22. Лесли
Мы кое-как выбрались из воды — по волосы мокрые, смеясь и толкая друг друга, как двое идиотов, у которых вместо мозгов морская соль и песок. Мэтт, конечно, не мог пройти мимо момента, чтобы не плеснуть в меня водой напоследок. Я едва не упала, схватившись за его плечо, но он только рассмеялся, как будто горд собой.
— Ты просто завидуешь, что я брызгаю лучше, — буркнула я, задыхаясь от смеха.
— О, ты ещё не видела мою брызгалку, — с самым мерзким выражением лица ответил он, и я пихнула его, вздохнув.
— Ты отвратителен, — смеялась я.
Мы добрались до берега, где лежала наша одежда, которая теперь была щедро пересыпана песком. Я скривилась:
— Отлично. Идеально. Всё по классике. Мокрая, замёрзшая и в песке.
— Зато мы веселые, — сказал он, поднимая мое платье и свою футболку вытряхивая их, как мог.
Я надела её на голое тело — холодная, липкая ткань прилипала к коже. Меня тут же продрало мурашками. Я поёжилась, и в следующую секунду Мэтт уже стоял рядом и обнимал меня за плечи, прижимая к себе.
Хотела сказать, что не надо. Что я справлюсь. Что не холодно. Но ничего из этого не вышло — потому что было именно так хорошо, когда его руки сомкнулись на моей спине. Тепло. Спокойно. Невыносимо близко.
Он случайно свалился в песок, и я упала рядом. Мы легли навзничь, а потом как-то незаметно оказались лицом друг к другу — в дурацкой, глупой, безнадёжно честной близости. Его рука всё ещё была у меня на талии. Моя — у него на груди. Я чувствовала, как быстро он дышит. Слышала, как сердце бьётся под ладонью.
Он смотрел на меня, а я — на него. Тишина между нами трещала, как хрупкое стекло. Всё внутри будто замерло в напряжённом ожидании: скажи хоть слово — и всё рухнет, или наоборот, наконец сложится.
— Знаешь… — выдохнула я, не двигаясь. — Мы ужасные друзья.
Он чуть усмехнулся, уголком губ, и прошептал:
— Потому что мы не друзья.
Я не ответила. Только смотрела. На его лицо, которое знала лучше своего. На глаза, в которых всегда было слишком много всего. Смотрела и не дышала — потому что боялась спугнуть этот момент, этот зыбкий покой, в котором вдруг стало правильно.
Мэтт медленно, как будто что-то проверяя, поднял руку и коснулся моих волос. Не как герой кино — самодовольно и уверенно, — а мягко, будто не до конца верил, что ему это позволено. Его пальцы прошлись вдоль виска, запутались в пряди. Я прикрыла глаза. Не потому что надо было. А потому что не могла иначе.
Он приблизился, а его губы едва коснулись моего лба — почти неощутимо.
Я открыла глаза, и он был всё так же близко. Слишком близко, чтобы снова соврать. Или отшутиться. Или сделать вид, что всё — это ничего.
— Знаешь, если ты так будешь делать каждый раз, когда я замолкаю, — прошептала я, стараясь не улыбаться, — то мне придётся начать молчать почаще.
— Я не хочу, чтобы ты молчала. — Он чуть наклонился ближе, наш лоб снова соприкоснулся. — Не сейчас.
— Как скажешь, — прошептала я и, не раздумывая, резко толкнула его в грудь, заставив повалиться на спину.
Он ахнул, и в следующий момент я уже была сверху, прижав его к песку, склонившись к нему ближе, чем когда-либо раньше. Мокрые волосы щекотали его щёку, а мои колени упирались по бокам.
— За все разы, когда ты заставлял меня ждать. — Я впилась в его губы. Не осторожно, не вопросительно. А так, будто он уже знал ответ.
Губы встретились — тёплые, солёные от воды, слишком живые, чтобы сомневаться. Он ответил сразу, мы целовались достаточно долго, прежде чем он отстранился, не открывая глаз. Ладонь на моей талии дрогнула, дыхание — сбилось.
— Ого, — пробормотал он с усмешкой. — Это… нападение?
— Считай, да, но настоящее нападение будет тогда, когда нас увидят.
Мэтт не переставал улыбаться, убрал прядь моих волосы за ухо, выдыхая.
— Я даже не хочу об этом думать.
Пальцы скользнули по моей щеке — легко, он будто боялся спугнуть. Его ладонь была тёплой, даже несмотря на вечерний ветер. Я на секунду прикрыла глаза, просто чтобы запомнить — как это: быть в его руках и не чувствовать тяжести ни прошлого, ни страха. Только нас.
— У тебя мурашки, — тихо сказал он, проводя пальцами по моему плечу. — Ты мёрзнешь.
— Ну, извини, я не успела заказать обогреватель. — Я фыркнула, но не отстранилась.
Он чуть приподнялся и поцеловал меня в щеку — просто, мягко, сдержанно. Как будто не спешил, знал, что это не в последний раз. А я… я поверила. Хотелось верить.
— Пошли? — Он коснулся моего носа своим. — Нам всё же предстоит пройти к отелю, и я, конечно, люблю тебя мокрую и злющую, но ты реально дрожишь.
Я встала первой, отряхивая с одежды песок — без особого успеха. Мэтт тоже поднялся, и мы оба выглядели, как выжатые полотенца. Его футболка была в песке, мое платье — мокрое.
— Ну, если нас впустят в отель в таком виде, я начну верить в чудеса. И начну молиться, чтобы в лифте никого не было.
— Если что — скажем, что нас вынесло цунами. — Мэтт пожал плечами, закинул мокрую одежду на плечо. — Ты — потерпевшая, я — спасатель. Всё логично.
— Ты не спас меня, ты подставил спину под прыжок, и я едва не утонула, спасибо. — Я закатила глаза и пошла по тёплому, хоть и прилипчивому песку. Он догнал меня и легко переплёл наши пальцы.
Молчание повисло между нами. Лёгкое, как ветер. Или, наоборот, тяжёлое — потому что оба знали, о чём не говорим.
Мы шли молча. Волны где-то сбоку с шумом накатывались на берег, отступали, снова приходили — как всё в этой жизни. Что-то уходит, но обязательно возвращается. Я чувствовала, как прохладный ветер цепляет мокрую ткань на плечах, а рядом — его тепло. Тихое, уверенное. Живое.
И всё равно внутри меня что-то беспокойно шевелилось.
Что мы делаем?
Что я делаю?
Всё ли это — просто воспоминания, давняя близость, которая решила ещё раз напомнить о себе? Или… это больше?
Я почти услышала в своей голове голос Адрианы. Её смех. Её рука в его. И всё это — не в прошлом. Всё это — сейчас. Между нами.
Вспоминала ее совсем недавний поступок. Как давно она изменяет? Догадывался ли об этом Мэтт раньше?
Меня кольнуло в животе. Так остро, как будто кто-то подтянул тонкую струну, и она треснула прямо под кожей.
Я чувствовала его шаг рядом, слышала, как он тихо вздыхает, будто думает о чём-то, что не хочет вслух произносить. Он не отпускал мою ладонь. И я… я не могла отпустить это молчание. Оно росло, заполняло меня. Надо было просто спросить.
— Мэтт… — Я остановилась и всё ещё смотрела прямо вперёд, как будто, если не встречусь с его глазами, всё будет не так больно. Его рука довольно плавно выскользнула из моей и мы просто стояли. — Как… как вы начали встречаться?
Он пару секунд молчал, глядя мне в глаза, но всё же опустил взгляд — сначала на песок под нашими ногами, а потом — куда-то вдаль, туда, где океан уже терялся в темноте.
— Всё произошло… странно, — выдохнул он. — В ту ночь, когда мы с тобой в первый и последний раз поцеловались. Она уже тогда пыталась… быть рядом. Влезать в то, куда её никто не звал. А мне было не до неё.
Он развернулся и пошёл вперёд, медленно, будто каждая фраза тяжело давалась ему. Я пошла за ним. Лишь бы он не замолкал.
— Тогда я… отстранился от тебя, ты помнишь, — продолжил он. — Боялся, что ты подумаешь, будто я поцеловал тебя просто потому, что тебе плохо. Что хотел утешить. А это было самое честное, что я когда-либо делал. Я хотел этого. Не из жалости. Не из страха. Из любви к тебе.
Он говорил, а я смотрела на его спину — напряжённую, будто он сдерживал в себе всё то, что должно было прорваться. Все эмоции, всё сожаление. Он не хотел, чтобы я видела его лицо. Потому что тогда бы я увидела настоящего его.
— Ты была убита. Я это видел. Мы даже не поговорили по-настоящему. А я винил себя. За то, что не сказал раньше. За то, что любил тебя слишком молча. За то, что не знал, как удержать. — Он сжал руки в кулаки. — Знаешь, Ник тогда был рядом с тобой. Успокаивал, пока ты не заснула. А я… я напился. Думал прийти. Думал сказать. Но, понятно, меня никто бы не пустил. И, честно, я испугался. Боялся, что испорчу все снова.
Я догнала его, шагнув ближе, и положила ладонь ему на плечо. Сжала крепко, чтобы он почувствовал, что я рядом. Здесь. Не тогда, а сейчас.
— Мэтт… мы были детьми, — сказала я тихо. — Подростками, которые не знали, что делать со своими чувствами. Ты не виноват. Правда.
Он молчал. Но я видела, как напряглась его спина, как он едва заметно наклонил голову в мою сторону — будто принимал мои слова. Не сразу, но позволял им осесть.
— В общем… — он выдохнул, не оборачиваясь. — Я тогда уснул прямо в одежде. Просто вырубился. Всё в голове гудело. А проснулся… не один. Со мной была она. Адри.
Он провёл рукой по лицу, словно стирал остатки воспоминаний, или, наоборот, пытался вытянуть их из памяти.
— Моё первое чувство было: что за нахер вообще происходит? — голос стал тише, глуше. — Я ничего не помнил. Ни как мы оказались в одной комнате, ни разговоров. Только потом, спустя время, в голове всплыло — мы поцеловались. Просто один пьяный поцелуй, не желание. Просто тупой алкоголь.
Я сжала губы, не зная, что сказать. Он заметил это, обернулся и наконец посмотрел на меня.
— Я клянусь, Лес. Даже в том состоянии, даже будучи в разбитом виде, я бы никогда не… ну ты понимаешь. Не перешёл бы эту черту. Ни с ней, ни с кем-то другим. И тем более не из-за тебя. — Он говорил быстро, будто боялся, что я не услышу. — Но Адри… она с того утра пыталась убедить меня, что той ночью между нами что-то было, больше, чем поцелуй.
Я моргнула, на секунду почувствовав, как будто мир чуть остановился.
— И ты ей поверил? — вырвалось у меня, почти шёпотом.
— Я… — он замялся. — Я не знаю, почему. Наверное, потому что хотел поверить. Потому что так было проще, чем признать, что я всё испортил с тобой. Что всё, что мне нужно было сделать — это сказать тебе три слова. Не уходи, Лесли.
Он усмехнулся.
— А я вместо этого просто сдался. Принял то, что навязали. И начал пытаться "строить" что-то с Адри, потому что думал, что это расплата. За то, что упустил тебя.
Ветер с океана подул сильнее, и я обхватила себя руками, пытаясь осознать всё, что только что услышала. Мэтт молчал. Он стоял прямо передо мной — тот, кого я когда-то так любила, и, кажется, до сих пор люблю.
— Тогда скажи мне, — я сделала шаг ближе, — ты вообще когда-нибудь был с ней… по-настоящему?
Он не сразу ответил. Сжал губы. Глубоко вдохнул.
— Я старался. Сильно. Наверное, пытался убедить себя, что можно полюбить кого-то просто потому, что рядом. Но это не сработало, Лес. Не сработало, потому что всё время я вспоминал тебя.
Молчание. Океан шумел, как будто прикрывая наши мысли.
— А она? Любила тебя? — спросила я почти неуверенно.
— Вела себя так, словно я был ее награждением, самым ценным и нужным. Словно кроме меня не было никого. Наверное, любила сильно, раз...
— ...изменила тебе? — Закончила я, подняв на него глаза, заметила, как изменилось его лицо после лишь одного чёртового слова.
Мэтт резко замолчал. Его лицо изменилось после лишь одного, чёртового слова. Глаза словно стали мутными, дыхание сбилось. Он был не готов — или просто не хотел снова вспоминать.
— Я... — он начал, но не закончил. Он не знал, что сказать.
— Ты действительно считаешь это любовью? — голос мой дрожал, но не от слабости — от злости. — Как может любящий человек так предать? Как может любить та, кто с самого начала играла, делала вид, что ты для неё всё, когда ты даже сам в этом сомневался?
Он отвёл взгляд.
— Тогда почему, чёрт возьми, она так бережно относилась к тебе, а? — Я сделала шаг ближе, будто вбивая слова в его грудь. — Почему она так старательно была рядом, так уверенно держала тебя около себя, как будто боится потерять?
Взгляд Мэтта снова вернулся ко мне. Он был спокоен, словно штиль. Ни одной эмоции на его лице, лишь безразличие. Словно он уже все понял, нашел все ответы, которые я пыталась найти прямо здесь и сейчас.
— Достаточно догадаться, — произнёс он тихо.
Я замолчала, чувствуя, как сжимаются кулаки. Мысли в голове начали складываться в слишком логичную цепочку.
— Как раз тогда, когда я уехала… — пробормотала я, всматриваясь в песок, будто он хранил ответы. — Её отец… Он же тогда запускал бизнес, новый, с филиалами сразу в нескольких городах. Помнишь?
Мэтт медленно кивнул, но не перебивал.
— А потом резко обанкротился. Почти сразу. И всё пошло под откос. А вы как раз начали взлетать. Ваш канал так резко начал набирать обороты, аудиторию. Интеграции, деньги...
Я подняла на него глаза, почти чувствуя, как сердце сжалось.
— Точно… — выдохнула я.
Он ничего не сказал, но этого было и не нужно. Лишь кивнул.
— Бинго.
***
Мы разошлись у самого входа в отель.
Мэтт прошёл через главный холл — спокойно, уверенно, как будто весь вечер был обычным. А я свернула вбок, к служебному входу, за которым проходила узкая бетонная дорожка вдоль стены. Я шла босиком, держа кеды в руках, всё ещё сырая после океана, с солёными каплями воды на коже, будто доказательством всего, что произошло. Или, может, напоминанием, что это было по-настоящему.
Тишина здесь была мнимой — потому что чуть дальше, за углом, громыхала музыка, доносился смех, и я уже знала, что это та самая тусовка Адрианы. Я прижалась ближе к стене, не желая пересекаться ни с кем из её стаи, и прошла дальше, осторожно ступая по плитке, стараясь не шуметь. Вид у меня был… ну, мягко говоря, не из лучших: волосы спутаны, платье подсохло только местами, а ноги — с прилипшим песком.
Я уже почти прошла, как вдруг музыка сменилась. Звучание микрофона. Голос.
О, нет. Только не это.
Я выглянула из-за выступа стены и, как назло, оказалась прямо напротив сцены.
На ней — Адри. С микрофоном.
Поющая. Твою же мать.
Ну, как "поющая". Больнее только если когтями по стеклу.
— О господи... — вырвалось у меня, и я непроизвольно захихикала, прикрывая рот рукой.
Это было ужасно. Не просто плохо, а так, будто вокалистка и сама не знала, в какой тональности она находится. Зато вид у неё был — уверенный. Позировала, будто перед толпой фанатов, чуть не обнимаясь с микрофоном, и всё это под липкую поп-мелодию десятилетней давности.
Я уже хотела поскорее уйти, но…
— Ты что, издеваешься? — раздался голос справа, и я вздрогнула. Резко.
Питер стал прямо рядом, будто вырос из воздуха. Я аж подскользнулась на мокром пятне у стены и чуть не выронила кеды.
— Ты с ума сошёл?! — выдохнула я.
— Я должен был тебя искать, ты исчезла из номера, — он скрестил руки на груди, глядя строго. — Где ты была?
— Ну простите мистер... Надзиратель, — я осмотрела его с ног до головы. — Не уследили за своими пленниками, вот они и сбежали. — Махнула плечами, но он тут же развернул меня к себе.
— Это не смешно, Лесли. Сестра не должна тебя видеть здесь, это лишь испортит ей настроение.
— Правда? — Я удивлённо схватилась за рот. — Кажется, это мое любимое занятие. Пойдем поговорим с ней, Пит.
— Ты с Мэттом была, да? Поэтому настолько смелая?
— Ой, отвали. — Я вырвала руку. — Мне идти надо.
— Ну как же я не догадался... — Усмешка сверкнула на его губах. — И что же вы на этот раз придумали? Снова будете вместе, как в старые добрые?
Я хотела уйти, но он вдруг резко пошёл рядом, чуть толкнув меня вперёд, к самому центру открытой площадки. И я поняла — он делает это нарочно.
— Что ты делаешь? — спросила я, останавливаясь и отступая.
— Показываю тебе, каково это — быть в центре. Ты любишь внимание, да? Давай. Будь храброй. Покажи всем, с кем ты.
— Питер, хватит! — Я сделала шаг назад, но он схватил меня за талию. — Ты спятил?!
— Вот увидишь, — прошептал он. — Ты не особенная. Ни для него, ни для меня. Просто удобная игрушка в чужой игре. Но я тоже умею играть.
И прежде чем я успела что-либо сказать, он резко потянулся ко мне и поцеловал.
Это было быстро, неожиданно, грубо. Я замерла от шока всего на долю секунды — но её хватило.
А затем — оттолкнула его с силой, влепив ладонью в грудь.
— Ты ебанутый? — выдохнула я, с отвращением вытирая губы тыльной стороной ладони. — Ещё раз сделаешь это — клянусь, я тебе, блядь, руки оторву.
Он усмехнулся, словно именно этого и добивался.
Я уже хотела уйти, как вдруг услышала, как хлопнула дверь главного входа. Обернулась.
Мэтт.
В уже другой одежде — тёмные джинсы и футболка. Его взгляд метнулся сразу к нам. И замер. Он стоял в нескольких метрах, неподвижный, будто что-то в нём оборвалось в тот момент. Он не моргал. Не двигался.
Он. видел. Всё.
Моя грудь сжалась от ужаса.
И вдруг сделал шаг. Потом ещё один. Подошёл почти вплотную.
Прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, его кулак со всего размаху врезался в лицо Питера. Удар был быстрый, сухой и очень точный — с той злостью, что копится не один день.
— Сука! — выдохнул Питер, пошатнувшись назад и по инерции схватившись за лицо. Кровь уже выступила на губе, стекая к подбородку. И с этой кровавой маской он вдруг усмехнулся. — Ага… вот он, наш герой, — прохрипел он, словно давился собственной кровью. — Знаешь, я думал, ты не рискнёшь.
И с этими словами он рванул на Мэтта, сбивая его с ног. Оба рухнули на асфальт, превратившись в яростный, бесформенный клубок.
Воздух наполнился глухими ударами, каждым из которых они пытались стереть лицо противника с земли. Грохот обуви по асфальту, когда толпа, испуганно отступая, создавала для них круг. Питер был массивнее, его удары — тяжелее, но Мэтт — злее, его ярость подпитывала каждый взмах. Он бил так, будто в каждом ударе вымещал всю боль и унижение, которые копились внутри. Лица обоих исказились в гримасах животной злобы, а на бледной коже уже проступали багровые ссадины.
Я кинулась к ним, вцепившись в плечо Мэтта, пытаясь оттолкнуть их друг от друга, лишь бы они буквально не убили друг друга.
— Сейчас же прекратите!
Питер резко дёрнул рукой, и я едва не упала назад.
— Просто остановитесь, — закричала я, голос дрогнул. — Остановитесь, вы оба!
Издалека раздался резкий стук каблуков. Сквозь толпу пробиралась Адри — в ярком платье, волосы идеальной волной лежали на плечах, лицо искажено паникой.
— Питер?! Что вы творите? — выкрикнула она, подбегая ближе. — Чёрт возьми, остановитесь!
— Свалите обе, — рыкнул он, не отрываясь от Мэтта.
— Вы с ума сошли?! — закричала она громче, хватая брата за плечо. — Сейчас сюда сбежится охрана! Что вы делаете вообще?!
И действительно — позади, со стороны входа, появились двое охранников в чёрной форме. Один из них говорил по рации, другой уже ускорял шаг в нашу сторону.
— Всё, конец шоу, — бросил один из них. — Разошлись.
Мэтт выпрямился. Питер отступил, вытирая кровь с лица. Охрана разняла их быстро, без излишней вежливости, и принялась задавать короткие жёсткие вопросы, в основном — Питеру. Адриана тут же оказалась рядом с братом, обхватив его за плечо и, почти шепотом, начала лихорадочно расспрашивать:
— Питер! Что это было? Ты совсем рехнулся?! — Она осыпала его вопросами, её руки метались, проверяя его лицо, плечи, ища повреждения. На её лице была смесь облегчения и дикого гнева. — Объясни мне! Зачем ты это сделал?!
Тот отмахивался, не глядя на неё, только раз за разом выплёвывал кровь на асфальт, зло кривя губы. Он не оправдывался.
А мы с Мэттом остались поодаль. Ни один не подошёл. Не сделал и шага.
Он стоял в нескольких метрах, опустив плечи, тяжело дыша. Я видела, как он хватал воздух, как дрожала его грудь от адреналина. Кулаки были расцарапаны, лицо в ссадинах, под глазом уже наливался синяк.
Смотрел на меня. Не отводил взгляда ни на секунду, будто высматривал на моём лице остатки той причины, по которой всё только что произошло. Словно хотел разглядеть, есть ли на моих губах след от Питера — чтобы снова ударить. Чтобы не жалеть.
Потом он резко провёл ладонью по носу, размазывая кровь по щеке, и наконец обернулся — туда, где за его спиной уже стояли Ник и Крис. Те метались по краю толпы, пытаясь прорваться ближе, что-то спрашивали, кивали, кто-то из них положил руку ему на плечо.
Мэтт ответил коротко, односложно, и, почти не оглядываясь, они пошли прочь втроём.
Толпа расступалась перед ними неохотно. Их лица — напряжённые, встревоженные. Крис всё ещё бросал взгляды назад. Ник что-то говорил, быстро и нервно, почти не замолкая.
А я осталась стоять. Без движения.
— Снова все из-за тебя, — раздался хриплый голос рядом.
Я вздрогнула. Адри. Она подошла внезапно и резко схватила меня за руку, стиснув пальцы до боли.
— Пойдём. — Её голос был тихим, но в нём звенело напряжение. — Мы поговорим.
Я не сопротивлялась. Позволила утащить себя в сторону, за угол здания, в тень, подальше от людских взглядов и камер.
— Ты можешь мне объяснить, какого хрена вы делали?! — Она отпустила мою руку, будто отравленную, и резко взмахнула ладонями в воздухе. — Ты специально это сделала? Или он идиот? Он полез биться из-за тебя, Лесли?!
Я молчала.
Ничего не хотела ей говорить. Не обязана была. Но она уже сжала губы в тонкую линию и продолжила сама:
— Питер не из тех, кто начинает драки. А если уж начал, значит, его довели. И если ты хоть как-то в этом замешана…
Она не договорила. Только уставилась в меня так, словно ждала признания.
Но я лишь медленно отвернулась, стиснув зубы, и посмотрела в ту сторону, где только что исчезла фигура Мэтта.
— Мне нужно пойти к нему... — пробормотала я почти себе, сделала шаг назад, потом второй — но Адри резко шагнула вперёд и загородила дорогу.
Я подняла взгляд, наткнувшись на её холодные глаза. Дура дранная, мне хотелось ей выдрать эти глаза.
— Мэтт и без тебя справиться может, вроде взрослый уже, — проговорила она почти с усмешкой. — Или ты думаешь, что всё ещё значишь для него больше?
Я молча сглотнула. Внутри что-то дрогнуло, но я не поддалась.
— Я не с тобой это обсуждаю, — тихо сказала я и снова попыталась обойти её, но она отступила ровно в ту же сторону, не давая мне пройти.
Провоцировала.
— Серьёзно, Лесли? — Её голос стал тише, но резче. — Ты что, правда поверила, что он всё бросит ради тебя?
Я стиснула зубы. Нахлынула злость. Настоящая. Глухая. Разъедающая.
— Ты... — начала я, и сама удивилась, насколько низко звучит мой голос. — Ты же понимаешь, что он знает? Всё.
Она прищурилась, на секунду потеряв надменность.
— Что именно он знает?
— Про тебя. Про то, что ты была с другим, пока он пытался построить что-то с тобой. Про твои обещания, про ваши милые разговоры, про враньё, которым ты его кормила каждый день. Я ему всё рассказала. И он тоже рассказал достаточно.
Адри отшатнулась, будто я ударила её словами. Но быстро оправилась и усмехнулась.
— Конечно. А ты у нас, как всегда, героиня. Свою любовь спасает. Как же наша маленькая Лесли осмелилась на это? Сделала все, чтобы выйти из воды сухой.
— Я хотя бы не лгала ему в лицо, — выдохнула я, шагнув ближе. — Я хотя бы не играла в ту, кем не являюсь. А ты? Ты даже сейчас всё выставляешь, будто он твоя собственность. Хотя на самом деле ты просто боишься потерять контроль. Боишься потерять его деньги, так ведь?
— Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — её голос дрогнул. — Ты вечно возвращаешься, вечно всё портишь. И что ты ему теперь, а? Жертва? Или очередная ошибка, на которую он опять поведётся?
— Я не жертва, — прорычала я. — Но тебе никогда не понять, что значит быть с ним честно. Как же так удобно подвернулось, что ты оказалась рядом с ним, в то время как я была с самого начала. Разве тебе ни разу не было неприятно, что ты просто моя замена?
На секунду повисла тишина. Мы обе тяжело дышали, стоя почти впритык. Её глаза метали искры, мои — жгли от злости.
— Ты больная, — наконец сказала Адри, прочистив горло. — Приехала в другой город из-за парня, это ж надо было настолько унижаться!
— А ты, думаешь, лучше? — Я сложила руки на груди. — Ты не переехала сюда, как мечтала, как хотела поступить в университет своей мечты, который находится в Калифорнии. Ты осталась с Мэттом, променяла свое будущее на деньги, которые у него начали появляться. Даже не из-за любви, Адри, а из-за чёртовых денег.
Я шла быстро, почти не чувствуя ног. Пальцы всё ещё дрожали после разговора с Адри, в груди горел тот самый злой, тяжелый огонь, от которого сложно дышать. Но всё, что я знала наверняка — мне нужно было найти его. Просто увидеть. Насколько сильно он пострадал. И снова из-за меня.
Я прошла вдоль внутреннего коридора отеля, свернула к заднему выходу, потом снова влево. За стеклянной дверью показался открытый двор — с бетонной дорожкой, обрамлённой кустами, и несколькими деревянными скамейками. Туда редко кто выходил. Я наугад выбрала это направление.
И не ошиблась.
Он был там.
Сидел на краю скамейки, опустив голову, локти на коленях. Крис стоял рядом, Ник что-то ему говорил, судя по жестам, вполголоса, будто уговаривал. В воздухе висело напряжение, плотное и почти липкое.
Я замедлила шаг, замирая в нескольких метрах.
Теперь я видела его ближе.
Его губа была разбита. Кровь ещё не до конца запеклась под носом, скулы были исцарапаны.
— Мэтт... — выдохнула я.
Он поднял голову. Медленно. Его глаза встретились с моими, и я остановилась совсем.
В этих глазах уже не было ярости. Только... тишина. Он смотрел так, будто видел меня впервые. Смотрел долго. И молча.
— Это все из-за тебя? — проворчал Ник, будто себе под нос.
— Лес... — Крис шагнул ближе, словно хотел меня остановить. — Может сейчас не самое время?
— Оставьте нас, — вдруг тихо, но отчётливо произнёс Мэтт.
Он не смотрел на них — только на меня. И этого было достаточно.
Братья переглянулись, неохотно, будто с сомнением, но всё же молча двинулись в сторону входа. Через пару секунд за ними закрылась стеклянная дверь, и мы остались вдвоём — в тишине заднего двора, где даже вечерний воздух казался натянутым, как нить.
Я села рядом, не спрашивая разрешения, — просто опустилась на край скамьи, почти касаясь его плеча. Рука его лежала на коленях, и я осторожно взяла её в свои ладони. Горячая, исцарапанная, с потёками крови и запёкшейся пылью на костяшках.
Он не отдёрнул её. Даже не моргнул. Только следил за мной — взглядом, в котором не было ни гнева, ни растерянности. Только что-то тихое и тяжёлое. Глубокое, как озеро перед бурей.
Коснуснулась его подбородка, рассматривая ссадины на лице. Мне хотелось расцеловать каждую его рану, лишь бы это могло исцелить его быстрее.
Наши взгляды встретились.
Глаза. Те самые. Голубые до абсурда, до боли, как небо, в которое ты боишься смотреть слишком долго, чтобы не утонуть. И всё равно смотришь.
— Зачем он это сделал? — Вдруг спросил Мэтт, наблюдая за мной.
— Обо всем догадался, — я выдохнула стряхивая пыль с его футболки. — Хотел вывести тебя на эмоции. И у засранца это получилось.
— Он тронул тебя, — тихо ответил Мэтт. — Я знал, что не могу просто стоять и смотреть.
— Но ты не должен был...
— Я должен был, — перебил он. Мягко, спокойно. — Не впервые защищаю тебя.
Моя ладонь всё ещё лежала у него на щеке. Он не отводил глаз. Не сдвинулся ни на сантиметр. И в этом неподвижном мгновении было что-то такое хрупкое, что я боялась дышать.
— А ведь ты только переоделся, — вдруг улыбнулась я, глядя на испачканную ткань. — И снова одежда испорчена.
Мэтт тихо вздохнул. Уголки его губ дрогнули, и на секунду — такую короткую, что я почти усомнилась в ней — он улыбнулся. Настоящей, усталой, мягкой улыбкой. Такой, что у меня внутри всё сжалось, но и отпустило.
Я почувствовала, как напряжение уходит из его плеч, как чуть расслабляется его дыхание, как будто мой голос или прикосновение успокоили больше, чем лёд к его ссадинам.
— Знаешь, — усмехнулась я, немного отстранившись, — мы ведь даже не договорились, что официально вместе, а все уже сразу всё поняли. Такой был хороший план — держать всё в секрете... И всё накрылось в первый же вечер.
— Мы провалились, — хрипло отозвался он, а я заметила в уголках его губ лёгкую улыбку.
— Ну вот, — тяжело вздохнула я. — Ужасно неорганизованная у нас с тобой команда.
— Но честная, — тихо добавил он, и я не знала, как ответить, кроме как снова сжать его ладонь в своей.
Спустя пару мгновений я решительно поднялась.
— Пошли, — сказала я, хлопнув его по колену. — Нужно обработать всё это, ты будто из бойцовского клуба.
Он нехотя поднялся, и мы медленно двинулись к дому. Я шла чуть впереди, а он всё ещё хромал немного, всё ещё морщился при каждом шаге.
Вдруг я почувствовала его руку у себя на затылке. Она легко скользнула к шее, пальцы коснулись кожи мягко, почти лениво.
— Эй, — проговорил он, — а что, мы уже официально вместе?
Я резко остановилась, обернулась через плечо и, не раздумывая, пнула его в ребро, победно усмехнувшись.
— Ай! — вскрикнул он, согнувшись в талии. — Боже, за что?!
— За тупой вопрос, — буркнула я, а потом сразу испугалась. — Ой, чёрт... Прости, это было не туда, да?
Он кивнул, морщась.
— Туда, и сильно, — процедил он с преувеличенной обидой.
— Я ж не знала, что у тебя там ранение боевое, — начала я, тут же подбежав ближе. — Покажи, я не хотела! Мэтт, ну прости...
Он не ответил. Просто толкнул меня в ответ, сдерживая смех, и быстро поцеловал меня в щеку.
— Учтено. Но месть будет, Эверли, — пробормотал он, когда я уже поддерживала его под локоть.
— Жду, — фыркнула я. — Но сначала — перекись и новая одежда.
— И одна очень упрямая медсестра.
— Да, — кивнула я с лёгкой улыбкой. — Но твоя. Официально.