Глава 20
Замираю, даже не дышу, всеми силами вслушиваясь в происходящее. Вот, раздаётся едва заметный скрип петель, хрустит паркет под чужими подошвами, шелестят полы мантии. Ну же, Хосок, посмотрел и на выход!
Я едва не подпрыгиваю, когда моего локтя касается Чонгук.
– Ты чего не дышишь? – шёпот из темноты. Так близко! – Да не услышит он, не бойся. Полог надёжный. Он сейчас уйдёт. А если нет, то я ему помогу.
Судорожно вдыхаю. Шепчу, едва шевеля губами:
– Я не боюсь.
Вглядываюсь во мрак. Чонгук непозволительно близко, всюду его запах. Это сводит с ума. В шкафу и одному-то сидеть тесно, а уж двоим...
– Врушка, я слышу твоё сердце. Оно так стучит.
– Как?
– Быстро. Так быстро, словно сейчас выскочит и убежит.
– Это не из-за страха, – оправдываюсь шёпотом.
Это из-за тебя!
– Просто ... – бормочу, – слишком непривычно.
– Непривычно, согласен, – в голосе принца хриплые нотки, – я тоже никогда не прятался в шкафу.... и в ледяном озере не купался, до встречи с тобой.
– Я тоже многое не делала... до тебя.
Например, не умирала на алтаре. И не мучилась от зависимой метки...
Встряхиваю головой, пытаясь выгнать лишние мысли. Прислушиваюсь к происходящему в комнате. Судя по звукам, Хосок или уже ушёл, или так и стоит на пороге. Выходить пока рано, но чем дольше я здесь, тем сложнее здраво мыслить. Для моего зверя Чонгук слишком ярко и вкусно пахнет. Сложно сосредоточиться.
Ну вот зачем принц полез за мной? Наверняка из вредности! Хотел смутить глупую принцессу? Теперь, наверное, вовсю веселится. Жаль, в темноте не рассмотреть его лица.
Надо бы отсесть подальше...
Я осторожно отодвигаюсь, плотнее прижимаюсь лопатками к стенке шкафа, но ступни вдруг соскальзывают по лакированному полу так, что я сажусь на попу, коленками стукаюсь о чужие коленки, врезаюсь голенью в мужское бедро.
– Ой! – пищу я. – Извини!
Дыхание перехватывает. Становится так душно, что нечем дышать. Теперь я касаюсь Чонгука ногами в нескольких точках, но мне кажется, если снова пошевелюсь, то сделаю только хуже. Лучше вовсе не двигаться!
Секунда тишины.
Звук его ускоряющегося сердца.
И почему Чонгук молчит? Даже не подкалывает про "неуклюжесть".
– Знаешь, – шепчу, – теперь у тебя тоже...
– Что? – низкий рык.
– В груди барабанит. Так быстро...
Воздух густеет. Мне мерещится, что тьма надвигается.
– Дженни...
Мерещится, что сейчас я вот-вот пропаду в этой тьме, потеряю себя!
– Нет! – Я выставляю руки в защитном жесте и сразу встречаю ладонями мужское тело: твёрдую грудь, каменные мышцы под слоем ткани. Проклятье!
Живот скручивает горячий спазм, кровь ударяет в голову. Я дышу как в горячке – часто-часто.
Чонгук не двигается, его сердце тяжело и сильно бьётся в мои пальцы.
– Нет, – шепчу обречённо, а мои ладони сами скользят по чужому телу. Руки словно примагнитило, приклеило намертво, если отрывать то только с кожей. Мне стыдно до обморока!
О боги... боги...
Сижу в шкафу и лапаю мужчину. Моего истинного!
И не могу остановиться!
Мне хочется плакать и смеяться одновременно. Под рёбрами ширится пустота. Мне этого слишком мало! Метка требует большего. Мужские мышцы такие горячие, от аромата чужого тела кружится голова и пересыхает в горле.
Чонгук тяжело и размеренно дышит, словно едва сдерживаясь. Его ведь тоже тянет? Эта цепь – она одна на двоих. Голова кружится, кружится мир. Зверь пробивается к коже, инстинкт перехватывает контроль.
"Я пропала", – беспомощно сверкает и тухнет в голове мысль. Я будто во сне.
Голодно провожу по мужскому телу – грудь, бока, плечи. Сильные, горячие, широкие. Болезненная нега растекается по телу, вот оно – моё лекарство.
– Дженни, – низкий рык.
И Чонгук вдруг подаётся вперёд, вминает меня в своё тело, захватывает поцелуем губы. Лопатками ударяюсь о стенку, хнычу ему в рот, пуская настойчивый язык, повисаю на крепких руках, цепляюсь пальцами за чужие плечи. Как же мучительно сладко и горько. Как же хочется быть ближе. Это похоже на пытку, я будто тону, а этот мужчина – мой воздух.
Как же приятно. Необходимо! Мой зверь сходит с ума, волк в Чонгука рычит от нетерпения. Мыслей нет, разум заволокло туманом. Я словно мушка, что увязла в смоле.
Хосок ... Кто это?
И зачем мы залезли в шкаф?
Должно быть сошли с ума!
Стон наслаждения вырывается из горла, его губы жадно ласкают, завоёвывают, клеймят. Это как лихорадка, как бой во тьме. Он сверху, мы бьёмся локтями о стенки. Его пальцы в моих волосах, захватывают пряди, тянут.
Его колено между моих бёдер, раздвигает ноги. Я подаюсь навстречу безумию. Мне нужно, мне очень надо! Метка пульсирует в такт сердцу, под веками вспыхивают алые пятна. Его язык влажно сталкивается с моим языком. Горячо, сладко.
Облегчение прокатывается по телу трепетом. Кожа пылает. Мне так хорошо в чужих объятиях, что впору умереть. Никогда не испытывала подобного.
Я слепо шарю по мужской рубашке, пытаясь добраться до голой кожи... И вдруг ладонь колется обо что-то острое. Внезапная боль немного отрезвляет, а пальцы машинально ухватываются за вещицу, на которую наткнулись.
Секунда...
Вторая...
И будто окатывает ушатом холодной воды.
– Х-хватит!
Я отталкиваю настойчивые руки, а когда не понимает, наугад размахиваюсь ладнью. Звонкий хлопок! Пощёчина удалась. Вываливаюсь из шкафа: красная от стыда, испуганная до дрожи. Слава богам, Хосока нет. Он должно быть давно ушёл, а мы... А я!
Вскакиваю, отшатываюсь к диванам, с испугом смотрю на растрёпанного и злого принца. Он мотает головой, как дикий зверь, зелёные глаза светятся, отражая лунный свет из окна.
Отшагнув, я опускаю взгляд на вещицу в моей ладони.
Ту самую, что случайно взяла из кармана Чонгука. Ту самую, что привела меня в чувство. Холодок ужаса царапает спину, руки вздрагивают, а внутри что-то обрывается.
На моей ладони лежит маленький, искусно сделанный кулон на тонкой цепочке. Чёрный кролик в золотой короне.
Такой же кулон Лиса крепко сжимала в руке даже после своей смерти. В носу и горле разливается свинец. В голове ураганом носятся мысли. Существуют ли такие совпадения? Много ли в Аштарии кулонов подобных тому, что лежит на моей ладони?
Ответ: Очень много! Но все они – дешёвая бижутерия. А этот сделан искусным мастером, корона из чистого золота, сам кролик из редкого драгоценного камня. Такие кулоны – не просто украшение, это знак признательности Короля, его высшая милость. Они открывают многие двери, а их хозяин неприкосновенен, пока иного не скажет Король.
Именно такой кулон Лиса сорвала с убийцы! Именно его так судорожно сжимала в ладони! Эта вещица стала веским доказательством вины Аштарии, ведь её обладателем может быть лишь приближённый к Королю человек.
Так откуда столь ценная вещь обнаружилась у Чонгука?!
– Откуда у тебя этот кулон?! – в моём голосе нотка истерики.
Чонгук всё ещё стоит у злосчастного шкафа, нервно проводит рукой по растрёпанному серебру волос. В глазах и зелени-то нет, одна тьма и бесконечность.
– Подарили, – раздражённый рык.
– Кто подарил?!
– Какая разница! Это просто безделушка.
– Безделушка? – я стискиваю зубы, отступаю к окну. – Ты издеваешься?!
– Нет, издеваешься здесь только ты!
Принц делает ко мне тягучий шаг. Зелёные глаза пожирают меня, скользят от макушки до края платья и возвращаются обратно. Снова и снова.
Мне жарко, предательски горят губы. Я отступаю, упираюсь поясницей в подоконник. Оцениваю, успею ли добежать до двери.
– Не успеешь, – он говорит тихо, но от этого ещё страшнее. Чувствую себя загнанной в угол добычей. Маленьким кроликом перед голодным волком.
– Зачем ты участвуешь в отборе?! Я не верю, что тебе нужна пара!
– Ты странная, Дженни, – холодно произносит принц, – я тебя не понимаю. А когда я чего-то не понимаю, меня это злит. Сначала кидаешься на меня, потом отпихиваешь, будто тебя к чему-то принуждают. Хватаешься за дурацкий кулон и требуешь объяснений. Обвиняешь не пойми в чём. Требуешь откровенности, хотя сама только юлишь и убегаешь. Может, объяснишься?
Он смотрит так, что делается страшно. Я будто на краю бездны.
– Я тебе не доверяю, – шепчу.
– Как и я тебе, малышка-кролик. Но это не то, о чём я спросил.
Я кусаю губы, кулон жжёт ладонь, пульс стучит в висках.
– Ты требовал отвести к алтарю... Зачем?
– Опять вопросы? – Глаза Чонгука превращаются в опасные чёрные щёлки, он усмехается, показывая волчьи клыки, – Ну ладно. Честность за честность, согласна?
Я киваю. Чонгук криво ухмыляется.
– Я хочу взглянуть на алтарь, – рычит он, – потому как мне любопытно, что ваша семейка так старательно скрывает.
– В каждом королевстве свои секреты.
– Но не у всех они связаны с опасными магическими ритуалами.
– ...что? – я округляю глаза. – Что за бред!
– Тут все делают вид, будто не в курсе. А между тем отголоски докатились даже до Руанда. Ты знала, что кровавые жертвы всегда оставляют магический след?
– Кровавые жертвы? – мой голос вздрагивает, в голове с натугой скрипят шестерёнки.
Но единственной кровавой жертвой, о которой я знаю, была я сама!
– Ты что-то слышала об этом? – спрашивает оборотень.
– Нет!
Чонгук раздражённо цыкает, в его глазах мелькает зверь.
– Зачем ты мне врёшь, принцесса-кролик?
– Я не вру, – мой голос дрожит.
Фигура Чонгука вдруг размывается чёрным шлейфом, а через миг принц Руанда уже рядом. Упирает ладонь в подоконник, а другой сжимает мой подбородок, заставляя смотреть глаза в глаза.
– Я чую ложь! Скажи правду, – рычит принц, явно теряя терпение. – Как ты с этим связана? Чем занимаешься на отборе? Зачем втягиваешь Лису?
Страх заполняет лёгкие.
– Отпусти! – я мотаю головой, отчаянно толкаю Чонгука в грудь, но это всё равно что бороться со скалой. Моя грудь вздымается вверх-вниз, горло пережимает спазм, я хватаю ртом воздух, а тёмный взгляд Чонгука опускается на мои искусанные губы, вспухшие от недавних поцелуев.
Мы стоим в сумраке комнаты и прожигаем друг друга взглядами. Цепь связи снова натягивается. Даже сейчас! Меня колотит, нервы как струны, ещё миг и лопнут, обожгут болью!
Чонгук опасный, как демон, красивый до слабых коленок. Боги, разве об этом я должна думать!
– Эй! – вдруг раздаётся позади. – Вы что тут устроили?!
Это Лиса! И когда она пришла? Я даже не заметила!
Чонгук и не думает меня отпускать, в зеркале его глаз вижу себя – растрёпанную, краснощёкую, испуганную.
Торопливо стучат каблуки, и Лиса кладёт ладонь на плечо принцу. Тот раздражённо рыкает и, чуть помедлив, нехотя отступает. Он уже не держит, но я всё равно чувствую фантом мужских пальцев. Кожа лица горит, сердце тяжело бухает в рёбра.
– Что ты творишь?! – негодует Лиса, налетая на волка.
– Ничего. Мы просто пытались узнать друг друга получше, – он отходит к дивану, облокачивается бедром на спинку. Так легко натягивает маску спокойствия, словно мы и правда лишь дружески беседовали. – Правда, Дженни?
– Д-да, – голос скрипит, будто в горло насыпали песок.
Кронпринцесса Руанда расстроенно вздыхает, подходит ко мне, берёт за слабую руку, пробует заглянуть в глаза.
– Всё в порядке, Дженни? Ты испугалась? Извини, не думала, что так задержусь.
– Ничего, – мотаю головой.
– Ты готова поговорить? – спрашивает Лиса.
"Сейчас? При Чонгука?"
– Я бы хотела наедине. Только с вами... – бормочу.
Чонгук показательно фыркает, Лиса бросает на него укоризненный взгляд. Снова поворачивается ко мне с успокаивающей улыбкой.
– Дженни, я доверяю Чонгуку как себе. У нас с ним нет секретов.
Я сжимаю губы, опускаю взгляд в пол. От сомнений больно дышать. Кулон с кроликом всё ещё зажат в кулаке, острые грани короны впиваются в кожу.
Если Чонгук – убийца, то прямо сейчас я выложу перед ним все карты! Тогда не останется ни единого шанса на спасение! Могу ли я так рисковать?
Вдобавок метка снова начинает действовать, мысли вязнут, будто в сиропе.
– Прошу прощения, ваша светлость, – шепчу, едва не плача, – вы, наверное, меня неправильно поняли...
– Неправильно поняла? – удивляется Лиса.
– Я просто хотела пройти отбор, и всё. Поэтому наговорила ерунды...
– Ох, Дженни... Если это из-за Чонгука...
– Нет! Он ни при чём, правда! Мне жаль, что я потратила ваше время.
У меня не хватает смелости поднять глаза от пола.
Я неловко забираю свою руку из прохладных пальцев кронпринцессы и торопливо иду к выходу. Сбегаю. Какими взглядами меня провожают?
Разочарованными? Торжествующими? Раздражёнными? Я думала, что уже сегодня всё закончится, а что в итоге?
– Дженни... – Зовёт Лиса.
Но я не оборачиваюсь, поскорее вываливаюсь в коридор, а потом со всех ног припускаю прочь. И мне уже совершенно всё равно, что обо мне подумают слуги.
Лишь бы оказаться подальше.