Письмо
Грейнджер,
1. То воронье гнездо на голове, что ты называешь волосами, гордо вздернутый подбородок, от тебя за версту несло грязной кровью, и я тогда сделал все, чтобы увидеть страх и слезы в твоих глазах. Тогда, в Хогвартс-Экспрессе, в 1991 году.
... а потом ты приснилась мне впервые.
2. Я весь год ненавидел Тебя, Сиротку и Рыжего. Тебя. Особенно. А летом на стену лез, и как я был
рад, встретив вашу тупую компашку во Флориш и Блоттс. Потасовка между моим отцом и Уизли-старшим отвлекла внимание от того, что я пялился на тебя не переставая. Я надеялся, что Василиск прикончит тебя, потому как внутри меня что-то уже родилось, и ты этому "чему-то" нравилась. А я ненавидел себя за это. Презирал.
... а потом я пришел навестить тебя, пока ты была каменной статуей в лазарете. Самой красивой в мире статуей.
3. Черт, то, как ты мне вмазала, была сногсшибательно. Но так по-маггловски. Грязно.
Я бы мог написать, что не мылся неделю, чтобы сохранить ощущения «прикосновения», но нет, блять, я применил все очищающие заклинания, что знал, и помылся. Раз пять.
… а потом было лето. Лето было, а тебя нет.
4. Прости, я, правда, не хотел метнуть «Дантисимус» в тебя. Но все же к лучшему. По крайней мере, ты перестала напоминать бобра-зубрилу. А Святочный Бал? Ты что, издевалась? Там же было столько парней, и у всех гормоны, знаешь, в таком возрасте. А ты Дура. Грейнджер. Но ты была ахуительно красивой. Мерлин свидетель.
… а потом. Меня стошнило, когда у меня впервые встал, когда я вспомнил тебя. И те изгибы, покрытые атласной тканью.
5. Я был в Инспекционной дружине. А ты в своем дурацком ОД. Снова на разных берегах, по разные стороны. Но я мечтал застать тебя одну в Выручай-Комнате, чтобы запустить руки в твои уродские, самые лучшие на свете волосы.
… а потом.
6. Потом все изменилось. Я не хотел этого. Правда. Но ОН. ОН убил бы меня. Меня и всю мою семью. Метка, что сначала питала властью и наделяла особенностью, впоследствии сжирала меня изнутри. Все дальше от тебя отделяло меня уродство моего предплечья. Ты бы не поняла.
… а потом я увидел, как ты сидела у постели этого нищего в лазарете. Я тогда подумал, что сам тебя подтолкнул. Я ведь его отравил. Хоть и не собирался. Дурацкая мысль, ты всегда его любила.
7. Что тебя понесло с Поттером??? Почему ты? Я грыз локти/щеки/ногти от нервов, где ты/что ты, жива ли ты. Потом тебя притащили в Мэнор, Мэрлин, я на колени готов падать, просить простить, за то, что трус, за то, что самую адскую боль ты впервые испытала в моем доме. А я стоял. Ничтожно жалкий. Но я пытался помочь.
… а потом «золотой-блять-мальчик» победил. И ты. Моя Грейнджер. Моя умница. Моя красавица.
Ты разве не видела в моих глазах, как я сгорал без тебя. Ты разве слепая? Как ты могла верить во все то, что я говорил, я же Малфой, я должен был. Но глаза… ты же так часто смотрела с вызовом прямо внутрь меня, через них, что ты там видела?
… труса. Который никогда не отправит тебе это письмо.
Малфой.