17
— Вы так хорошо ведете хозяйство. Вы давно занимаетесь этим?
— Всю жизнь, деточка. Эта ферма у меня несколько лет. Тут все современное, дорогое, а раньше я жил в деревне. Вел хозяйство, растил сына. Его мама умерла, когда он был еще мальчишкой.
— Чонгук рос в деревне?
— Да, он у меня парень хозяйственный, и дрова наколоть может, и корову подоить. Правда, не его это. Выучился, потом армия, теперь вот бизнес свой.
— Это он вас перевез сюда. Правильно?
— А кто же еще? Все у него под боком да под охраной. Джой, вон, тоже недалеко со Джисоном обосновались.
— Кто?
— Джой, мама Миён, — уточнил Ким Намджун.
— Джой живет неподалеку?
— Да, минут пятнадцать от Чонгука на машине.
— Почему тогда она не берет Миён к себе чаще?
— Чон не разрешает. У Джой есть свои дни, в остальное время Миён должна быть с отцом.
— И она согласна на это?
— У нее нет выбора, тем более, сама знает, что для дочери так лучше. Чон все для Миён сделает, с ним она в полной безопасности.
— Но ей так не хватает мамы.
— Знаю, но не нам с тобой решать. Это отношения Чонгука и Джой, в них я не лезу.
Я замолчала, понимая, что мое любопытство переходит грань дозволенного. В чем-то Ким Намджун был прав: не ему решать, как должны договариваться Чон и его бывшая жена, но мне было жаль Миён, которая нуждалась в материнском внимании.
— Чонгук не сказал вам, насколько мы у вас задержимся?
— Он сам пока не знает. Сейчас у него какие-то трудности, и вам нельзя возвращаться.
— Я не могу понять, если те люди, что приезжают к Чонгуку — его работники, почему им нельзя видеть Миён?
Мужчина тяжело вздохнул и отвернулся. Судя по всему, я затронула неприятную для него тему. Он никак не мог решиться заговорить, и я подумала, что он оставит мой вопрос без ответа, но Ким Намджун нарушил молчание:
— Ты же умная девочка, понимаешь, что мой сын занимается небезопасной деятельностью? Он не говорит мне, чем именно, но это и так понятно. Те люди, что работают с ним, сегодня партнеры, а завтра предатели. Миён рисковать нельзя. Ее могут видеть только те, кому он доверяет.
Больше я не касалась темы деятельности моего начальника. Конечно, старику не нравилось, чем занимается его сын, но с этим он ничего не мог поделать и смирился.
Дни в доме Ким Намджуна пролетали незаметно. Мы много гуляли, занимались хозяйством, сидели вечерами в теплой гостиной, лакомились домашними заготовками. Отец Чона рассказывал мне разные истории из своей деревенской жизни, а также, между делом, выспрашивал про Наён. И к гадалке ходить не надо, чтобы понять: он увлечен нашей кухаркой. Это было так мило, и я искренне порадовалась за них обоих, ведь помнила, с каким восторгом Наён отзывалась об Ким Намджуне.
Пару раз к нам приходила Соён. Я была очень рада девушке. За то время, что я работала у Чона, она не раз поддерживала меня и стала мне настоящим другом. Очень хотелось отплатить ей тем же, но пока не было случая, чтобы я могла показать Соён свою благодарность.
От девушки я узнала, что Чон почти не спускается с четвертого этажа, где расположился с теми самыми мужчинами. Каждый день к ним приезжают еще люди, но в доме не остаются. Кроме этого мы с Соён обсудили наступающий новый год. Девушка сказала, что на праздники Чонгук отпускает всех служащих, поэтому она уедет к родителям.
— А ты еще не думала по поводу праздников? — поинтересовалась она.
— Возможно, мне придется работать, если за Миён нужен будет присмотр.
— На праздники Чон отпустит дочь с Джой и ее женихом. Они планируют улететь к морю.
— И Чонгук разрешает забрать Миён за границу?
— Да, ведь девочку никто не знает.
— Получается, работы у меня не будет?
— Да, если хочешь, поехали со мной?
— К твоим родителям? — удивилась я такому предложению, но было видно, что Соён говорит искренне.
— Почему нет? Они хорошо тебя примут.
— Спасибо, Соён, но если у меня и правда будет такой небольшой отпуск, то я поеду в Пусан.
— А как же…
— Именно поэтому и поеду. Мы с мамой повздорили, но она все равно самый важный человек в моей жизни. Нам надо помириться, а сама она никогда не пойдет навстречу.
— Как знаешь, но если что, мое предложение в силе.
— Ты едешь с Феликсом?
— Нет! Что ты? Мои родители про него не знают.
— Ты ничего не говорила о вашем романе?
— Как? Они никогда не примут его. Он афганец, к тому же мусульманин, — вздохнула приятельница. Доля истины была в ее словах, но мне казалось, что отношения развиваются.
— И как ты планируешь поступать дальше? — все же спросила я.
— Оставить как есть. Я люблю Феликса, и он любит меня, но мы разные. Наши культуры, религии, взгляды на жизнь. У нас не может быть семьи.
— Но есть много мультикультурных семей.
— Решать такие вопросы я не могу одна. Ему тоже нужно принять меня с моими взглядами. Одно дело, когда мы встречаемся и, по сути, друг другу никто; другое — если я буду его женой.
— Возможно, ты права. Если вы счастливы тем, что имеете, может быть, и не надо ничего менять.
Разговор с Соён подтолкнул меня к тому, что я никак не решалась сделать. Когда девушка ушла, я позвонила маме. Нам удалось поговорить спокойно и на удивление дружелюбно. Мама больше не настаивала на моем примирении с Каем и сама пригласила меня на праздники. Конечно, я с радостью приняла ее приглашение.
У Ким Намджуна мы пробыли до четверга. Вечером без предупреждения за нами приехал Чонгук. Мы как раз гуляли во дворе, когда его внедорожник въехал на ферму. Стоило Миён увидеть папу, как она тут же бросилась к нему, он же выглядел несколько отстраненным, хотя, я уверена, тоже был рад видеть дочь.
— Дженни, берите вещи и домой, — сказал он, даже не глядя в мою сторону.
— И вам добрый вечер, Чонгук, — строго произнесла я. Пусть он мой начальник, но подобного отношения к себе я не потерплю, тем более, какой пример он подает дочери? Мужчина явно не ожидал от меня такого ответа.
— Добрый вечер, Дженни. Не соизволите ли принести ваши вещи, чтобы скорее поехать домой? — язвительно произнес он.
Я молча ушла в дом. Ким Намджун обрадовался, когда узнал, что приехал его сын, и поспешил выйти на улицу. Мне же было очень неприятно столкнуться с такой грубостью Чонгука. Я совершенно не понимала его, сначала он внимательный и обходительный, но уже в следующий момент может всем своим видом показывать, что я — пустое место. Возможно, таким образом он выражал недовольство по поводу того, что увидел меня пьяной в прошлый раз?
Когда я вышла на улицу, от хмурого Чонгука не осталось и следа. Он смеялся с отцом, что-то рассказывая ему, в то время, как Миён хлопала ладошкой по его щетинистой щеке.
— Дженни, ну сколько можно? — снова недовольно обратился ко мне Чон.
— Лучше бы помог девочке! — возмутился Ким Намджун, забирая из моих рук дорожную сумку.
Проигнорировав выпад, я забрала у Чонгука Миён и усадила ее в детское сиденье. Я хотела сесть рядом с малышкой, но начальник настоял, чтобы я поехала впереди. Перспектива ехать рядом с недовольным мужчиной меня не прельщала, но выбора не было, и я подчинилась. Попрощавшись с Ким Намджуном , мы тут же тронулись.
— Извините за мою грубость, Дженни, — вдруг сказал Чонгук, — все дело в моем отце. Он зачастую неправильно трактует мои хорошие отношения с противоположным полом. Мне нужно было показать ему, что вы не больше, чем простая няня.
— Но я и есть простая няня, — разозлилась я, — совсем незачем было грубить.
— Я не намерен оправдываться. Я все объяснил, извинился. Думаю, этого достаточно.
Я молча отвернулась к окну. Было противно от подобного отношения. Получалось, что благосклонность Чонгука ко мне — всего лишь правила приличия, а то, что он устроил перед отцом, доказательство его истинного отношения ко мне? В любом случае, у меня не было прав обижаться на него. Мы никто друг другу.
— Соён передала, что вы планируете на новогодних праздниках навестить родителей, — уже более мягко заговорил он.
— Если мои услуги не понадобятся, — холодно ответила я.
— Юнги отвезет вас в Пусан и заберет обратно, когда вы скажете.
— Спасибо.
На этом наш разговор закончился. Чонгук привез нас с Миён домой, а сам уехал. Он не вернулся ни в этот день, ни на следующий. Малышка снова загрустила, что папы нет рядом. Она даже не смогла попрощаться с ним, когда уезжала на выходные к маме. Никто из домочадцев не знал, куда пропал Чонгук и когда должен ве— Дженни, одевайся, мы едем завтракать в город, — с порога сообщил Чонгук.
Могла ли я что-то возразить? Вряд ли. Мне следовало испугаться, но, видимо, измученный организм устал переживать и нервничать. Спокойно собравшись, я вышла в гостиную, где ждал босс. Мужчина жестом приказал следовать за ним, и я повиновалась, чувствуя себя осужденной, которую ведут на эшафот.
— Садись, — он открыл мне дверь машины, как ни странно, Лады калина, чего я никак не ожидала от Чонгука.
Мужчина завел двигатель, и мы поехали. За территорией особняка была большая поляна, там автомобиль затормозил. Ничего не говоря, Чонгук открыл мне дверь машины и галантно подал руку. Стоило мне вдохнуть утренний морозный воздух, как я вдруг ясно осознала, что это мой последний день. Сердце начало отбивать дробь. Никаких сомнений не было, он привез меня сюда, чтобы убить. Слезы покатились по щекам, а руки затряслись. Только сейчас я поняла, как сильно хочу жить.
рнуться.
Поздним вечером в субботу я решила спуститься в библиотеку и почитать. Соён с Феликс на выходные уехали в Сеул, Наён уже отдыхала, девочки-горничные закончили работу и отправились в флигель, отведенный для прислуги. Дом был полностью в моем распоряжении. Сделав себе горячие бутерброды и большую кружку чая, я села на подоконник в библиотеке. Он был таким просторным, что я могла удобно на нем расположиться со всеми своими вкусностями. За окном шел снег, фонари ярко освещали улицу, и весь двор хорошо просматривался. Какое-то время я наблюдала за тем, как кружатся снежинки, а потом начала читать увлекательный роман.
Я уже очень давно хотела прочесть «Шантарам», о котором столько слышала. Книга действительно заворожила меня, перенося на жаркие улочки Бомбея, заставляя переживать удивительные приключения вместе с главным героем, беглым австралийским преступником. Я совершенно забыла о времени и даже не сразу заметила, что к дому подъехала машина. Только услышав мужские голоса в гостиной, я поняла, что вернулся Чонгук. И, кажется, он был не один. Мне захотелось уйти в свою комнату, но почему-то я боялась встретить своего начальника, поэтому решила немного подождать. К моему ужасу, Чонгук и его спутник не спешили подниматься, более того, они шли к библиотеке. Я не включала в помещении большой свет, а только взяла лампу с собой на окно. Не знаю, что мною руководило в тот момент, но я выключила светильник и решила затаиться.
— Заходи, тут нам никто не помешает, — пригласил Чон своего гостя в библиотеку.
— Нам и в гостиной не помешают, — усмехнулся тот.
Чонгук включил свет, и через плотный тюль я увидела очертания мужчин.
— Ты останешься здесь ненадолго. Утром тебя увезут, понял? — довольно грубо обратился Чонгук к собеседнику.
— Куда вы меня собираетесь деть? Предупреждаю, что я…
— Ты не в праве ставить условия. Будешь делать так, как я сказал, если не хочешь получить пулю в лоб. Признаюсь, я бы получил удовольствие, спустив курок.
— Считаешь себя лучше меня? Скольких ты пристрелил?
— Не твое дело, но если ты присоединишься к моему послужному списку, я нисколько не расстроюсь.
— Я тебе нужен, ведь не все еще сказал.
— Только поэтому ты жив, — Чонгук подошел к одному из книжных шкафов и достал что-то с одной из полок, после чего протянул это другому мужчине, — здесь то, о чем мы договаривались. Услуга за услугу.
— Надеюсь, ты не подставишь меня, — усмехнулся тот, и они оба вышли из библиотеки.
Случайно подслушанный диалог меня потряс, стало страшно, и единственным желанием было запереться в своей комнате. Но как прошмыгнуть незамеченной? Оставалось только ждать, когда голоса в гостиной стихнут. Прошло достаточно времени, и мне показалось, что эти двое уже ушли. Аккуратно открыв дверь, я проскользнула в гостиную, но не успела сделать и нескольких шагов, как оказалась в крепкой мужской хватке. Посуда, выскользнув из моих рук, со звоном разбилась.
— Шпионила, тварь? — накинулся на меня тот самый мужчина, что был с Чоном. Он так сильно сжал мои запястья, что на утро точно будут синяки, — отвечай, сучка. Что ты там делала?
— Я… ничего.
— Врешь. Кто ты такая и что делала там? Если Чон решил меня кинуть, он пожалеет.
— Пустите меня. Я просто работаю здесь, — заскулила я, пытаясь вырваться, но у меня ничего не получалось.
Мужчина сильно дернул меня за руки. От боли я заскулила, но ему было все равно. В момент, когда я чуть не потеряла равновесие, схватил меня за шею и начал душить.
— Отвечай! Не смей врать мне!
Стало дико страшно от понимания, что мне не верят. Его рука не дрогнет, и он просто-напросто свернет мне шею. Воздуха не хватало. Голова начала кружиться, и я вот-вот потеряла бы сознание, если бы в эту минуту мужчина не отпустил меня. Дикий кашель не дал мне возможности сразу понять, что произошло. Только чуть отдышавшись, увидела, как напавший на меня незнакомец попятился назад, ухватившись за плечо. Сквозь его пальцы текла кровь. Напротив нас стоял Чонгук, держа в руке пистолет с глушителем.
— Наверх, сволочь. Врача тебе пришлю, — отчеканил он, обращаясь к своему гостю.
— Она подслушивала. Это твоя шпионка? Подставить решил?
— Я не намерен давать объяснения. Или ты сделаешь, как я сказал, или получишь пулю в лоб, и твои мучения прекратятся.
Мужчина медленно побрел наверх, держась за раненое плечо. Когда мы с Чонгуком остались наедине, он вальяжно сел в кресло и внимательно посмотрел на меня. Хотя моей жизни в тот момент больше ничего не угрожало, мне стало куда страшнее. Чонгук пистолетом указал на другое кресло, и мне пришлось сесть напротив своего начальника.
— Что ты делала в библиотеке? — строго спросил он.
— Читала, — тихо ответила я.
— Читала в темноте? Там не горел свет, когда мы вошли.
— Я не хотела, чтобы вы видели меня. Я сидела на подоконнике с настольной лампой и выключила ее перед тем, как вы вошли.
— Что ты слышала и видела?
— Я… я… — мой голос дрожал, а на глаза навернулись слезы, — я слышала ваш разговор, но ничего не поняла. Я не знаю этого человека и не понимаю, что произошло. Чонгук, я не хотела подслушивать.
— Допустим, я поверю тебе. Что дальше?
— Если после этого вы решите уволить меня, я пойму.
На самом деле я мечтала о том, чтобы Чонгук рассчитал меня. Конечно, я догадывалась, что он преступник, но раньше это были лишь предположения. Теперь, убедившись в верности своих догадок, оставаться, в этом доме я не желала.
— Уволить? — усмехнулся он, — нет, девочка, теперь я точно не уволю тебя. Ты будешь здесь столько, сколько скажу.
— Но как же контракт? Вы говорили, что если мне что-то не понравится, я смогу уйти.
— Это было раньше. Теперь у нас будет другой уговор. А вздумаешь сбежать, тебе же хуже. Я везде разыщу тебя, тем более прекрасно знаю адрес твоих родителей.
Чонгук спокойно поднялся с кресла и подошел ко мне. От его близости перехватило дыхание. Этот человек внушал ужас! Был омерзителен… и он прекрасно разгадал мои чувства. Усмехнувшись, мужчина медленно провел дулом пистолета по моей щеке. Я дернулась, а его это только развеселило. Его ухмылка превратилась в кровожадную улыбку. Он упивался моим страхом.
— Надеюсь, ты поняла меня? — с притворной нежностью спросил монстр.
— Да.
— Я знал, что ты умная девушка. А теперь иди спать. Осколки уберут горничные.
На ватных ногах я стала подниматься на второй этаж, в то время как Чонгук оставался внизу. Каждую секунду, пока шла по лестнице, я ожидала получить пулю в спину, и лишь когда оказалась в своей спальне, смогла вздохнуть спокойно. Я опустилась на свою кровать и закрыла лицо руками. Кажется, я совершила самую большую ошибку в своей жизни, заперев себя в клетке со зверем.
Всю свою жизнь я считала, что человек должен стремиться нести в мир добро. Обстоятельства могут быть разными, но, несмотря ни на что, нельзя причинять другому вред. Как бы сложно ни было — не укради; как бы ни обижали — не причиняй боль в ответ; навредил — понеси ответственность. Могла ли я предположить, что стану лояльно относиться к преступнику? Нет! Однако, к своему стыду, я поступилась собственными принципами, когда пришла на работу к Чонгуку. С самого начала я понимала, что он — преступник, но мне так нужна была эта работа, что я решила закрыть глаза на свои подозрения и, как выяснилось, зря. Не имея доказательств его преступной деятельности, можно было не думать о его темной стороне. Ведь человек невиновен, пока не доказано обратное. Но что делать теперь, когда я своими ушами слышала, что Чон — убийца! Впрочем, что я могу, если он не оставил мне выбора, кроме как подчиниться?
Заперев дверь своей комнаты, я укуталась в одеяло. Нет, мне не было холодно, совсем напротив. Мне просто было необходимо оказаться в укрытии и, как в детстве, спрятаться в одеяло. Не помогало. Меня трясло, слезы катились по щекам, никак не получалось успокоиться. Сон не шел, а в памяти постоянно проигрывался прошедший вечер. Так пролетел час, за ним еще один, и еще… Ночь за окном перетекла в сумерки, я чувствовала себя страшно измотанной, но уснуть все равно не могла. Вдруг в дверь постучали. Сначала я хотела не открывать, надеясь, что непрошеный гость уйдет, но стук повторился, на этот раз сильнее. И еще сильнее… в конце концов я не выдержала и открыла.
— Дженни, одевайся, мы едем завтракать в город, — с порога сообщил Чонгук.
Могла ли я что-то возразить? Вряд ли. Мне следовало испугаться, но, видимо, измученный организм устал переживать и нервничать. Спокойно собравшись, я вышла в гостиную, где ждал босс. Мужчина жестом приказал следовать за ним, и я повиновалась, чувствуя себя осужденной, которую ведут на эшафот.
— Садись, — он открыл мне дверь машины, как ни странно, Лады калина, чего я никак не ожидала от Чона.
Мужчина завел двигатель, и мы поехали. За территорией особняка была большая поляна, там автомобиль затормозил. Ничего не говоря, Чонгук открыл мне дверь машины и галантно подал руку. Стоило мне вдохнуть утренний морозный воздух, как я вдруг ясно осознала, что это мой последний день. Сердце начало отбивать дробь. Никаких сомнений не было, он привез меня сюда, чтобы убить. Слезы покатились по щекам, а руки затряслись. Только сейчас я поняла, как сильно хочу жить.
— Дженни, успокойся. Мы просто побеседуем, — неожиданно ласково сказал он, но его притворство не могло успокоить.
— Как вы сделаете это? — с трудом произнесла я.
— Что именно?
— Уб… убьете меня?
— Я не собираюсь тебя убивать, — раздраженно бросил он и отвернулся, в этот момент послышался звук вертолета, — мы летим завтракать.
Словно камень упал с души, хотя я до сих пор не верила, что меня не убьют. Небольшой блестящий вертолет не стал садиться на поляну, вместо этого нам выкинули веревочную лестницу.
— Хватайся крепче, я буду внизу, чтобы страховать, — прокричал Чонгук, и я с ужасом поняла, что именно он хочет.
— Я боюсь.
— Ты не боялась ехать со мной, считая, что я хочу убить тебя, но боишься лезть по лестнице? У тебя же была физкультура в школе?
— Да.
— По канату лазила?
— Да.
— Тут еще легче. Вперед, а то Ыну заждался, — он помахал пилоту.
Неожиданная веселость Чонгука отчего-то внушила мне уверенность. Я подошла к лестнице и схватилась за перекладину. В этот момент мой начальник положил руки мне на талию, аккуратно подсаживая выше. Мне удалось легко забраться в вертолет, Чон влез сразу после меня и сел рядом.
Весь полет мы не разговаривали: говорить пришлось бы в микрофон, и пилот прекрасно бы все слышал. Сверху я смотрела на темно-зеленый лес, который вскоре сменился небольшими загородными домиками, а потом урбанистическими постройками. Приземлились на вертолетную площадку в Мякинино. Я сразу же узнала стеклянные верхушки «Крокуса». Никогда раньше я не была здесь с этой стороны.
— Не утомил полет?
— Нет, спасибо.
— Хорошо. Пойдем, нас ждет машина. Кафе, куда едем, недалеко.
Чонгук схватил меня под локоть и практически потащил к стоянке, где стоял автомобиль. Как и прочие машины моего начальника, это был большой тонированный внедорожник. Глупо было полагать, что он изменит традиции. Таким людям, как Чонгук, штрафы за излишнюю тонировку явно не были страшны.
Кафе, куда привез меня мужчина, действительно было недалеко. Уже минут через пятнадцать мы с Чонгуком сидели за столиком у окна, наблюдая за немногочисленными горожанами.
— Дженни, нам нужно поговорить о сложившейся ситуации, — начал мой начальник, — буду говорить начистоту. Ты меня устраиваешь как няня для дочери, и это первая причина, по которой я не хотел бы расставаться с тобой.
— Поэтому вы не убили меня? — вдруг осмелев, спросила я.
— Что же ты так сразу? — усмехнулся Чонгук, — хорошо. Глупо пытаться убедить тебя, что я белый и пушистый. Это не так, и ты это поняла. Да, мне приходится общаться с не очень приятными людьми. С одним из таких людей ты вчера имела честь познакомиться, — я машинально схватилась за шею, вспоминая встречу с гостем Чона, — да, такое знакомство ты не забудешь.
— Он хотел убить меня.
— Только потому, что считал, будто я подставил его, — совершенно равнодушно сказал Чонгук, — теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы те, кто приходят ко мне, видели принцессу?
— Да.
— Но тебе нечего бояться. Ты, как и все мои сотрудники, под защитой. Я никогда не причиню вреда тем, кто хорошо относится ко мне и моим близким. Более того, я гарантирую тебе помощь в трудных ситуациях, если такое произойдет.
Я громко сглотнула, вспомнив, как Чонгук предлагал избить Кая за измену. Надеюсь, что подобная помощь мне никогда не понадобится. То, что в данный момент мой босс играл в благородство, не трогало меня, как и прежде, я боялась этого мужчину.
— Ты общалась с моим отцом, подружилась с Соён и Наён… Сама могла убедиться, что они меня не страшатся.
— А им вы тоже говорили, что они не смогут уйти от вас?
— Нет, Дженни, в этом не было необходимости. Если хочешь знать, то и твою свободу я заберу не навсегда. Я должен убедиться, что ты умеешь держать язык за зубами и не станешь трепаться обо всем, что видела и слышала.
— Но я еще вчера вам сказала, что ничего…
— Не перебивай, пожалуйста. Все, что мне нужно — чтобы у моей дочери была отличная няня, и вы ей стали. Что до того, что было вчера, вам все равно не поверят, а если и поверят, то замять подобное для меня будет несложно, а вот себе сделаете только хуже. Это не угроза, а простая констатация фактов. Сейчас у вас есть выбор — принять все как есть или разрушить свою жизнь.
— Что вы имеете в виду под «принять все, как есть»?
— Ты продолжишь работать няней, выполняя все договоренности, прописанные в контракте, и никуда больше не будешь лезть.
— Вы же знаете, что я не могу отказать.
— А вот и наш завтрак! — воскликнул Чонгук, указывая на официанта.
Мне с самого начала не хотелось есть, поэтому, как только мы пришли в кафе, Чонгук сам сделал заказ за нас обоих. Сейчас передо мной поставили большую тарелку яичницы с ветчиной, красной фасолью и овощным салатом. Аромат свежесваренного кофе манил скорее глотнуть бодрящего напитка. Это кафе было уютным, и, несомненно, кухня в нем на высоте.
— Ты очень бледная. Уверен, что сегодня ты не сомкнула глаз.
— Да, это так.
— Поешь. Станет легче.
— Спасибо, — не стала спорить я и приступила к завтраку. Чонгук внимательно наблюдал за мной, отчего есть стало совсем невозможно, — что случилось? Почему вы так смотрите?
— Дженни, я перешел на «ты» еще вчера. У меня пока не было времени обсудить это с тобой, а вчера все случилось само собой. Я так обращаюсь практически ко всем служащим. Это не в обиду, и надеюсь, ты поймешь.
— Можете обращаться ко мне, как вам будет угодно, — как можно безразличнее сказала я.
— В таком случае, договорились.
Чонгук вдруг стал непринужденным, я бы даже сказала, веселым. Он откинулся на спинку стула и с улыбкой посмотрел на меня. В этот момент я поняла одну ужасную вещь: мой босс все также нравился мне. От того дикого зверя не осталось и следа, сейчас он был интересным, привлекательным мужчиной. Возможно, именно так он заманивал в свои сети жертв?
— Дженни, я понимаю, как тебе тяжело, — неожиданно серьезно продолжил он, — знаю, что ты девушка порядочная, со своими принципами, но, чтобы тебе было легче, скажу: и у меня есть нормы морали. Поверь, те люди, кто становился на моем пути… Да, я убирал их, но это не были праведники.
— Зачем вы оправдываетесь передо мной?
— Я не оправдываюсь, мне незачем это делать, лишь объясняю.
— Работая на вас, я становлюсь вашей соучастницей.
— Это не так. Работая на меня, ты заботишься о ребенке, которому нужен любящий человек рядом.
— Чонгук, во всем этом нет никакого смысла. Вы не оставили мне выбора, и я буду продолжать работать на вас. Мое отношение к Миён никак не изменится, потому что я уже полюбила ее.
— Я искренне надеюсь, что и отношение ко мне не переменится в худшую сторону. Я хотел бы быть вашим другом.
— Не могу обещать этого, — честно сказала я.
— Всему свое время… Дженни, у меня есть дела в городе, вы вернетесь домой сейчас или хотите погулять по Сеуле?
— Я бы хотела задержаться.
— В таком случае, подвезу вас до метро, а днем заберу из центра. Вам хватит нескольких часов? Вернуться домой надо до вечера, чтобы встретить Миён.
— Да, конечно, но вы так просто отпустите меня одну?
— У нас уговор, и вы его не нарушите, — очаровательно улыбнулся мне мужчина, — подходите к трем часам к кинотеатру «Художественный», что на Арбатской. Я приеду за вами.