Частокол
— Я опять чувствую это, — тихо признался Бен Соло своему учителю, когда они прогуливались вдоль деревянного забора, что окружал территорию Храма. Мальчик чувствовал себя странно после очередной медитации, и вышел к учителю, который возвращался из леса. — Меня разрывает на части…
— Ты должен бороться с Тьмой внутри себя, Бен, — спокойно ответил Скайуокер, несмотря на то, что в его груди поселилось неясное чувство тревоги. Уже в который раз Люк видел, ощущал, что с его десятилетним племянником что-то не так, но отмахивался от своих настораживающих мыслей как только возможно. — Борись! У тебя получится победить это зло. Должно получиться.
Бен шел мимо частокола, отбрасывающего полосатую тень ему прямо под ноги. Белая полоска солнечного света, темная полоска тени. А вместе получается целый путь.
— А у тебя получилось?
— Получилось, — с уверенностью кивнул Люк и пристально посмотрел на своего ученика. — Было сложно, но когда ты знаешь всю правду, когда ты не ослеплен эмоциями и не поддаешься низменным инстинктам, то бороться с Тьмой возможно.
Бен провел рукой по забору. Если закрыть просвет в частоколе, наступит полная тьма. Если сломать забор — будет только свет. Может, вся причина в частоколе?
— А любовь — это низменный инстинкт?
Люк улыбнулся и потрепал племянника по вихрастой макушке. «Он такой еще, в сущности, ребенок. Светлый, где-то наивный… Почему его так тянет во Тьму?»
— Смотря что именно понимать под словом «любовь», — начал объяснять мастер, стараясь вложить в свой рассказ мудрость Йоды и опыт Оби-Вана. — Страсть, влечение, ревность — суть начало зла, то, что ведет к страху потери. Любовь, как сострадание, это суть помощь более слабому, и это то, ради чего мы стараемся постичь Великую Силу…
— То есть получается, если ты никого не любишь, то и не подвергнешься злу?
Люк снова ухмыльнулся, на этот раз тщательно пряча улыбку и стараясь быть серьезным.
— Думаю, мы еще обязательно вернемся к этому вопросу, мой юный ученик. В тебе много Света, Бен. Я думаю, у тебя не будет проблем побороть притяжение Темной Стороны.
Люк еще раз пристально посмотрел на Бена, с интересом разглядывающего забор, вздохнул и отправился в Храм. После обеда учеников ждет еще одна тренировка, а после можно снова предаться медитации.
Бен же присел на корточки, продолжая всматриваться в светлые и темные полоски. Он так любит маму и папу, но эта любовь причиняет боль, потому что их нет рядом, а ведь он так сильно по ним скучает. Значит ли, что это любовь, которая ведет на Темную Сторону? И ее не должно быть?
Юный Соло все всматривался в частокол, испытывая странное желание разрушить его. Ведь если бы его, этого забора не было, то и темных полосок не было бы тоже! Может, есть где-то «забор», который разграничивает свет и тьму, и вот это вечное противостояние как раз и разрушает? Бен закрыл ладонью один из просветов. А может, свет — это всего лишь часть чего-то, что лежит между полосами тени? Или тьма — только зажатая между светлыми промежутками часть света?
Бен решил спросить как-нибудь у дяди Люка об этом, надеясь, что мастер не поднимет его на смех, как это частенько бывает. Бен присел на корточки и взял тонкую палочку. Красивым, каллиграфическим почерком он вывел на светлой полоске слово «тьма».
Тринадцать лет спустя
Люк все никак не мог прийти в себя после очередного видения. Проснулся весь в поту, сел на лежанке, треся головой. Ему снова снилась смерть. Сначала он, подобно Оби-Вану, тогда, на Соколе, почувствовавшему уничтожение Альдераана, услышал вскрик множества голосов. А после наступила пугающая тишина. И тьма.
И из этой тьмы вышел высокий человек в черном одеянии. Сначала Люку показалось, что это Вейдер, но присмотревшись, Скайуокер понял, что это не его отец. Маска была меньше, да и одежда другая, нет датчиков жизнеобеспечения и походка у этого человека что-то Люку напоминала — порывистая, скованная, немного в развалочку…
Человек поднял руки к голове, раздалось шипение и звук открывающихся замков, которые были пронзительно громкими в той отвратительной тишине. Человек медленно снимал маску, но Люк никак не мог разглядеть его лица — Тьма все сильнее сгущалась, отбрасывая на него тень. Но когда человек избавился от шлема, Скайуокер увидел его силуэт. Человек стоял, низко опустив голову, будто слушал что-то или кого-то, а после медленно поднял голову, и на лицо его упал луч света. И Люк увидел его глаза. Это были глаза его племянника, Бена Соло.
Бен вдруг отбросил маску и вытащил клинок — ярко красного цвета, вибрирующий, нестабильный. И бросился вперед, разрубая все на своем пути, все, что было ему самому же дорого — друзей, соратников… отца, мать… Люк закричал: «Остановись!» Но этот человек лишь замер на несколько мгновений, поворачиваясь к Люку лицом и стремительно побежал к нему, держа кроваво-красный меч в атакующем положении…
«Это нужно остановить!» — вдруг родилось в сознании Люка. И если бы он смог сейчас успокоиться, он подумал бы, что это был даже не внутренний голос, а чей-то другой, инородный, но Люк был так ошарашен своим видением, что думать и анализировать у него просто не осталось сил. Скайуокеру и раньше приходилось видеть Бена, поддающегося Темной Стороне, тем более это не трудно было представить — последнее время с учеником были большие проблемы. Но в своих видениях, связанных с племянником, Люк чаще всего видел, как Бен сопротивляется Тьме, а не действует от ее имени.
И тогда он решил пойти и проверить свои догадки. Вышел из своей хижины среди ночи, когда предутренний холод все еще не отступил, вышел раздетый, в одной лишь тунике. Пока шел, ему казалось, что на каждой ноге у него по колодке — ноги удавалось передвигать с трудом, словно он брел по болоту или по обжигающим пескам Татуина. Люк не не мог поверить и не хотел верить, что Бен, возможно, уже обращен, но что-то незримое толкало Скайуокера в спину.
Он долго стоял перед хижиной Бена, стараясь отрешиться от тревожных мыслей, успокоиться и беспристрастно заглянуть в будущее своего племянника. «Это всего лишь предосторожность, — думал Люк. — Я вовсе ни в чем таком его не подозреваю. И у джедаев бывают дурные сны».
Осторожно водворившись в темное помещение, Люк подошел к лежанке, на которой повернувшись спиной ко входу спал Бен Соло. Люк не видел его лица, но поза племянника была расслабленной — колени подогнуты, тело статично, темные вихры растрепались во сне…
«Не может этот мальчишка быть предателем, ну никак!»
«Надо всего лишь заглянуть в его будущее, ведения тоже не бывают на пустом месте».
Люк потряс головой, отгоняя чужеродные мысли. Все джедаи проходят испытание искушением Темной Стороны, и Бен не исключение. Правда он всегда гораздо пытливее остальных учеников интересовался именно Тьмой, задавал вопросы, экспериментировал, чем чаще всего вызывал неудовольствие у Мастера.
— Ты слишком близко подходишь к бездне, Бен, — ругался Люк, когда юный Соло побеждал в поединке, применив гнев или жестокость. — Мы должны учиться контролировать свои негативные эмоции, а не применять их!
— А зачем же тогда вообще драться? — возмущался Бен, резковато прокручивая меч вокруг себя. — Ну и учились бы тогда заговаривать противника до смерти или заливать его слезами!
— Сила дана джедаям прежде всего чтобы нести Свет, — терпеливо объяснял ему и другим ученикам Люк. — Но Тьма сильнее именно за счет использования слабостей других, поэтому мы не можем позволить себе быть слабыми, чтобы давать отпор Тьме, но при этом не должны пускать Тьму в себя. Она дает силу на время, а потом забирает с собой гораздо больше!
Люку казалось, что Бен слушает его — он кивал, старался заглушить в себе негативные эмоции, но Скайуокер видел, что у него получается все хуже и хуже. Что ему легче выпустить свой гнев, чем бороться с ним на тренировках, а последнее время он даже ранил своих же товарищей во время спаррингов, даже если это была тренировка без применения лайтсаберов.
Скайуокер протянул руку к юноше и прикрыл глаза, сконцентрировался на Бене. Он увидел его маленького, играющего плывущими по воздуху игрушками, серьезного, выписывающего красивые буквы на пергаменте, радостно толкающегося со своими новыми товарищами на поляне недалеко от Храма. А потом…
Видения обрушились на него камнепадом, тяжелые, смертоносные, гораздо реалистичнее и ужаснее того жалкого сна, что заставил его прийти сюда. Кровавые пытки, истребление целых городов, деревень… после и планет… Муки и страдания Леи, печаль Хана и его смерть…
У Люка от ужаса выступили слезы на глазах, он стоял, пригвожденный к месту открывшейся ему правдой, и не мог сдвинуться с места. Здесь и сейчас перед ним в расслабленной позе спал человек, который мог стать гораздо хуже, безжалостнее и беспринципнее Вейдера. Как только Люку удалось прекратить видение, он отдернул дрожащую руку со скрюбченными от напряжения пальцами и схватился за меч.
«Его надо остановить! Его надо остановить! Его надо остановить!» — набатом звучало в голове, вплеталось в сознание, вживлялось под кожу, растекалось кислотой по венам. Отчего-то спасительная мысль о том, что Скайуокер знает Бена всю его жизнь, а последние четырнадцать лет тренировал его, промелькнула и исчезла на периферии сознания, так и не удержав Люка от фатальной ошибки. Он крутил меч в своей металлической руке, поглаживая кнопку активации, и тут словно сам собой, механический палец актировал зеленый луч.
***
— Нет! Я тебе не верю!
Бен пытался отрешиться, выкинуть из головы этот голос, но с каждым днем получалось все хуже. Этот навязчивый шепот наползал на сознание, как серый, безликий туман, окутывал, въедался под кожу, отравлял, но пока все, что он нашептывал ему, оказывалось правдой.
— Поверь, юный Соло. Я видел твое будущее, придет день, когда ты придешь ко мне. Те, кого ты называешь родителями — боятся тебя, а тот, кого ты сейчас называешь учителем, на самом деле давно строит планы убить тебя.
— Это не так!
— О, да, юный Соло, это так. Ты обладаешь такой мощью, которая даже не снилась остаткам джедаев, и они все тебя боятся. Твои друзья дразнят тебя, потому что ты их пугаешь своими способностями, твой учитель постоянно недоволен, когда видит твою мощь. А теперь он хочет убить тебя, потому что боится, что ты станешь гораздо могущественнее его.
— Люк не может меня убить…
— И что же ему помешает? Ваше родство? Или, может, его добродетель?
— Он вовсе не боится Темной Стороны, ему удалось однажды противостоять ей, и он сделает это снова!
— Нет.
Бену казалось, что туман стал темнее и гуще, что он душит его, опутывая, как паук оплетает сетями свою жертву. Он так хотел избавиться от этого страшного шепота, что выгрызает его страхом и болью, утягивает, топит. И кажется, что стоит открыть рот, как он заползет внутрь, отравит, изгложет, сломает. Вывернет наизнанку. Как же остановить эту боль?
— Просто слушай, не сопротивляйся. Чем больше сопротивляешься, тем больнее, мой мальчик. Ты невероятно талантлив, и боль ты сейчас чувствуешь лишь потому, что ты подавляешь в себе ту мощь и те способности, которые даны тебе при рождении. Ты наследие великого ситха, и Тьма ищет способы вырваться наружу, и подавляя это, ты обрекаешь себя на муки. Поддайся, и ты узришь такую мощь, о которой даже не слышали обманщики-джедаи…
— Люк… — позвал Бен, стараясь вырваться из этого поглощающего его тумана. — Помоги…
— Уж он-то точно тебе не поможет, юный Соло, — скрипуче засмеялся голос. — Он сейчас стоит над тобой и раздумывает, как лучше тебя прикончить.
— Нет, я не верю!
— Хорошо. Тогда смотри сам.
Бен открыл глаза, будто очнулся, и первое, что он увидел — это зеленые отблески лайтсабера. Бену казалось, что темный туман так и сидит в его горле, не дает и слова сказать, и когда он повернулся, то увидел полубезумные глаза дяди и зажженный меч в его руках.
«Этого не может быть!»
Но это было. Реакция джедая не подвела и в этот раз, вся Тьма, что покоилась в душе Бена и искала выход, вырвалась наружу в одном смертоносном ударе. Всё, что говорил ему голос, всё, что пророчил, всё, о чем предупреждал и рассказывал — всё оказалось правдой. Учитель предал его, испугался, поддался Темной Стороне. Он вовсе не победил её, а просто трусливо спрятался, а теперь, когда встретился с ней вновь, также трусливо постарался избавиться, подобравшись к своему ученику, когда тот спал.
— Нет, Бен, стой! — закричал Люк, но было поздно. Тьма, так долго искавшая выход, наконец освободилась, расправила крылья и развернулась во всей красе. Бен вытянул руку и, сжав ее, обрушил кровлю на Скайуокера, заживо погребая его под грудой камней и обломков.
Бен почувствовал, какая мощь высвободилась в нем, когда сам того не замечая, не дал камням обрушиться себе на голову. Они так и застыли в нескольких дюймах от его головы, после сего разлетелись в разные стороны, не мешая Бену двигаться дальше. Он поднялся, не выключая меч, и отправился в сторону Храма, чтобы положить конец всему, что так долго его сдерживало. Он видел, что привлеченные шумом ученики выскочили из своих хижин, с мечами наготове, из здания Храма показался обслуживающий персонал, не понимающий что происходит.
«Убей сначала их», — прошелестело в его голове, и Бен накинулся на ошарашенных людей, разрубая мечом тела и не оставляя никому шанса. Те же, что пытались скрыться, были остановлены Силой и добиты безо всякого сожаления.
— Что ты делаешь, Бен, — вбежал в Храм Майлс Гарник, размахивая светло-голубым клинком.
— Ты можешь помочь мне или умереть! — крикнул Бен и даже успел удивиться своему голосу — насколько он звучал непривычно яростно. — Я положу конец этому Ордену и выживет лишь тот, кто пойдет со мной!
Гарник попробовал сопротивляться, но Бена уже было не остановить. Что-то темное и невероятно сильное помогало ему, казалось, плыло впереди него, расчищая путь, оставляя за собой только изрезанные, мертвые тела. Всего жалкая горстка мальчишек, преимущественно младших, безумно напуганных, поклялись в верности ему прямо здесь, на обломках Храма, когда увидели, как здание буквально взрывается само собой. А глаза Бена заволокло Тьмой, зрачков почти не было видно или они слились с его и без того необычно темной радужкой.
Бен взглянул на испуганных детей и победно ухмыльнулся. «Теперь они точно меня боятся, пусть попробуют хоть слово сказать». Он сгреб в кулак свои волосы и рубанул по ним мечом, отсекая длинные пряди.
— Теперь мы создадим свой Орден и никому не позволим диктовать нам условия. Люк Скайуокер мертв и джедайского учения больше нет, как нет и этого пресловутого Храма. Вы готовы пойти со мной?
Затравлено переглядываясь, мальчишки кивнули, и Кайло махнул им рукой, чтобы направлялись к ангару. А сам развернулся и отправился на окраину территории. К частоколу.
«Не будет больше никаких метаний. Кому какая разница, что значит Свет и Тьма и что они из себя представляют? У нас не будет заборов, у нас будет стена, которая покроет собой все. Не будет ни света, ни тьмы, только власть и порядок, который теперь диктовать буду я!»
Прокрутив в руках клинок, Бен принялся ожесточенно крушить забор, оставляя от частокола лишь обожженные щепки. Как оказывается давно хотелось это сделать! Лишь на секунду вспыхнуло у него в голове воспоминание, как он написал когда-то на светлой полоске слово «Тьма», прежде чем сознание его было полностью погребено под обломками его прошлого.
Пусть прошлое умрет. Убей его, если нужно.