18
— Что ж, съемка завершена, всем спасибо за работу. Сейчас у вас свободное время до... девятнадцати сорока, — громко объявляет всем Марта Сергеевна.
— Ура! — раздаются возгласы со всех сторон.
— Без двадцати восемь собираемся в холле первого этажа, за нами приедет автобус. Всем быть без опозданий, — тут же добавляет она.
Мы начинаем переодеваться, девочка оживлённо обсуждаю культурную программу на ближайшие два часа.
— Ань, кажется, ты упоминала о походе по магазинам? — говорит Марта Сергеевна, обращаясь к одной из наших моделей. — Составишь мне компанию?
— Да, Марта Сергеевна, с удовольствием, — отвечает девушка.
— Так, кто ещё с нами? Ленок?
— Ээ, нет, я вообще-то хотела... — произносит Лена и быстро стреляет глазами по сторонам. — То есть, я бы хотела с вами пройтись, конечно, но...
— Лен, так ты ж первая вчера об этом мечтала, — говорит ей Аня.
— Да, но...
— Всё решено, — восклицает Марта Сергеевна и обнимает девушку за талию — ты у нас будущий косметолог, поэтому подскажешь мне, какой из местных кремов лучше купить для моей хм... возрастной кожи.
— Да, конечно... — мямлит Лена, которая никогда открыто не перечит начальству, и тут вдруг поворачивается ко мне. — Валь, а ты с нами?
Привлекает ко мне повышенное внимание всех остальных.
— Хм... нет. Я, наверное, нет, — отвечаю я, а Лена недовольно поджимает губы.
— А что тогда будешь делать? — требует она у меня.
— Лен, смотри, вот этот бутик всего в получасе, и на него такие шикарные отзывы, ооо, — неожиданно приходит на помощь Аня, размахивая телефоном, и переключая всё внимание на себя.
Другие девчонки тоже оживляются, и компания на шоппинг собирается довольно большая. Кроме меня, идут все.
— Что ж. Тогда не будем терять ни минуты, — бодро объявлчет Марта Сергеевна.
Энергия, как всегда, бьёт из нее ключом.
На всякий случай, я покидаю место съемки вместе со всеми остальными.
Но едва Марта Сергеевна, словно наседка цыплят, уводит не прекращающих ни на секунду болтать девочек, я разворачиваюсь и спешу обратно, то и дело срываясь чуть ли не на бег.
Мысленно благодарю ее за такую передышку.
Надеюсь всё же, что ни Лена, ни тем более она, не заподозрили нас с Егором в том, что пока они все будут ходить по магазинам, у нас состоится свидание.
Говорят, быстрая ходьба способствует повышенной мыслительной деятельности, и вот сейчас, ни с того, ни с сего, и впервые с приезда сюда, в мою голову вдруг закрадывается мысль, а что, если это она подстроила так, что нам с Егором достался один номер на двоих, а вовсе не Егор?
То есть... он так и сказал, что это не он, но я всё же думала... По наивности, или потому что мне очень хотелось так думать, думала... и вдруг сейчас...
Правда, зачем ей это?
Но... и ему незачем.
Он ведь на самом деле не стремился помириться со мной.
Он не искал со мной встречь все эти месяцы, и не искал бы их впредь, если бы не случайное стечение обстоятельств.
Ему действительно все равно, но раз уж так получается, что я сама настаиваю... то, почему бы и нет...
Ему-всё-равно.
По ощущениям это предположение, конечно, больно ранит. Сродни ушату ледяной воды на мою разгоряченную глупую голову, хоть я и заставляю себя держаться, идти вперёд и не расклеиваться.
Я упорно шагаю, и очень боюсь, что Егор решит, раз я ушла со всеми, то я отказываюсь от нашей с ним договоренности.
И вот я, запыхавшаяся и немного растрёпанная, вновь оказываюсь на берегу.
Это тихая, удаленная от туристической зоны, заводь. Не очень большая, но необычно живописная. Здесь даже волн почти нет.
Я шарю глазами по сторонам, и в первый момент не замечаю его. Но потом вижу и мое сердце начинает биться стремительнее.
Егор стоит у самого берега, и увлеченно бросает в воду камешки. Один за одним. Так ловко, что некоторые из них, когда нет волны, проскальзывают по голубой глади по пять, а то и по шесть раз.
Я устремляюсь к нему, но не дохожу до него буквально пару шагов. Робею очень сильно и оттого ноги снова отказываются слушаться.
— Привет, — говорю я, чтобы обозначить своё присутствие для него.
Его спина слегка напрягается, и это свидетельствует о том, что он услышал. Но он не спешит поворачиваться ко мне. Вместо этого, бросает в воду очередной плоский камешек.
Вместе прослеживаем за его движением, и только после того, как он полностью скрывается под водой, уходя ко дну, Егор отвлекается от своего занятия и решает посмотреть на меня.
— Я пришла, — снова говорю я, не зная, куда мне деть глаза, руки, да и всю себя.
— Вижу, — отвечает он и проходится взглядом по всей моей фигуре.
От его недвусмысленного и такого по-мужски откровенного взгляда меня начинает потряхивать, но я напоминаю себе, что мы уже были с ним близки, не далее, чем прошлой ночью. И мне не должно теперь быть очень страшно.
И хотя, я так переволновалась тогда, что всё в моей памяти всплывает теперь отдельными, разорванными кусками. Но всё же...
— Или сюда, — говорит Егор, вдоволь насмотревшись на меня.
Я вздыхаю, и преодолеваю, наконец, эти несчастные последние метры. Оказываюсь стоящей очень близко перед ним.
— Боишься меня? — спрашивает Егор и я быстро отрицательно мотаю головой.
Он усмехается, продолжая лениво и откровенно скользить по мне глазами.
Этот взгляд выдержать очень тяжело, поэтому я...
Я сама поддаюсь к нему и быстро обвиваю его за талию.
— Егор, поцелуй меня, пожалуйста, — прошу я и поднимаю на него лицо.
Мне нужен его поцелуй сейчас, так нужно. Словно последний глоток воздуха, необходим.
— Мы здесь не для того, чтобы целоваться, Бельчонок, — отвечает Егор всё таким же спокойным равнодушным тоном.
Я отшатываюсь, а он отбрасывает вперёд руку, резко разворачивает меня, что я даже охнуть не успеваю, и прижимается ко мне сзади.
Сам обхватывает меня за талию, перекидывает волосы на плечо и его губы начинают скользить по моей обнаженной, и крайне чувствительной, сейчас же покрывающейся мурашками, шее.
— Раз ты не определилась, тогда выбираю я, — говорит Егор и приближает губы к моему уху. — Хочу поиметь тебя сзади.
И тут же его ладони перемещаются на мои полушария. Сжимают их, а потом пальцы находят мои соски и начинают провокационно их сдавливать. Его твердый член упирается мне в зад.
Я дёргаюсь, но Егор не даёт мне ни единой возможности отстраниться, ни на миллиметр, а кажется, что ещё сильнее вжимает свои бедра в мои.
— Что такое, Бельчонок? — выдыхает мне в волосы. — Ты ведь сама захотела, и сама ко мне пришла.
Я молчу.
— Так или нет? — спрашивает он.
Я слабо киваю.
И тогда он... он...
Он растегивает пуговички на моей летней блузке одну за одной и стягивает ее вниз, на живот, сразу же вместе с лифчиком, обнажая.
Я ахаю и хочу прикрыться, но его пальцы оказываются быстрее и трогают мою плоть уже без преград. Сжимают и жёстко скручивают мои соски.
— Егор, — бормочу я, чувствуя как между ног становится неконтролируемо тягуче, мокро и влажно.
— Нравится так? Нравится, когда я так тебя трогаю, Бельчонок?
Я не отвечаю, только прикрываю глаза, всё больше отдаваясь в полную власть его рукам. Его умелым, сильным и очень горячим рукам. Его невыносимо острым касаниям, и... Обмираю от его хриплого, вызывающего мурашки, шёпота, чувствуя ещё большее увлажнение у себя между ног.
Когда одна из его ладоней начинает скользить вниз по моему животу, а потом забирается в трусики, я так же ничего не говорю, лишь слегка раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее, и так стою, обмирая...
Его пальцы хозяйничают там, раздвигают складочки, и дотрагиваются, дотрагиваются... до всего, а я... я... стою и теку, теку прямо на них, на эти развратно и бесцеремонно ласкающие меня пальцы.
Это так неприлично и, вместе с тем, так жарко... настолько не поддаётся описанию...
Егор вдруг прекращает, убирает руку и тянет меня куда-то за собой. Я разлепляю веки и понимаю, что мы в какой-то нише, со всех сторон окружённые горячими, нагретыми солнцем, камнями.
Он прислоняет меня к одному из них и начинает раздевать дальше. Задирает мою юбку и начинает стягивать с меня трусики.
Я чувствую, как они медленно, крайне медленно, вместе с его ладонями, соскальзывают вниз по моим ногам.
— Возьму их себе, — говорит Егор поднимаясь, и засовывает их в карман под моим одурманенным, но все же шокированным от его слов и поступка, взглядом.
— Что? Зачем...
Но он не даёт мне договорить, снова разворачивая меня от себя. Теперь перед моими глазами только камни, а ладони упираются в теплую, слегка шершавую, и пахнущую морем, поверхность.
Он задирает мою юбку и снова начинает ласкать меня между ног. Вскрикиваю, когда слегка вводит в меня пальцы. Собирает всю влагу, а потом возвращается с ней к клитору. Кружит и надавливает, заставляя всё тело содрагаться от ожидания сладкого, необъяснимого предвкушения.
Я закусываю губу, ожидая такого же яркого безумного фейерверка, какой уже один раз случился со мной, благодаря ему и оказался для меня откровением, но он перестает там трогать и снова вводит в меня один из своих пальцев, на этот раз гораздо глубже, резче и бесцеремоннее.
Я вскрикиваю и, вместе с тем, слышу звук растегиваемой молнии, а потом его палец выходит и его твердость плотно придвигается к этому же самому месту.
Я зажмуриваюсь, но он не входит, а водит ей по моим складочкам вверх и вниз.
Потом подхватывает за талию, заставляя забраться повыше, на небольшой выступ, и снова трогает пальцами, скользит там и ласкает.
— Хочу войти в тебя. Прогнись немного, — просит Егор все таким же ровным буднечнвм тоном, как будто отдает приказ или разговаривает о чем-то неважном, а не занимается любовью с, теряющей гордость и сходящей с ума от его касаний, девушкой.
И всё же, я собираюсь выполнить и выполняю. Делаю, как просит. Вот только... вдруг отчётливо понимаю, что в момент, когда он начнет в меня входить, я хотела бы оказаться повёрнутой к нему лицом, а не спиной.
— Егор, я... хочу лицом, — выпаливаю я и, наоборот, сильнее сжимаю ягодицы. — Пожалуйста, лицом...
Хочу, чтобы он видел, понимал, что он со мной, а не просто... с кем-то из очередных своих легкодоступных девушек.
Но я опаздала. Он... он уже вошёл, и теперь нанизывает меня на себя.
— Поздно, Бельчонок, — говорит он, выскальзывая из меня и снова входя в меня до упора.
Смазка, выделившаяся, благодаря его ласкам, позволяет ему делать это легко и беспрепятственно.
— В следующий раз озвучивай чуть раньше. В идеале, сразу же, когда я у тебя спрашиваю.
И всё же он перестает двигаться и насаживать.
— Тебе больно?
Он замирает во мне и ждёт моего ответа.
Я же...
Мало что уже соображаю.
Он там, там, там... Его ладони на моей талии, но сейчас начинают скользить по моей, прогнутой для него, обнаженной спине. Сейчас он не двигается и ждёт.
Но он... он-всё-ещё-находится-во-мне.
Он во мне...
Его член раздвинул складки и вошёл глубоко, сейчас он внутри меня. Снова внутри меня...
И всё же я в не настолько сильном шоке, в каком прибывала в первую нашу близость, когда совсем не могла расслабиться от стыда, поэтому я стараюсь сконцентрироваться на своих ощущениях.
— Нет, — говорю я, взволнованная приятным, я бы сказала что очень приятным, хоть и таким непривычным чувством наполненности. — Мне... не больно.
— Хорошо.
Он возвращает ладони на мою талию, сжимает ее и снова начинает неторопливо двигаться во мне.
Меня вдруг охватывает необъяснимое, но очень острое, буквально пронзающее всю насквозь, чувство удовольствия. Такое мощное, кажущееся сродни эйфории.
О боже!
С каждой секундой эта эйфория нарастает, нарастает и нарастает.
А уж когда его пальцы снова ложатся на мой клитор...
— О боже, Егор, о боже, боже, боже...
Если бы я могла впиться в поверхность камня ногтями и расцарапать ее, я бы это сделала.
Мне кажется, я никогда ещё не испытывала столь яркого чувственного удовольствия. Оно сильнее, гораздо мощнее, чем в первый раз. Оно острее, осознанней и как-то... глубже.
Это... это...
Даже несмотря на то, что сзади... а мне бы хотелось в глаза... даже несмотря на это...
Я содрагаюсь, на несколько секунд просто вылетая, не понимая, что я и где. А едва возвращаюсь, то чувствую, как он берёт, берет, берет. И от этого моего удовольствия становится во много раз взрывнее. Ярче, острее и тягучей.
Я вскрикиваю. Я кончаю с его именем на губах.
Я ощущаю новый мощный толчок в меня, и он освобождает от себя внизу, но стискивает при этом мою грудь. Хрипло дышит, задушенно рычит и прикусывает кожу на моей шее.
Я чувствую мощные волны, проходящие сейчас по его телу, и понимаю, что он тоже на самом своём пике. И хоть кончает не в меня, а куда-то в сторону, но по эмоциям он со мной. Или... по крайней мере, где-то рядом.
Мне хочется, отчаянно хочется, чтобы так и оказалось...
Довела его до развязки именно я, мы вместе ощутили ее. И вот теперь...
— Было круто, — говорит Егор и голос его снова спокоен и безразличен. — можешь одеваться и... на сегодня, я думаю, свободна.
Отпускает меня, отворачивается и начинает поправлять штаны.
Я быстро опускаю юбку на бедра, а лифчик и кофточку, наоборот, тяну наверх. Поправляю всё.
— Егор, мои трусики, — говорю я хрипло, и чувствую, как начинаю краснеть.
Особенно, когда он разворачивается и снова смотрит на меня. Дрожащую и вспотевшую.
— Я же сказал, что оставлю их себе.
— Но...
Он выгибает бровь и ждёт, наблюдая, как мне кажется, с насмешкой, буквально издеваясь надо мной.
Поэтому я принимаю решение не продолжать этот разговор.
Молча прохожу мимо него и спешу прочь так быстро, как только возможно это сделать, если ты передвигаешься по песку. В том направлении, откуда я пришла.
Я очень растроена его холодностью после, и лишь ощущение его присутствия за спиной слегка облегчает моё состояние, сдавливая грудную клетку немного меньше.
Он идёт, хоть и держится на некотором расстоянии, но всё же идёт. Идёт за мной, идёт, идёт...
Я чувствую его присутствие каждой клеткой.
И пусть только потому, что нам с ним по пути, но всё равно.
Один раз я не выдерживаю и оборачиваюсь.
В этот момент он как раз замирает, подкуривая сигарету.
Я быстро отворачиваюсь и снова иду, чувствую, что и он... Не приближается, но и не упускает меня из вида.
Между ног всё ещё влажно, а лёгкий ветерок поддувает под юбку, не на секунду мне не давая забыть о том, чем мы только что занимались, и чего я лишилась из-за него. И это не только трусики. Ещё и девственность, и гордость, и...
Я сама захотела, сама приняла такое решение. Он чуть ли не десять раз переспрашивал, не передумала ли я.
И я... мне всё понравилось.
Взамен я получила тоже очень много.
Я... понимаю, что хотела бы, очень хотела это повторить.
Боже, да я снова вся горю и... теку, стоит только осознать, стоит лишь начать вспоминать...
Все устои и запреты, когда он рядом, просто летят к чертям. Так было всегда, стоит ему лишь оказаться в опасной близости от меня, и так происходит сейчас.
Егор негласно провожает меня до самого номера, а потом, я и глазом не успеваю моргнуть, он куда-то исчезает.
Когда я выхожу из душа, его вещей в номере тоже уже нет.
Я привожу себя в порядок, стоя перед большим напольным зеркалом, надеваю новое белье.
Мысль, что мои трусики у него, никак не даёт мне покоя, но похоже, нормально дышать эта подробность мешает только мне одной.
Едва я выхожу в холл, где все собрались в ожидании автобуса, и нахожу глазами Егора, как убеждаюсь, что для него в нашей близости не было ничего из ряда вон.
Он стоит, сунув руки в карманы, покачивается на носках и как ни в чем не бывало болтает с другими парнями и девчонками.
Улыбается и смеётся. Что-то говорит Марте Сергеевне, и та начинает с удовольствием смеяться ему в ответ. А потом, когда автобус приходит, он помогает девчонкам, в том числе и мне, но никак при этом меня не выделяя, загрузить рюкзаки и сумки в багажное отделение автобуса.
В общем, он не игнорит, конечно, но обращает на меня внимание не больше, чем на остальных, а может, даже и меньше, ведь я не такая общительная, как другие.
Сказать прямо, ему просто всё равно на моё присутствие.
А на душе у меня... ощущение, что я могу, пожалуй, и не вывезти... Мне очень плохо.
Понимание, насколько все же безразлична я ему, как личность, убивает.
Но если он так чувствует, что ещё ему делать. Он же не виноват в том, что больше не испытывает ко мне ничего, кроме чистой физиологии, которую он может чувствовать к любой другой девушке.
Поэтому я очень удивляюсь, когда в автобусе он вдруг неожиданно, хоть и с тем же скучающим безразличием, которое теперь никогда не сходит с его лица, небрежно, и даже толком на меня не посмотрев, усаживается на место рядом со мной.