Глава 15.
«Панические атаки. Когда-то я даже не знала, что это значит. Они начались в ту новогоднюю ночь. Я думала, что умру. Нет, не так. Я была УВЕРЕНА, что умру. Они преследуют меня и сейчас. Стоит только столкнуться с сильным стрессом, как вот и они. Невидимыми призраками стоят за спиной и ждут момента, чтобы накинуться и разодрать меня в клочья... Невозможность дышать, здраво мыслить, боль в груди, головокружения, тошнота, слезы. Я каждый раз переживаю этот ужас от начала и до конца. С опытом я научилась справляться с ними, но до сих пор мне все еще нужно время для осознания, того, что меня снова колотит, в убивающей изнутри панике.»
Спустя неделю Лили была выпущена условно досрочно за примерное поведение. Девушка с дозволения родителей могла свободно перемещаться в пределах квартиры. Обедать со всей семьей за одним столом, посещать ванную комнату и наконец покинуть спальню, держащую ее в заточении три недели. Лили все еще не могла покинуть родительскую обитель и выйти на улицу, у нее все также не было связи с внешним миром, но даже такое крохотное улучшение условий жизни, приносило ее душе облегчение.
- Как твое настроение сегодня? – радостным голосом, поинтересовалась мать девушки.
- Отлично. Как у тебя? – безропотно отрапортовала Лили.
- Все прекрасно. Ты здесь с нами, мы снова можем видеть твое прекрасное личико, слышать твой прелестный голосок. Я так рада, что ты послушалась меня. Я желаю тебе только добра, и хочу, чтобы моя дочь была самым счастливым человеком.
Художница машинально сжала кулак, когти впились в мягкую ладонь, наградив острой болью, что позволило девушке взять себя в руки. «Ага, как же.»
- Да, мама. Я знаю. Спасибо, что заботишься обо мне.
- Иди ко мне. Я так тебя люблю, детка, – Роза подплыла и с силой сжала дочь в объятиях.
***
Еще две недели Лили послушно играла роль «одумавшейся дочери». Каждый новый день давался ей все тяжелее. Порой сдержаться, и не ответить на то и дело отпускаемые Розой оскорбления Марка, было практически невыносимо, но боль в ладошке вовремя напоминала о необходимости молчать и улыбаться.
- Мама, я бы хотела вернуться в университет.
- Ты еще не готова, для этого, – отрезала Роза.
- Семестр начнется уже через несколько дней...
- Ты пропустишь первые недели, - надзирательница и не думала освобождать своего любимого узника.
- Что? – не сдержавшись вскрикнула художница.
- Милочка, смените ваш тон и сбавьте громкость, - женщина недоверчиво посмотрела на дочь.
- Да, мама, прости. Это все потому, что я хочу попытаться наладить отношения с друзьями и не хочу пропускать занятия.
- Это, конечно похвально, но... - она замолчала на секунду, и задумчиво добавила, - хотя... думаю, Елена чудесная девушка, если ты извинишься, что обидела ее своим поведением, она тебя простит и вы снова станете лучшими подружками, – озвучила свой радужный план хранительница ключей от замка принцессы.
«Я ее обидела? Ну надо же! Кто еще перед кем должен извинятся. Да и давайте будем честны, мы никогда не были с ней лучшими подружками.»
- Я так и хотела поступить. Своим помешательством на этом молодом человеке, я причинила боль многим близким. Многих незаслуженно обидела и даже оскорбила. Мне невероятно стыдно. Спасибо, что уберегла меня от куда больших ошибок.
- Я всегда буду на твоей стороне, доченька. Я же твоя мама, как может быть иначе? – женщина с нежностью поцеловала девичий лоб.
- Ну так что? Могу я вернуться в университет? – напомнила художница.
- Посмотрим, - немного помедлив, вынесла свое решение главный судья.
Через несколько дней художница получила разрешение посещать занятия. Девушка почувствовала, как освобождается от оков. Мифические цепи с оглушающим лязганьем спали с ее тонких запястий, давая волю любым действиям.
- Мама, может ты вернешь мой ноутбук и телефон? – осведомилась о своих вещах Лили.
- Да, конечно, - Роза передала дочери гаджеты.
- Спасибо, - девушка нажала на кнопку разблокировки телефона, но заветного пластикового прямоугольника, позволявшего связаться с кем угодно, внутри не было, - Мама, ты забыла сим-карту.
- Я не забыла.
Лили непонимающим взглядом уставилась на мать.
- Это для профилактики. Получишь ее позже, – женщина развернулась и мерно шагая удалилась в свою спальню.
«Что же ты за человек? Разве ты не видишь, к чему ведут все твои поступки? Или ты настолько ослеплена своей непогрешимостью, что отказываешься даже допустить мысль о том, что быть может ты неправа? Это просто ужасно! Я устала от твоего уничтожающего поведения. Прости, но сейчас, ты убила во мне последние капли любви и уважения к тебе. Мне тошно, от того, что ты моя мать. Как я смогу уйти и оставить бабушку здесь? С этими людьми? Что же мне делать?» Художница, спотыкаясь побрела в свою комнату. Там она достала заранее спрятанную бабушкой сумку и начала медленно собирать вещи.
- Кисти, карандаши, краски, неоконченные работы, документы. Восковые мелки? Куда я убрала мелки? – девушка выдвинула ящик стола и порывшись извлекла на свет коробку со всем необходимым. Быстро затолкав ее в сумку, художница оглядела некогда любимую комнату.
«Когда-то каждый уголок, каждая милая сердцу вещица, совершенно ненужная безделушка, все в этой комнате приносило радость. Сейчас я ощущаю только тоску и пустоту. Так странно смотреть на все это, и не чувствовать ни единой положительной эмоции. Все хорошие воспоминания были стерты, переписаны, забыты. На их место пришли мрачные, страшные напоминающие самые ужасные минуты моей жизни. Мне жаль, оставлять это место с таким душевным грузом, но моей вины в этом нет. Я лишь надеюсь, что когда-нибудь мама, сможет принять мой выбор, и возможно понять меня... мне бы этого хотелось... прощай убежище... жаль, что нас так с тобой разлучили... я не буду скучать...» Девушка еще раз осмотрела спальню, и слабая улыбка исказила с силой сжатые губы. Художница застегнула молнию, скрыв от любопытных глаз содержимое сумки, и подойдя к кровати затолкала багаж под каркас. Лили выпрямилась, глубоко вдохнула и отправилась дальше играть свою столь ненавистную роль на семейном ужине. После вечернего кухонного представления девушка в последний раз вернулась в спальню и убедилась в том, что, следуя заранее разработанному плану, бабушка уже забрала собранные вещи, спрятав их в своей комнате. Лили знала, что Роза все еще навещает ее по ночам, тихо обыскивая комнату. Художница забралась под одеяло и свернувшись калачиком, безропотно отправилась на встречу к постоянно терзающим ее кошмарам.
***
Три негромких стука в дверь вырвали девушку из забытья. В спальню вошла пожилая леди.
- Солнышко мое, пора вставать.
- Да, я сейчас.
- Завтрак почти готов. Роза на кухне.
- Что-то не так? – Лили почувствовала незримое напряжение в теле любимой родительницы.
- Все хорошо, шоколадка. Все хорошо, - Елизавета Петровна развернулась чтобы выйти, но задумавшись остановилась, - милая, моя печенька, сегодня тебе нужно бежать. Это отличный шанс...
- Но, мы же планировали... еще несколько дней...
- Сегодня дома никого не останется, и ты сможешь спокойно покинуть это место.
- Хорошо. Но бабушка, как же ты... я не могу оставить тебя здесь... с ними. Прошу, пойдем со мной.
Пожилая леди подошла к внучке, присела рядом с ней на кровать и взяв мягкими руками, покрытыми глубокими морщинками, ладонь любимой девочки, заглянула ей в глаза. Лили ясно осознала, что что-то не так.
- Милый мой, кренделек, прошу не беспокойся обо мне. Сейчас самое важное это твоя жизнь, свою я уже прожила, и по всей видимости, наделала много ошибок. Я воспитала, сына мягким тюфяком, со слабым характером. Я отдала его Розе, надеясь, что она сможет о нем позаботиться, но эта девушка взрастила в нем семена безразличия и жестокости. Все что происходило с тобой последний месяц, это полностью моя вина. Последствия принятых мной решений, поэтому я буду нести ответственность за это до самого конца. Я не позволю, тебе расплачиваться за мои слабости.
- Это не твоя вина, - запротестовала Лили.
- О, девочка моя, спасибо за твою заботу, но я знаю о своих ошибках и признаю их. Это самое главное в жизни, брать на себя ответственность за свои поступки, решения и свою жизнь в целом.
- Бабушка, я так сильно люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя, моя лакричка. Ты самое дорогое, что у меня есть. Мой лучик солнца в пасмурный день. Моя самая сладкая булочка на свете, – Елизавета Петровна прижала внучку к груди, слезы струились по испещренному морщинками лицу, - послушай меня, бисквитик. Ты должна быть сильной, иди за своей мечтой. Делай то, что ты сама хочешь. Люби того, к кому тянется твое сердечко. Радуйся каждому дню. И никогда, даже в мыслях не возвращайся, в эту комнату. Я знаю, Марк достойный молодой человек, и вместе вы будете счастливы. Но если вдруг, что-то пойдет не так, не печалься, просто иди дальше. Всегда помни свою бабушку. О, я так безмерно люблю тебя, Лили!
- Ты прощаешься со мной? Нет, бабушка, мы сможем общаться, я буду тебе звонить или писать письма, как ты захочешь.
- Мой милый зайчик. Не переживай обо мне. Со мной все будет в порядке, просто иди своей дорогой. Ты всегда будешь в моем сердце, сладкая моя вишенка. Я люблю тебя, – пожилая леди нежно поцеловала художницу в макушку, вытерла слезы тыльной стороной ладони и встала с кровати, - а теперь иди умывайся и бегом завтракать, тебе понадобятся все силы.
- Уже иду, – девушка лучезарно улыбнулась.
***
Лили дождалась, когда вся семья разойдется по своим делам, влетела в комнату бабушки, быстро отыскала спрятанную сумку и с облегчением, нащупав в кармане ключи от квартиры, побежала в свою спальню. Художница быстро оделась, сделав несколько уверенных шагов к выходу, она остановилась и немного помедлив обернулась. Взгляд заскользил по столь привычному интерьеру. Не найдя за что, зацепится, девушка с силой сжала ручку двери и распахнув ненавистную деревянную преграду, замерла. Она бросила сумку на пол, подошла к столу, достала бумагу с ручкой и принялась писать прощальное письмо.
«Мама и папа, то, что вы сделали со мной, было бесчеловечно. Как можно запереть свою собственную дочь в комнате на шесть недель? Шесть недель! Вы только вдумайтесь в это. Я не маленький ребенок и четко осознаю, что чувствую и как хочу прожить свою жизнь. Это моя жизнь. И только мне решать с кем ее разделить. Не вам. Не друзьям. Не кому-либо еще.
Мне бесконечно жаль, что мы так и не смогли прийти к единому мнению, не то, чтобы вы как-то хотели этого. Я больше не могу так жить. Вы меня не любите, я в этом полностью уверена. Потому что, когда любишь не поступаешь так ужасно. Я знаю, что такая не нужна вам. Я больше не буду потакать вашим желаниям, а буду поступать только так как сама посчитаю лучшим для самой себя. Поэтому я ухожу. Я сама приняла такое решение, и думаю так будет лучше для всех нас...
Скажу лишь, что не собираюсь продолжать обучение на экономическом. Я надеюсь, поступить на курсы и стать художником. Дипломированным, образованным художником, и именно этой профессией зарабатывать себе на жизнь. Я верю, что меня ждет замечательная судьба, с любимым и любящим человеком. Прошу не беспокойтесь обо мне, я сделаю все, чтобы преуспеть и наполнить свои дни радостью и счастьем. Даже сейчас, я улыбаюсь, только думая об этом, поэтому со мной все будет хорошо.
Искренне желаю, вам счастья... но я никогда не смогу забыть или тем более простить, то, как вы отвернулись от меня, бросив в темной комнате. В ночи крадучись, оставляя мне еду, только чтобы я не умерла с голоду. Как были слепы к моим страданиям. Как были глухи к моим мольбам. Как вынуждали говорить то, что хотите услышать, буквально вырывая ложь у меня из сердца. Как заставляли играть роль, каждый день показательно отрекаясь от самого дорогого человека, разбивая тем самым мое сердце на миллион осколков. Как терзали меня этим. Как я рыдала сутками напролет и колотила в закрытую дверь уничтожая свои руки... свой главный инструмент... Никогда...
Вы можете жить дальше, словно ничего и не произошло. Сказать всем, что я умерла, уехала, что угодно, мне все равно. Я больше никогда не вернусь в этот дом и в вашу жизнь. Прощайте.
Лили.»
Девушка несколько раз перечиталаписьмо и убедившись, что ничего больше не хочет добавить, сложила бумагунесколько раз. Художница выдохнула, повесила на плечо сумку и вышла в коридор.Несколько заветных оборотов ключа в механизме замка и вот она свобода, такаядолгожданная, такая сладкая. Лили закрыла за собой дверь, спустилась на первыйэтаж и бережно опустила в почтовый ящик с красующимся золотым номеромродительской квартиры, который она бы предпочла забыть, листок бумаги и ключи.Оказавшись на улице, беглянка несколько минут просто стояла у подъезда,наслаждаясь свежим морозным воздухом, чувствуя, как холод, нежно целуя кожу, покалываетлицо. Шаг. Еще один. И вот уже девушка бежит со всех ног к автобуснойостановке, чтобы навсегда покинуть это место.