Притяжение [18+]

От лица Германа. 

Всякий раз, глядя в зеркало, вы видите самих себя. Ни чем не запятнанных, чистых, искренних. Так происходит со всяким. Но не со мной. 

Я не вижу в зеркалах самого себя. Вижу кого-то другого. Остервенелого. Обиженного. Мстительного. Это вроде бы не я, а вроде бы я... 

Впрочем, все это поганая лирика, которая делает меня мягким. 

Я спускаюсь по лестнице. Она продолжает кричать, верещать, осыпаться меня сотнями проклятий, желая смерти. Глупая девчонка. Она и не знает, что я сам желаю смерти. Хотя, я не умнее ее. Пришел сюда. Напился. Чего я ждал? 

Таких же объятий, которыми она одаривает своего дружка? Таких же искренне любящих взглядов? Противно! Мне хочется кричать ей в ответ, сказать о той же жгучей ненависти, но я терплю. Я привык терпеть. Потерплю и сейчас, потому что потом она будет плакать, а я буду смеяться. Да. Так оно и будет. Смеется тот, кто смеется последним. 

Наконец-то ее крики прекращаются. Слышу только всхлипы, такие болезненные, отчаянные, затухающие... Пусть плачет. Мне плевать. Плевать. Плевать! Мне же плевать, да? Тогда почему так стучит сердце? Гребаная лирика. Всему вина алкоголь. Он делает из меня размазню, философа собственной жизни. Но мои мысли никому не нужны. 

Выхожу на улицу, где головная боль стихает. Свет в ее окне не горит. Наверное, захлебывается в собственной постели. А! Ну и пусть! Мне же плевать. 

Сажусь на скамейку. Сердце волнуется. Нельзя столько пить. Тем более в эту неделю. Просто права не имею. Голова стала кружиться. Я лег прямо на скамейку. Ее глупая сестричка скоро должна вернутся, как же ее звали? А! Стеша... Противное имя. На секунду забываю и о том, что я здесь делаю. И правда?

Неужели я рассчитывал на что-то с ее стороны? Странное затмение сознания. Будто бы не я сам решил приехать сюда, а кто-то другой меня поволок. Но нет. Голова в это время была чиста. Но я отчетливо помню мысль: "Надо к ней. А зачем? Позже заберусь!"

Вот дурак. Выставил себя идиотом. В любом случае, она никому не посмеет сказать ― испугается. 

Меня ослепляют фонари приезжающего такси. Тут же падаю со скамейки, отползаю по земле ближе к кустам, которые бы скрыли меня. Не хватало еще нарваться на Стешу. Без нее тошно. Падаю на землю, переворачиваюсь на спину и просто дышу, так как голова моя настолько затуманена, что вся реальность мерещиться. 

Да, это была она. Со своей старухой. Они о чем-то, кажется, спорили. 

― Мия стала невозможна! Если бы ты знала, что она творит! Лезет к моему парню, а тот, к счастью, любит меня и отвергает ее, но даже это Мию не останавливает! Она специально хочет мне отомстить. 

― О чем ты говоришь? Это все глупости. Мия не способна на подобную подлость. ― Отвечает старуха. 

Они говорят громко, не догадываясь о том, что я подслушиваю их. Стеша практически ненавидит Мию. Родную сестру. Чертова дура, которая не желает видеть истину. А Мия? Она, кажется, чувствует опасность. Всегда смотрит с подозрением и готовностью убить меня за сестру. Странный контраст. 

"Стеша ненавидит Мию, ― повторило сознание. ― Причина? Я!" 

Мне стало смешно, но, стоило лунному диску показаться на темном небе, как я тут же становлюсь серьезным. 

"Она поэтому меня ненавидит. Мия все поняла. Она чувствует во мне это желание мести, поэтому... поэтому она так кричала на лестничной площадке. Ей страшно. Но не за себя, а за сестру. Да, она меня ненавидит. И я ее тоже. ― Мысли круговоротом вьются возле меня, а я никак не в силах прекратить все это. ― Да... Желание мести... И почему я все это время тянул с этим? Отстал на целый срок. Все не идет по плану. Не понимаю себя. Что меня удерживало? Ну же, Герман, соберись! Нет, это точно так водка на меня действует. К черту все!!"

Резко встаю, не обращая внимание на головокружение. 

К дьяволу ее! К черту эти чистые глаза! К черту это безобидное сердце!

Месть! Возмездие! Правосудие! 

***

Все начинается с простого. Хотя, все началось уже очень давно, но время их прошло, настало мое. План спланирован давно. Все уже готово. Сообщники, ресурсы, действия. Все в полной готовности. Осталось только начать, продолжить в середине и, наконец-то, с гордостью победителя закопать поверженного. 

Долго ли я думал обо всем этом? Целую жизнь. Сколько себя помню. Месть обожгла мое сердце, но вскоре я привык к ней, и она дала мне пульс жизни. Все остальное казалось месивом, не особо значительным, бессмысленным, однако теперь каждый день приобретал смысл. 

Семнадцатое ноября. Счет пошел по дням. И начнется все с утра восемнадцатого числа. Как сломать человека? Сначала наносить удары щадящие. Усилить действо. Замереть. Пусть он думает, что все прекратилось, что эта была только черная полоса, от которой просто следует отойти и передохнуть. Человек отвлечется, подумает, что самое ужасное уже позади, а потом нанести тот самый последний удар. И человек будет сломлен, даже убит. Прекрасный план. Но на любой войне важны не только физические действия, но и психологические, которые решат все. Важнее всего наносить удары душевные, выбивающие из колеи. Человек станет нервозным паникером, которого куда проще прикончить. Сила его тут же сменится на страх, и тогда...

...Вот она идет в школу. Как всегда в своей глупой и мешковатой одежде. Одна. Без того бугая. Пусть лежит в больнице. Все это нужно было. Теперь она совершенно без защиты, и никто не будет ей помогать. Так уязвима, что мне кажется, что все это будет даже слишком просто. Я рассчитал каждый удар, но хватит ли ее до последнего? 

Мия ничего не подозревает, идет, угнетенная своими же мыслями. И это меня почему-то радует. Скорее всего от того, что причиной ее угнетения являюсь я. Мучается. Переживает. А это только раззадоривает меня. 

Вот-вот, ну же, иди быстрее... Подошла к дверям школы, захотела открыть дверь, как тут же замерла. Ну же! Где твои эмоции? Гляжу на нее с угла как чертов волк, желающий схватить свою жертву. Отсюда я никому не заметен, но прекрасно вижу ее саму. 

Недоумевает, оглядывается. Тут же срывает листовку, не зная, что таких по школе еще очень много. 

"Услуги шлюхи, не дорого! 

Звонить по номеру, что указан ниже"

Они развешены в мужских туалетах, где, скорее всего, уже гогочут парни, набирая ее номер телефона. Скомкала бумагу, влетела в школу, выбросила в урну и подняла взгляд. Кого же ты ищешь, глупышка? Не меня ли? Запомнила ли ты мои вчерашние слова? Очень надеюсь, что да, потому что тебе придется противостоять мне, хоть ничего ты уже не изменишь. 

Процесс запущен. Война объявлена. 

***

Весь день я наблюдал за ней в коридорах. Она была жутко раздражена и взвинчена. Отстраненно блуждала по коридорам. И я знал, что мы точно встретимся. 

Это произошло перед пятым уроком. Мой класс, полный идиотов, стоял в тесном крыле, дожидаясь звонка на урок. Ее класс был рядом. Кажется, их учитель опаздывал, отчего они не могли зайти в класс. Я стоял дальше всех, моя компания вильнула ко мне. Парни стали о чем-то говорить, предлагая этим вечером здорово затусить. Но сейчас мне все равно на них, я слежу за ней.

Мия подходит, останавливается в противоположной части коридора, замечая моих одноклассников. Она поняла, что и я здесь. Побледнела. Я хотел и дальше следить за ней, как вдруг кто-то вешается на мою шею, утягивая к себе. 

― Привет! Почему ты не звонил мне этим вечером? Я же ждала.

― Стеша, ― рыкнул я злобно. Ненавижу, когда она отвлекает меня, когда начинает тараторить на ухо, следя за похотливыми взглядами моей компании. Она думает, что я полностью покорился ей, принадлежу абсолютно, но это все ложь. Ее выдумка, за которую она так отчаянно держится. Мия дернулась, осторожно повернула голову в нашу сторону, следя внимательно, цепко. ― А, впрочем, я позвоню тебе сегодня.

― Мы опять поедем кататься? ― Наивно спрашивает она.

― Возможно. ― Я опускаю руку ниже ее талии, а она позволяет, делая смущенный фальшивый вид. Нет. Что-то противиться в самом нутре. Это будто бы не то. Закрываю на мгновение глаза, вспоминая ее отражение в зеркале. Все ее лицо горело в тот момент, а я задыхался от нехватки продолжения. Мне хотелось ощутить ее всю, особенно ее губы. Представлял, какими бы они были сладкими, будь у меня только единая возможность... А потом? Потом меня лишний час тошнило в туалете. Тошнило от ощущения ее грязной близости. 

― Она опять смотрит, ― шепчет недовольно Стеша, указывая на Мию, всю бледную, дрожащую. Она точно все понимает. Всю безысходность действительности, которую не в силах изменить. 

Я киваю парням. Да, сейчас начнется представление, которое выведет ее из равновесия. Один из шестерок вытаскивает бумагу с ее номером, тут же звоня на него. Гудок пошел, раздалась вибрация телефона в ее руке. Я буквально горел от ее предстоящего позора. 

― Харитонова! Да это ты у нас та самая дешевая шлюха! Неожиданно! ― Шестерка загоготала, указывая на нее пальцем. ― Слушай, а за сколько отдашься мне? Учти, я готов всю ночь!

― Всю ночь? Ох, брось! Ты явно переоцениваешь себя. Максимум минут двадцать! 

― Да пусть и двадцать минут! Она их точно не позабудет. ― Часы начали отбивать ритм, процесс пошел, его теперь не остановить. 

Мия молчала, ее губы дрожали, а пальцы отчаянно хватались за телефон, звонок которого она сбрасывала, сбрасывала, сбрасывала... Ей стали названивать прямо в коридоре все мои шестерки, а я, прислонившись вальяжно к стене, обнимая ее родную сестру, равнодушно глядел, будто бы все это зрелище было мне неинтересно. Однако это было не так. В глазах были искры, она видит это, тут же молящим взглядом обращаясь к Стеше, которая (как ей думается) имеет некоторое влияние в школе, но даже близкому человеку сейчас плевать на нее. Стеша улыбается. Так дьявольски и так противно. А я и не знал, что она способна на такую подлость, хоть и предполагал подобный исход. 

― Ну что, Харитонова? Косарь тебе дать за ночь? Эх, ладно! Твоя неприступность мне даже нравится. Дам два косаря. Только учти: в постели так ты молчать не сможешь. Будешь стонать мое имя каждую секунду... ― Шестерка продолжила натиск. Все это приносило мне неимоверную радость, до тех пор, пока не было сказано о стонах. Даже Стеша как-то напряглась, вглядываясь в отступающий силуэт сестры. 

― Не правда ли, она сейчас жалка? ― Шепнул я Стеше. Да, ты мой пластилин, который будет впитывать все. Я сделаю из тебя себе подобную куклу, которая окажется бомбой для Мии, любимицы отца. Ты будешь, пожалуй, моим последним ударом. 

― Да, ― сухо отвечает она, но неуверенность проскользнула в ее тоне. Я сжимаю ее талию, хмурю взгляд. Стеша поднимает мой взгляд на меня, вопрошает, думает, что же я ожидаю от нее. ― Ты прав. Абсолютно.

― Умничка. ― Я холодно целую ее щеку, тут же отталкивая от себя. Пусть подумает о своем поведении. 

В этот самый момент открывается дверь нашего кабинета. Появляется учительница, еще молодая и работавшая здесь всего год, но шестерку это не останавливает. 

― Шлюшка, куда же ты побежала? А как же ночь? Если попросишь, я заплачу тебе прямо сейчас! Но придется все отработать! 

Идиот. 

Он не должен был устраивать это представление на глазах учителя. Я прекрасно знаю, что весь преподавательский состав будет горой стоять на стороне идеальной ученицы. Так произошло и сейчас. Но я отвлекся на Стешу, а Мия, уже отошедшая еще дальше, вдруг развернулась и убежала. Ее телефон продолжала издавать мелодию на звонке, пока она окончательно не скрылась в коридоре. Ничего страшного. Она не посмеет прогулять урок. Слишком правильная для прогулов. 

Молоденькая учительница с удивлением взглянула на меня. С первого же дня она раскусила меня как хозяина всех потасовок. Видимо, она не была столь глупой. Кажется, ее фамилия была Архипова. Имени я не запомнил. 

― Все в класс! ― Скомандовала она, раскрывая дверь и удаляясь вслед Харитоновой. Интересно, она ревет сейчас в туалете? О! Как бы это было прекрасно! Жаль, что я не могу увидеть этого. Обязательно заснял бы на видео, пересматривая по ночам с улыбкой на лице.  

Архипова опаздывает на урок целых десять минут. Она была несколько взволнована, но все же начала урок, рассказывая что-то из курса истории. Я сижу за последней партой самого отдаленного ряда. Это закон для всего класса, и никто не смеет его нарушить. Учительница несколько раз бросает на меня свои злые взгляды, что мне, разумеется, не нравится. 

― Харитонова любимица Архиповой. У них взаимная щенячья преданность. ― Шепнула шестерка. 

Я криво улыбнулся моему соседу. 

― Может, и ее наказать? Она посмела строго взглянуть на меня. Так дело не пойдет. ― Театрально качаю головой, будто бы строгий отец собирается отсчитать провинившуюся дочь. ― Дерзай. 

Шестерка ухмыляется, поднимает руку, словно собираясь задать вопрос. Учительница обращает на нас внимание, кивает. 

― Простите, но вы так восторженно говорите нам о Горбачеве, что у меня складывается впечатление, будто бы он ебал вас? ― Весь класс погружается в молчание, оборачиваясь в нашу сторону. "Только вякните что-то в ее защиту ― прикончу к гребанной матери", ― говорит мой взгляд. Все опустили головы мгновенно. ― Мне вот совершенно не интересно о его "подвигах" в области мира. Плевать. Лучше скажите: каков же он в постели? А его парнишка все еще свеж? 

― Пантелеев... Что ты... ― Дыхание Архиповой сбилось. Она цепляется за учительский стол ― вот-вот упадет на пол от подобной грубости. Теперь мы меняемся местами. Она не смела даже бросить косой взгляд в мою сторону. ― Немедленно замолчи. 

― Почему же? На больное нажал? За сколько же отдаются главам государства, чтобы потом о них лестно отзываться? ― Шестерка продолжает. Пантелеев всегда умел красиво говорить похотливые мыслишки, которые невольно хотелось поддержать. 

― Прекрати! ― Заверещала учительница, отчаянно оглядываясь, как загнанная мышка, на моих одноклассников. На ее глазах уже выступили слезы. Слабачка. Мия продержалась и то дольше. ― Еремеев! Я знаю, что это твоих рук дело!! 

― Я то здесь при чем? Вам задал вопрос Пантелеев. Чисто исторический. Вы же сами нам говорите, чтобы мы спрашивали у вас что-то, если есть непонятные моменты. Так что: хорош в постели ваш идол, Горбачев? 

― Замолчи сейчас же!!

― Иначе что? ― Я вскакиваю на ноги, она стоит напротив меня, вся в слезах унижения. Архипова знает, что не сможет ничего мне ответить, ничего сделать. Я сильнее ее, несмотря на то, что сейчас я ― ученик, а она ― учительница. 

― К директору! Сейчас же! ― Она указывает мне на дверь, я пожимая плечами, хватая свой рюкзак. 

― Обязательно буду вас ждать там же. ― Приторно отвечаю в конце, захлопнув дверью. 

Темные коридоры не освещались лампочками в целях экономии. Я брел по ним в сторону кабинета директора, слыша стук каблуков Архиповой. Идет жаловаться, думая, что это поставит меня на место. Какая же она глупая. Я выйду победителем и от директора. 

Открываю темную дверь и тут же вижу фигуру Мии, которая, вся сконфуженная, сидела, несколько сгорбившись и пялясь в одну точку. Она заметила мое появление, прямо уставившись, словно пытаясь прочитать причины моего появления. Директор замечает меня, непонимающе переводит взгляд на Архипову, которая возникла за спиной.

― Что-то случилось? Чем я могу помочь? 

― Данный ученик ведет себя просто до невозможности ужасно! Он нагрубил мне на уроке, подорвал авторитет, желал...

― Невозможно подорвать то, чего и так нет, ― грубо отвечаю, вальяжно плюхаясь на стул, возле Харитоновой, которая заметно отодвинулась от меня. 

― Видите! ― Вскрикнула Архипова, утирая свои никчемные слезы. Мия смотрит на своего обожателя, жалеет ее, будто бы понимая тот обрушившийся ураган. Ну, ничего, милая, тебя ждут приключения похуже. 

― Сейчас идет урок. Вам не стоит надолго оставлять своих учеников. ― Равнодушно отвечает чертов пенсионер-директор, которому давно пора на покой. 

Ее заткнули так болезненно, что еще несколько секунд Архипова стояла, раскрыв рот. Молоденькая, она еще не понимает, что школа это вовсе не рай для твоей профессии. Как только она уходит, собирается встать и Мия, но директор ее останавливает. 

― Я думала, наш разговор уже закончен. ― Промямлила она. 

― Не совсем. Раз уж вы собрались здесь оба, то у меня есть парочка вопросов. Богдан Павлов неожиданно выбыл из жизни школы, по причине болезни. ― Он выделил последние слова, укоризненно глядя на меня. Явно все понял, старый черт. ― Вы, Мия, очень близки с Богданом. А ваш голос, Герман, был услышан учителями. Как вы объясните подобное совпадение?

Я прямо таки взглянул на Мию, позволяя сказать ей первой. Молчишь? Неужели боишься меня? Или обдумываешь, как бы выставить меня преступником?

― Во всем виноват...  ― Только начала говорить она, с дрожью в голосе, как моя рука, скрытая под столом, тут же коснулась ее ноги, со всей силы сжимая ее. От подобного любой другой бы закричал мгновенно, но Мия только скривила лицо. 

― Продолжайте, Харитонова... ― Подбодрил ее директор, ожидавший продолжения. Он даже ничего и не подумал, так как лицо мое не выражало ни единой эмоции.

Мия с мольбой смотрит на меня. Я ослабляю хватку, но руку не убираю. Ее ладонь пытается бороться с моей, но, разумеется, безуспешно. 

― Нет, я ничего не знаю... ― Правильный выбор. 

― Вы же только что собирались назвать имя. 

― Я правда ничего не знаю! ― Отчаянно вскрикнула она, пытаясь убрать мою руку. Но хватка мертвая. ― Мне надо идти. Уже раздался звонок. Я не хочу опоздать на уроки. 

Директор промолчал. 

― А вы, Еремеев, не желаете высказаться?

― Моя позиция полностью совпадает с позицией Харитоновой. Понятия не имею. 

Он пытается всякий раз поймать меня за очередной выходкой, чтобы выгнать из школы. Я надоел здесь всем, и, наверное, на выпускном, они запустят салют от счастья, что я наконец-то ухожу отсюда. 

Как только директор нас отпускает, Харитонова пулей вылетает из школы. Я осторожно иду за ней, не веря своим глазам. Она действительно убегает! Действительно не идет на уроки! Не могу поверить! И все это по моей вине. Чувствую себя победителем. 

Убегает, как солдат на поле боя, тяжело раненный. Я стою возле дверей, провожаю ее взглядом, который она чувствует на себе. Оборачивается на мгновение, смотрит на меня. Я не различаю ее эмоций, но знаю, что она не собирается сдаваться. Мия готова к битве. 

Толик подъезжает по моему указанию к дверям школы через несколько минут после телефонного звонка. 

― Ты вырвал меня из уроков. ― Упрекает он. ― Что тебе нужно?

Сажусь в салон, криво улыбаясь.

― У нас с тобою очень много дел.

***

Вы могли заметить, что я добавила отметку "18+", связанно это с тем, что в книге будет встречаться ненормативная лексика и жестокие моменты насилия. Не удивляйтесь, если что.

С любовью, автор.