Шторм
Я не сразу расслышала телефонный звонок. Вообще мало что слышно, когда ладони закрывают уши, а глаза продираются сквозь текст на экране. Корректуру сказки предстояло сдать уже в понедельник, а риск провалить первое самостоятельное задание в должности стажера рос пропорционально громкости голосов Микеля, Кристины и Лотты. Даже сквозь плотно сомкнутые пальцы проникали вопли соседей по съемной квартире, на этот раз сцепившихся не на шутку.
- Не собираюсь я звонить этой шизанутой! – Вопил Микель со стороны ванной, где его осадили девчонки-сокурсницы. – Она ж больная на всю голову. Мне моя жизнь дороже каких-то задрипанных тапок!
- Ничо они не задрипанные! – Задыхаясь от Микелевой наглости, взвизгнула Кристина. – Это, между прочим, реквизит. У нас представление в воскресенье, завтра – генеральная репетиция, а волк как будет выходить на сцену, в носках?!
- И зачем твоей подружке тапки понадобились? – Завела вторым голосом Лотта, колотясь в дверь ванной: очевидно, Микель заперся, опасаясь коллективного женского гнева. – Они ж 45-го размера. И на них вообще когти.
- Может, у нее ноги мерзли! – Из последних сил защищался загнанный в кафельную ловушку парень. – И потом: она русская. У них принято в тапках дома ходить. А других у нас не было.
- А выходить из дому в тапках у них тоже принято? Причем в чужих? – Не унималась Кристина.
- Ага, и с чужой заколкой в крашеных патлах! – Подхватила Лотта, ставшая еще одной жертвой последней Микелевой пассии. – А мне эту заколку подарили, между прочим. Аж из самой Венгрии привезли. Ручная работа, художественная ковка.
Тут ко мне и пробился трезвон мобильника. Не глядя, я протянула руку, разворошила кипу распечаток на столе и вытянула наружу черный Самсунг. Незнакомый номер начинался с +44. Звонок из-за рубежа. Наверняка, ошиблись номером или хотят что-то продать. Вон, Микелю вечно звонят из Индии насчет виагры. Хотя ему только виагры для счастья и не хватало.
Я сбросила звонок и снова закрыла ладонью ухо, в которое успело ворваться:
- И вообще она, наверное, уже укатила.
- Куда?
- В Россию свою, куда же еще.
- В моих тапках?!
- Ага. По Красной Площади теперь цокает. Когтями.
- Микель! – Кажется, Кристина и Лотта вдвоем навалились на дверь ванной.
Я вздохнула и исправила «пядесят драконов» на «пятьдесят». Непонятно, как вообще столько гигантских ящеров могло уместиться на острове двадцати метров в диаметре. Даже, если это сказка. Они ведь не водоплавающие. Хотя жизнь, конечно, часто удивляет. Вот, например, взять Микеля. Мы с Лоттой и Крис решились взять его в долю и позволили занять самую маленькую комнату в студенческой квартирке только потому, что были уверены: парень – гей. Одни его розовые футболки и джинсы в цветных заплатках чего стоили. А еще свисающая на нос челка, крашеная в синий цвет; пирсинги, включая колечки в сосках, отчетливо проступающие сквозь те самые футболки; черный лак на ногтях... И вот поди ж ты. Такого бабника пришлось бы поискать! И ладно еще, что он без всякого стеснения таскал бесконечных подружек к себе в комнату, и оттуда потом часами доносились красноречивые звуки. Нет, самым раздражающим было то, что у Микеля оказался не просто дурной, а отвратительный вкус в отношении женского пола.
То он заявлялся с бомжеватого вида костлявым нечто, опустошавшим холодильник, не взирая на аккуратные надписи, отмечающие, кому принадлежат продукты на каждой полке. То с арабкой в хиджабе, которая засоряла сток в душе лобковыми волосами, а потом натравливала на Микеля своих правоверных братьев, так что с бедняги неделями не сходили синяки. Негритянка с неимоверной жопой, торчавшей от поясницы под прямым углом, продержалась дольше всех, развешивая на наших стульях слоновые футболки, едко воняющие потом. Сменила ее та самая русская, дефилировавшая по квартире в реквизитных меховых тапках с когтями и занятом у меня шелковом халатике, очень небрежно запахнутом в стратегических местах. Странно, кстати, почему она не увела и халат. Впрочем, возможно, у меня пропало кое-что другое. Я не проверяла.
Блин, снова телефон. Придется ответить, и, если это волшебная омолаживающая косметика, послать их... да вон, к тому же Микелю. Пусть с русской поменяется на тапки.
- Да заглохните там уже! – Рявкнула я, вытягивая руку с телефоном вверх. – Звонят.
- Алло? – Я зажала мобильник между ухом и плечом, торопясь поставить пропущенную запятую, которую только что заметила. – Чили слушает.
- Генри Кавендиш. Некст Менеджмент Лондон. – Прозвучал в трубке мягкий мужской голос. Английский был сдобрен британским акцентом, напомнившем мне сериал об инспекторе Барнаби. – Вы меня не знаете, но... - Мужчина слегка замялся. – У нас есть кое-что общее. Я бы хотел поговорить с вами о шторме.
Глаза автоматически скользнули в окно. Голые ветви деревьев раскачивались под порывами ветра; между ними блестели осколками прошедшего праздника нити елочного дождика. Погода, конечно, мерзкая, но до настоящего шторма еще далеко. Мне ли, прожившей пять лет на юго-западном побережье, этого не знать.
Тут я сообразила, что загадочный мистер Кавендиш навряд ли интересуется местным прогнозом погоды.
- Вы ошиблись номером, - ответила я, беря трубку в руку и прикрывая ее от совершенно не рабочего гвалта, все еще доносившегося со стороны ванной. Наверное, «Шторм» – новый роман, который переводят в издательстве. С тех пор, как мой номер выложили на сайте «Турбины» в разделе «Наши сотрудники», мне уже несколько раз звонили авторы и литагенты – очевидно, когда не могли поймать редактора. – Я всего лишь стажер. А вам, наверное, нужна Анетта из отдела переводной литературы. Сейчас поищу ее номер... – Я открыла на экране вкладку с сайтом редакции.
- Нет, мисс Даль, мне нужны именно вы. – Терпеливо, но настойчиво отозвался незнакомец. – Вы ведь знали Шторма, только под другим именем. Дэвид. Дэвид Винтермарк. Шторм – это псевдоним. Я думал, вам известно...
Строчки на экране расплылись. Звуки чужого языка перемешались, теряя смысл. Мне захотелось сесть, но оказалось, что я уже сижу, хотя ноги не чувствуют пола.
Он сказал: «Дэвид».
Внезапно я вижу его так, как видела, оборачиваясь за своей партой. Фланелевая рубашка в синюю клетку расстегнута, ткань на локте протерлась до паутинной тонкости. Надпись «Snow Patrol» почти не различима на видавшей виды футболке.
Его голова склонена над тетрадью: отросшие темные волосы щекочут шею, падают на глаза. Обтрепанный рукав без пуговиц скрывает кисть до кончиков пальцев, из которых торчит кончик ручки. Мальчик ерошит челку обгрызенным колпачком, закусывает нижнюю губу. И вдруг, словно почувствовав мой взгляд, смотрит прямо на меня. Светлая радужка ртутно блестит между грязноватых прядей – словно испуганная рыбка, застывшая в темной глубине.
Я зажмуриваюсь, тру свободой рукой веки, которые болезненно покалывает изнутри.
- ...дружили с ним в детстве, так?– Доносится до меня голос англичанина – глухо, будто в уши набили вату.
- Дружили? – Медленно повторяю, едва узнавая свой голос. – Мы учились в одном классе. Жили по соседству. Но совсем недолго, так что...
- Он говорил, вы были его лучшим и единственным другом.
Из горла вылетает то ли смешок, то ли всхлип.
- Дэвид так говорил?! – Не выдерживаю и выпаливаю его имя. Оно кажется чужим и тяжелым на языке, как камень. Камень, который долго лежал на берегу, прежде чем его подняли и привели в движение. Куда он теперь упадет? Внезапно меня охватывает запоздалая подозрительность. – А откуда вы его знаете?
- Простите, мне следовало сразу объяснить. – Невидимый собеседник звучит виновато. – Я – агент Шторма. То есть Дэвида. Он улетел в Данию четыре дня назад – повидать больную мать. И с тех пор от него ни слуху, ни духу. Шторм должен был вернуться в Лондон сегодня утром, но так и не появился. Я очень волнуюсь: это совсем на него не похоже. Он обязательный парень, и, если бы что-то случилось, позвонил бы уже сто раз. На следующей неделе у нас поездка в Японию, может сорваться крупный контракт.
В голове у меня все смешалось. Лондон? Агент? А теперь еще Япония. Впрочем, почему бы Дэвиду и не оказаться в Лондоне? Ведь где-то же он есть. То, что я не думала о нем почти десять лет... То, что я запретила себе думать, не означает, что Дэвид умер для всего мира. А мне хотелось бы, чтобы он умер не только для меня? Что за ерунда! Ведь он ничего мне не сделал. Да, вот именно. Ничего. Или все. А я...
- Вы уверены, что мы говорим об одном и том же Дэвиде? – Вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.
- А что вызывает у вас сомнения? – Голос в трубке чуть напрягся, британский акцент стал отчетливей.
«Сюзанна, вот что! – Чуть не заорала я. – Дэвид – тот Дэвид, которого я знала, - никогда бы не вернулся домой, пусть даже его мать лежала в луже собственной мочи в хосписе, а если бы и вернулся, то только для того, чтобы лично ускорить ее переход в мир иной. А может, - осенила меня мысль, отзываясь ледяной щекоткой в кончиках пальцев, - именно для этого он и приехал?»
- Прошло столько лет, - пробормотала я, лихорадочно соображая. Что может знать этот агент? Навряд ли Дэвид с ним близок. Хотя... ведь рассказал же он Кавендишу о «лучшем друге»? – Почему вы звоните именно мне? Если... – Мне пришлось сделать усилие, чтобы произнести имя, которое казалось наименее безопасным. – Если Шторм навещал мать, то не логичнее было бы спросить в больнице или у его семьи?
В телефоне раздался тяжелый вздох:
- В том-то и дело. Пришлось повозиться, чтобы раздобыть нужные номера, но... Родственники Дэвида не видели. Ни в больнице, ни дома он не появлялся. Вот я и подумал: может быть, вы?...
Вопрос повис в воздухе. Все это не имело никакого смысла.
- Мистер Кавендиш, - стараюсь, чтобы голос звучал твердо, - сегодня я услышала о Дэвиде впервые за 10 лет. От вас. Так что боюсь, ничем помочь не смогу.
- Что ж... – человек на том конце телефонной линии колебался. Неужели не верит мне? – Тогда прошу прощения за беспокойство. И все же... Если Шторм-таки объявится... Не передадите ему, чтобы срочно мне позвонил?
Я пообещала: как будто такая возможность действительно существовала. Кавендиш уже прощался, когда я неожиданно для себя самой прервала его.
- Скажите, а... где можно купить книги Дэвида? То есть... Не могли бы вы подсказать пару названий? – Загадочное молчание в трубке подстегивало. Неужели Шторм так известен? Вроде бы я слежу за новинками, особенно англоязычными, но совершенно не припоминаю автора с таким именем. – Хотя вот что: я могу их сама найти на сайте издательства. С каким вы сотрудничаете?
В трубке раздалось хмыканье, похожее на подавленный смешок.
- Мисс Даль, боюсь, я имею очень далекое отношение к миру литературы, впрочем, как и мой клиент. Шторм – не писатель. Он модель.
Настала моя очередь хохотать. Я смеялась, а мир вокруг затягивала прозрачная пелена слез. Надо же, а я–то на миг подумала... Полный тезка, бывает же такое совпадение. Да, и еще где-то в этой маленькой, затерянной на карте мира стране есть другая девушка с именем Чили. Которой повезло быть соседкой мальчика, по имени Дэвид. Все это, конечно, просто чья-то идиотская шутка. А «мистер Кавендиш» неплохо подделал лондонский выговор.
- Не вижу, что в этом забавного. – Голос в трубке похолодел сразу на сотню градусов. – Взгляните на обложку "L'Officiel Hommes" за лето прошлого года. Если, конечно, вам действительно интересно, чем занимается Дэвид.
В ухе запищали короткие гудки.
- Хоть один человек в этой гребаной хате чему-то радуется! – Кристина хлопнулась на кресло-качалку у окна и агрессивно вытянула в мою сторону ноги в пушистых носках.
Ее появление выдернуло меня из астрала и вернуло в собственное тело. Правый носок почти протерся на большом пальце. Я смотрела на недодырку в розовой махре и чувствовала, как отпускает сведенные напряжением мышцы: будто не по телефону поговорила, а выходила в глубокий космос.
– Хорошие новости? – Крис дернула подбородком на мобильник, который я все еще сжимала в руке. Челюсти ее интенсивно перемалывали жвачку – наша «звезда сцены» бросала курить.
Я сунула самсунг в кипу бумаг на столе и потерла глаза.
- Да просто тупой телефонный розыгрыш. Как там Микель? Жив еще?
- Что ему станется! – Фыркнула Кристина и яростно закачалась в кресле. – Мы с Лоттой решили: ищем новую соседку. И как только найдем, озабоченному Лисенку* пинок под зад и адиос. Ты с нами?
Я отрешенно кивнула, набирая название модного журнала в строке поиска. Конечно, ничего такого там не могло быть. Просто мне нужно убедиться. До конца.
Ага, вот и нужная картинка. Сейчас увеличим...
«- Куда ты пойдешь, когда у тебя на плечах вся тяжесть мира? Какую бы дорогу ты ни выбрал, она все равно приведет тебя к началу. Чем быстрее ты будешь бежать, тем раньше вернешься в исходную точку. Ты можешь только блуждать по кругу, создавая видимость движения, но ты так же прочно насажен на крючок, как часовая стрелка на ось. В чем же тогда смысл метаний, принцесса?
- В искуплении».
- У-у, какой красавчик! – Над ухом зачавкало жвачкой, запахло смесью клубники и химии. – Я на таких прям теку. – Обтянутая футболкой грудь Крис мазнула меня по плечу, теплые руки обвили шею. – Ты мужской модой интересуешься или от недотраха парней разглядываешь?
- Просто для редакции нужно было кое-что проверить, - соврала я и дернула мышь к крестику на экране, чтоб закрыть страницу.
- Подожди! – Кристина перехватила мою руку. – Это фотожаба, или у него, правда, глаза...
Мне удалось свободной рукой ткнуть в кнопку выключения компьютера. Экран схлопнулся и погас. Я выскользнула из объятий Крис и вылетела на балкон: пятачок бетона, окруженный решеткой, с которой грустно свисали сухие стебли. Холодный воздух рванулся в легкие, ветер дернул за полы кофты. Я привалилась спиной к стеклянной двери.
Почему Дэвида сняли именно так? С влажной челкой, спадающей на лоб, мокрым лицом и глазами, цепко, до боли всматривающиеся во что-то, по ту сторону объектива? Зачем сделали снимок монохромным? Почему не загримировали шрам, ставший продолжением левой брови?
У него появился пирсинг в нижней губе. И татуировка на шее – что именно, я не успела разглядеть. Но это, несомненно, был он, Дэвид. Сходство пугало. Как человек мог изменится настолько и в то же время остаться прежним? Дэвид, которого я знала, ненавидел, когда на него пялились. Больше всего на свете он хотел быть обычным, незаметным, невидимым. Общее внимание было для него худшей пыткой. Теперь на него беспрепятственно мог смотреть любой. Боле того, собственное лицо взирало на него с витрин, экранов, прилавков магазинов. Дэвид ненавидел свое лицо. Шрам тому доказательство. А теперь он выставил напоказ даже его.
Нет, это не Дэвид. Не может быть Дэвид. Разве что в его теле поселился двойник, Шторм.
В стекло за спиной застучали.
- Чили? С тобой все в порядке?
Я вздрогнула и зябко обхватила себя руками. Холодно. Господи, как же тут холодно!
* Микель– в датском языке прозвище лисицы, как, например, в русском Косой – прозвищезайца