ГЛАВА 1 Когда звезды гаснут
Это была обычная осень, если можно назвать хоть какую-то осень в этом месте обычной. Виды, которые можно наблюдать с вершин завораживают своей красотой: пестрые цвета яркими пятнами простираются далеко-далеко. Но это если смотреть ниже своих ботинок. Если же взгляд держать прямо, то открывается вид еще более впечатляющий: огромные пики гор, полностью покрытые снежными шапками. Когда говорят про вечную мерзлоту, первое, что приходит в голову, - пустынные просторы Гренландии или, быть может, Сибири. Но никто и не задумывается, что эти мастодонты тоже никогда не снимают своих головных уборов.
Оман очень любил эту пору года. Работы уже не так много, но холода пока не настали и можно было почти весь день наслаждаться красотой здешних мест. Как обычно, он проснулся ни свет ни заря, чтобы проверить своих кур или, как он ласково их называет, жашоомдун куштары (пер. «пташки моей жизни»). Если посмотреть со стороны, как Оман готовится с утра к новому дню, можно подумать, что делает он это под действием заклятия Империус. А правда в том, что любое утро Омана: вчера, сегодня или 5 лет назад - начинается одинаково. Кажется, будто он все еще спит, сберегая силы, и утренняя рутина совсем не касается его мыслей.
Последние звезды, столь редкие в октябре, прощаются с Оманом, вышедшим на крыльцо своего дома. Провожая их взглядом, юноша подумал, что это может быть последнее ясно утро в этом году. И оттого день хотелось провести, полностью посвятив себя силе природы. Да.. Он всегда ее чувствовал. Природу. Не так, как в других местах. И не только он. Все вокруг.
Тропинка от крыльца до курятника, который Оман построил во времена своей учебы у местного целителя, лежала через густой виноградник. Этот виноградник считал он своей гордостью. Каждый раз рядом с ним в голове всплывали приятные воспоминания о теплых летних вечерах, о таком вкусном вине и всегда украдкой о ней. Когда мысль доходила до нее, он сразу принимался вспоминать своих жашоомдун куштары. Мысли о ней всегда ранили его. А они даже не были знакомы.
Оман не заметил, как подобрался к курятнику. И не заметил он чего-то еще. Но вот только не мог понять: чего именно. Было абсолютно ясное ощущение, что не хватает какой-то детали, при том очень важной. От этого стало как-то не по себе и сердце начало отсчитывать тяжелые удары. Казалось, еще секунда, и его расшибет раскатом грома. Только с места юноша не сдвинется, пока не поймет, что не так. Ему одновременно хотелось и узнать тайну этого курятника, и забыть навсегда замеченную им странность.
Время стало ползти очень медленно. Оно растягивалось все сильнее, постоянно опровергало, что остановилось насовсем, но все равно оставляло сомнение в правдивости собственных ощущений. Оман стал ловить каждую деталь, которая происходила вокруг него. Каждую мелочь: хруст листвы под своими ногами, стук захлопнувшегося окна вдали, ударивший в нос сладковато-пряный запах. И тут все его тело оцепенело.
Он все понял.
Вокруг не было никого. Ни единой живой души. Ни одного знакомого звука: утреннего щебета овсянки, немного усталой песни сверчков, шелеста убегающих в сторону своих норок ящериц и полевых мышей. И самое главное: их кудахтанья. Они всегда узнавали его по шагам, таким знакомым, таким родным. И тогда он понял все...
Всем своим нутром Оман понимал, что заходить в курятник ни в коем случае нельзя. Но несмотря на тревогу, нарастающую в груди, ноги несли его навстречу ужасающему исходу.
Вот рука отворяет дверь. Глаза в миг стекленеют. Ноги несут вперед...
