Долгожданная встреча
для меня важно
чтобы вы оставляли
звезды и комментарии,
этим вы помогаете продвигать
историю, и мне от этого
безумно приятно, спасибо❤️
_____________________________________
Я лежала, завернувшись в его рубашку, на чистых простынях, когда вдруг повернулась на бок и уткнулась носом ему в плечо. Он не спал — чувствовала по дыханию.
— Валер, — тихо сказала я, глядя в потолок. — Я хочу домой... в Казань.
Он молчал. Долго. Только выдохнул тяжело и медленно, словно пытался удержать на себе все небо.
Потом без слов встал с кровати, взял с подоконника рубашку, накинул её и вышел из комнаты. Я осталась лежать, прислушиваясь к глухим шагам в коридоре, к открывающейся двери и его голосу, глухому, спокойному, как всегда, но с той особенной холодной тенью, которая появлялась у него только тогда, когда он действовал. Секунды спустя я услышала, как он говорит кому-то по телефону:
— Нам нужен частник. Срочно. До Казани. Без пересадок. Мы едем домой.
Он не стал спорить. Не стал спрашивать зачем. Просто встал и начал делать. И от этого внутри защемило — потому что это был он. Тот самый. Мой. Валера.
Минут через десять в комнату постучали, и я скинула с себя одеяло, подошла к двери. За ней стоял парень лет двадцати, глаза не поднимал, только быстро протянул мне плотный белый пакет:
— Всё самое необходимое, — сказал коротко. — Через час выезжаем.
Он исчез так же быстро, как и появился. Я закрыла дверь, отнесла пакет на кровать, развязала узел. Внутри была идеально сложенная одежда: джинсы, мягкий светлый свитер, новые кроссовки, бельё с бирками, расчёска, шампунь, зубная паста, щётка, даже крем для рук и маленький пузырёк духов, которые я когда-то любила. Он всё помнил.
Я чуть не расплакалась от этой щепетильной заботы. Но сдержалась. Всё ещё трясло после того, что произошло — свадьба, выстрелы, Валера, Монолит... Всё перевернулось за одну ночь. Но сейчас я была с ним. И мне было не страшно. Не в тот раз.
Я начала собираться.
Натянула джинсы, натянула свитер через голову, ещё не до конца осознавая, что происходит. Сердце всё ещё било тревогу, как будто жило в другой временной петле — в той, где я вчера сидела в белом платье невесты и всё внутри выло от ужаса и отчаяния. Я смотрела на себя в зеркало — распухшие глаза, следы сна и недосказанных слёз... и волосы, пахнущие им. Валерой. Его запах был на мне, на подушке, в воздухе этой квартиры.
Я вздрогнула, услышав его шаги. Он вернулся — высокий, в чёрной водолазке и лёгком пальто, с серьёзным лицом, будто готовился к войне, а не к поездке.
— Через тридцать минут выезжаем. Всё готово, — сказал он, не приближаясь, но глаза скользнули по мне с теплом. — Тебе удобно в этом? Нужно что-то другое — скажи.
Я кивнула, стараясь улыбнуться, но внутри всё ещё была скованная тишина, комок, который не мог распутаться.
— Валер... — я села на край кровати, уставившись в пол. — Можно я просто спрошу?.. Ты... Ты правда... автор Монолита?
Он замер, на секунду замолчал, потом медленно подошёл ко мне, опустился на корточки напротив. Его руки легли на мои колени — тёплые, настоящие, знакомые, но теперь с каким-то другим весом, как будто за его прикосновениями стояли целые города.
— Да, — спокойно сказал он. — Я тот, кто отдаёт приказы. Кто подписывает решения. Кто может поднять весь Питер на уши и разнести его к чёртовой матери, если с тобой хоть что-то случится.
Я смотрела на него, затаив дыхание. Он не оправдывался, не играл в праведника. Просто говорил как есть. И в этом была сила — и любовь.
— Я просто... — я не знала, как сказать, — всё это... это слишком. Я ведь помню, каким ты был. На гаражах, в той старой куртке, с царапинами на руках, пахнущим табаком и грушей...
— Я тот же, — перебил он мягко. — Просто теперь знаю цену всему. Мне было плохо без тебя, Саша. Я рвал всё, что попадалось под руки. Я стал таким, каким должен был, чтобы однажды, если случится шанс — забрать тебя, защитить, не просить. Делать.
Он встал и протянул мне руку. Я взялась за неё и встала. Он сжал мою ладонь.
— Не думай ни о чём. Просто поехали домой. Там будет воздух, тишина. Ты снова сможешь дышать.
Я кивнула.
Мы вышли из дома. У него уже стояли машины. Один из его людей, высокий парень с густыми бровями и рацией в ухе, что-то кому-то коротко отрапортовал и открыл мне дверцу. Я уже садилась, но вдруг обернулась — Валера стоял чуть поодаль, смотрел на меня. И я видела: рядом со мной он мягкий, но как только поворачивается к другим — взгляд меняется. Властный, холодный. Ни капли слабости.
Я села, он — следом. И в тот момент, когда машина тронулась, он чуть наклонился ко мне:
— Никому не позволю прикоснуться к тебе. Ни отцу твоему. Ни Дамиру. Ни чёрту лысому. Ты со мной, Красивая. Теперь по-настоящему.
А я смотрела в окно, где плыл Питер, серый, мокрый, красивый. И впервые за долгое время внутри было не страшно. Только странная лёгкость — как будто на мгновение я снова стала собой. Настоящей.
— Ты до сих пор не веришь, да?
— Ты был... Крестом. Всё это время. А я думала — бизнесмен ... — прошептала я. — А ты носишь оружие, управляешь всеми... и даже у тебя есть частный самолёт.
— Я бы отказался от всего этого, если бы это вернуло меня к тебе. Но если это помогло мне вернуть тебя — значит, оно было не зря.
Машина медленно сворачивала к частному терминалу. На фоне серого неба серебристый реактивный самолёт стоял, как из фильма. Всё было готово.
Я сжала его руку крепче.
Он наклонился ко мне и тихо прошептал:— Ты только скажи. Хочешь остаться в Казани — мы останемся. Хочешь улететь — улетим. Хочешь начать с нуля — я сожгу всё, что было, и построю новое. Только с тобой.
Я закрыла глаза и впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. С ним.
_____
На борту было тихо. Даже слишком.
Самолёт внутри выглядел как номер в дорогом отеле — бежевые кожаные кресла, пледы, столики из тёмного дерева. В углу — мини-бар, закрытый зеркальной дверцей. Воздух пах небо́м и дорогим парфюмом. Я села у окна и впервые за всё утро почувствовала, как дрожь в теле стихает.
Валера молча прошёл вперёд, что-то сказал пилоту, вернулся и сел рядом. Не притрагивался. Просто смотрел на меня.
— Всё будет хорошо, — произнёс он. — Тебе просто нужно немного прийти в себя. Я рядом. Не бойся.
Я вздохнула и облокотилась на кресло, закрыв глаза.— Я не боюсь. Просто не понимаю, как... всё так быстро. Ещё вчера я сидела в платье невесты. Сегодня — лечу с Крестом на частном самолёте. — Я усмехнулась. — Как это вообще возможно?..
Он подался чуть ближе. Его рука медленно скользнула к моей, накрывая её.— Я тоже вчера ещё сидел с пистолетом в руках и рвал всё от злости. А сегодня — рядом с тобой. И ты даже не представляешь, Саша, на что я готов, чтобы никогда больше не терять тебя.
Я посмотрела на него. В его лице — не было ни одного следа прежнего мальчишки. Только глаза — такие же, как тогда, как три года назад, когда мы лежали на кровати и мечтали о будущем. Только сейчас это будущее пахло порохом, властью и войной.
— А ты всегда был таким?.. — тихо спросила я. — Строгим. Таким... опасным.
Он усмехнулся.— Нет. Таким я стал, когда тебя потерял. Ты думаешь, легко было три года не знать, где ты? Не знать, жива ли?.. Каждый день был как пытка. А потом — ты, суд, твоя фотография, свадьба, Дамир. Я с ума сошёл.
Я отвернулась к иллюминатору. Под нами уже уходили куда-то леса, дома, трассы. Всё — словно другая жизнь.
— А теперь? — прошептала я.
— А теперь я живу. Потому что ты рядом.
Я не выдержала — просто взяла его руку, переплела пальцы с его. Тихо. Почти по-детски. И впервые он выглядел не как глава Монолита, а как Валера. Мой Валера. Мой июнь. Моя любовь.
— А в Казани что? — выдохнула я. — Ты же теперь... ты же теперь не обычный парень. Ты не сможешь просто гулять со мной по набережной.
Он молча смотрел в окно. А потом сказал:— Я могу что угодно. Я могу выкупить всю Казань, если ты захочешь. Или построить дом на берегу. С собаками. С тишиной. С тобой. Только скажи.
Я улыбнулась и прошептала:— Сначала просто доедем. Хорошо?
Он склонился ближе и поцеловал мои волосы, шепча:— Как скажешь. Ты теперь главная.
И мне стало так спокойно. Как будто все ужасы последних дней начали медленно рассыпаться пылью, оставляя только одно — нас. И это было достаточно.
Я сидела в кожаном кресле у окна и крепко вцепилась в подлокотники, будто от этого зависела моя жизнь. Сердце колотилось в груди как бешеное — я никогда раньше не летала. Самолет был частный, роскошный, внутри тихо и почти не пахло керосином, как я представляла, — только лёгкий аромат кофе и табака, впитавшийся в обивку. Но мне было не до этого. Я смотрела в иллюминатор, и чем ближе мы были к полосе, тем сильнее сжимались мои пальцы.
— Всё нормально, — услышала я голос Валеры. Он сидел рядом, спокойно, уверенно, и смотрел не на окно, как я, а на меня. — Боишься?
Я не ответила сразу, только нервно сглотнула, и кивнула, не отрывая взгляда от окна. Там, за стеклом, уже двигались полосы взлётки, техника, и что-то внутри меня говорило: сейчас мы оторвёмся от земли — и всё. Назад пути нет.
— Первый раз? — он чуть наклонился ко мне ближе, заглядывая в лицо. — У тебя лицо, как у котёнка, которого под душ засунули. Всё дрожит.
— Не смешно, — пробормотала я, хрипло, стараясь держать голос ровным. — Я никогда не летала. Ни разу. И если мы сейчас упадём — я тебя убью.
Он рассмеялся. Тихо, низко, с хрипотцой.
— Лучше не надо. Мне твоя жизнь дороже. — Он протянул руку и взял мою ладонь, осторожно, нежно. — Просто доверься. Мне и небу.
Самолёт начал выруливать. Я крепче вжалась в кресло, будто это могло как-то повлиять на физику полёта. Валера не отпускал мою руку, он просто держал её, и я чувствовала его тепло — спокойное, уверенное. Оно немного сбивало мою панику.
— Сейчас будет рывок, — сказал он тихо. — Не бойся. Ты со мной.
И в тот же миг корпус самолёта содрогнулся, как будто его кто-то подтолкнул снизу, и мы начали стремительно разгоняться. Я зажмурилась, сердце стучало в ушах, дыхание перехватило. Пол из-под ног будто ушёл, когда мы оторвались. Я сжалась ещё сильнее, ногти впились в его ладонь. Он не отдёрнул руку.
— Всё, мы в воздухе, — проговорил Валера, и я услышала, как его голос дрогнул — не от страха, а от мягкой, чуть насмешливой нежности. — Теперь можно дышать.
Я осторожно открыла глаза. За окном уже было небо. Настоящее небо, высокое, чистое, как на картинке. Под нами, далеко внизу, расплывались кусочки земли, как будто кто-то сложил их в пазл и уронил.
Я перевела дыхание. Потом ещё раз.
— Господи, — выдохнула я. — Я ещё жива?
— Очень даже, — усмехнулся он и медленно поднял мою руку к губам, поцеловал тыльную сторону пальцев. — Ты просто не привыкла доверять. А теперь привыкай.
Я посмотрела на него. Его глаза были спокойные, глубокие, в них не было ни грамма страха. И я вдруг почувствовала, как внутри отпускает. Медленно, но отпускает.
— Ты всё ещё не веришь, что я Крест? — спросил он, поправляя манжет рубашки. — Главарь самого страшного объединения страны, между прочим.
— До сих пор шок, если честно, — прошептала я, приподнимая брови. — Ты — и... всё это. Деньги, власть, самолёт... Как?
Он усмехнулся.
— Когда потерял тебя, я потерял всё. А потом понял: либо я поднимусь так высоко, что никто и никогда не сможет у тебя что-то отнять... либо пропаду. — Он повернул ко мне голову. — И я выбрал первое. Ради тебя.
Я прикусила губу, отвела взгляд в окно, и снова увидела мягкие облака. Всё это будто казалось сном, но в ладони всё ещё лежала его рука. Твёрдая. Тёплая. Настоящая.
— А в Казань мы быстро долетим? — спросила я спустя минуту молчания.
— Очень. — Он кивнул. — Самый быстрый маршрут. Пилот — наш. Воздушный коридор — чистый. Всё под контролем.
Я тихо вздохнула, кивнула, и, впервые с момента взлёта, позволила себе облокотиться на его плечо. Он тут же обнял меня, одной рукой, крепко, но мягко. И я почувствовала, как во мне становится тише. Спокойнее. Теплее.
— Отдохни. Мы скоро будем дома, — прошептал он.
Я прикрыла глаза, и впервые за долгое время это слово — "дом" — не отозвалось болью. Только надеждой.
_____
Я очнулась, когда самолёт начал плавно терять высоту. Всё вокруг дрожало, едва заметно, но в груди снова поднималась паника. Я вцепилась в ремень и смотрела в иллюминатор — облака редели, а под нами уже начинали проступать очертания земли. Казань. Родной город. Но всё внутри снова сжалось.
— Всё хорошо, — услышала я Валеру рядом. Его голос был мягким, но сдержанным. Он уже чувствовал, как во мне всё переворачивается. — Сейчас посадка. Только держись, любимая. Через несколько минут ты будешь дома.
Я медленно кивнула, но пальцы сами собой вцепились в кресло так сильно, что побелели костяшки. Валера взял мою руку, тёплую, дрожащую, и крепко сжал в своей — надёжной, сильной, как якорь.
— Дыши со мной. Глубоко.
Я попыталась. Один вдох. Выдох. Потом ещё. Но когда самолёт пошёл на заход и нос опустился вниз, я прижалась к спинке кресла и замерла. Гул усилился, звук шасси, щелчки, что-то где-то защёлкнулось, и тогда...
Самолёт резко заскользил по полосе.
Колёса ударили о землю с глухим звуком, и моё сердце подпрыгнуло. Всё внутри дёрнулось, я вцепилась в руку Валеры и зажмурилась.
— Всё... всё хорошо, уже на земле, — проговорил он, склонившись ко мне ближе. — Ты дома, Красивая. Слышишь? Мы приземлились.
Я медленно открыла глаза. Самолёт уже замедлялся, мягко катился по полосе. За иллюминатором мелькали прожекторы, темнеющее небо, и вдалеке виднелся силуэт здания аэропорта.
Моё сердце билось бешено. Но с каждой секундой оно всё яснее осознавало — да, я вернулась. Мы на земле. Это Казань.
Когда трап подкатили, Валера встал первым и подал мне руку. Я, не отпуская его пальцев, встала на трясущиеся ноги. Сначала ступеньки трапа показались мне бесконечными, но я чувствовала — он рядом. Его ладонь была моей уверенностью.
Мы спустились вниз... и в тот момент, когда я сделала шаг на бетон, ледяной воздух коснулся моего лица, и сердце вдруг замерло.
Я увидела их.
Прямо перед нами, на открытой площадке, в ряд — стояли Марат, Крис, Вахит, Вова, Сокол, Сутулый. Их силуэты в свете прожекторов казались вырезанными из воспоминаний, таких родных, настоящих... Моё дыхание сбилось. Грудь болезненно сжалась.
Я не думала. Просто сорвалась с места и побежала.
Слёзы мгновенно застилали глаза, но я неслась, как ребёнок, как девочка, у которой всё наконец стало правильно.
— Марат! — крик сорвался сам собой, дрожащий, живой, почти крик души.
Он сделал шаг вперёд, увидел меня — и побежал навстречу. Сначала медленно, потом всё быстрее, сильнее, точно так же, как я. Я видела, как его лицо меняется — сначала недоверие, потом шок, потом радость, такая настоящая, что мне хотелось закричать.
И вот — я врезалась в него всем телом, он подхватил меня, как в старые времена, закружил, крепко, до боли в рёбрах. Я обхватила его руками за шею, зарылась лицом в плечо, а он прижал меня к себе, как будто боялся отпустить.
— Ты... ты живая, ты настоящая... Господи, Сашка... — он шептал это в мои волосы, снова и снова. — Я думал, всё... Я думал, тебя нет...
Я всхлипывала, не от слёз — от того, что внутри всё рвалось от счастья. Сердце билось, как сумасшедшее. Я чувствовала его запах, знакомый, родной, как детство.
— Я здесь... — прошептала я. — Я живая, Марат... Всё это время я мечтала вернуться...
Он отстранился чуть-чуть, посмотрел мне в лицо. Глаза его были блестящими, чуть покрасневшими.
— Я думал, тебя никогда больше не увижу. Каждый день искал, каждый божий день... — голос у него дрожал. — Саша... ты же знаешь, мы с тобой...
— Знаю... — прошептала я. — Мы с тобой — навсегда. Всегда будем семьёй.
Он снова обнял меня, крепко. И я почувствовала, как меня будто забрали обратно. Домой. В то место, где меня всегда ждали.
Позади я слышала, как Крис крикнул:— Ну всё, девчонка вернулась! Теперь снова полный состав!
Вахит рассмеялся и пошутил:— Осталось только пир устроить, Саша вернулась, как феникс.
Но я не слышала уже ничего. Я просто стояла в объятиях Марата, и знала — теперь всё будет иначе.
Я дома. Я с ними. И Валера — рядом. И всё самое важное только начинается.
Когда Марат наконец отпустил меня, только чтобы отдышаться, я, всё ещё с дрожью внутри, оглянулась — и увидела Вову. Он стоял чуть в стороне, но я заметила, как его глаза блестели, как будто он сдерживал эмоции. И когда наши взгляды встретились, он резко шагнул вперёд.
— Вов... — только и выдохнула я, и тут же бросилась к нему.
Он подхватил меня крепко, мощно, прижал к себе, будто боялся, что снова исчезну.
— Сашка... моя маленькая... ты живая... — голос его хрипел от волнения. Он поднял меня чуть в воздух и покачал, как в детстве, как будто я не взрослая уже, а та девчонка, которая таскалась с ними по дворам.
Я смеялась сквозь слёзы и прижималась к нему.
— Вов, ты даже не представляешь, как мне вас всех не хватало...
— А ты представляешь, как мы тебя искали, как всё переворачивали... — прошептал он и поцеловал меня в висок. — Если бы не Марат, я бы к чёрту всю Казань сжёг. Ты даже не понимаешь, Сашка...
Сзади подошёл Сутулый и хлопнул меня по спине — не грубо, а с какой-то братской силой.
— Ну ты и дала, Саша, — хмыкнул он. — Я думал, ты где-то в Италии уже, актрисой стала, а ты — бац! — и на свадьбе с оружием, в лучших традициях!
— Не напоминай, — скривилась я, но обняла его тоже. Он засмеялся, но голос дрожал. Я видела, как он прятал волнение, делал вид, что всё нормально, но на самом деле был на седьмом небе, что я рядом.
И тут подошёл Сокол — он всегда был тише, но сейчас подошёл и просто приобнял меня за плечи.
— Ну, вот и вернулась. Теперь снова в сборе. Как и должно быть.
Я кивнула, и сердце было тяжёлое — от счастья. Настоящего. Чистого, как весенний воздух. Всё, через что я прошла — стоило того, ради этого момента.
А вот Сокол вдруг хмыкнул и кинул взгляд за моё плечо, туда, где чуть в стороне стоял Валера — руки в карманы, взгляд напряжённый.
— Ну ты глянь, а! Он что, ревнует? — прошептал Сокол с усмешкой.
Я медленно обернулась. Валера действительно стоял чуть в стороне, смотрел на нас, и в его лице читалась каждая эмоция, даже если он старался это скрыть — особенно для посторонних. Челюсть напряжена, брови сведены, и глаза — прищуренные, следят за каждым движением.
Я мягко выскользнула из объятий пацанов и пошла к нему.
Он не пошевелился, но когда я подошла, сразу посмотрел в глаза.
— Ты ревнуешь? — спросила я тихо, мягко.
— Нет, — хрипло ответил он, — просто смотрю, как ты улыбаешься, и думаю... если бы я тебя не нашёл, они бы тоже не смогли.
— Валера, — я положила руку на его грудь, — ты вернул меня не только к ним... ты вообще вернул меня. К себе. К жизни.
Он вздохнул, будто сбросил напряжение, и опустил голову, лбом коснувшись моего лба.
— Просто... не люблю делиться тобой, Красивая. Даже с прошлым.
— Ты моё настоящее, — прошептала я.
Мы стояли так, пока кто-то сзади не крикнул с усмешкой:— Турбо, а у тебя чё, теперь частный самолёт?! Или это у Сашки такой уровень?
— Серьёзно, Валер, — подхватил кто-то ещё. — Откуда самолёт? Я думал, мы в девяностых, а не в двадцатом веке, где мафия — как в кино!
Он медленно выпрямился, бросил на всех быстрый взгляд, и, не меняя выражения лица, холодно ответил:— Всё потом.
Голоса замолкли. Он сказал это спокойно, но так, что никто не решился спросить снова.
Я посмотрела на него и прошептала:— Они не знают, кто ты теперь?
Он посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ.
— Узнают.
И в его голосе было такое спокойное, уверенное величие, что я вдруг поняла — он не просто один из. Он — вершина. Монолит. Валера. Мой.
__________
ТГК: Пишу и читаю🖤
оставляйте звезды и комментарии ⭐️
