Convallaria

15.06

Klatovy, Czech Republic

5:34 pm

Спортивная база, на которой проходили первые сборы перед новым сезоном, была очень большой, и вмещала в себя, помимо нескольких полноценных спортивных залов, также каток, два бассейна и зал для занятий спортивной гимнастикой, а перед окнами базы расположился большой стадион. Таким образом, одновременно на ней могли тренироваться множество разных команд, что делало ее очень популярным местом для проведения спортивных сборов в любое время года.

В одном из таких залов сейчас активно проходила первая тренировка женской сборной Великобритании по фигурному катанию. Со всех сторон слышались громкие комментарии тренера и удары скакалок о резиновое покрытие пола, которые, за счет объема зала, отдавались в нем гулким эхом.

С тремя профессионалами в зале работа пошла быстрее. Первое время, пока Малфой вливался в рабочий процесс, он проводил тренировки вместе с мисс Мэй, а мистер Рузвельд брал на себя другую часть зала. Для первой тренировки было решено устроить круговое ОФП, а последние сорок минут потратить на подводящие к прыжкам элементы и вращения на спиннерах, чтобы на следующий день девочкам было проще выйти на лед. Для этих сборов основной задачей стала постановка программ, чтобы по возвращение в Лондон было что отрабатывать, чем активно и занимались Мэй с Малфоем, отслушивая музыку и попеременно рисуя в небольшом блокноте.

– Черт, прошло только полчаса с начала тренировки, а я уже не чувствую ног, – тяжело дыша проговорила Пэнси, наклоняя спину вперед и упираясь руками в колени. Сделав еще пару глубоких вдохов, она с трудом расстегнула олимпийку и откинула ее куда-то к стене, оставаясь в темно-синей футболке. – Видимо отпуск прошел даже слишком хорошо, раз уж пятьдесят выпрыгиваний с утяжелителями даются мне так сложно. – Она еще раз глубоко вдохнула, пытаясь прийти в себя, и помотала головой, от чего влажные волосы чуть выбились из идеально гладкого низкого пучка.

– Ноги завтра будут болеть. – в последний раз спрыгнула с деревянной платформы Гермиона, опускаясь на пол зала рядом с подругой. В отличие от Пэнси, Гермиона убрала волосы в высокий хвост, маленькие прядки из которого растрепались гораздо сильнее, а крупные кудри каштановых волос распушились во влажной атмосфере зала. Она стерла рукавом темно-зеленого лонгслива с лица капли пота. Первая тренировка сборов никому не давалась легко.

– Грейнджер, Паркинсон, долго еще будем сидеть? Или вы уже сделали все три подхода? – чуть наклонив голову в сторону прикрикнул Рузвельд. – Встаем! – его голос эхом отразился от стен зала, на что обе девушки синхронно вздохнули, но все же встали, подхватив с пола скакалки и спустя еще пару секунд начали делать следующий подход упражнений. Тренер удовлетворенно кивнул, обводя глазами зал.

Для упрощения организации первой части тренировки всех девочек разбили на пары и расставили по залу. У каждой пары было по большой деревянной платформе и по степу, а также утяжелители и скакалки. Каждому нужно было сделать по пять разных упражнений, каждое из которых по пятьдесят раз, повторив так три подхода.

Еще на первых тренировках прошлой зимой Гермиона и Пэнси быстро сдружились, практически всегда занимаясь где-то рядом друг с другом. Пэнси Паркинсон тренировалась у Рузвельда с семи лет и всегда была исключительно одаренной спортсменкой, однако вне тренировок всегда вела себя тихо и отстраненно, практически ни с кем не общаясь. Возможно, на нее так влияла слава ее семьи, и она боялась повести себя неправильно, а может быть, у таких импозантных родителей в качестве исключения (или наказания?) родилась столь тихая и пугливая дочь. Однако в фигурном катании ей не было равных, и уже несколько лет подряд она стабильно занимала первые места на главных соревнованиях, покоряя зрителей легкостью и стабильностью своих прокатов.

Вторая участница этого необычно сложившегося дуэта – Гермиона Грейнджер. Победительница почти всех возможных соревнований в юниорах, перейдя во взрослые почти перестала подниматься на пьедестал. Очень спортивная, яркая, артистичная девочка, практически полная противоположность своей подруги. В середине прошлого сезона она была на грани. Но переход в их тренерский штаб дал ей новый шанс, и очень быстро выросла в уровне, что позволило ей выиграть Чемпионат мира и вновь обратить на себя всеобщее внимание.

Под конец тренировки спортсмены начали вспоминать элементы. За счет того, что в зале было много места, а на июньские сборы приехала команда лишь из восьми человек, было достаточно просто распределиться в пространстве и избежать столкновений.

Все три часа тренировки Малфой наблюдал за спортсменками, в попытках понять, какие образы каждой из них стоит воплотить в этом сезоне на льду. Для некоторых у мисс Мэй уже были заготовки, которыми она поделилась, рассказывая примерные варианты постановки программ. И, что его удивило, хореограф прислушивалась к нему, совершенно не обращая внимания на его возраст и неопытность, с радостью принимая во внимание любые новые идеи.

Обычно по поведению спортсмена на тренировке можно было понять его характер. Как он реагирует на критику, насколько старательно выполняет упражнения, как общается с другими участниками команды. Каждое взаимодействие, каждый шаг, каждая реакция на неудачу – как психологическая заметка о человеке в импровизированном блокноте собирательного образа. Драко всегда отличался наблюдательностью, по крайней мере, именно этому его всегда учил отец – подмечать тонкости окружающей тебя среды, людей, замечать слабости, отмечать болевые точки. Но какая бы у него ни была внимательность, в первую очередь, ему нужна была реальная информация, факты, которыми он не обладал. Кто сколько катается? Какие исполняет элементы? Данные о травмах, возрасте, опыте, физических данных – всего этого ему недоставало, поэтому оценивать уместность тех или иных постановок было крайне проблематично. Он никогда не тратил время на просмотр чьих-то выступлений, отсматривая только собственные прокаты, поэтому ни про кого практически ничего не знал.

Малфой смотрел на каждую, о ком они говорили, но почему-то, каждый раз поднимая голову, его взгялд сам цеплялся за один и тот же силуэт. Может быть, она просто стояла прямо перед ним или же своим поведением привлекала слишком много внимания, но не заметить ее было практически невозможно.

Девушка с темно-русыми кудрявыми волосами и светлыми прядями в них, убранными в высокий хвост, аккуратно-очерченный профиль, чуть вздернутый нос и веснушки, темно-зеленый лонгслив, обхватывающий тонкие кисти, черные кроссовки. Она не отличалась ни внешностью, ни фигурой, ни ростом, вела себя настолько открыто, что узнать про нее всё мог практически любой – злилась, если что-то не получалось, с каждым разом принимаясь за упражнение с удвоенными усилиями, постоянно что-то проговаривала сама себе, по-детски радовалась удачным попыткам, отвлекалась на разговоры. Периодически до него долетал ее смех.

Она не была похожа на аристократку или дочь богатых родителей, что нетипично для такого затратного вида спорта, но и на невероятный талант тоже походила мало – слишком уж часто она падала с прыжков, слетала с вращений и ей явно недоставало выносливости, так что к концу тренировки он начал задаваться вопросом, что она вообще забыла в этом зале.

За полчаса до конца к ним подошел Рузвельд, попросив провести оставшуюся часть без него, после чего сам вышел из зала.

– Как раз будет для тебя практика, Драко, – улыбнулся он.

Изредка Мэй делала какие-то комментарии относительно техники, пока Малфой смотрел, как девушка со светлыми прядями отчаянно пыталась вкрутить тройной флип, из раза в раз почему-то сбиваясь.

– Эу, Гермиона, хоть чуть-чуть напрячься не хочешь? С таким подходом завтра будешь бегать все два часа вместо льда, – крикнула мисс Мэй на очередной сломанный тройной. – К шведской стенке, тридцать скручиваний и прыгаешь снова! – на что девушка закатила глаза, но все же пошла делать упражнение.

Значит, Гермиона. Когда-то ведь он уже про нее слышал.

Следующий флип вышел более резким, но все равно недокрученным. На каком-то из этапов прыжка ее сильно сбивало, но Драко не мог понять на каком.

– Гермиона, это пло-хо. Это плохо, – тренер явно начинала терять терпение. – Ты можешь напрячь свои мышцы? – в конце ее жесткий голос сорвался на крик.

– Резче разгибай опорную ногу, – прокомментировал уже Драко. Он говорил спокойным, но стальным голосом.

Гермиона резко выдохнула, в очередной раз перепрыгивая неподвластный ей элемент. Смотреть на Пэнси, приземляющую рядом очередной идеальный высокий тройной, совершенно не хотелось, хоть та никогда и не хвасталась своими способностями перед подругой, Гермиона все равно чувствовала себя слабачкой на ее фоне.

Чем дольше она каталась во взрослых, тем сильнее убеждалась, что вокруг всегда будет кто-то лучше нее. В их команде или в сборных других стран, всегда будут те, кто в чем-то обходит Гермиону, раз за разом занимая ее место. Кому-то дается талант от рождения, самая лучшая растяжка или самые высокие прыжки, кому-то даны богатые родители и персональные тренировки с лучшими преподавателями мира с раннего детства, на чьей-то стороне удача, на чьей-то – любовь судей или нужные знакомства, а что было у нее? Отчаянное желание получить признание, неуверенность в себе и подпитанный большим спортом перфекционизм. Кататься идеально после юниоров она перестала, а вот желание быть самой лучшей осталось. И только в конце прошлого сезона ей показалось, что она начинает возвращать свое заслуженное первенство, но, спустя два месяца, сейчас, ее хрупкая самооценка вновь разламывалась на части с каждым новым неудавшимся прыжком.

Чтобы даже не замечать присутствие рядом Пэнси, Гермиона отвернулась в другую сторону, поправляя волосы, и заметила на себе пристальный взгляд мистера Малфоя.

– И чего он только так смотрит, – пронеслось у нее в голове, пока она готовилась к заходу. – У самого что ли никогда не было элементов, которые никак не поддавались. Еще один самодовольный павлин с идеальной спортивной карьерой. – и, не сдержавшись, она закатила глаза.

Следующий флип вышел более удачным – во всяком случае, он был тройным, и она его приземлила. Сегодня такой прыжок уже ощущался как победа, поэтому, решив, что пока что хватит мучить несчастные зубцовые, она отодвинула спиннер в сторону и начала пробовать распрыгать аксель. Время тренировки постепенно подходило к концу, и многие девочки, закончив со своими упражнениями, уже переходили к заминке.

– Остановись. – внезапно прозвучал мужской голос за спиной. Гермиона медленно развернулась, натыкаясь на холодный взгляд серых глаз. Мистер Малфой стоял прямо перед ней, скрестив руки на груди.

– Прошу прощения? – она чуть мотнула головой.

– Почему ты перешла на аксель? Разве ты уже сделала идеальный флип? – он приподнял одну бровь. В его голосе явно слышалась насмешка. – Почему ты перешла на следующее упражнение, если не закончила выполнять предыдущее?

Он сейчас что, серьезно? Гермиона нервно усмехнулась, не веря тому, что только что услышала. И что за сцену он только пытается здесь разыграть.

– Я просто... – запнувшись, начала Гермиона.

– Ты просто что? – продолжал давить Малфой. – Упражнения надо доделывать до конца. Как-то за сегодняшнюю тренировку я не увидел от тебя ни одного достойного прыжка. – он поднял и вторую бровь, продавливая спортсменку взглядом. Точное попадание по ее самолюбию. Чуть приподняв подбородок, он добавил: – Переделывай флип.

У Гермионы сбилось дыхание. Сердце разогналось и стучало, как бешеное, шумно ударяя по ушам.

Не понимая, как на такое реагировать, она перевела взгляд на сидящую на скамейке мисс Мэй. Та удивленно смотрела на спину парня, очевидно не ожидав от него такого поведения. Заметив на себе взгляд спортсменки, она несильно кивнула ей, показывая, что его стоит послушать.

Переведя взгляд обратно на неподвижно стоящего мистера Малфоя, Гермиона увидела, как он медленно растягивается в самодовольной улыбке, продолжая внимательно на нее смотреть.

Внутри у Гермионы разгорелась злость, жаром заполняя все ее тело изнутри.

«Какой к черту «мистер» этому павлину? Да ему на вид лет пятнадцать, не больше, – не совсем уместно пронеслось у нее в голове, пока она наклонялась за спиннером, чтобы вернуть его на прежнее место. – Будет просто Малфой».

– Вот же, – Гермиона чуть наклонила голову в сторону и поджала губы, но все же вернулась к попыткам флипа. Замершая рядом Пэнси кинула подруге сочувствующий взгляд.

Снова прыжок – приземление с наклоном корпуса вперед.

– Переделывай. – голос Малфоя. – Слабо разгибаешь опорную ногу.

Опять прыжок – недокрученный. Ожидаемый комментарий:

– Это ужасно. Заново.

Малфой подошел ближе к рабочей зоне девушки. С такого ракурса он был значительно выше, что позволяло ему смотреть на нее сверху вниз. С каждым новым прыжком Гермиона допускала все больше ошибок, что выдавало ее усталость, но она лишь сильнее злилась, снова и снова поднимаясь и перепрыгивая элемент.

– Плохо толкнулась. – молча, без комментариев, заново прыжок. – Слабая вкрутка, сильнее отводи назад руку, не даешь себе вращения корпусом. – снова прыжок с очень плохим приземлением – Гермиона практически подвернула ногу.

"Класс, в первый день сборов только этого не хватало".

– Напряги ноги на приземлении. Работу корпусом тоже сейчас потеряла. Последи за скручиванием. – следующий флип вышел уже лучше. Гермиона тяжело выдохнула, откидывая с лица мешающие прядки. С каждым новым ужасным прыжком к горлу вместо злости уже подкатывали слезы, но будь она проклята, если позволит этому павлину их увидеть. На тренировках она никогда не плакала.

– Терпимо, но грязно. Сильнее толчок, и не сгибай наверху руки. – проговорил Малфой, глядя на уставшую спортсменку. – Прыгай снова.

Как бы ужасно Гермиона не раздражалась от устроенного им цирка, советы он давал по делу. Прыжки у нее всегда хромали на обе ноги – и не нужно быть профессионалом, чтобы это заметить. И несмотря на то, что прошлые полтора сезона проходили для нее достаточно расслабленно в плане контента, в этом году она была решительно настроена выкладываться на максимум, что означало только одно – сотни часов за отработкой прыжков в зале и на льду, чтобы, по крайней мере в тройных, она не допускала ошибок.

Вдох-выдох, чуть побольше концентрации, и прыжок. Кажется, Гермиона даже не заметила, как оттолкнулась и приземлилась, стараясь вовремя напрячь все нужные группы мышц, выжать локти, собрать ноги, резко развернуть корпус, чтобы инерции хватило на три полных оборота, и мягко приземлиться на правую ногу. Впервые за всю тренировку у нее получился практически идеально чистый флип.

Малфой внимательно смотрел на прыгающую перед ним девушку. Из ее изначально неидеального хвоста окончательно выбились передние прядки, создавая ощущение воздушности прически, а щеки раскраснелись, несмотря на низкую температуру в зале.

Увидев первый чистый прыжок, Малфой удовлетворенно кивнул. Показав выезд, Гермиона опустила ногу и впервые, с тех пор как он подошел, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

В ее глазах промелькнул странный свет, на секунду отливший темно-карие радужки до янтарных, и Гермиона прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать самодовольную улыбку. Несколько долгих секунд она пристально смотрела ему в глаза, будто мысленно задавая вопрос:

«Ты правда сомневался, что я справлюсь?»,

однако натыкалась лишь на холодный взгляд, не выражающий никаких эмоций. Что, впрочем, ее не смутило, а еще мгновение спустя к ней подлетела девушка с темными волосами, поздравлявшая подругу, и Гермионе пришлось перевести взгляд.

Малфой не слушал, о чем они говорили, лишь слегка поджал губы и отошел обратно к скамейке, отмечая, что на него никто уже не смотрит. Рядом послышалась похвала удивленной мисс Мэй.

– Ты нашел управу на ее прыжки, – с улыбкой проговорила она. – Это о многом говорит в отношении тренерских способностей человека. Я до сих пор не умею поправлять ее технику элементов. Судя по некоторым признакам, и ее прошлый тренер не знал, что с ней делать. С этим пока что справлялся только Рузвельд. – и, немного помедлив, она добавила. – Теперь появился еще ты.

...

– Взвешивания начнутся со следующей недели. Начинайте возвращаться в форму. Этот сезон будет тяжелым, подготовьтесь к этому заранее. – Альфред Рузвельд в спортивном костюме стоял перед группой из восьми девочек. Чуть позади него стояла Элизабет Мэй.

– Сегодня все хорошо поработали. Переодевайтесь, не забывайте про ужин, потом свободное время и в десять отбой. Напоминаю, что вам всем завтра рано вставать.  – с этими словами все девочки кивнули и пошли за своими сумками. Еще предстояло успеть разобрать чемоданы и привести себя в порядок.

– Гермиона, останься, пожалуйста, на пару слов. – негромко сказала мисс Мэй, поджимая губы. Девушка с высоким хвостом развернулась, кивая, и закинула спортивную сумку на плечо. Приобняв Пэнси и тихо ей что-то сказав, она подошла к стоящим неподалеку тренерам.

– Альф, иди, если ты закончил. До ужина осталось не так много времени. Нам с Гермионой надо кое-что обсудить. – и она красноречиво посмотрела на Рузвельда, четко показывая, что ему стоит уйти. – До встречи.

– До свидания, сэр, – проговорила вслед уходящему тренеру Гермиона, отворачиваясь от выхода из зала, от чего последний пристальный взгляд Рузвельда, брошенный им через плечо, остался ею незамеченным.

Дождавшись, пока все остальные выйдут из зала и за ними закроется дверь, мисс Мэй тихо заговорила.

– Думаю, ты сама понимаешь, о чем сейчас пойдет речь. – Гермиона не стала ничего отвечать, лишь слегка кивнув, опуская глаза в пол. Если об этом говорит лично сама Мэй, значит это и вправду то, о чем она думает. – Тебе предстоит Олимпийский сезон. И, думаю, ты сама по сегодняшней тренировке заметила, что тебе тяжеловато даются некоторые элементы. И чем дальше, тем будет становиться только сложнее. – Мэй говорила мягко, но серьезным голосом, стараясь заглянуть девушке в лицо. – Надеюсь, ты это понимаешь. – Гермиона кивнула, но продолжала упорно смотреть в пол.

– Тебе нужно сбросить вес. В такой форме, как сейчас, тебе будет тяжело и прокатывать произвольную, и чисто выполнять прыжки. Я не буду тебе врать, ты сейчас явно не в фаворитах на Олимпиаду. – Гермиона продолжала слабо кивать, пока в уголках глаз медленно, но верно скапливались слезы. Она с силой сжала пальцами края рукавов кофты, оттягивая их вперед, и попыталась глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Холодный воздух спортивного зала резко полоснул по легким. – Но в твоих силах это изменить. Ты хорошо выступала в конце прошлого сезона, и, если ты сейчас сфокусируешься на тренировках и на собственной форме, все еще может измениться. Ты меня услышала? – обреченный кивок со стороны спортсменки.

– Я очень на это надеюсь. – Гермиона почувствовала, как у нее подгибаются колени, но падать было нельзя. С трудом она удержала равновесие. Мэй подняла руку и несильно сжала ее плечо. – И надеюсь, мне не придется повторять тебе это снова. А теперь собирайся и приведи себя в порядок – до ужина осталось пятнадцать минут. – и, подхватив со скамейки спортивную сумку, мисс Мэй молча вышла из зала, оставляя девочку одну.

Лишь стоило железной двери захлопнуться, Гермиона рвано выдохнула, поднимая голову к потолку. По щекам тут же побежали обжигающие лицо слезы.

Колени все же подкосились, и девушка рухнула на пол зала, с грохотом уронив рядом сумку. Руки предательски дрожали, а в горле застрял ком. Слезы все не останавливались, постепенно перекрывая ей доступ к кислороду.

От обиды внутри все буквально горело.

Лишь стоило активным тренировкам весной закончиться, как она сразу начала прибавлять в весе. Гермиона была сладкоежкой, и практически всегда ела, что хотела. Ни родителям, ни бывшим тренерам особо не было дело до ее фигуры, и за ее питанием никто не следил. А родственники ей достались самые обычные – с переизбытком заботы и постоянным желанием ее накормить, поэтому она не удивилась, что два месяца каникул так сказались на ее фигуре.

В юниорах она была совсем низкой, поэтому худой и спортивной, легко исполняла все элементы. А перейдя во взрослую категорию она подросла, и пропорции ее фигуры изменились вслед за ростом. Бедра, плечи стали шире, вслед за изменениями в весе исчезли прыжки, стала хуже выносливость, а потом случился перелом, выбивший ее из привычного графика тренировок.

Потом было восстановление, но юниорская стабильность не вернулась, и прежний тренер списал Гермиону со счетов, выгнав из спортшколы посреди сезона. Так Гермиона оказалась в штабе у мистера Рузвельда, чудом получив возможность перейти в его команду. Она не знала, что он в ней нашел, учитывая ее выступления на соревнованиях последние два года, но они быстро сработались.

Привыкать к другой системе тренировок было тяжело, но она влилась в процесс, да так, что за полгода восстановила все потерянные элементы и с новым контентом в программах смогла занять первое место Чемпионата мира. От стресса и тяжелой подготовки прошлого сезона она скинула вес, приходя в более оптимальную для себя форму, но потом сезон закончился, и за отпуск она набрала в полтора раза больше.

Обида от слов тренера, злость от слов Малфоя, от разочарования в себе больно впивались в тело девушки железными шипами. Слезы безостановочно катились по щекам, застилая глаза мутной пленкой, и все капали на одежду, на шею, на пол. Гермиона уже не пыталась их вытирать.

Она не знала, сколько просидела на полу, тихо плача. Она не посмотрела на часы, выходя из зала, не подумала, что ее могли заметить по камерам наблюдения, и, даже если и заметили, в общем-то, ей было все равно.

На спортивной базе никто ей не встретился – рабочий день закончился больше часа назад, и все давно разошлись по домам, а в отеле напротив как раз начался ужин. Поэтому-то никто и не обратил внимания на девушку с растрепанными волосами, проходящую по коридору и сворачивающую к боковой лестнице, ведущей к выходу на улицу от женских раздевалок.

Практически никто.

Никто, кроме высокого пепельного блондина, стоящего на балконе напротив и внимательно наблюдающего за ней своими серыми холодными глазами. На его лице ничего нельзя было прочитать. Он лишь слегка нахмурил брови, сосредотачивая взгляд, пока она шла быстрым шагом, вытирая лицо рукавом своей спортивной кофты. Он не отрывал глаз от маленькой фигуры девушки, пока она не скрылась за металлической синей дверью, ведущей наружу.

Еще спустя минуту балкон опустел, словно на нем никогда никого и не было.

...

Hotel

7.32 pm

После тяжелого дня с перелетом и вечерней тренировкой Гермиона еле держалась на ногах, пока шла до номера в отеле. Сумка, казалось, потяжелела на пару килограммов, поэтому поднявшись на нужный этаж она просто тащила ее по полу, даже не пытаясь нести в руке. Благо, весь отель собрался на ужин снизу, и на этажах было пусто.

В душе у Гермионы осела тянущая вниз тревога. Она даже не заметила, как искусала себе все губы, пока шла. Слезы высохли на лице, чуть стягивая кожу. Дойдя до комнаты с нужными ей цифрами на двери, она приложила карточку к магнитному замку и, услышав характерный звук, открыла дверь.

Внутри номера горел теплый свет. Около шкафа стояло два больших чемодана, и лежала открытая спортивная сумка. Гермиона кинула свою примерно в том же направлении, с трудом стащила кроссовки и прошла глубже в номер, обессиленно опускаясь в одно из стоящих у окна кресел. Из ванной выглянула Пэнси, расплетающая свой пучок.

– Миона, наконец-то ты пришла. А то я тебя уже потеряла. – она вытащила последнюю шпильку, и туго свернутые волосы мягко распались в низкий хвост. – Какое же облегчение. Так не люблю эти пучки. – она поморщилась, и снова скрылась за дверным проемом ванной.

– Ты как? – спросила Пэнси. – Все в порядке? Что от тебя хотела Мэй? – на что Гермиона только медленно помотала головой.

– Я просто устала. Все в норме, не переживай.

– Точно? – уточнила девушка. – Выглядишь как-то не очень.

– Точно, – усмехнулась Гермиона, отгоняя все лишние мысли из головы. – Ты чего не на ужине? Вас же вроде отпустили пораньше.

– Я решила никуда не торопиться. В самом начале ужина внизу просто столпотворение, так что я лучше сначала приведу себя в порядок, а потом спущусь, когда уже не будет такой толпы. – она вышла из ванной, чтобы взять расческу. – И я хотела подождать тебя.

– Прости, Пэнс. Я не пойду на ужин. – Гермиона наклонила голову в сторону и виновато посмотрела подругу.

– Чего? Это еще почему? – она нахмурила брови. – Признавайся, что тебе наговорила Мэй?

Гермиона чуть рассмеялась, качая головой. Пэнси вряд ли оценит избегание ужина как способ наказать себя за потерянную форму и набранный вес, крутившийся в ее голове с момента выхода из зала, так что она решила пока не посвящать ее в свои планы.

– Это никак не связано, я просто очень устала. Лучше приму горячий душ и лягу спать. Сейчас кусок в горло не полезет. – постаралась не соврать Гермиона. Она и правда устала, и правда очень хотела в душ. – Иди скорее кушать. – для пущего эффекта добавила она, глядя на стоящую перед ней Пэнси. Та недоверчиво прищурила глаза.

– Ты уверена? – наконец спросила она.

– Абсолютно. Иди, карточку от номера только не забудь. – Гермиона кивнула в сторону двери.

– Ну смотри. Спускайся, если вдруг передумаешь. – уже у двери сказала Пэнси.

– Хорошо. – мягко улыбнулась Гермиона. – Приятного тебе аппетита. – и дверь за девушкой с легким щелчком закрылась. Гермиона шумно выдохнула, зажмуривая глаза.

Есть хотелось жутко, но об этом она предпочла умолчать. Поднявшись с кресла, Гермиона подошла к зеркалу, находящемуся у двери, и неуверенно посмотрела в отражение. Из зеркала на нее глядела девушка с красными глазами и грустным выражением лица. Она попыталась улыбнуться, но губы лишь неестественно скривились, сделав ее еще больше не похожей на себя.

Собственный внешний вид, особенно в спортивной одежде, пугал. Бедра, плечи, руки казались огромными, живот – неестественно выпирающим из-под кофты. В вещах резко стало очень тесно и жарко. Гермиона закрыла глаза, пытаясь привести себя в чувства и не драматизировать ситуацию, но получилось, мягко говоря, так себе. В следующую секунду в зеркало полетела подушка с кресла.

В голове возникла навязчивая мысль вслед за внешним видом узнать еще и свой вес. Весов в номере, естественно, не было, их обычно на сборы привозили с собой тренера, либо они уже были в раздевалках в спортивном комплексе, но возвращаться обратно в него сегодня она не имела ни малейшего желания.

Поэтому, еще спустя секунду Гермиона уже открывала свои контакты на телефоне, чтобы найти номер хореографа. Оставалось надеяться, что весы привезла именно мисс Мэй, и что она еще не ушла ужинать. Гермиона подошла к окну, поднося телефон к уху. Раздалось несколько протяжных гудков, от которых стало только тревожнее, но трубку все же вскоре взяли:

– Алло, Гермиона?

– Мисс Мэй, простите, что звоню сейчас. Я вас не отвлекаю? – неуверенно произнесла девушка.

– Все в порядке, не отвлекаешь. Что-то случилось?

– Нет-нет, все нормально, не переживайте. Я просто хотела спросить, – чуть помедлила Гермиона, – У вас есть с собой весы?

В трубке несколько секунд провисела тишина, после чего послышался тяжелый выдох.

– Зачем они тебе? Мистер Рузвельд же все сказал про взвешивания.

– Я просто хотела посмотреть на свой вес сейчас. Любопытство, ничего более. Можно, пожалуйста, сейчас к вам прийти? – с надеждой в голосе проговорила Гермиона. Из трубки послышался еще один шумный выдох.

– Ты уже сходила на ужин?

– Да. – тут же соврала девушка. Она прикусила губу, молясь, чтобы хореограф согласилась. – Можно сейчас прийти?

Несколько секунд напряженного молчания.

– Приходи. Комната 7009.

– Спасибо большое. – облегченно выдохнула Гермиона, разворачиваясь к выходу и забирая со стола карту от номера. – Скоро буду! – и она положила трубку, практически выбегая в коридор.

Минуты ожидания лифта были мучительными. Когда тот приехал, Гермиона быстро зашла внутрь, нажимая кнопку с нужной цифрой, нетерпеливо проезжая в нем два этажа. Выбежав из открывающихся дверей, она быстрым шагом пошла по длинному коридору, постоянно поворачивая голову, пытаясь найти нужный номер. Дойдя до него, она на секунду замерла, переводя дыхание, и постучала.

Спустя еще несколько мгновений дверь открылась с той стороны, и перед Гермионой появилась уставшая мисс Мэй в светлых брюках и свитере, пропуская девушку в номер. Он практически ничем не отличался от их с Пэнси, кроме того, что кровать была одна и у окна не стояло никаких кресел. На полу у шкафа также лежал чемодан, из которого, наклонившись, мисс Мэй вытащила плоские серебристые весы и поставила на пол рядом.

– Вот, держи. – поднялась хореограф, распрямляя спину. – И чего только они тебе сейчас понадобились.

– Спасибо. – выдохнула Гермиона, снимая обувь и подходя к лежащим на полу весам. Она чуть надавила носком на их поверхность, чтобы включить, и сглотнула, увидев, как на небольшом экране загорелись белые цифры.

Мэй кивнула, кинув на Гермиону обеспокоенный взгляд, и отошла к столу, стоящему в другой части комнаты. Она чуть помотала головой, пытаясь перестать замечать силуэт девочки боковым зрением. Не хотелось ее еще сильнее смущать.

Гермиона сжала кулаки и оторвала взгляд от мерцающего дисплея весов, запрокидывая голову назад. Она тихо выдохнула, пытаясь успокоиться, отчетливо ощущая, как в груди бьется сердце. Закусив губу, она опустила голову вниз, и медленно поставила ноги на весы, постепенно перенося на них весь свой вес. Дисплей на секунду погас, а затем вновь включился, показывая побежавшие на нем цифры. Гермиона зажмурила глаза, даже на пару секунд задержала дыхание.

Она не знала, что ожидала увидеть. Стоило готовить себя к нереалистично большому числу, чтобы можно было выдохнуть с облегчением, или, напротив, ожидать примерно того же веса, что был в прошлый раз? А когда ее вообще в последний раз взвешивали? Кажется, это было еще в юниорах, потому что она совсем не помнила этого момента. Возможно, так как она плохо каталась, то на нее не тратили заряд батарейки весов, даже не пытаясь контролировать ее вес.

«До чего же абсурдно бессмысленная гипотеза», – успела слабо подумать Гермиона, открывая глаза.

Мерцающий экран весов отказался поддерживать Гермиону в ее нескончаемом оптимизме. Все ее надежды с оглушительным звоном разбились, как только она увидела число на экране.

Она медленно, на ощупь, сошла с весов, не отрывая от них немигающий взгляд. Спустя еще пару секунд экранчик погас, оставляя девушку наедине с осознанием своего веса. В неверии она покачала головой, отказываясь принимать происходящее.

Она не заметила, как рядом со столом выпрямилась мисс Мэй, сочувствующе смотря в ее сторону.

Ей уже лет пять даже не говорили, сколько она должна весить. И почему ее так заботит это число? Почему ей кажется, что оно такое несуразно большое? Откуда она вообще знает, что оно большое? Кто и когда ей об этом говорил?

Она не думала о том, как для нее будет выглядеть этот момент. Обрадуется она или облегченно выдохнет, разозлится или заплачет, может разобьет эти дурацкие весы, выкинув их из окна за спиной хореографа. Но в голове была оглушительная тишина.

Грудную клетку сдавило от недостатка воздуха, от чего Гермиона пару раз хрипло прокашлялась и с трудом вдохнула, повернув голову в сторону двери, уже собираясь уйти.

Лишь мисс Мэй немного пришла в себя, намереваясь подойти к спортсменке, чтобы что-то сказать, раздался громкий стук в дверь. Гермиона вздрогнула от резкого звука. Мэй напряглась, чуть хмуря брови, в попытке понять, кто к ней мог прийти. Слабая догадка, пришедшая в голову, была очень не к кстати, но ее подтверждение не заставило себя ждать:

– Мисс Мэй, – раздался приглушенный разделяющей их дверью голос Малфоя. – Это по поводу завтрашней тренировки, мистер Рузвельд просил вам сказать. – Мэй мысленно выругалась, на секунду закатив глаза и поджимая губы.

– Подожди минуту, я выйду! – крикнула Мэй, проводя рукой по волосам, вновь переводя взгляд на Гермиону. Та стояла в оцепенении и невидящим взглядом смотрела вперед.

Стук в дверь привел ее в чувства. Гермиона растерянно оглянулась, не особо понимая, что ей надо сделать сейчас. Проведя тыльной стороной руки по лицу и несильно выдыхая, она с трудом наклонилась, надевая на ноги кроссовки, подхватила с пола свои вещи и выпрямилась. К ней подошла мисс Мэй, но девушка лишь отшатнулась от нее, тихо пробормотав что-то на прощание и бросила последний взгляд на весы, удостоверившись, что экран на них погас, после чего со всей силы дернула дверь на себя.

Та резко распахнулась, от чего стоящий за ней Малфой в недоумении поднял брови, видя перед собой совсем не то, чего он ожидал.

Перед ним в дверях стояла Гермиона. Она стояла с прямой спиной и абсолютно ясно смотрела ему в глаза. Ее лицо ничего не выражало. В руках она сжимала телефон, и, кажется, карточку от номера, она была все в той же одежде, что и в спортивном зале час назад, а растрепанные волосы у лица завились в смешные подобия кудряшек.

Несколько секунд она молча стояла перед ним, пока за ее спиной не появилась хореограф. Малфой знал, что его лицо ничего не выражает, что его взгляд чист и ничего не может сказать о его эмоциях, но на деле он изучал взгляд стоящей перед ним девушки с чуть большей заинтересованностью, чем той, которую следует проявлять к спортсмену. Какой уже раз за день он натыкается взглядом на нее? Кажется, он мистера Рузвельда столько не видел за день, сколько видел Гермиону.

– Прошу меня простить, – тихо проговорила она, боком обходя стоящего в проеме Малфоя, после чего быстрым шагом устремилась вдоль по коридору, пока не скрылась за пролетом, ведущим к лифтам.

Малфой перевел взгляд на стоящую рядом мисс Мэй. Та лишь выдохнула, закрывая на секунду глаза и подняла брови. Поймав вопросительный взгляд Малфоя, она отрицательно покачала головой, молча пропуская его вглубь номера, параллельно подталкивая весы ногой под стоящий рядом шкаф.