ЧАСТЬ 2: Глава 3
Ночь была глубокой, прохладной, наполненной тишиной, которую нарушали лишь далёкие звуки леса — треск ветки под ногами какого-то зверя, шорох листвы на деревьях, редкий ночной крик птицы. Мы с Ниру бежали молча. В сторону того места, где стоял человеческий лагерь. То самое, что мы обнаружили днём ранее.
Когда мы добрались до окраины вырубленного пространства, я остановился. Сердце колотилось чаще, чем нужно — в груди было странное напряжение. Но это было не страхом. Скорее — ожиданием. Внезапности. Возможного ужаса.
— Вот они… — прошептал я, затаившись в густых зарослях под раскидистым кустом. — Всё ещё тут.
— Да. У костра. Один с ружьём, остальные расслаблены, — заметил Ниру, щурясь. — Может, у них смена охраны.
Мы остались в тени. С костра плясали оранжевые языки пламени, отбрасывая на людей живые, рваные тени. Они сидели, смеялись, ели что-то, пили из металлических кружек. Один встал, потянулся, что-то сказал, и несколько человек начали расходиться по сторонам. Один ушёл за дом, другой скрылся в палатке, остальные направились в сторону дальних построек.
— Сейчас или никогда, — прошептал я.
— Я пойду правее. Если что — я там. Только не нарывайся, ладно? — сказал Ниру.
— Знаю, — кивнул я.
Я двинулся вперёд, почти не касаясь земли. Каждое движение было выверено. Тело было напряжено, как тетива. Всё внутри подсказывало: нельзя. Не иди. Опасно. Но я должен был.
Сквозь тонкие кусты я наблюдал за открытым участком, где только что был костёр. Люди ушли. Всё стихло. Я приподнялся, на шаг подошёл ближе — и тут...
Из одного из деревянных домиков выскочило что-то маленькое.
Человеческий детёныш. Девочка.
Я замер. Она была мала, тонкие ручки, растрепанные волосы, тёмные глаза. И она смотрела прямо на меня. Ни страха, ни истерики. Просто взгляд, будто… будто она видела во мне нечто знакомое. Не врага.
Я сделал шаг назад. Внутренне уже готовился к крику, к беготне, к выстрелам.
Но она молча убежала обратно за угол.
Я не двинулся. Лапы вросли в землю. Я не понимал, что происходит.
Девочка появилась снова. В руках у неё было что-то блестящее. Маленький кусочек чего-то длинного, тёмного. От него пахло… едой. Солёной, копчёной. Мясо?
Она осторожно шагала ко мне. Медленно, с дрожащими пальцами, вытянутыми вперёд. Лицо её было наполовину испуганным, наполовину... добрым.
— Киса... — прошептала она. — Возьми сошишочку…
Я не понимал, что значит это слово. Но запах был знаком — мясо, но не свежее. Как будто варёное, с чуждыми специями. Я прищурился. Девочка не шла дальше — присела, держа руку с едой вперёд. Тонкие губы задрожали. Её голос был еле слышен, но... он не пугал.
Я сделал шаг вперёд. Осторожно. Без рычания. Я чувствовал — она не желала зла. Она всего лишь... ребёнок. Такой же, каким когда-то был я. Каким была Лайра.
Я понюхал еду. Глаза девочки блестели. Но я не стал есть. Просто взял мясо из её руки и положил рядом. Мне нужно было убедиться, что это не ловушка. Что она не притворяется.
И в этот момент кусты зашевелились.
— Сархан! — раздался шёпот Ниру. — Уходим! Люди возвращаются!
Я метнул взгляд на девочку. Она смотрела на меня, удивлённая. Я развернулся и быстро скрылся в тени. Она не закричала. Не побежала за взрослыми.
———
Мы мчались вдоль Сангари, где ночь отражалась в чёрной воде.
— Ты вообще спятил?! — наконец рявкнул Ниру. — Это был человеческий детёныш! Она могла начать орать! Привести на нас целую стаю их с ружьями!
— Она не крикнула, — сказал я спокойно. — Она не побежала. Она даже не испугалась.
— Пока, — фыркнул Ниру. — Но завтра её отец выйдет в лес и скажет: моя дочь видела тигра. И начнётся охота. Весело же будет?
— Я… — я замолчал. — Я просто не почувствовал от неё опасности. Чаще всего это чувствуется. Она не хотела зла.
— Сархан, — Ниру качнул головой. — Ты стал чертовски странным с тех пор… — Он осёкся. — Ладно, забудь. Отвечать всё равно тебе.
Он ухмыльнулся и шутливо толкнул меня плечом. Я не ответил. Мы свернули у разветвлённого корня, и скоро показались уже знакомые тропы.
— Мне к матери, — сказал Ниру. — Если что — я рядом.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что ты есть.
Он улыбнулся.
— Иди уже. А то ещё киса сосисочная за тобой выскочит.
———
Когда я вошёл в логово, Шайна уже была внутри. Она сидела, как обычно — в полумраке, чуть приподняв голову, вслушиваясь в звуки джунглей. Глаза её сразу нашли мои.
— Где отец? — спросил я.
— На дальнем патруле. Вернётся к утру. Где вы были?
— Наблюдали. За теми людьми.
Она чуть кивнула.
— Они всё ещё там?
— Да. Развели костры. Но... Кажется, они не просто охотники. Там и дети. И люди-женщины.
Шайна нахмурилась.
— Ты видел детей?
— Да… — я опустил взгляд. — Девочку. Маленькую. Она… она подошла ко мне. Принесла еду.
— И что ты сделал?
— Взял, но не ел. Потом убежал.
Шайна замолчала. Я ждал, что она осудит. Скажет, что это было глупо. Опасно. Безрассудно.
Но вместо этого:
— Дети редко рождаются злыми. Это взрослые делают их такими. — Она посмотрела в сторону выхода. — И всё же... Не рискуй. Мы не знаем, что в их головах. Даже малыши способны выдать наше присутствие. А у них нет пощады.
Я кивнул.
— Спасибо, мама.
— За что?
— За то, что ты поняла.
— Я многое поняла… — прошептала она и отвернулась. — Пора спать.
Я лёг рядом с ней. Она не сказала больше ни слова, но её тепло чувствовалось рядом. И даже если её сердце с тех пор стало колючим — сегодня, в этот момент, она была рядом. И этого было достаточно.
———
Солнце уже поднялось высоко над верхушками деревьев, когда мы вчетвером пересекали заросли, направляясь к тому месту, что вчера мы с Ниру разведали в-первые. В этот раз с нами были Саэль и ещё одна пантера по имени Шира. Они решили, что стоит начинать разведку днем. Обе двигались бесшумно, сливаясь с тенями деревьев, словно сама тьма решила нас сопровождать. Саэль не говорила ни слова с тех пор, как мы выдвинулись, и даже Ниру, обычно болтающий без умолку, шёл молча… но недолго.
— Я бы сейчас душу отдал за пару часов сна, — буркнул он, пробираясь сквозь кусты и запинаясь за корень. — Причём не просто сна, а такого… С мягким мхом под боком и запахом дичи во сне.
— Тогда не путайся под лапами, — шепнул я, не оборачиваясь. — Саэль может решить, что ты мешаешь, и скинет тебя с ближайшего дерева.
— Да пусть скидывает. Главное — чтобы не заставляли снова ползти по этим веткам. Я ведь не пантера! Я тигр! Массивный, красивый, тяжёлый... И смертельно уставший.
Я сдержал смешок, чтобы не нарушить тишину. Мы уже приближались к краю опушки — отсюда начинался участок, где люди возвели свой лагерь. Он выглядел не как временная стоянка. Это не были палатки, как все прошлые разы. Это были деревянные конструкции, пусть и хлипкие, но вполне обжитые. Забор, какой-никакой, всё же тянулся вдоль части территории. Вокруг пахло древесиной, костром и... жизнью. Настоящей человеческой жизнью, а не охотой.
Мы затаились. Я — в зарослях, Саэль и Шира — на густых, перекрученных ветвях деревьев чуть выше. Ниру — где-то между состоянием полусна и осмотром местности. Мне даже казалось, что его глаза начали медленно закрываться.
— Эй, — тихо сказал я и лапой стукнул его в бок. — Проснись, пока Саэль не прыгнула тебе на шею.
Ниру дёрнулся, распахнул глаза, уставился на меня в панике, а потом, поняв, что всё спокойно, нахмурился:
— Да ты что, издеваешься?! Я и так спал сегодня всего пару часов! Даже сны посмотреть не успел...
— Может, тебе и во сне дети с ружьями сниться будут?
— Лучше пусть девочка с сосисками, — пробормотал он и снова улёгся, подперев голову лапой. — Ладно, я не сплю... пока.
Я проигнорировал его нытьё и снова сосредоточился на лагере.
На удивление, всё было... спокойно. Чрезмерно спокойно. Никакой тревоги, никаких окровавленных ножей, никаких клеток или подвешенных туш. Женщина с ведром ходила от одного домика к другому, дети плескались у ручья, один мужчина возился с костром, а ещё один — разбирал оружие. Собаки, крупные, с блестящей шерстью, гуляли рядом — на поводках и без. Тот мужчина, что занимался с собакой, будто бы обучал её. Никакой агрессии. Только свистки, команды и лакомства.
Это было непривычно. Обычно всё было иначе. Люди приходили с жадностью в глазах и с оружием наготове. А здесь... будто кто-то пытается укорениться. Построить дом. Стать частью леса.
Я повернул голову, чтобы сказать об этом Ниру... И увидел, что он, растянувшись в траве, спокойно дремлет. Хвост чуть подёргивается, усы дрожат. Я ткнул его лапой в нос.
— Да за что?! — просипел он, вскочив и чихнув. — Ну вот... опять! Покоя никакого. Даже в кустах житья нет.
— Не спи. Это важно, Ниру.
— Ну? Что ты там высмотрел?
Я рассказал ему, что видел. Что здесь, возможно, не охотники. Что они... может быть... Не враги?
— Или хорошо притворяются, — хмуро пробормотал он. — Или просто используют детей как прикрытие. Такие тоже бывают.
— Думаешь, девочка с сосиской — тоже прикрытие?
— Ты сам знаешь, что нет, — вздохнул он. — Просто я... Не могу им доверять. Не после всего, что было.
— Я тоже не могу. Но я должен знать, что происходит. Мы все должны.
Мы сидели молча, наблюдая. Пантеры наверху переглянулись. Саэль сдвинула уши, и по её глазам я понял: она тоже что-то почувствовала.
И тогда из «деревни» вышел тот самый мужчина с собакой. Он уселся у ручья, погладил пса по голове и посмотрел в сторону леса. Прямо туда, где сидели мы.
Я замер. Он не мог нас увидеть. Мы были в тени, ветер дул не в их сторону.
Но он смотрел. Тихо. Долго. Будто знал.
— Пора уходить, — прошептала сверху Шира. — Слишком долго мы здесь.
Я кивнул. Мы поползли назад, прочь от лагеря. Когда добрались до опушки, Ниру тяжело выдохнул:
— Вот скажи, ты им веришь?
— Нет, — честно ответил я. — Но и не верю, что они такие же, как те.
— А если они... другие?
— Значит, нужно узнать наверняка.
———
К вечеру мы шли вдоль Сангари. Я хотел тишины, покоя, размышлений. Но Ниру, как всегда, не дал мне утонуть в мыслях.
— А помнишь, как ты в детстве не мог нормально переплыть этот ручей?
— Это был не ручей, а половодье, — проворчал я.
— Ты так визжал, когда ступил в воду, что даже я испугался, — засмеялся он.
Я попытался сохранить серьёзность, но губы дрогнули.
— Не визжал. Это было... Стратегическое рычание.
— Конечно. "Стратегическое визжание" тигра.
Он прыгнул в воду, подняв фонтан брызг, и с весёлым воплем окатил меня. Я дернулся и фыркнул, но потом... прыгнул следом. Мы плескались, катались по воде, будто снова были детьми. Я даже не понял, как начал смеяться — по-настоящему. От души.
Ниру же сиял от радости.
— Вот он! Настоящий Сархан! А то ходишь всё время с лицом, будто съел гнилого ягуара.
— Ты невыносим, — фыркнул я, вылезая из воды и отряхиваясь.
— Зато незаменим, — подмигнул он.
Мы шли дальше, в сторону пещер. В груди было странное чувство. Как будто внутри растопили кусочек льда.
Может, не всё ещё потеряно. Может, есть в этом мире угол, где можно быть просто тигром. Без боли. Без войны. Без крови.
Но в глубине я знал: пока люди здесь — это лишь временное затишье.
———
Мы шли молча. Только лёгкий ветер шелестел листвой над нами, да хруст сухих веток под лапами Ниру выдавал наше присутствие в сгущающихся сумерках. В голове звучали отголоски дневных мыслей — тяжёлые и тревожные. Я чувствовал, как в груди постепенно скапливается напряжение, будто перед грозой. И в этой тишине меня особенно раздражал лёгкий, почти невесомый смешок Ниру. Он знал, что я напряжён — и как всегда, пытался смягчить всё своей вечной глупостью.
— Знаешь, может, они на самом деле живут там, как какие-то… голодные травоядные? Спят, едят, рычат друг на друга. Только без клыков. — Он посмотрел на меня, надеясь на улыбку.
— Они не рычат, — хмуро ответил я. — Они стреляют. Или жгут.
— Ну ладно, ладно. Не получилось разрядить обстановку. Считай, попытка номер… Сто двадцать один.
Я не ответил. Мы уже поднимались по склону — впереди показалась скала и знакомый силуэт входа в логово. Возле неё сидели отец и мать. На ветви над ними, в полумраке, спокойно покачивался Кайан. Его перья, хоть и растрёпанные, всё ещё отливали сизым блеском в лунном свете. Он будто знал, что мы придём.
— Ну? — хрипло каркнул он, не дожидаясь.
— Мы были у людей, — начал я. Голос звучал ровно, но внутри всё сжималось. — Там действительно целое поселение. Дома. Женщины, детёныши. Они купаются, дрессируют собак. Никто не охотится. Не шумят. Просто… Живут.
Отец посмотрел на меня с прищуром.
— Они осели. — Его голос был низким и хриплым. — Но зачем?
— Они не похожи на охотников, — добавил Ниру. — Там даже дети! Один мальчишка катался на спине у собаки, будто это его друг. Никто не держал оружия наготове.
Кайан прищёлкнул клювом.
— Ага... Слишком тихо, чтобы было правдой. — Он встряхнулся. — Сколько раз это начиналось так? Сначала костры и дети у ручья. А потом? Потом — шкуры на деревьях. Кости в мешках. Я это видел, мальчики.
Шайна подняла голову, её глаза мерцали в темноте.
— Но мы тоже не можем нападать первыми, — сказала она. — Мы стали бы теми, кем они нас считают.
— Они уже считают, — прошипел Кайан. — Для них мы всегда — звери и угроза, либо дичь. Что бы мы ни сделали.
Отец смотрел в землю. Лишь на мгновение я увидел, как в нём что-то качнулось — неуверенность? Или нечто более сложное.
— Надо наблюдать, — наконец сказал он. — Ещё. До рассвета. Кайан, отправь птиц к северному склону. Посмотрим, нет ли там других лагерей. Саэль пусть держит деревья. Мы должны знать, что окружает нас.
— И если станет ясно, что это не просто жители? — спросил я.
— Тогда... — Бахрад поднял голову. — Тогда джунгли снова напомнят, кто их истинные хозяева. Истребим одним ударом лап.
Кайан провёл клювом по крылу и хрипло каркнул:
— Запомните. Люди не меняются. Они просто учатся прятать когти под улыбкой. Но когда захотят — вонзят их в самое сердце.
Мы замолчали. Ночь окутала нас влажной темнотой, и в ней вдруг стало тесно.
———
Позже, когда мы с Ниру уже спустились к старому дубу неподалёку, где отдыхали иногда после патруля, он нарушил тишину:
— Тебе не кажется, что мы всё время ходим по краю? Словно всё на волоске. Мир, как тонкий лёд. Один шаг не туда — и…
— И провалишься, — закончил я за него. — Да. Такое чувство каждый день.
Он тихо уселся рядом, положив хвост на траву.
— Но я рад, что ты рядом, Сархан.
Я посмотрел на него. В его глазах не было ни веселья, ни шуток. Только простая, тёплая искренность.
— И я, — ответил я, едва слышно.
В этот момент где-то вдали раздался одинокий, глухой стук — как будто ветка сломалась под тяжестью чего-то большого. Мы оба вздрогнули. Сразу подняли головы. Но больше — ни звука.
— Ветер, — сказал Ниру.
— Или нет.
Мы замолчали снова.
———
Когда я вернулся к логову, родители уже ушли внутрь. Только Кайан сидел всё там же, будто стал частью ветки.
— Спать не идёшь? — спросил я.
— Я старый. Мне не нужно много сна. Я вижу сны и наяву. — Он повернул голову. — И сегодня один из них мне не понравился.
— Что ты видел?
— Пепел. — Он щёлкнул клювом. — Нет… не пепел. Что-то иное. Как будто джунгли… Держат дыхание. Перед прыжком. А кто в их пасти окажется — не знаю.
Я не стал говорить ничего. Просто кивнул и ушёл внутрь.
———
Ночь опустилась окончательно. Но не принесла покоя. Слишком много теней бродило в нашей памяти. Слишком многое зависело от завтрашнего утра...