Глава 1.
— Влада, — тихое колебание воздуха, — вставай скорее...
Голос моей мамы разнёсся по воздуху и совсем слабым отголоском долетел на второй этаж, в мою комнату, где с головой укрытая одеялом я лежала и тихонько посапывала, жуя собственные светлые волосы, которые оказались у меня во рту. Немного нахмурившись из-за неприятного звука, я перевернулась на бок и наугад стала махать рукой в воздухе, чтобы убрать источник раздражающего звука.
— Владислава, быстро вставай.
Голос стал гораздо резче, и я испуганно подняв голову, распахнула глаза.
— А? — Я попыталась снова упасть на подушку, но вместо этого, услышав очередной выкрик собственного имени, вздрогнула, и с закрытыми глазами перевернулась, упав с кровати и пискнув, потирая расцарапанный лоб.
— Что ты там сказала? — Интонация стала вопросительной, но до меня по-прежнему долетали только отголоски. Мозг отказывался просыпаться.
Очередной выкрик с первого этажа, зовущий меня, заставил сесть на кровать и мучительно простонать, потирая холодное спросонья лицо руками.
— Ну что, мам? — Повысив голос, насколько это было возможно, крикнула я. А затем, встав и еле перебирая ногами, пошагала в сторону приоткрытой двери, — я надеялась, что смогу поспать до обеда, раз уж мы приехали поздно ночь... — пробубнила я себе под нос и опёрлась на ручку двери. Но развернувшись лицом к шкафу, чтобы накинуть на себя хотя бы что-то и увидев собственное отражение в зеркале, быстро захлопнула дверь.
Ну конечно, я ведь, вернувшись вчера домой, сразу упала в кровать, даже толком не стянув с себя грязную, изорванную одежду. На лице так и осталась засохшая кровь, которая теперь стала почти коричневой и сильнее стягивала лицо. Наверное, в темноте родители этого не заметили.
— Влада, — снова мама обратилась ко мне, и я в ответ громко промычала, давая понять, что слышу её. Нет, в таком виде я точно не спущусь вниз. — Мы с отцом едем в аэропорт встречать твоего двоюродного брата, поэтому, сделай так, чтобы к нашему возвращению в доме было чисто.
Стук двери, холодный звон защёлки и мама ушла. Я же стояла перед зеркалом и непонимающе смотрела на содранную кожу плеч. Внутри как-то неприятно скрутило, а живот стонал. Я почувствовала страх, как только оказалась в полной тишине. Эта шутка? Ведь, если подумать, я очень смутно помню, как вернулась домой и что делала потом. Только очертания силуэтов моих родителей в темноте гостиной и их родной, щекочущий нос запах. Приятные тихие слова спросонья. Помню, как Сэм возмущался, нехотя помочь мне нести чемодан в комнату. А Ваня смеялся, заходя домой и, открывая скрипучую калитку, ограждающую наш двор. А потом уютная, родная обстановка моей комнаты и я упала в прохладную кровать, налету проваливаясь в долгожданный сон.
В ужасе, чувствуя, как начинаю учащённо дышать, я нацепила на себя первую попавшуюся майку и побежала вниз в коридор, где судорожно рылась в шкафчиках в поисках маленького календаря, в котором мама постоянно отмечает кружочком прошедший день.
Мои руки тряслись мелкой дрожью, поэтому всё валилось из рук, заставляя сильнее нервничать.
— Это всё слишком сильно похоже на сон...
Не найдя в деревянных шкафах ничего утешительного, я снова метнулась наверх в свою комнату, чтобы найти чемодан. Присев на коленки и наклоняясь к самому полу, я загляну под кровать и сильно закусила свои губы, ибо ничего там не увидела. Я отчётливо помню, как Сэм затаскивал его туда. Растерявшись, я поднялась с пола и краем глаза увидела свой телефон, лежавший на тумбочке, и облегчённо выдохнула.
— Хотя бы ты лежишь на прежнем месте.
Но взяв в руки гаджет, я сразу же обронила его. В углу сенсорного экрана светились цифры, показывающие сегодняшнюю дату. Двадцать девятое августа.
— Что?
Оббежав каждую комнату в доме, я досконально всё проверила и убедилась в том, что нет ничего, что доказывало бы нахождение в доме мальчиков. И в панике больно схватившись за голову, я с ногами залезла на диван, стоявший в гостиной и стала растирать по лицу горячую влагу слёз.
Прошёл час и я, успокоившись, приняла душ, а после принялась за уборку дома, выполняя мамину просьбу. В любом случае, чтобы это ни было, в крови я не покажусь своим родным. Медленными движениями, вскоре я всё сделала, привела свой внешний вид в порядок, и снова упала на диван, бездумно уставившись в одну точку. Голова гудела и немного кружилась, наверное, из-за недавних слёз, но я всё отказывалась понимать происходящее.
— Что происходит?
Я чуть было снова не пустила слезу, но из мыслей меня вывел громкий звонок в дверь, который заставил меня слегка вздрогнуть. Тыльной стороной ладони, протерев красные щёки, я поднялась с дивана.
— Сэм... — с надеждой прошептала я, и, открыв дверь, сразу зажмурилась от слишком яркого дневного света, бьющего прямо в глаза.
Меня нагрузили сумками и удостоили честью отнести их наверх в гостевую комнату, где будет жить мой брат. Я пропустила последующие слова отца мимо ушей и пыталась заглянуть к нему через плечо, дабы увидеть там знакомое лицо и наконец-то успокоиться. Однако всё было бесполезно.
По пути наверх, на моё запястье опустилась чья-то большая рука, и я радостно развернулась, не думав в этот момент не о чём, кроме братьев. Потому сумки, выпущенные из моих рук, с тяжелым стуком свалились на лестницу, а я кинулась на шею к парню, утыкаясь в неё носом. И наконец втянув в себя приятный знакомый запах я убедилась, что не ошиблась.
— Сэм... — протянула я, нехотя, отстраняясь. Подняв на него глаза, я встретилась с незнакомым мне ранее, рассеянным взглядом. — Сэм? — Уже более неуверенно повторила и меня наградили холодным непонимающим взглядом.
Однако в следующую секунду он молча вытянул вперёд руку с большим чемоданом, протягивая его мне.
— Отнеси и его тоже в мою комнату, — буркнул тот, отшагивая назад и засовывая руки в карманы. — Ненормальная, — а после скрылся за стеной кухни.
Я чувствовала, как болят мои зубы из-за сильного давления на них и не понимала, почему трясутся руки, а сердце с болью рвётся из груди. Я всё ещё отказывалась верить в происходящее. Хотя и верить то было не во что, ибо я совсем не понимала, что происходит. Такие родные тёмные глаза с извечно острым, недовольным взглядом, растрёпанные волосы. Милая полуулыбка на лице. В конце концов, его запах... но что не так?
Метнувшись в спальню и небрежно кинув сумки на пол, я спустилась вниз, вспоминая о Ване. Он же тоже должен быть здесь.
— Приятного аппетита, —практически шепотом произнесла я, присаживаясь за уже полный и шумный стол.
—Миссис Мари, — шепнул мой брат, скосив глаза в мою сторону и наклонился к маме, - Вы не подскажите, как зовут мою сестру? — Нет. Нет-нет. Не надо, не спрашивай этого.
Вилка, которую я держала, быстро выскользнула из рук и со звоном упала в тарелку. Все сразу ставились на меня, а я, единственное, что сделала, так это досадно хмыкнула и уткнулась в пустую тарелку, пока мама тихо хихикала.
— Кирилл, это Влада. Влада, это Кирилл. — Она выждала немного, но потом снова заговорила с лёгкой усмешкой на лице. – Вы давно не виделись, так что неудивительно, что не помните друг друга.
— О, я помню Владу достаточно хорошо, — промурлыкал парень, снова косясь в мою сторону и улыбнувшись, продолжил есть.
Все чувство меня моментально покинули. Я сжала сильнее вилку в руках, а затем стала колоть её остриём свою кожу, пока не потекла струйка крови и я окончательно не убедилась, что это не сон. Но я хочу проснуться!
Слегка съехав со стула, я перевернула свои ладони. Шрамы. Засохшая шершавая кровь. Это осталось, как напоминание. А значит, весь год не был пустым, жестоким сном. Но почему это со мной происходит? Ведь так не бывает...
— Влада, — обеспокоенно протянула моя мама, слегка наклоняясь ко мне и хватаясь за край ладони, — у тебя кровь. — Я лишь сжала пальцы в кулак, — зачем ты это сделала?
Разозлившись, резко отведя свою руку в сторону, я встала из-за стола. Но что-то не дало мне уйти, и я остановилась.
— Почему, — шепотом начала я, — почему это всё происходит со мной? — Мама подняла на меня испуганные глаза.
— Что, Влада?
— Всё. Всё это...
— Ты так не рада приезду своего брата? — Перебил меня папа, и я уставилась в его тарелку.
— Он мне не брат! — Со злостью выкрикнула я. — И вы оба это прекрасно знаете. — Я прикусила губы понимая, что срываться на крик было лишнее. — Где мой настоящий брат? Где Ваня? — Я спокойно выговаривала слово за словом, двигая только губами. — Мама, папа, — я поочерёдно перевела на них свой уже наверняка растерянный и полный слез взгляд, — почему вы тоже играете в эту игру?
Я опустила голову вниз и, смотря в их непонимающие глаза, снова села, понимая, что все сказанные сейчас слова бесполезны
— Ты и вправду стала странной, — пробубнил Кирилл себе под нос и отвращено хмыкнул, продолжая, есть.
— Доченька, — мама снова потянулась к моей руке, но не дотронулась, а остановилась на полпути, уставившись в мою пустую тарелку, — ты, наверное, просто устала, — её брови сложились домиком, и я внимательно рассмотрела её лицо. Светлые серые глаза. Кучерявые стриженые волосы. Небольшие морщинки возле глаз и родинка около носа. А ещё её сладкий запах персиков.
Резко встав, я убежала к себе наверх, не показывая своего лица, так как больше не могла сдерживать слёзы. Её слова так сильно кололи.
Почему всё это повторяется? Что со мной не так? Не может быть, чтобы все, что со мной происходило было обыкновенной иллюзией. Сном. Уткнувшись носом в подушку, я вспоминала всё, что со мной происходило в тот день. Сейчас должна прилететь сова, которая хоть как-то поднимет мне настроение.
— Можно? — Но вместо совы послышался лёгкий стук по дереву и тихий мужской голос.
— Можно, — небрежно хмыкнула я, вытирая красное от слёз лицо подушкой.
— Привет, — Кирилл прошёл в комнату и сел на край кровати прямо рядом со мной. Его лицо заставляло меня скручиваться от боли в груди. — Если ты хотела, чтобы я просто замолчал, — начал он, натягивая невинную улыбку, — могла бы так и сказать, а не нести всякую чушь про своего брата.
— Это правда. — Я оскалилась и подскочила на ноги. — Ты не мой брат. Ты жалкая подделка.
— Ладно-ладно, — парень встал и пошагал назад, словно опасаясь какого-то бешеного зверя. Он смеялся надо мной. Почему, Сэм?
Оттолкнув смеющегося брата в сторону, я спустилась вниз и выбежала на улицу. Хоть я и не старалась сделать так, чтобы меня никто не заметил, родители всё равно не обратили внимание. Наверное, им просто было всё равно.
Я бежала по песочной, еле заметной тропинке, которую закрывала смятая трава. Пробежала мимо дерева, растущего возле нашего дома, и пробежала половину поля так быстро, словно от кого-то старалась сбежать. Хотя вообще-то так и было. Будто бы меня пытаются убить и, если я остановлюсь, то всему придёт конец. Но я просто хотела убежать. Скрыться где-нибудь. Даже стать отшельником, если надо. Но лишь бы не видеть больше их лица, которые причиняют мне слишком сильную боль. Не слышать ставший родной голос и не обманываться.
Адреналин переполнял моё тело. Слёзы на ветру высохли и перестали проситься наружу. Сердце стучало ещё быстрее, а стонущий вопль, срывающийся с моих губ, превратился в смех. У меня началась истерика.
Остановилась я только тогда, когда прибежала к противоположному краю поля и оказалась позади торговых зданий, выводящих на улицы оживлённого города. Сладкая пелена окутывала моё сознание. Свернув на улочку с магазинами, я бездумно продолжала идти вперёд, иногда задевая прохожих и чуть ли, не падая на асфальт. Мне нужно просто уснуть. Завернув в небольшой переулок, где почти не было людей, я села на холодный бетон. А закрыв глаза, попыталась представить свою комнату: тёплую кровать, запах сна, постоянно витающий в ней. Но в поглощающей темноте возникли лица ребят, и я резко распахнула глаза, увидев пред собой расплывчатую тень и белок глаз, с неестественно сочной зелёной радужкой.
С писком отползя назад и помотав головой, я застыла в ужасе и, отдышавшись, поднялась на ноги в пол оборота, услышав позади себя шелест.
— Влада... — моё имя застыло в воздухе. Я затаила дыхание и оглядывалась по сторонам, боясь увидеть кого-то из-за своей спины. И дрожь пробрала всё тело. — Влада... -— монотонный, почти неразборчивый шепот.
Я стала пятиться назад, потихоньку разворачиваясь, с мыслью сорваться с места со всех ног, как только представится возможность. Шепот становился всё громче и, поняв, что снова чувствую свои ноги, и, сделав шаг не упаду, помчалась куда-то в город, не оборачиваясь назад.
Добежав до зелёной полянки, огороженной по кругу невысокой, но пышной кроной деревьев, я остановилась и часто задышала. Адреналин теплом расползался по телу, но живот опять неприятно тянуло. Страх.
— Влада... — я опять услышала его тихий голос, но, когда обернулась, упала назад, пытаясь спрятаться от несущейся мне в лицо тени. — Забери его...
На траве я билась ногами об землю, взрыхляя её, и отползала назад, не соображая, куда делась тень. Страх. Это чувство стало для меня уже словно родное.
— Влада, - опять моё имя, — забери его... он твой...
Он мой? Кто?
— Хватит. Я не понимаю! — Крикнула я, зажмурившись из-за яркой зелёной вспышки.
И вновь темнота. Наверное, это единственное место, в котором я чувствую себя безопасно. Ведь здесь никого нет, и я остаюсь одна. Что-то не давало мне выбраться из оков тёмной подруги, но расслабившись мне удалось раскрыть глаза.
Перед собой я увидела только яркое серое небо, обрамлённое по кругу словно рамочкой, зелёными деревьями и почувствовала колющую боль в руке.
И снова погрузилась в темноту. Во всепоглощающую тьму, которая преследовала меня на протяжении всего учебного года. И от которой, я поняла, невозможно убежать. Я вижу себя. Вижу своё тело, своё лицо. Я стаю ровно, напротив. Чувство, словно что-то покинуло моё тело, и я могу наблюдать за собой со стороны. Зеркало. Или лёд. Неважно. Отражающая меня поверхность. Протянув руку вперёд, я следила за своими точными движениями и с опаской тянула пальцы к отражению, а как только дотронулась, пошарканная поверхность треснула, расплываясь миллионами тонких веточек, хрупкой паутинкой, отдаваясь цоканьем осколков, и я одёрнула руку.