Ночной разговор.
***
Так ребята и заобщались с той случайной встречи. После этого стали здороваться каждый день, на перерывах иногда заглядывали в аудитории, если была свободная минутка... В общем, сдружились так сдружились. Посещало такое чувство у обоих, что знакомы сто лет, хотя на самом деле всего ничего. Они могли говорить просто без умолку, часами, что аж на занятия опаздывали часто. Столько тем, мыслей их посещало за какие-то десять минут перерыва, что не объять это количество. Даже Котов стал ревновать своего дружка, что тот больше проводит времени с мелким, чем с ним. Причём подмечал это в довольно грубой форме, намекая, что не он рад Глебу. Так что раз в какое-то время разгонял их насильно, оправдывая, мол опрос по теме будет.
***
Пролетело так какие-то две с лишним недели. Глеб уже потихоньку освоился в новом коллективе, а также нашёл даже общий язык с историком — Юрием Ивановичем и мог его разговорить из-за спора в правлении хоть на всю пару. Этим он иногда, с удовольствием, пользовался. С русским проблем тоже не возникало, как и с теорией государства и права. Однако... всё было бы ничего, но математика его конкретно удручала. Мать хоть и преподаёт её, тем не менее это не означает, что хорошо, особенно для бедных гумиков. Поэтому мамаша названивала настырно Глебу после учёбы и через трубку долбила ему весь материал, который тот типо не понял, однако Самойлов не мог даже название произнести правильно раздела, не то, чтобы его понять. Впрочем, юноша тоже хитрый, просто ставил телефон на подставку, а сам готовился к устному опросу по процессуальным предметам, поддакивая и мыча заинтересовано родительнице.
Только вы наверно спросите: «Почему Ирина Владимировна не может объяснять материал сыну дома, а не по звонкам?» А всё потому что Глеб жил вовсе не с ней, а с Лизой. Вместе они снимали двушку совсем неподалёку от учреждения. Таким образом, и сепарация есть, и личное пространство присутствует. Сами понимаете, жить с учителем физики и матанализа, тот ещё кипящий котёл дьявола. Будет требовать, как от физмата. Так что, пока имелись лишние средства, Глебушка вкладывал их в свой комфорт. Да и Лиза ещё подрабатывала прям напротив дома в небольшом кафе, в роли официантки. Следовательно, данное место вдвойне удобнее в расположении.
Жили ребята дружно, такая компания максимально устраивала обоих. Ломакина приносила деньги в их «квартирную семью», а Самойлов всё делал по дому. Где-то пропылесосит, где-то протрёт, вечером что-нибудь вкусненькое сварганит. Лиза хоть и девушка, но почему-то готовить ненавидела до жути, в связи с этим готова была приносить деньги и не пилить Глеба, лишь бы тот что-нибудь сделал съедобное на завтра. Ну и платили за квартплату, конечно же, пополам.
***
Начинало постепенно холодать. Без куртки из дома уже просто так не выйдешь, одевались все потеплее. Улица полностью заполнилась оранжевой палитрой цветов и частыми дождями. Так что Глеб уже на автомате брал с собой зонтик в рюкзак.
Сейчас, чтобы расслабиться от суеты и холода, друзья сидели как раз на кухне, попивая какао с маршмелоу, которое Ломакина стыбзила с работы. По телеку фоном шло какое-то комедийное шоу и исходил свет от яркого экрана плазмы. А в зоне готовки и барной стойки была включена тёплая лампа, которая освещала именно их пространство. Остальная часть квартиры была полностью во тьме.
Попивая напиток, сидя в белой водолазке у окошка, Лиза довольно листала ленту в ВК, рассказывая Глебу очередную историю про одного парня с её журфака.
— Потом он признался, что у него мама финка, а батя немец. Прикинь? Вот такие люди с нами учатся! — говорила девушка, подозрительно и тщательно разглядывая его фотку.
— Так ты же мечтала за границей учится? Вот, пожалуйста, валяй. Вперёд и с песней, как говорится. Фиктивный брак и гражданство в твоих руках. — понял намёк Глебка, почему именно на эту персону запала Ломакина.
— Глеб! Ну с чего ты взял, что только из-за этого я с ним двадцать четыре на семь переписываюсь?
— Не придумывай, я тебя знаю наизусть, как Отче наш. И все твои планы в том числе.
— Нет, ну... объективно, что в этом плохого?
— Ничего плохого-то и нет, но надо ли тебе такое? Любить мужика за то, что гражданин иной страны... А если я, к примеру, беларус? Рассмотришь меня в роли мужа? Мм? Или киргиза, например, выберешь? Тоже хороший кандидат. У меня приятель есть, могу познакомить.
— Да блин, Глеб. Нифига ты не понимаешь в любви! Она сейчас другая!
— Другая, не другая, вам европейцы исключительно нужны, да шейхи. А жить тебе с ним несколько лет вообще-то, не мне уж точно.
— Ну всё, не душни. Хочешь, фотку его покажу?
— Если там не будет Тилль Линдерманна, сворачивай свою шарманку...
Лизавета открыла свою галерею и нажала на фото, на котором был полулысый мужчина не очень опрятного вида.
— Блять, Лиз. Это алкаш наш питерский какой-то, а не немец. Ты реально в его хуйню поверила? Я больше поверю в то, что он киргиз по разрезу пьяных опухших глаз. — возмутился Самойлов, мягко ахуевая от вкуса подруги.
— Да ты чё! Симпатичный ведь... Стиль у него классный такой. Он в жизни красивее! Да, лысоват, ну с кем не бывает?
— С тем у кого организм нормально работает в восемнадцать лет. Такое чувство, что ему за тридцать, блять. Какой нахрен журфак? Ты где вообще такого принца откопала? Я его ни разу не видел в универе.
— Ой, всё, Глеб, иди в пизду. Нихуя ты не понимаешь! — обиделась Лиза, спрыгнув с барного стула и направившись в свою комнату.
— Эй! Ну ты чего? Я же сказал, если Тиль — другое дело... Есть ещё надежда найти двойника. Только если найдёшь, скинь мне ссылку, я его сам у тебя уведу.
Из коридора лишь послышалось: «Да завались!», на что Глеб громко посмеялся.
— Что ни день, то новые истории от Ломакиной для стендапа. — ржал парень, допивая какао.
***
Наступила ночь. Огни соседних домов уже погасли, да и город стал тише, чем в утреннее время. Луна настойчиво освещала одеяло парнишки, не давая ему уснуть. Все гаджеты и техника были давным-давно выключены, так что повода для бессонницы не возникало.
Ворочаясь то в один край, то в другой, Глеб не мог сомкнуть глаз на протяжении двух часов. Его терзали бесячие мысли, сомнения, которые крутились туда-сюда по кругу.
И да, Глебушка спал в гостиной. За спальню он особо и не бился... Ведь здесь есть и свои плюсы, например, телевизор, холодильник в пару метрах за дверью, чайник... Так что он не возмущался ни в коем случае о своём месторасположении. Однако в данном мучении хотелось, конечно, на кровать.
Раздражённо снимая маску для сна, парнишка вздыхает, а затем смотрит грустно в потолок пару минут. Не найдя там ничего хорошего, он переворачивается на правый бок, чтобы со столика взять стакан воды. Отпив пару глотков, снова ложиться, начиная говорить с самим собой на довольно-таки философскую тематику.
— А вот любовь эта... какая она? — раздался внезапно терзающий вопрос в голове юноши. — Нет, ну... понятно, что симпатия, и всё в этом духе. А вот как её ощутить и понять? Когда пришла, она ли это, влюблён ты или просто страдаешь фигнёй и концентрируешь своё внимание на одном человеке? Как понять что... пришло время для неё? Или настоящая любовь проявляется только после сорока...
В комнате стало душно от кипения мозгов, поэтому Глебка встал и направился к форточке, чтоб проветрить чуть мозги. Открыв для себя свежий воздух, он прислонился в щёлочке, чтобы подышать им как следует.
— Нет, ну реально... Лизе хорошо, она понимает, что в активном поиске, а я? Имеется ли у меня желание найти партнёра или пока что рановато?.. —поинтересовался студент насчёт себя. — Не знаю... Да и влюблённым не был ни разу в жизни. Возможно, всего единожды, и то в детском саду, потому что там девочка была довольно милой и доброй, со всеми обнималась и играла. А что сейчас? Хочется ли мне этого заново?
Внутри как-то всё стало сжиматься от нахлынувшей осенней хандры и недопонимания собственных чувств. Парень не желал этого признавать, но самом деле очень бы хотел иметь близкого человека под рукой. Чтоб взять и посмотреть вместе фильм, окутавшись в тёплом одеяле, потом обниматься всю ночь, уткнувшись в чьё-то плечо или наоборот. Вроде такие мелочи, а из-за них и из-за странного ощущения одиночества, парень готов был прям на месте расплакаться.
— Да... сильно хочу... безумно. Капельку тепла, капельку ласки и любви... — Глебка стучал пальцами по подоконнику, смотря куда-то вдаль, в соседний двор, — Хоть немножко дотронуться до всего того, о чём мечтают люди. Быть таким же чудливым в какой-то степени, видеть неотразимость в человеке, к которому испытываешь нечто сакральное. Даже если он в синяках, даже если пьяный, даже если старше на десять лет... Быть в розовых очках, что затмевают твоё сознание и переворачивают в нужную тебе сторону. Конечно, потом больновато будет, когда они окончательно треснут, но эти смешные и дурные мысли ничем наверно не заменить.
Юноша вновь вздыхал, опустив свой взгляд немного ниже.
— Всевышние силы, подайте... знак хоть какой-нибудь на то, что у меня получится почувствовать ту влюблённость, утонуть в ней по-настоящему и не выплыть. Что... и вправду найдётся тот человек, для которого я стану близким и он мне в том числе...
Побыв в пятнадцати секундах тишины, Самойлову так с небес ничего и не передали. Сбои в связи или же у всех был отбой — неизвестно. Но от данной помехи тот расстроенно поджал губы. Как вдруг...
Пришло уведомление на телефон. Экран ярко засветился, пугая своим свечением владельца до усрачки. Ему не было столь страшно, кто написал, больше всего от того, как гаджет злобно виднелся один... в кромешной темноте комнаты.
Сглотнув, наш страдалец осмелился посмотреть на сообщение, в глубине души надеясь, что это просто кто-то выложил пост и ничего более. Тихо шажочками дойдя до своего дивана, Глеб почти с дрожью в руках взял телефон, который уже погас, пока тот шёл. Встряхнув его, парень чуть ли не откинулся, ведь в столь поздний час ему написали...
Вот только там была не сексуальная девушка, модель, блогерша... это оказался Вадим. Да-да, тот самый из универа. И да, Глебка дал номер приятелю, чтобы он скинул кое-что по учёбе. Однако студент вовсе не ожидал, что Вадик будет написывать ему столь поздно, так как на часах стукнуло два часа с половиной.
Вадим
— Привет, Глеб.
Не спишь?
(2:29)
Сердце в прямом смысле убежало в пятки от такого текста. Появилась в голове мысль, что за ним будто бы следят и видели ранее из окна силуэт.
Сбито дыша, Глебушка весь в мурашками от испуга отвечает:
— Привет, да, не сплю...
Что-то случилось?
(2:30)
— Ох, ничего себе:)
Я видимо это почувствовал.
(2:30)
Нет, всё хорошо. Просто
бессонница настигла меня.
Вот... подумал тебе написать.
Не ожидал, что ты
отпишешься.
(2:31)
— Теперь понятно всё
с тобой, полуночник!
(2:31)
— Ты тоже)
(2:31)
Как сам-то? Всё хорошо?
Ничего не болит? Почему
не спишь?
(2:31)
— Не поверишь, но тоже
заснуть не получается
от бессонницы...
(2:32)
— :))
(2:32)
— Вадим, прости, но ты
меня иногда пугаешь своими
смайликами... Особенно
среди ночи...
(2:32)
— Извини, не хотел
травму делать...
(2:33)
— Да ладно, всё нормально!
(2:33)
И тут старший вышел из сети на десять минут, после чего вернулся обратно и шокировал окончательно бедного парнишку.
— Глеб
(2:43)
— Мм?
(2:44)
— А тебе сейчас...
удобно говорить?
(2:44)
— Пока да. Лиза в
другой комнате давно
дрыхнет.
(2:45)
— Тогда... можно
тебе щас позвонить?..
(2:45)
От этой просьбы у Глебки чуть не выпал телефон на пол. Что-что, а этого он точно не ожидал прочесть.
— Вадим, с тобой точно
всё хорошо? Не нужна помощь?
(2:46)
— Нужна... Но оказать
её сможешь только ты
при звонке.
(2:47)
Самойлов представил себя и вправду как в фильме ужасов. Не хватало только чёрного монстра, который выскочит из-под ложа.
Обмотавшись в одеяло от страха для укрытия, парень ощутил вибрации.
— Реально... позвонил... — промолвил тот.
Лицезря знакомое очень имя и поборов себя же, Самойлов-младший всё-таки берёт на свой страх и риск трубку.
— Ало? Вадим?.. — пугливо спросил Глебка.
— Да, привет, Глеб! — шёпотом обрадовался студент.
— Так... чем тебе помочь? Что-то срочное?
— Нет, но я лишь... — задумчиво оправдывался он, — Хотел услышать твой голос.— но вскоре быстро стал уточнять, — Нет-нет! Ты ничего не подумай! Я не маньяк! Просто... он такой мягкий у тебя что ли... я подумал, это поможет мне уйти побыстрее в сон. — застенчиво пояснил полуночник.
Глеб только ухмыльнулся от ночных подкатов мачо. Подперев под голову руку и положив телефон на стол, юноша заинтересованнее начал слушать собеседника.
— Вадим, скажи честно, у тебя девушка имеется? — оборвал романтику мелкий.
— А? Что?.. Какая ещё девушка?..
— Обычная, среднестатистическая девушка твоего возраста. Просто не каждому так посреди двух часов звонят и комплиментами посыпают. Поэтому вот интересуюсь, и подозреваю тебя в кое-чём.
Вадик еле слышно посмеялся в трубку, чтобы не разбудить никого.
— Да ладно тебе! Хочу просто настроение поднять. Ты же так мило смущаешься. И дамы у меня вовсе нет...
— Ну всё! Прекрати!.. Сейчас вон с Лизой тебя сведу, она как раз в активном поиске.
— Ой, не. Не надо.
— Почему же? Она тебе не нравится?
— У неё нет такого замечательного объёмного облачка вокруг лица.
— Вадим. Я щас реально покраснею прям в темноте. Любую свечку так заменю. Заканчивай. И сейчас вместо твоего облака находится гнездо сонное на башке. Перейди лучше к делу. Ты просто поболтать захотел?
— Ну да. Подловил меня. — замолчал Вадя на том конце, продолжая хихикать над комментариями парнишки.
Вадим сейчас лежал у себя в комнате, полной плакатов из рок групп и солистов. На стенах висели красиво гитары всевозможных цветов и форм на специальных креплениях с винильными пластинками. Однако... почему-то он себя не чувствовал совсем уютно. Взглянув на настежь открытое оконце, парень поправил свою угольную шевелюру, а затем перевернулся на более удобную сторону, расположив телефон поближе к уху, чтоб слышать знакомые приятные нотки.
— Вадим?.. Уже уснул? — раздался голос из гаджета, на что тот лишь тихонько приподнял уголок губ.
— Нет ещё. — откликнулся добро Самойлов, — Тебе, кстати, не холодно? Сегодня минус обещают... — странно раздалось предложение.
Сложилось такое впечатление, будто бы Вадим хотел так заглушить какую-то тревогу, отвлечься на что-то, например, на жизнь Глеба, наплевав совсем на свою. Такие звоночки проскочили у младшего, но виду решил не подавать.
— Ты сегодня в мои отцы нарываешься, не пойму? Моя мама в муже не нуждается, — заигранно произнёс, — Ты теперь тот самый батя, который в комнату приходит, загадочно смотрит в окно, спрашивает как дела и уходит? Смотри там, отношения между учениками и преподавателями запрещены у нас.
— Да просто, волнуюсь... — добавил Вадим, закрыв глаза, — Глеб... вот скажи, о чём ты сейчас думаешь?
— Я? Пока ни о чём, о звонке думаю неожиданном. — нахмурился парнишка, предполагая, что приятель возможно вообще подвыпивший.
— Да я не про это... Я про то, что... бессонница же чем-то сопровождается. Какой-то жевачкой для мозгов, которую чем больше ты елозишь и прокручиваешь, тем сложнее получается уйти в небытие и отключится. Вот, что тебе помешало сегодня?
— Мне... — начал робко Глебушка, но потом быстро отсёк эту затею, — Лучше... расскажи про себя, ты ведь позвонил. Видимо у тебя нужда посильнее.
— Знаешь... Своё нытьё неинтересно слушать, сразу обесценивается, когда выливаешь кому-то. Загоняешься, по типу... «и из-за этого ты ноешь?» А затем опять уходишь вновь в себя, и эта хрень также больно давит в груди, намекая, что совсем не хрень.
— Может... не стоит так опускать свои проблемы?
— Сложно объяснить словами... Если в кратце то, хочется больше тебя что ли утешить. Я то ладно, разберусь как-нибудь.
— Вадим. У меня... довольно личная тема. Я не осмелюсь её рассказать, а тем более при таких сумерках.
— Прям лично-личная?
— Да. Очень. И... я не принижаю твою. Твоя, вероятно, тоже достаточно внутренняя, поэтому и не хочешь быстро карты вскрывать.
— Есть такое... — увёл в потолок взгляд. — То есть вообще не поделишься?..
Старший лишь услышал лёгкое негодование в динамике, понимая, что явно пока не достоин нужного доверия.
— Прости, Вадим. Но не сейчас. Возможно... наговорю лишнего. А завтра стыдно в глаза будет смотреть.
— Тогда... опиши хотя бы чувства, которые испытываешь в этот момент? Может я смогу тебе помочь как-то ментально? И моя душа успокоится, когда услышу твоё сопение в трубку.
От последних предложений в сердце что-то ёкнуло, нечто трепетное и чуткое. Даже не верилось, что какой-то взрослый мужчина может переживать за нашего хилого мальчишку. Конечно, для какого-то покажется иронией называть данным образом Вадима, однако для Глеба он таким и был. Разница даже в каких-то три года весомо ощущалась. Это как сравнить четвероклассника и семиклассника. Прогресс присутствует. Так и здесь.
Глеб и не подозревал, что за массивной скалой скрывается переживания и волнения, а тем более за него. Не было ни единой мысли о каких-то утешениях и тд. Теперь Вадик открылся для него по иному...