Глава I Битва на Рейне
Туман над Рейном был плотным, как волчья шкура, и пропитан запахом сырости, гниющей листвы и железа. Марк Валерий, трибун третьего легиона, стоял на холме, покрытом скользкой от росы травой, вглядываясь в серую пелену. Его пальцы, обтянутые кожаными перчатками, сжимали рукоять гладия, а дыхание вырывалось паром в холодном утреннем воздухе. Вдалеке, за рекой, лес гудел от ритмичных ударов барабанов германцев, и этот звук, низкий и угрожающий, пробирал до костей. Легионеры за спиной Марка переминались с ноги на ногу, их доспехи — сегментата, потемневшая от походов, — тихо позвякивали. Некоторые шептались, пытаясь скрыть страх, но их голоса выдавали тревогу.— Они идут, Марк, — произнёс Луций, его младший брат, стоявший справа. Его лицо, обычно озарённое мальчишеской улыбкой, было теперь напряжённым, глаза блестели под бронзовым шлемом. Кровь от пореза на щеке, полученного в стычке накануне, уже засохла, придав ему вид закалённого воина, хотя ему едва исполнилось двадцать. — Их слишком много. Если фланг не выдержит, нас сомнут.— Не сомнут, — отрезал Марк, хотя в груди шевельнулся холодок сомнения. Ему было всего двадцать пять, и это была его первая крупная кампания за Рейном. Он знал, что легионеры смотрят на него — молодого, неопытного трибуна, сына обедневшего патриция, — ожидая приказа, который либо спасёт их, либо отправит в могилу. — Держи строй, Луций. Мы выстоим. Гай Корнелий, старый центурион с лицом, изрезанным шрамами, сплюнул на землю и пробормотал себе под нос: «Мальчишка храбрится, но германцы не щенки. Если ошибается, будем кормить рыб в Рейне». Его мысли отражали настроение ветеранов: они уважали Марка за ум, но сомневались, хватит ли ему твёрдости в настоящей мясорубке. Новобранцы же, вроде юного Флавия, сжимали щиты так, что костяшки белели. «Только бы не бежать, — думал Флавий, — только бы не опозорить легион». Внезапно туман разорвался, словно разрезанный невидимым клинком. Из леса хлынула орда германцев — высоких, с длинными косами и лицами, раскрашенными синей краской. Их боевые кличи, дикие и пронзительные, заглушали рёв реки. Они мчались с топорами, копьями и деревянными щитами, их бронзовые украшения сверкали в утреннем свете. Марк поднял руку, и сигнатор, задыхаясь от напряжения, протрубил сигнал. Легионеры сомкнули щиты, образуя тестудо — стену из дерева и стали, — но германцы ударили по левому флангу, где стояли новобранцы, с такой силой, что строй затрещал, как сухое дерево под топором.— Луций, на фланг! — крикнул Марк, бросаясь вперёд. Его плащ, алый, как кровь, развевался за спиной. Луций, не раздумывая, ринулся за братом, его меч сверкал в утреннем свете. Они врезались в схватку, где римская дисциплина столкнулась с дикой яростью варваров. Марк рубил направо и налево, его гладий находил бреши в кожаных доспехах врагов. Он отсёк руку одному германцу, увернулся от копья другого, но каждый удар казался каплей в море. Варвары лезли вперёд, их топоры крошили щиты, а крики сливались в оглушительный рёв. Гай, стоявший в центре строя, рычал на своих людей: «Держать щиты, собаки! Не то я сам вас прирежу!» Но в глубине души он думал: «Мальчишка прав, фланг — слабое место. Если не удержим, всё пропало». Флавий, новобранец, чувствовал, как пот заливает глаза, а щит дрожит от ударов. «Боги, не дайте мне умереть здесь», — молился он, но ноги его держали, потому что позади стоял Гай, готовый исполнить свою угрозу. Луций отбил копьё, нацеленное в Марка, но тут же получил удар топором в плечо. Кровь брызнула на его доспехи, и он пошатнулся, но продолжил сражаться, стиснув зубы. — Держись, брат! — крикнул Марк, но времени не было даже взглянуть на Луция. Фланг рушился, и германцы уже прорывались к центру, угрожая окружить легион. В голове Марка вспыхнула идея — дерзкая, почти безумная. Он заметил узкий овраг слева, заросший колючим кустарником, где германцы могли бы застрять, если заманить их туда. Это был риск: если план провалится, легион будет раздавлен. Но отступать было некуда. — Луций, сигналь отступление! — рявкнул он. — Веди их к оврагу! Луций, несмотря на рану, кивнул и поднял рог. Его сигнал, резкий и отрывистый, разнёсся над полем. Легионеры, повинуясь, начали отходить, притворяясь, что бегут в панике. Гай, услышав сигнал, выругался: «Мальчишка с ума сошёл? Отступать сейчас — смерть!» Но он подчинился, зная, что Марк не тот, кто действует без плана. Флавий же, увидев, как строй отходит, почувствовал облегчение: «Может, мы выживем?» Германцы, почуяв победу, с рёвом ринулись следом, не замечая, как овраг сужается. Марк с группой ветеранов занял позицию у выхода из оврага, укрывшись за валунами. Когда варвары хлынули в ловушку, их толпа сбилась в кучу, топоры цеплялись за кусты, а копья путались в ногах. — Бей! — крикнул Марк, и римляне ударили с флангов, их пилумы пронзали врагов, как иглы. Кровь залила овраг, крики германцев сменились стонами. Но в хаосе боя Марк потерял Луция из виду. — Луций! — крикнул он, пробиваясь сквозь толпу. Его голос тонул в лязге металла и воплях. Наконец, он увидел брата в центре оврага, окружённого врагами. Луций, бледный, с кровью, стекающей по доспехам, всё ещё поднимал меч, но каждый удар был слабее предыдущего. — Держись! — Марк бросился к нему, но высокий германец с косами, сжимавший огромный топор, опередил его. Удар пришёлся на грудь Луция, и тот рухнул, как подкошенный. Марк закричал, не слыша собственного голоса, и врезался в толпу врагов. Его гладий стал продолжением ярости, он рубил, не видя лиц, пока овраг не превратился в реку крови. Легионеры, вдохновлённые его яростью, сомкнули строй, и последние германцы, запертые в овраге, начали сдаваться. Победа была за Римом. Гай, вытирая кровь с лица, смотрел на Марка и думал: «Мальчишка сделал невозможное. Но какой ценой?» Флавий, всё ещё дрожа, чувствовал гордость: «Я выжил. И сражался под началом трибуна, который спас нас всех». Но Марк не чувствовал триумфа. Он опустился на колени рядом с телом Луция, чьи глаза, всё ещё открытые, смотрели в серое небо. Кровь брата смешалась с грязью, а его меч лежал рядом, сломанный у рукояти.— Ты обещал, что мы вернёмся домой вместе, — прошептал Марк, сжимая холодную руку Луция. Вокруг него легионеры молчали, их лица были суровыми, но полными уважения. Они видели, как молодой трибун спас легион, но никто не посмел нарушить его скорбь. Вдалеке, за Рейном, лес снова окутался туманом. Марк поднялся, его взгляд стал твёрже, чем сталь его гладия. Победа на Рейне была лишь началом. Рим ждал от него большего, и он не подведёт. Но в сердце, там, где раньше горела надежда, теперь тлела боль. И эта боль, он поклялся, станет его силой.
Гай Корнелий
Возраст: 42 года
Роль: Центурион третьего легиона, командир первой центурии, правая рука Марка Валерия в бою
Происхождение: Родом из Кампании, сын крестьянина, поднявшийся до центуриона благодаря 20 годам службы в легионах. Начал как простой легионер, участвовал в кампаниях в Галлии и Паннонии.
Внешность: Коренастый, с широкими плечами и лицом, изрезанным шрамами, самый заметный из которых — рваный след от германского копья через левую щеку. Седеющие волосы коротко острижены, глаза серые, цепкие, привыкшие замечать малейшую слабость в солдатах или врагах. Носит винис — жёсткий посох центуриона, — которым не стесняется «вразумлять» новобранцев.
Характер:
Сильные стороны: Непревзойдённая дисциплина, умение держать строй даже в хаосе, и лояльность к легиону. Гай — воплощение римской доблести, но его уважение нужно заслужить. Обладает грубоватым чувством юмора, которое поднимает дух солдат.
Слабости: Скептицизм к молодым командирам, особенно к аристократам вроде Марка, которых он считает «мальчишками с мягкими руками». Упрям, иногда слишком прямолинеен, что приводит к конфликтам с вышестоящими. Скрывает боль от старых ран и усталость от бесконечных походов.
Ключевая черта: Прагматизм, граничащий с цинизмом, но подкреплённый глубоким чувством долга. Его фраза «Легион — это не герои, а дисциплина».
Флавий (полное имя: Тит Флавий Постум)
Возраст: 18 лет
Роль: Новобранец третьего легиона, легионер второй центурии
Происхождение: Родом из Рима, сын вольноотпущенника, торговца шерстью. Записался в легион, чтобы избежать долгов отца и заработать гражданство для семьи. Это его первая кампания.
Внешность: Худощавый, с ещё не окрепшими мышцами, но ловкий. Лицо юношеское, с большими карими глазами, которые выдают страх и восторг одновременно. Доспехи сидят на нём слегка неуклюже, словно он ещё не привык к их тяжести. Короткие русые волосы вечно растрёпаны под шлемом.
Характер:
Сильные стороны: Отвага, рожденная желанием доказать свою ценность, и природная сообразительность. Флавий быстро учится, особенно под началом Гая. Его оптимизм заразителен, что делает его любимцем среди других новобранцев.
Слабости: Неопытность и страх перед смертью, которые он пытается скрыть. Склонен идеализировать Марка, видя в нём героя из легенд. Иногда слишком импульсивен, что приводит к ошибкам в бою.
Ключевая черта: Искренняя вера в героизм.