Бесцветный человек

«Если задуматься, то становится очевидно, что в те года у нас никак не получалось спокойно отпраздновать наши дни рождения. Конечно, я переживала, что родителям может прийтись не по душе мой выбор, и как оказалось переживала я не зря. С тех пор я задаюсь вопросом, на который так и не могу найти ответа. Почему люди решают, что знают лучше, как тебе жить? Как тебе поступить. Что делать. С кем дружить. Кого любить. Во что верить. Кто дал им такое право? Одно дело, когда это посторонние люди, можно просто улыбнуться и пройти дальше. Но совершенно другое, когда это твои близкие. Они навязывают тебе свое мнение под маской благородной заботы, забывая спросить, чего же хочешь ты сам. Им не за чем это знать, они уже все за тебя решили. Тебе лишь остается послушно кивать головой и не задавать вопросов. Что правит в такие моменты близкими? Любовь? Забота? Зависть? Гнев? Желание доказать собственную значимость? Показать авторитет? Проявить непрошенную житейскую мудрость? Почему для моих родителей мнение окружающих, совершенно чужих людей, было важнее счастья собственной единственной дочери? Пусть не такого как у других, но все же счастья. Ведь нас всех делают счастливыми разные вещи. Разные люди, разные занятия. Чтобы быть по настоящему счастливым, не нужно копировать жизнь другого человека. Кому родители пытались что-то доказать, ломая своего ребенка? А главное зачем? Боюсь, я никогда не смогу ответить на все эти вопросы.»

В середине декабря Лили объявила Марку, что хочет познакомить его с родителями.

- Уверена ты им понравишься, – уверяла девушка.

- А что, если этого не случится? – беспокоился парень.

- Значит им придется просто смирится, - художница подошла к юноше и мягко обхватила его лицо ладонями, - ты неотъемлемая часть моей жизни, и я не собираюсь это менять, - девушка замолчала, а затем с хитрой улыбкой добавила, - в ближайшее время.

- Надеюсь, все пройдет не так как в прошлом году. Ей! Что значит «в ближайшее время»? – опомнился молодой человек.

- Ничего. Все будет хорошо, – успокоила Марка Лили.

***

Настал день икс – двадцать первое декабря. Дни рождения Марка и Лили. Девушка порхала по своей комнате в приподнятом настроение. На ней было легкое воздушное белое платье, доходившее ей до середины икры. Длинные черные волосы художница собрала в пучок, выпустив несколько прядей, красиво обрамлявших ее лицо. Немного косметики и взгляд бездонных синих глаз стал еще более выразительным. Лили в последний раз посмотрела на себя в зеркало и оставшись довольной увиденным, покинула свое убежище.

- Лили! Милый кренделек, ты сегодня неотразима, – встретила ее Елизавета Петровна, - волнуешься?

- Немного, – честно призналась девушка – вдруг что-то пойдет не так? Ты же знаешь родителей.

- Все будет замечательно. Даже если они будут не довольны, не думаю, что Роза учинит скандал на твоем дне рождения, карамелечка, – бабушка подошла к любимой внучке и нежно взяла ее за руки, тем самым унимая легкую дрожь художницы, - я все время буду рядом с тобой. Вместе мы все преодолеем, даже если это «все» пойдет совершенно не так.

- Спасибо, бабушка, не знаю, чтобы я делала без тебя.

- Тряслась бы как осиновый листок, – немного пожурила девушку пожилая леди.

- Просто я так боюсь повторения прошлого года. Это было ужасно. Тогда я была уверена, что нам конец.

- Но вы пережили это с честью. И посмотри во что сейчас превратилась ваша дружба, ваша привязанность. Порой трудности нам просто необходимы.

- Ты как всегда права, - Лили прильнула к любимому плечу родительницы.

В дверь позвонили, девушка ланью подскочила ко входу и распахнула перед долгожданным гостем разделяющую их преграду. На пороге стоял Марк. Он был одет в классический хорошо скроенный черный костюм, идеально оттеняющий его бледность и не менее роскошное пальто. В руках джентльмен держал букет, состоящий преимущественно из красных роз и белых лилий.

- С днем рождения, любимая.

- С днем рождения, любимый.

Молодые люди нежно поцеловались. Лили пригласила Марка внутрь и помогла раздеться.

- Это моя бабушка, Елизавета Петровна, - художница представила пожилую даму, - это Марк.

- Рада наконец-то с вами встретиться, молодой человек.

- Взаимно, Лили постоянно говорит о вас.

- То же самое могу отметить, со своей стороны, - леди довольно захихикала.

- Вы меня смущаете, – с легким укором заметила художница.

- Милый бисквитик, но это чистейшая правда, – дама развернулась к Марку, - юноша у нас с вами много общего, мы безумно любим эту несносную девчонку.

Марк улыбался и охотно отвечал на шутки старушки. Виновница, же этих острот молча наблюдала за столь милым зрелищем. Сначала это ее ужасно смущало, но скоро она с удовольствием отметила, что безмерно рада, этой новой только что возникшей дружбе.

- Ну все, достаточно уже вгонять меня в краску. У нас есть еще родственники, – посетовала Лили.

- Так чего же мы ждем, ведите, – и Марк предложил руку Елизавете Петровне.

- Какой галантный кавалер. Нам сюда, – пожилая дама повела молодого человека на кухню, где их уже ждал праздничный обед.

В округ стола крутилась облаченная в официальный костюм Роза, отец же девушки сидел на своем привычном месте и читал свежую газету. В помещение вошла торжественная процессия под предводительством самого старого члена семейства. Повисла неловкая пауза. Мать ошарашенно остановилась в своем вечном забеге у плиты, отец замер, перелистывая огромную страницу многотиражки.

- Мама, Папа, знакомьтесь это Марк, мой молодой человек.

Юноша протянул все еще зависшей Розе букет.

- Очень рад познакомится, спасибо что воспитали такую замечательную дочь.

Опомнившись, глава семейства, вздрогнула и поспешила забрать цветы, выдавив из себя что-то похожее на «Роза, приятно познакомится. Спасибо».

- Что же вы стоите, присаживайтесь, - предложил отец девушки, рукой указываю на отведенные заранее им места.

- Благодарю.

Марк помог сесть Елизавете Петровне, затем придвинул стул своей избраннице. Когда он развернулся к Розе, та уже сидела во главе стола с явно искусственной улыбкой. Молодой человек занял отведенный ему стул подле Лили.

- Угощайтесь, не сидите с пустыми тарелками, - скрипящим голосом предложила мать.

Все участники банкета наполнили свои блюда и принялись уплетать угощения.

- Роза, все очень вкусно. Спасибо, - вежливо отметил Марк.

- Кем вы работаете? – без вступлений начала допрос первый надзиратель.

- Я программист, работаю из дома.

- И как у вас идут дела? Вы хорошо зарабатываете?

- Мама, – возмутилась Лили, - это не вежливо!

- Все нормально, Лил, родителям важно такое знать. Они же единственную дочь отдают.

- Мы ее пока никому никуда не отдаем, - шутливым тоном, но в тоже время с нажимом в голосе вмешался отец, - итак, вы хорошо зарабатываете?

- Достаточно. Мне на жизнь хватает.

- Достаточно это сколько в цифрах, - допытывался второй надзиратель, - кому-то и пары тысяч вполне достаточно, а кому-то и миллиона мало.

- Сфера программирования не ограничивает меня в доходе. Сейчас я вполне обеспечиваю все свои желания и потребности, не задумываясь о их цене.

- Такой ответ тебя устроит, папа? – выделив последнее слово, уточнила Лили.

- Пока да.

- Так чем вы болеете? – Роза сменила одну ужасную тему на другую.

- В каком смысле? – немного не понял вопроса парень.

Не поднимая головы, мать девушки, глядя исподлобья описала вилкой в воздухе несколько кругов, указывая на внешность юноши.

- Это не совсем болезнь, - уточнил он, - это генное нарушение...

- Генное? – не дав закончить, Роза перешла к следующему пункту допроса, - значит наследственное? Ваши дети тоже будут... такими?

- Вполне вероятно, что у меня вообще не будет детей.

- Великолепно.

- Мама, – выдохнула Лили, с опаской наблюдающая за интеллигентной перепалкой двух людей.

- Что мама? Дочь ты, конечно, говорила, что твой молодой человек необычный, но что настолько, - женщина опять смерила парня оценивающим взглядом.

- Я не говорила, что он «необычный». Я уточняла, что он альбинос.

- Лили, все нормально, не злись, - Марк нежно взял за руку распаляющуюся девушку.

Художница встретилась взглядом с возлюбленным, и вся зарождающаяся злость тут же бесследно исчезла.

- Кто ваши родители? – как ни в чем не бывало продолжила натиск Роза.

- Я не знаю.

- В каком смысле?

- Меня оставили на пороге детского дома в младенчестве.

- Выкинули значит. И вы воспитывались в этом учреждении?

- Да.

- Сколько вам лет? – неожиданно перевела тему разговора дознаватель.

- Сегодня исполняется двадцать девять, - спокойно ответил Марк.

- Двадцать девять? Лили только двадцать один. Вы не считаете, что слишком стары для моей дочери?

- Мама, – в который раз задохнулась именинница.

- Тихо дочь! Я спрошу еще раз. Вам не кажется, что ваша разница в возрасте, а именно восемь лет, это слишком много? И вам стоит найти себе кого-то более близкого, по возрасту, статусу и социальному слою?

- Я ценю вашу обеспокоенность, но нет, я не считаю наш столь разный возраст критическим. И все остальное, на что вы указали, впрочем, тоже. Я люблю вашу дочь и...

- Любите, значит? Хорошо, - Роза отложила приборы, поставила локти на стол и скрестила пальцы, скрыв тем самым свой рот и подбородок.

- Могу вас заверить в искренности своих чувств. Мы через многое прошли вместе, и Лили изменила меня до неузнаваемости. Я несказанно рад этому и продолжу меняться под ее чутким руководством, - Марк с нежностью посмотрел на девушку, - и в доказательство своих честных намерений, я хочу подарить тебе это, - юноша извлек из внутреннего кармана небольшую прямоугольную коробочку и протянул ее Лили.

Художница торопливо раскрыла сверток, ее глазам предстала связка ключей от квартиры молодого человека, дополненные искусно сделанными двумя ювелирными брелоками, в виде палитры красок с огромной кистью и скоплением сверкающих звезд. Девушка одной рукой прижала их к себе, другой прикрыла рот, пытаясь сдержать тем самым улыбку. Ей хотелось смеяться, прыгать, танцевать и плакать от счастья.

- Спасибо, Марк, – она кинулась на шею молодому человеку.

- Эта квартира уже давно принадлежит не только мне.

- Я вижу вы настроены серьезно, - подытожила первый надзиратель.

- Более чем. Наши чувства...

- То есть вы в серьез полагаете, что я это допущу?

Уже второй раз за вечер в комнате воцарилась тишина.

- Что я позволю какому-то отщепенцу без рода и племени встречаться с моей дочерью?

- Что? – вновь подавилась воздухом Лили.

- Я не с тобой разговариваю, - пресекла ее мать, женщина медленно переходила на крик, - Вы правда считаете, что я разрешу своей дочери выходить на улицу с каким-то уродом? Чтобы каждый прохожий тыкал в нее пальцем! – мать поднялась на ноги и продолжила в гневе кричать, брызжа слюной, - она не будет обжиматься со старым проходимцем, который пытается недостаток родительской любви компенсировать вниманием молодой девицы. Сколько у тебя таких девчонок как она? Уверена ты напускаешь тумана грустным печальным образом «Посмотрите я несчастен, меня бросили родители, я не такой как все, пожалейте меня!». А эти дурехи слетаются как мотыльки на огонек. Готовые обогреть и приласкать. Сердобольные дуры. Вон из моего дома. ВОН!

- Мама, как ты смеешь? Я люблю его, – вмешалась Лили.

- А мне ПЛЕВАТЬ! ВОН! – женщина тяжело дышала, указывая мелко трясущимся пальцем на дверь.

Марк медленно встал и не говоря ни слова вышел из квартиры. Роза грузно опустилась на стул.

- Милая, выпей водички, - надзиратель номер два протягивал стакан своей супруге.

- Какая же ты ужасная, Роза, – попыталась пристыдить поведение матери бабушка.

- Вашего мнения, Елизавета Петровна, я не спрашивала.

- Мама, как ты можешь такое говорить?

- Ты больше не будешь видеться с этим человеком. Говорить с ним. Общаться... и тем более все остальное. Я тебе запрещаю. Слышишь?

Лили встала и качая головой, все еще не веря в случившееся, попятилась назад, крепко прижимая подарок к груди. Девушка выбежала из квартиры. Она высочила на улицу оглядываясь в попытках найти любимое лицо. Метель яростно трепала ее тонкое платье. Колючий холод заставлял глаза слезиться, выбившиеся из прически волосы больно хлестали по лицу. Но все это художницу совершенно не волновало.

- Лили? – за спиной раздался знакомый и такой родной голос, она обернулась.

Марк быстро подошел к ней. Молодой человек накинул девушке на плечи свое пальто, пытаясь согреть.

- Марк, не слушай мою маму. Она не в себе. Все что она наговорила... прости ее пожалуйста. Это все не важно. Я люблю тебя, и хочу быть с тобой.

- Лил, она права. Со мной тебя ждет невеселое будущее.

- Это не так!

- Мы живем в обществе, тебя всегда будут преследовать подобные разговоры, а меня обвинения. Я не могу изменить себя. Как и просить тебя остаться со мной. Семья — это очень важно, поверь человеку, у которого ее нет.

- Только если это адекватная семья! – возразила художница.

- Так будет всегда. Я не хочу, чтобы спустя годы ты корила себя за свое решение. Очевидно, что тебе нужно выбрать: либо семья, либо мы. Я избавлю тебя от этого, - молодой человек нежно поцеловал девушку в лоб и направился к дороге.

- Я выбираю тебя, - крикнула ему в след художница, заставив остановиться, - Слышишь? Я выбираю тебя!

- Я...

- Это моя жизнь, и только мне решать с кем ее разделить, – Лили подошла к парню и вложила ему в руки ключи, - я хочу прожить ее в этой квартире. С тобой.

Юноша подхватил возлюбленную, закружив на месте, он покрывал ее лицо поцелуями.

- Мне нужно вернуться. Я соберу вещи и уже завтра буду с тобой.

- Ты расскажешь им?

- Ну не сбегать же мне из родительского дома под покровом ночи. Я дождусь, когда мамины страсти улягутся, и спокойно поговорю с ней. Я взрослый человек, способный принимать самостоятельные решения. Если ты им не нравишься это их проблема. Родителям придется смириться с твоей персоной, или они никогда не увидят свою дочь.

- Поаккуратнее с ультиматумами, - шутливо предостерег художницу Марк.

- Я буду само очарование, – девушка заглянула в любимые глаза, - я люблю тебя и никогда не отпущу. Любовь сможет все исправить, просто доверься мне.

- Хорошо.

Влюбленные попрощались иразошлись по домам, с намерением встретиться на следующий день и уже никогда нерасставаться.