Несокрушимая сталь. ᵇᵉˡˡᵃᵐʸ ᵇˡᵃᵏᵉ ᶠᶠ

Дисклеймер. Я буду крайне благодарна, если вы оставите небольшой отзыв. Мне очень важно знать, нравится ли вам эта история, или, быть может, нужно что-то добавить/исправить.

Так же вы можете перейти на мой тик-ток аккаунт, где ознакомитесь поближе с Беллами/Аспид.  KINGSLAYER366_ - ник в тик токе.

Спасибо за то, что читаете меня!

«ветер неуловим, как ты, его невозможно поймать, приручить. он бурей накрывает столь же внезапно, как и замолкает, вынуждая сердце замереть в ожидании нового порыва».

Чьи-то громкие крики лишь подрывают ее любопытство, тут же осевшее в ее груди. Она кидает взгляд на Беллами, тот смотрит на нее испытывающе, пронзительно, несколько сосредоточенно, позволяя ноткам предосторожности поселиться в его темных радужках глаз.

Аспид рвется вперед. Жажда понять, что происходит за пределами челнока, затмевала собой все. Даже возможную опасность, что могла затаится снаружи. Но Беллами останавливает ее одним резким движением руки, заслоняет собой и неодобрительно кивает головой.

— Я проверю.

Почему он идет первым? И почему не дал пойти ей?

За этим скрывается лидерская обязанность? Или что-то другое?

Аспид послушно кивает, проводя его взглядом. И только тогда замечает, как капли начинают бить по металлическому корпусу.

Сначала медленно. Потом чаще. Быстрее.

И она тут же срывается с места, обгоняя его у самого выхода.

Все эти правила, писанные Блейком, не поддаются ей. Он кричит короткое: «Джордан!». Будто бы это могло остановить надвигающийся смерч в виде этой сумасшедшей девушки.

Ноги ее коснулись земли — не холодного металла, не пыльного пола, а сырой, дрожащей под весом неба, почвы.

Капля. Одна. Легкая, как поцелуй, упала ей на щеку. Потом вторая. Третья. И вдруг — хлынуло.

— Это... — она не сразу верит.

— Дождь. — рядом раздается осипший голос Беллами. Так говорит человек, который только что будто увидел настоящее чудо жизни. — Это, черт возьми, дождь.

Он не был тёплым. Он не был ласковым. Он был живым. Бешеным. Он лупил по лицу, забивался в волосы, стекал за воротник, оставляя на коже тысячи дрожащих следов. И Аспид — стояла. Смотрела вверх. Не моргала.

На Ковчеге не было дождя. Там всегда была одна и та же погода, без возможности когда-либо испытать хоть что-то, помимо одинаковой температуры в отсеке. Аспид знала о дожде лишь по рассказам отца, по сказкам, что читал он ей на ночь. Когда-то давно, на еще нетронутой ядерными вспышками земле, была разная погода. Ярко светило солнце, не прекращаясь лил дождь, сердца людей пронизывал холодный ветер и иногда шел снег.

Но одно дело — слушать об этом. Другое — чувствовать.

— Ты вообще веришь в это? — она поднимает свой взгляд к небу. — Что мы ощущаем настоящее небо. Настоящий дождь.

Капли начинают собираться в её волосах, по щекам струятся следы, как будто кто-то рисует на коже тонкой кистью. Она вдыхает глубже, и впервые за долгое время не чувствует пыли, крови и напряжения. Только... чистоту. И жизнь.

И в этот момент, между ними словно стирается та полоса, за которую ни одному из них нельзя было зайти. Все упреки, подозрения и угрозы были размыты. Остался лишь детский восторг и мысль о том, что они, наконец, почувствовали себя по-настоящему живыми.

Беллами стоит рядом, промокая до нитки. Его темная рубашка прилипает к коже, волосы тяжелыми прядями спадают на лоб, глаза жмурятся от капель, но он не двигается. Он смотрит. На неё.

Аспид будто и не замечает его взгляда — она живёт в этом дожде, не щадя ни себя, ни здравого смысла. Он уже было хотел сказать что-то, кинуть очередной комментарий в стиле «вернись в челнок, пока не поймала воспаление мозга, если он у тебя вообще есть», но язык не поворачивается.

И тут она делает это.

Ложится. На землю.

— Ты и вправду чертова психопатка... — пробормотал он.

Аспид на это плевать. Она запрокидывает голову, закрывает глаза и оглушительно смеется. Искренняя, животрепещущая улыбка слетает с ее губ. Вот она — картина дикого, необузданного счастья. Плевать, что ее одежда, и без того грязная, теперь станет еще и насквозь мокрой. Плевать, что другой одежды у нее нет. И даже если на утро она заболеет чем-то вроде гриппа.

Все неважно.

Она будто впитывает в себя этот момент, как будто без него не может дышать. И Беллами вдруг ловит себя на том, что завидует. Её свободе. Её способу проживать каждую эмоцию, как последний вдох.

Он хмыкает, опуская взгляд в сторону, но долго не выдерживает — снова смотрит на неё.

— Джордан, твоё чувство самосохранения где-то рядом с моим терпением. На дне.

Она вскидывает голову, с лица не сходит безумная, счастливая ухмылка.

— Может, я просто живу по-настоящему, Блейк. Попробуй. Не больно.

Он мотает головой, но уголки его рта сдаются — дрогнули. Улыбка. Почти искренняя.

Беллами кидает взгляд в сторону челнока, где у входа толпятся подростки, сбившиеся в кучу, будто стая щенков, впервые увидевших улицу.

— Чёрт... — бурчит он себе под нос, присаживаясь на корточки рядом с Аспид. — Даже не верится. Всё это... реально?

Она не отвечает. Только смотрит на него. И в её взгляде — что-то, чего он раньше не видел. Не ярость. Не подозрение. Не защита.

А... тепло.

Беллами отводит глаза. Быстро. Будто только что посмотрел в самое опасное место на Земле — её душу.

— Реально... — тихо шепчет она последние его слова. — Значит, есть все-таки что-то хорошее в том, что нас отправили сюда.

Беллами недовольно хмыкает.

— Считай, что нас отправили сюда умирать.

Аспид почти осязаемо ощутила, как он закатил глаза.

— Значит мы должны выжить. Считай назло им всем.

Беллами медленно кивает. Он опускается на землю рядом с ней, с неохотой подставляя лицо дождю.

— Что, решил присесть со мной на дорожку? — ее глаза игриво щурятся. — Или у тебя в списке добрых дел на сегодня "пообщаться с потенциальной убийцей"?

Аспид ничего не забыла. Но и Блейк не отпускал из памяти то, как кинжал, брошенный ей, едва ли не налетел на Октавию. Но она была права, когда говорила о втором шансе. Может, Беллами Блейку стоит пересмотреть свое отношение к ней.

— Нет, просто.. когда я рядом, у тебя не так велики шансы вычудить что-то не то.

— Что ж, со своим заданием "не дать мне выйти первой из челнока, чтобы посмотреть, что происходит", ты явно оплошал.

— Подумал, что если там какие-то неприятности и ты на них нарвешься первой, то тебя мне будет не так жаль.

— Как романтично, — хмыкнула Аспид. — Страж моего разбитого креста.

— Что поделать, — Беллами вздохнул, не глядя на неё, уставившись перед собой. — Если бы ты не нервировала меня, я бы за тобой не следил.

— Спасибо. К слову, ты меня тоже бесишь. Считай, мы квиты.

Он усмехнулся краем рта. Но только краем. Остальное лицо было слишком уставшим для эмоций.

— Знаешь, ты могла бы попробовать не огрызаться хотя бы минуту.

Она смотрит на него с недоверием. А потом просто улыбается. Без яда. Без насмешки.

— Ты все время называешь меня психопаткой. Уж извини, но без этого тут никак.

— Что я могу поделать, если так оно и есть.

Аспид приподнимается на локтях и разводит руками в сторону. Усмешка, какая-то до боли ироничная, находит место на ее лице.

— Хорошо. А ты — живое стихийное бедствие. Так что, в принципе, мы в равных условиях.

Он не отвечает ей. Просто смотрит, как она снова откидывается назад, будто всё в ней рассыпалось на минуту, растворилось в этой дождевой тишине.

Она поворачивает голову в его сторону, в заученном жесте приподнимая свой точеный подбородок, но попытка взглянуть глаза-в-глаза прерывается также быстро, потому что темноволосая сдается. Вновь осматривает черное небо, где изредка пробиваются яркие звезды.

— Вот бы ты это увидел...

Слова, прозвучавшие в голове, почему-то соскочили с ее губ. И это не осталось незамеченным для Беллами.

— Твой отец? — осторожно произносит он, будто бы подбирая правильные слова.

— Да. Он всегда мечтал об этом. Увидеть настоящую землю.

Голос ее осекся. Беллами Блек был не тем человеком, кому она могла доверить свои секреты. Если такой вообще был.

И она ругает себя за ту слабость, что себе позволила. Может, земля изменит ее и она станет совсем другой? Живой, настоящей девчонкой.

Беллами слышит её голос — тише, мягче, не такой колючий, каким он привык его воспринимать. В этом тоне есть что-то человеческое. Слишком человеческое. И это пугает его больше, чем её ножи, чем её дерзость, чем даже её бешеные глаза, полные гнева.

— Может, еще увидит. Ты хотя бы можешь показать это своему отцу, каким бы он ни был.

Беллами горько усмехается. И кажется, говорит совсем не то, что надо. Потому что Аспид поворачивает голову, щурится, и Беллами видит, как в её взгляде снова рождается привычная острота. Та мягкость, что была в ней пару минут назад, — смыта дождём, испарилась, как будто её и не было вовсе.

— Каким бы он ни был? —произносит она медленно, будто смакуя это слово, как яд на языке. — Серьёзно, Блейк?

Он приподнимается на локтях, нахмурившись.

— Я не это имел в виду...

— Не утруждай себя, — отрезает она, сев резче, чем следовало бы. Капли воды стекают по её щекам, будто злые слёзы, но это всего лишь дождь. Только дождь. — Знаешь, ты мог бы промолчать, прежде чем лезть в то, что тебя не касается.

— Джордан.

— Нет, правда. — перебивает она, уже поднимаясь на ноги. — Ты теперь думаешь, что знаешь обо мне все? То, что я рассказала тебе о себе и своей семье, лишь малая часть моей истории. И не думай, что когда-нибудь узнаешь что-либо еще.

Он хмурится, но не встаёт. Просто смотрит ей вслед.

— Ты ж сама начала разговор, — бросает он ей вслед, уже тише, почти выдохом.

Аспид не отвечает. Она идёт прочь, прямо под дождём, будто выжигая каждый свой шаг. Словно вычеркивая из головы этот момент. Эту слабость. Эту глупую, ненужную уязвимость.

Черт побери этого Беллами Блейка.

К нему же подходят несколько парней, те, что привели Аспид и Уэллса обратно в лагерь. Одним из них был Атос — который завоевал доверие Беллами с первого разговора.

В отличии от Аспид.

— Беллами, — начал он. — Мы распределили места в челноке. Сегодня все спим там.

Блейк не отвечает. Смотрит в одну точку перед собой, будто пытаясь осмыслить все то, что произошло между ним и этой девчонкой.

— Беллами. Ты вообще меня слышишь? — Атос зовет его вновь и на этот раз он отзывается. Поднимается с грязной земли и оттряхивает себя от грязи.

— Да, слышал. Отличная идея, так у нас все будут на виду.

— Будем дежурить по одному, да?

— Да. — отвечает Беллами, а сам смотрит в сторону челнока невидящим взглядом. Туда заходит Аспид.

— Ты бы был поаккуратнее с этой странной. — Атос ловит его взгляд. — Кто знает, какие еще скелеты у нее припасены в шкафу.

— Вряд ли я вообще когда-то найду с ней общий язык. — хмурится Беллами, осознавая, что это и есть та самая правда. Они вдвоем — словно из разных миров. И вряд ли когда-то эти миры пересекутся.

— Идем, — угрюмо говорит он парням. — Найдем себе места получше и определимся, кто первым зайдет в караул.

Металлический скрип дверей челнока. Шум дождя постепенно утихает, оставляя после себя глухую тишину внутри и приглушенное дыхание десятков подростков, пытающихся устроиться поудобнее на хламе, оставшемся от полета.

Аспид переступает порог, волосы прилипли к вискам, ботинки чавкают от воды. Она окидывает взглядом забитое пространство и направляется вглубь, туда, где кажется, еще осталось хоть немного личного воздуха.

Возле одной из перегородок на полу сидит девушка, поодаль от всех. К ней то она и направляется.

— Свободно тут?

Девушка поднимает на неё взгляд и слегка улыбается. Не испуганно, не напряжённо — просто с любопытством.

— Свободно. Я Харпер, кстати.

Аспид не отвечает. Просто плюхается рядом, спиной к холодному металлу и откидывает голову назад. Глаза уставшие, но бдительные.

— Ты — та самая, да? С ножами. — Харпер будто говорит больше себе. — Я видела, как ты управляешься с ними. Выглядело здорово.

Аспид криво усмехается.

— Не волнуйся, эти ножи были предназначены только придурку Мерфи. Так что можешь спать спокойно, я не нападу на тебя ночью.

Харпер, к ее удивлению, просто смеется.

— Я тебя и не боюсь. И вообще, я считаю, что ты поступила правильно.

Аспид склоняет голову на бок и ее правая бровь подлетает чуть ли не к небу.

Харпер поспешно поясняет.

— Я имею ввиду, будь у меня чуть больше смелости, то я бы тоже опрокинула этого Мерфи. Но ты оказалась быстрее.

— Надо же, — хмыкает Аспид. — Здесь еще остались здравомыслящие люди.

— Ну, не все преступники плохие. Так что я и не понимаю, почему на тебя все ополчились. Ты же просто защищала Уэллса.

— Защищала? — переспрашивает Аспид с неким презрением. — Боже упаси. Я еще не дошла до того, чтобы набиваться в охрану человеку, чей отец — канцлер.

— Но в любом случае...это был хороший поступок.

Аспид вдруг ощущает раздражающую усталость. Больше не осталось сил, чтобы заниматься светскими беседами. Некоторое время они просто молчат. Челнок заполняется шумом разговоров, чьих-то фраз и чавкающих шагов. Где-то в углу парни о чём-то громко спорят. Потом — короткий взрыв смеха. Хриплый, уверенный. Беллами смеётся.

Аспид поворачивает голову — и замирает. Он стоит у стены, рядом с Атосом и ещё кем-то. И смотрит. Прямо на неё.

Харпер это замечает тоже.

— Чёрт. Он не сводит с тебя глаз.

Аспид отрывает взгляд от Беллами. Она резко встает на колени, вытягивает руку, будто прицеливаясь, и показывает средний палец. Медленно. С нарочитой грацией.

Беллами, сидя в другой части челнока, чуть приподнимает брови, и — усмехается. Да, зараза, улыбается.

Аспид фыркает, поворачивается обратно и резко ложится на холодный пол, отвернувшись от всей этой шумной толпы.

А про себя повторяет как мантру.

Черт бы побрал этого Беллами Блейка.