18. Адриана
Я швырнула телефон на сиденье так, что тот с глухим стуком ударился о кожаную обивку.
"Нянька."
Её голос всё ещё звенел в ушах. Спокойный. Почти ленивый.
Я стискивала зубы так сильно, что начинала болеть челюсть. Проблема была в том, что в её словах что-то ёкнуло.
Маленькая, отвратительная стерва.
Мэтт действительно был слишком привязан.
Слишком готов броситься спасать. Но таким он был. Наивным.
Как мило, правда?
Я фыркнула.
Пусть бы она знала, сколько раз он отказывался от встреч со мной, чтобы повозиться с ее жалкими проблемами.
Сколько раз стоял за неё горой, будто это было делом всей его долбаной жизни.
Пусть бы знала.
И подавилась бы.
Я захлопнула дверь машины так, что водитель вздрогнул.
— Всё хорошо, мисс? — промямлил он, явно не зная, куда себя деть.
— Нет, — отрезала я, даже не взглянув на него. — Вези меня по адресу.
Он испуганно кивнул и повернул ключ в замке зажигания.
Я откинулась назад, заложила ногу за ногу и сжала кулаки.
Питер таскался за Лесли, как пес за хозяйкой.
Глаза горят, мозгов ноль, полный идиот.
А она?
Она принимала это, конечно.
Своим дурацким видом "я ничего не понимаю".
Да она наслаждалась каждым этим поглядом.
Каждым глотком чужого внимания.
Прекрасно, пусть играет.
Пусть Пит попрыгает вокруг неё, пока у него есть шанс.
Пока эта сучка не свалит обратно в свой богом забытый Нью-Йорк и не забудет про нас всех быстрее, чем снимет куртку в своей модной квартирке.
Она всегда была лишней.
Просто тогда я не хотела этого видеть.
А теперь вижу.
Чётко.
Она не заслужила быть здесь. Не заслужила ничего из того, что имела. Ни этих людей. Ни их любви. Ни их дружбы.
Я горько усмехнулась. Пусть наслаждается этими выходными. Пусть думает, что всё хорошо.
Я вышла из машины, громко хлопнув дверью, и, не оборачиваясь, направилась в сторону студии. Плевать, как я выглядела. Плевать, что водитель там, наверное, до сих пор трясётся.
Эта вечеринка должна быть идеальной.
Моей. Без её вездесущей задницы на каждом снимке.
Я распахнула дверь студии так, что звенящий колокольчик чуть не вылетел. Стилистка, какая-то вечно радостная блондинка, подпрыгнула от испуга.
— Адриана! — завопила она, расплываясь в неестественной улыбке. — Всё готово! Платья ждут!
— Надеюсь, хоть это ты не испортила, — бросила я, проходя мимо неё.
Она заторопилась следом, виляя как щенок.
Протянула на вешалке несколько платьев — блёстки, перья, какие-то жалкие шелестящие тряпки.
Я смерила их взглядом, полный презрения.
Всё не то.
Всё недостаточно яркое, недостаточно дерзкое.
Я должна затмить всех. И, главное, её.
— Это? — проскулила стилистка, протягивая что-то короткое, обтягивающее.
Я выдернула платье из её рук.
— Годится, — процедила я. — Только убери эти дешёвые серёжки. Я не какая-то девочка из промзоны.
Она закивала, заискивающе улыбаясь.
Я переоделась быстро, глядя в зеркало.
Да, вот так.
Идеальная. Холодная. Яркая.
Тот вид, от которого даже её жалкая самооценка должна была бы сократиться до размеров горошины.
Я поправила волосы, оглянулась в зеркало ещё раз и вышла из студии, щёлкнув каблуками по кафельному полу.
На улице пахло бензином и чужими мечтами. Я усмехнулась сама себе.
Перед тем как вернуться в отель, я заехала утвердить финальный дизайн торта — потому что доверять кому-то такому важному делу? Ха. Ни за что.
Торт был огромный, в три этажа, украшенный тонкими золотыми нитями и свежими белыми цветами. Настоящее произведение искусства. Почти достойное меня.
Я скользнула взглядом по крошечным деталям, отметила где-то в глубине, что всё сделано идеально, кивнула равнодушно:
— Отлично.
Девочка за стойкой улыбнулась чересчур широко, но я проигнорировала. Пусть учится. Мир вообще слишком мягкий к посредственностям.
Когда я подъехала к отелю, вечер окончательно растёкся по городу, и всё вокруг светилось приглушёнными огнями. Я сидела в машине минуту, глядя в тёмное стекло.
Внутри снова что-то шевельнулось неприятное.
Мысли о Мэтте лезли в голову, как назло.
Не потому что мне не было до него дело.
А потому что в глубине — там, где я никогда бы никому не призналась — я знала.
Он смотрел на неё иначе.
Не так, как на меня.
И это сводило меня с ума.
Я выпустила короткий нервный смешок, перекатив кольцо на пальце.
Ничего, Адри. Все идёт по плану.
Вышла из машины, перехватила коробку с лёгкой едой и поднялась по ступенькам к лобби, где уже стояли остальные.
Ребята смеялись о чём-то у стойки — Крис, Ник...
Лесли.
Стояла рядом, с рюкзаком за спиной, в своей старой кожанке, в этой безобидной, но чертовски цепляющей улыбке, будто весь мир — это только шутка, которую она понимает лучше остальных. Я не понимала, как мы раньше дружили так близко.
Я сжала ручку пакета так сильно, что пластиковая ручка угрожающе затрещала.
— Адриана! — тётка с рецепшена, слишком бодрая для своего возраста, помахала мне карточкой. — Ваш номер готов.
— Чудно, — Я взяла карточку с ее рук и обернулась к Мэтту. — Идём?
Но в этот момент раздался голос:
— Эм... Адри, кажется... ты живёшь со мной.
Я резко обернулась. Лес стояла с дурацкой полуулыбкой, будто сама не до конца понимала, что творится.
— Что?! — я повернулась к стойке.
— Ну, это временно... — заторопилась рецепционистка. — В отеле овербукинг. Вас зарегистрировали вместе. Всего на одну-две ночи!
Я почувствовала, как всё внутри меня скручивается в узел.
И тут услышала:
— Вот как, — выдохнул Мэтт. Его брови взлетели вверх, он окинул нас растерянным взглядом.
Ник только ухмыльнулся и пожал плечами, как будто именно такого зрелища и ждал.
— Всё нормально, — вмешалась Лесли, так легко, так ненавязчиво. — Мы как-нибудь уживёмся, правда, Адри?
Я стиснула зубы.
Уживаться. С ней.
— Какая прелесть, — процедила я сквозь зубы.— Где эта комната?
— Третий этаж, номер 312, — затараторила рецепционистка. — Лифт — налево.
Я не стала ждать.
Я развернулась на каблуках и пошла к лифту, чувствуя, как Лесли беззвучно плетётся за мной.
В спину ударяли приглушённые смешки. Кто-то из ребят. Конечно. Очень смешно.
Внутри меня всё кипело.
Я приехала сюда, чтобы быть на высоте, чтобы светиться, чтобы оставить своё прошлое в прошлом. А теперь — снова это. Снова все.
И снова всё разваливается на глазах.
Лифт приехал с негромким "динь". Мы зашли внутрь, молча, на расстоянии вытянутой руки. Лесли стояла в углу, рюкзак за спиной, будто была готова убежать в любую секунду.
Я смотрела прямо перед собой, в отражение дверей лифта, стараясь не замечать, как раздражение царапает изнутри.
— Слушай... — вдруг сказала Лесли, не глядя на меня, почти лениво. — Если хочешь, я посплю на полу. Ты же не хочешь портить свои локоны... или... Наверняка привыкла спать одна на большой кровати.
Её голос был пропитан спокойным, нарочитым равнодушием, но в каждом слове чувствовался сарказм. Такой лёгкий, невесомый — от него кровь кипела больше, чем от прямого оскорбления.
Я медленно повернула голову и вонзила в неё взгляд.
— Не утруждайся, — сквозь зубы процедила я. — Главное — не храпи.
Она усмехнулась. Едва заметно, уголками губ. Как будто знала, как это меня бесит.
И именно поэтому сделала это.
Лифт остановился, и мы вышли в длинный пустой коридор. Звуки наших шагов отдавались эхом.
Я шла вперёд, выискивая глазами номер.
У самого конца. Вид из окна сразу бросился в глаза — широкий, головокружительный. Ночной город рассыпался россыпью огней, машины, река, мосты. И даже в полумраке всё это выглядело как из фильма.
Красиво.
Ненавистно красиво.
Карта щёлкнула в замке, и я толкнула дверь.
Секунда — и я застыла.
Одна. Большая. Кровать.
Белоснежная, идеально заправленная. Нас здесь ждали.
— Класс, одна кровать. — Процедила я и медленно зашла в номер.
Лесли невозмутимо прошла мимо, бросила рюкзак на кресло и, без единого слова, подошла к окну.
Стояла там, глядя вниз, словно в своём собственном доме.
Я сжала зубы.
Быстро закинула сумку на край кровати и первой скрылась в ванной.
В отражении — моё лицо. Яркое, холодное, чужое.
И тревога в глубине глаз. Ненавистная, слабая тревога. И отвращение. К себе.
Я умылась ледяной водой, собрала волосы в высокий хвост, чтобы хотя бы внешне казаться собранной.
Нет. Она не увидит, как мне хочется стереть с неё эту вечную уверенность. И маску с себя.
Когда я вышла из ванной, Лесли уже сидела на кровати, скрестив ноги и беззвучно листая телефон.
Расслабленная. Спокойная. Невыносимая.
Я замерла на секунду в дверях, потом резко шагнула вперёд и бросила:
— Я пойду к Мэтту. Всё равно здесь делать нечего.
Она подняла глаза, спокойно посмотрела на меня и улыбнулась. Почти тепло, почти с жалостью.
— У него односпальная кровать, — лениво заметила Лесли, снова опустив взгляд в телефон. — Не думаю, что вы поместитесь.
Я резко развернулась, чувствуя, как по венам разливается ярость, и бросила через плечо:
— Не переживай. Я разберусь сама.
Лесли не ответила. Просто тихо усмехнулась, будто ей было всё равно.
И именно это злило меня сильнее всего.
Коридор тянулся передо мной длинной, пустой змейкой. Тусклые лампы мигали на потолке.
Шаги отдавались в стенах.
Я шла быстро, почти бегом, сжимая кулаки в карманах куртки. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать. Глупо. По-детски глупо.
Но я не могла остановиться.
Он ведь всегда был моим. Всегда рядом. Самый надёжный. Самый настоящий. Я не позволю ей забрать это.
Его дверь была чуть приоткрыта, а слабый свет лился на ковёр.
Я застыла на секунду.
Мэтт сидел на кровати, в спортивках и майке, босиком, с растрепанными волосами. Листал телефон. В комнате пахло его шампунем и чем-то ещё.
Он поднял глаза, когда я вошла, и тут же отложил телефон в сторону.
— О, привет... Ты чего? — голос у него был усталый.
Я пожала плечами, нарочито небрежно, но ноги сами несли меня к нему. Как будто, если быть ближе, всё это — она, этот номер, эта проклятая ночь — перестанет существовать.
Я опустилась рядом на край кровати.
— Не могла уснуть, — пробормотала я и чуть наклонилась к нему, стараясь поймать взгляд.
Он мельком улыбнулся, натянутой, вымученной улыбкой, и сразу отвернулся.
Что-то кольнуло внутри. Все как всегда. Он не держал со мной зрительный контакт.
Я дотянулась до его плеча, легко, почти невесомо, но он не ответил на прикосновение.
Словно не заметил.
— Я скучала, — шепнула я, медленно, почти касаясь его шеи губами.
Он вздрогнул. И не в ту сторону, что я хотела.
— Адри... — выдохнул он, опустив голову.
Но я уже скользнула ладонью по его груди, ближе, сильнее, словно хватаясь за последнюю надежду. Словно могла вернуть всё, просто дотянувшись.
Я поцеловала его.
Сначала осторожно. Потом чуть настойчивее.
А он позволил. Молча. Безответно.
Он был рядом физически, тёплый, живой, такой знакомый, но где-то очень глубоко внутри — пустота. Пустота, в которой больше не было места для меня. Не осталось ни нашего общего прошлого, ни смеха, ни разговоров, когда казалось, что время замирает только ради нас двоих. Всё, что было, растворилось без следа.
Я отстранилась медленно, будто ещё пыталась нащупать ту тонкую нить, которая когда-то связывала нас, но она порвалась. Или не связывала. Сухо, окончательно. Дыхание сбилось, в груди разливалась знакомая давящая тяжесть, как будто кто-то забыл отпустить меня после долгого ныряния под воду.
Он смотрел на меня так, как смотрят на младшую сестру или на случайную знакомую, с которой когда-то пересекались в одной жизни, но давно разошлись дорогами. Не было тепла. Не было трепета. Только усталость.
Та самая, на которую я вцепилась мысленно, отчаянно стараясь оправдать его безразличие.
Но смотрел ли он на меня по-настоящему с любовью?
Замолчи.
Он просто устал. Повторяла у себя в голове тысячу раз.
Мэтт не смотрел на меня так, как прежде.
Не искал моего взгляда.
Не тянулся навстречу.
Он просто позволял мне быть рядом, как позволяют надоедливой собаке кружить у ног в надежде, что та в конце концов отстанет сама.
Но я верила в другое. Я верила в любовь.
В эту дрожь под кожей. В эту безумную зависимость.
Верила. Потому что иначе всё, что я сделала ради него, ради нас, оказалось бы бессмысленным.
Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.
"Он устал," — повторила я снова, стирая со своего разума его опустошённый взгляд.
"Он всё ещё любит меня."
Я почти убедила себя в этом.
Почти.
— Спокойной ночи, Мэтт, — перебила я и, не оглядываясь, вышла за дверь.
Дверь захлопнулась за моей спиной с глухим стуком.
Коридор снова встретил меня холодом и тишиной.
Я шла обратно, не разбирая дороги, чувствуя, как на глазах предательски щиплет.
Но я не заплачу.
Ни за что.
Это не любовь. Это жадность. Это страх остаться одной.
Я толкнула дверь своего номера, ворвалась внутрь. Лесли всё ещё сидела на кровати, в наушниках, спокойно.
Я проигнорировала её.
Сбросила куртку, обувь, швырнула всё в угол.
Упала на кровать, отвернувшись к стене.
Одеяло пахло отелем. Чистотой. Завтрашний день должен быть идеальным.
--------------------------------------------------------------
все Адри идёт нахуй, глав от ее лица больше не будет!!!!!! в качестве моральной компенсации сразу выкладываю следующую главу 😘