• headcanon situation || Marco
Ты поджала ноги к себе и и уткнулась носом в колени. Ветер пробирался под рубашку и холодил кожу. Подняв глаза на догорающий диск солнца, ты тихо вздохнула.
— Привет, — послышалось сверху, — чего одна тут?
Ты невнятно бросила «да так» и пожала плечом. Сама не знала, почему по вечерам не забиралась на чужую кровать слушать истории Саши о жизни охотницы или не болтала с девочками о насущном, а проводила остаток дня после вечернего построения вот так, в своих мыслях на отшибе территории кадетского. Тебя из-за этого считали немного странной и такой девчонкой, что сама себе на уме, но тебя это не особо трогало.
Шёл август — пятый месяц вашего обучения. Ты уже немного освоилась в кадетском училище, стала крепче, выносливее, но тебе всё равно казалось, что это слишком медленно. Хоть ты и уставала донельзя и под конец тренировок уже еле держалась на ногах, немного отдохнув, ты хотела начать всё по новой и сделать даже больше. Навязчивое желание стать таким солдатом, чтобы без проблем защищать людей, в твоей голове только крепло, хотелось... Хотелось стать сильной. Достаточно сильной. Но...
Пять месяцев обучения — пять месяцев с того момента, как ты ещё до того, как занялась заря, ушла из дома.
Тот мартовский день был пока ещё промозглым, не успевшим согреться в солнечных лучах. Тянуло по-зимнему пробирающим холодом. Ты зябко передёрнула плечами, закуталась в тонкую кофту так, что ткань врезалась в кожу. Холодно и неуютно. Может, вернуться? Аккуратно, не скрипя дверью, шмыгнуть внутрь, тихонько подойти к кровати родителей, разорвать к чертям ту прощальную записку. И просто продолжить жить так, как раньше. Да, не в своём доме, с чужими людьми (но ведь тоже беженцы), пытаясь раздобыть хоть что-то съедобное, каждое утро ёжиться из-за того, что стены пропускают ветер. Но ведь жить. Спокойно, без нервотрёпки, с родителями.
Но ты упорно продолжала шагать по улице, стараясь не глядеть ни вперёд (было легче сосредоточиться на своих ногах, то и дело мелькающих перед глазами), ни назад (боялась раздумать, только увидев знакомый дом). Нет, если давать жить этим «а если», то совсем не научишься хранить обещания, данные себе. Да и решительность будущему солдату не помешает. А потому, сжав в кулак ткань большой для тебя кофты на груди, ты крепко держала в голове ту картину двухлетней давности: смелые разведчики перерубают шеи титанам, оглядываются на гражданских и спрашивают, всё ли в порядке, словно беспокоятся только за них, а не за себя.
— Всё хорошо? — участливо спросил Марко, опустившись рядом на траву. Он улыбнулся, глядя на тебя. Веснушки бледными пятнышками светлели на его лице.
— Ага-а, — тихо протянула ты, отвернулась и поставила подбородок на колени. Разговаривать с кем-то не хотелось.
— Шадис что ли наорал? А то выглядишь так, будто сейчас заплачешь.
Ты подняла брови и уставилась на Марко. С чего это тебе вдруг плакать? Немного подумав, ты хмыкнула и пихнула Марко локтём в бок. Тот цыкнул и улыбнулся, даже не попытавшись отбросить твою руку.
Ваше общение было немного странным. Не сказать, что вы уже стали друзьями, но что-то в этом роде порой между вами проскальзывало. Ты могла запросто вдруг заговорить с Марко, а он бы без проблем поддержал беседу, вы улыбались друг другу, когда встречались взглядами, ты даже рассказала ему недавно о своём тайном желании касательно Разведкорпуса. По секрету. Больше никто не знал, вообще. Даже твои соседки в казарме, даже Криста, делившая с тобой кровать. Вы, к слову, были похожи: обе невысокие, даже крошечные на фоне остальных кадетов, тонкие, как молодые деревца изящные, как тонко смастерённый кулон с затейливыми завитками, что могли позволить себе лишь дамы из высшего общества за Синой.
Почему-то тебе было легко говорить с Марко, с другими не так. Эрен был слишком крикливым, Армин и Микаса по большей части следовали за ним. Конни и Саша были на твой взгляд придурковатыми, но всё же забавными. Может, как-нибудь в будущем можно будет попробовать найти к ним подход... Общаться с Райнером особого желания не было — никаких общих интересов у вас не нашлось, да и Райнер чаще всего находился в компании мальчишек, восхищавшихся им. Бертольд... Он был тихий и сам не шёл на контакт, но впрочем вы ладили, пусть и не считали себя кем-то ближе, чем товарищами, иногда работающими вместе. С Имир ты предпочитала не пересекаться, её замашки и слишком вольное поведение по отношению к другим кадетам тебе не нравились. Да и вообще, с девочками из своего отряда ты не сказать, что успела сблизиться. Вы могли о чём-то поговорить, поделиться новостями, помочь друг другу по утрам с волосами или одолжить одежду, но вот назвать подругами или близкими знакомыми вас было нельзя. Хотя времени на подружиться ведь ещё было предостаточно — целых два с лишним года.
— Не буду я плакать, — поспешила заверить ты Марко и для большей уверенности изобразила на лице улыбку. Вышло кривовато. Ты вздохнула и поплотнее запахнула края кофты. Даже она и рубашка под ней не спасали от августовских вечеров, которые почему-то были холоднее обычного. Украдкой ещё раз взглянув на Марко, ты снова уставилась на ещё светлую кромку неба. — Можно кое-что спросить?
Краем глаза ты увидела, как Марко закивал.
— Почему ты стал кадетом? — это вышло так бесхитростно и просто, что Марко даже сначала растерялся.
— Ну, знаешь... — он закусил губу, отставил руки за спину и запрокинул голову. — Я родом из города, не такого большого, как Трост или другие города-приманки, да и Джинай меньше многих городков за Синой. Но у нас тоже есть полицейские. И мне с детства нравятся эти люди — они нашли своё призвание и место в жизни. Я тоже хочу посвятить свою жизнь служению королю, — его глаза прямо-таки загорелись. Похоже, Марко и правда считал, что место в Королевской полиции — лучшее, чего только можно добиться.
— Хм, понятно, — пробормотала ты и опустила взгляд на траву. Она мягко зеленела под ногами, кое-где виднелись редкие вкрапления клевера и ещё каких-то мелких полевых цветов.
Марко придвинулся к тебе и наклонил голову.
— Можно встречный вопрос?
Ты напряглась, но всё же сказала тихое «давай».
— Что привело в кадетское тебя?
Ком стал в горле, ты ответила не сразу. Марко продолжил говорить, видно уловив, что ты колеблешься.
— Просто я не часто видел таких девочек, как ты, — он улыбнулся, но как-то неловко, — ты просто, ну... Красивая. Я думал, что такие, как ты, не идут в кадеты.
Ты чуть не поперхнулась воздухом и вопросительно вздёрнула бровь.
— Нет! Не пойми неправильно, я не про то, что ты слабая, — Марко смущённо поджал губы, отвернулся и стиснул ладонями колени, — просто...
— Не выгляжу, как солдат?
Он виновато кивнул.
— Да, пожалуй, ты прав.
Марко встрепенулся и удивлённо уставился на тебя.
— Я не похожа на человека, который сможет защитить других. Я даже не уверена, что моё решение поступить сюда было правильным, я ведь... — ты умолкла, боясь перейти грань и начать рассказывать Марко о себе. Но он спокойно смотрел на тебя и ждал.
Нельзя было вечно так цепляться за прошлую жизнь. Нужно было или затолкать воспоминания о ней в самую глубь сознания, или наконец принять то, что ты сделала. Ты махнула рукой и выбрала второе.
— Ай, да ладно. Наверное, я слишком много надумываю, от того и все проблемы. Знаешь, я ведь захотела стать солдатом совсем недавно.
Марко не перебивал, а терпеливо слушал, оперевшись головой на ладонь.
— Я выросла в деревне на юге Стены Мария. Фараба, ты, наверное, даже не слышал о такой?
Марко кивнул.
— Ну и тогда, два года назад... Ты знаешь, да? Ага, про титанов. Бронированный и Колоссальный, — буднично рассказывала ты. — В общем, сообщили нам о проломе в Стене поздно, титаны успели нас настигнуть. Тогда... — ты судорожно вздохнула, вцепившись тонкими пальцами в ткань одежды. — Очень много народу сожрали. Я была слабой и глупой, не знаю, почему меня не сожрали первой. Наверное, я была слишком тощей даже для титанов, — невесело усмехнулась ты.
Солнце село, сумерки начали сгущаться.
— В тот день я увидела разведчиков впервые. Они были невероятны, такие храбрые, ловкие, я не могла поверить, что подобные люди вообще существуют. Я раньше никогда не видела Разведкорпус, в наше-то захолустье никто не совался, — ухмыльнулась ты, — но тогда... Я будто прозрела. Поняла, что если не стану такой же, то зря... Зря проживу жизнь.
Марко протестующе замычал и явно захотел что-то сказать, но ты подняла палец.
— Нет, правда. Я не могла перестать об этом думать. Кому я буду нужна, если не положу свою жизнь на служение человечеству? Нас, беженцев с юга, не принимали, говорили, что мы лишние, что лучше бы нас сожрали всех до единого, тогда не было бы нехватки еды. А так... Мы были для всех лишь объектом презрения и злости. На нас можно было сердиться, мы ведь просто заявились в чужие земли без приглашения.
Ты задумчиво просквозила Марко взглядом. То возмущение, которое ты испытывала совсем недавно, стоило тебе словить очередной недобрый взгляд и услышать бранное слово в сторону своей семьи, вновь возросло в душе с новой силой. Ты не просто жалкая девчонка, ты способна на многое и ты обязательно это докажешь, покажешь всем тем, кто насмехался над тобой, что ты не бесполезная, что никто из беженцев не бесполезен. Ведь это всё титаны, они виноваты и в смертях, и в дефиците еды, и в том, что человечество потеряло важную часть своих земель.
— Я не буду тяготой для всех, — неожиданно решительным тоном заключила ты, — я смогу стать хорошим солдатом, буду бороться, пока не сдохну. Да даже если сдохну, продолжу. Я просто не могу отступить.
Ты вдруг почувствовала солоноватый привкус на языке. Когда это успела заплакать? Обещала ведь, что не будешь.
— Ну, тихо, — Марко придвинулся совсем близко, ваши плечи соприкоснулись. Он обхватил тебя правой рукой и прижался подбородком к твоей макушке, — всё хорошо. Ты ни для кого не тягота. Ты хороший человек с прекрасной мечтой. Я верю, что ты сможешь её воплотить.
Ты всхлипнула и подняла на него помутневшие глаза.
— Давай сделаем вот что, — Марко улыбнулся, — пообещаем, что мы оба исполним свои мечты. Я обязательно поступлю в полицию, а ты в Разведкорпус. И оба мы будем прекрасными солдатами, хорошо?
Ты кивнула, смахивая со щёк слёзы, и даже улыбнулась в ответ. А ночь, окутавшая вас своей темнотой, стала безмолвным свидетелем вашей клятвы и скрепила её навеки.