстве владеет немецким языком.
Оказывается, во время допроса пленного парня с перевязанной рукой, того самого, чье лицо так запомнилось Вере, выяснилось, что он владеет ценной информацией о планах противника. Но он категорически отказывался говорить с кем-либо, кроме как с женщиной.
-Я подумала о Вике, – продолжила капитан Екатерина. – Она тихая, спокойная, не вызывает агрессии. К тому же, у нее есть личные счеты к фашистам. Я надеялась, что ей удастся разговорить этого парня.
Вера слушала командира, и в ее душе боролись противоречивые чувства. С одной стороны, она волновалась за Вику, которая оказалась втянута в такую опасную и непростую игру. С другой стороны, она понимала, насколько важно добыть информацию у пленного. Ведь от этого зависели жизни многих людей, в том числе и жизни "Ночных Ведьм".
Весь день Вера провела как на углях. Мысли о Вике, оставшейся один на один с пленным немцем, не давали ей покоя. Она пыталась сосредоточиться на обычных делах – чистила оружие, помогала механикам проверять самолет, даже согласилась сыграть с Зоей в шашки. Но все валилось из рук, а в голове царил полный хаос.
Наконец, не выдержав, она решила наведаться в штаб и хотя бы издали посмотреть на Вику. "Просто убедиться, что с ней все в порядке", – уговаривала она себя, поднимаясь по скрипучим ступенькам деревянного здания.
Осторожно приоткрыв дверь, она заглянула внутрь. Вика сидела за столом напротив пленного немца. Оба молчали. Парень опустил голову, его плечи поникли. На его лице, освещенном тусклым светом керосиновой лампы, застыло выражение безысходности. Вика, казалось, совсем не боялась его. Она внимательно смотрела на пленного, и в ее глазах читалось не страх и не ненависть, а скорее сочувствие и понимание.
Вера уже хотела было уйти, чтобы не мешать, как вдруг немец заговорил. Голос его, тихий и хриплый, был почти неслышен. Вера не понимала слов, но интонация не оставляла сомнений – он говорил о чем-то важном, о чем-то сокровенном.
Вика слушала его молча, лишь изредка кивая головой в знак согласия. Она не переводила, не спешила записывать его слова. Казалось, она просто впитывала его боль, его отчаяние, стараясь понять его душу.
Вера стояла в дверях, не смея пошевелиться. Она впервые видела Вику такой – собранной, сосредоточенной, лишенной привычной ей робости. В этот момент она поняла, что сильно ошибалась в своей подруге. За ее внешней хрупкостью скрывалась необычайная сила – сила духа, сила сострадания, сила, способная проникнуть в самые потаенные уголки человеческой души.
И эта сила оказалась гораздо эффективнее любых допросов и угроз. Потому что пленный немец, почувствовав в Вике родственную душу, начал говорить. Говорить правду.