ОКСЭР

Кёнмин

Я перестал думать.

Превратился в тело, в движение, в скорость. В лошадь подо мной.

Я мчался к Принцу — чтобы его остановить, чтобы спасти не только его, но и Стар. Если успею. Если он услышит...

Я не думал об опасности. Не думал о себе.

Только вперёд. К нему.

Ещё чуть больше десяти метров. Я закричал:

— Принц! Остановись! — громко, на всю силу лёгких, так, что сорвал горло. По-корейски. На родном.

Он услышал — повёл ушами, но не замедлился.

Я кричал снова, ближе:

— Сейчас же! Остановись!

Он начал что-то понимать. Я уже был так близко, что если он не начнёт сбавлять скорость, я просто врежусь на полной скорости — и всё.

На коричневой земле останутся две покалеченные лошади и я — в виде фарша или торчащих костей.

— Принц! Это я! — закричал я ещё раз.

Он наконец начал замедляться.

Я, наоборот, ускорился — чтобы он меня заметил.

Его замедление дало Стар фору. Краем глаза я уловил: Раян, бежавший наискосок к ней, тоже начал кричать, звать её, пытаясь успокоить.

Я не мог обернуться, чтобы увидеть, получилось ли. Сейчас я видел только одно: своего жеребца.

— Стоять! — скомандовал я резко, жёстко, сдавленным от напряжения голосом.

Принц перешёл на лёгкую рысь. Весь взмыленный, тяжело дышащий, всё ещё возбуждённый, но уже не бешеный.

Без безумного взгляда. Без агрессии.

— Молодец, мой хороший... — выдохнул я, тоже сбавляя темп.

Сердце билось в горле — глухо, тяжело, как барабан. Дышать было трудно: лёгкие горели изнутри, будто я вдыхал огонь. Но... я успел. У меня получилось. Это главное.

Я подъехал ближе. Принц уже стоял —дрожащий, весь в пене и паре. Я спешился, и только тогда до меня дошло, как сильно трясутся ноги. Слабость ударила с такой силой, что я едва удержался прямо. Руки дрожали, поводья чуть не выскользнули из пальцев.

Страх накрыл с задержкой — как холодная волна после ожога. Я мог погибнуть. Он — тоже. Всё могло закончиться за одну секунду.

Я подошёл ближе, осторожно провёл ладонью по его горячей, влажной шее.

— Прости, — выдохнул я, почти не слыша себя.

Принц повернул ко мне голову, спокойно. Будто ничего и не было. Ни ярости, ни гонки. Только лёгкая снисходительность — как будто это я сам себе всё выдумал.

А может, так и есть? Всё, что только что произошло, будто не совсем со мной... Мир расплывался, дрожал, в глазах рябило от адреналина. Я стоял посреди загона, как в параллельной реальности.

Подошёл Мэтью. Я, не говоря ни слова, передал ему поводья.

Развернулся. Адреналин начал отступать, и его место заняла злость. Резкая, жгучая, такая сильная, что у меня снова подкосились ноги.

Раян, я убью тебя. Своими руками. Или позволю Принцу затоптать тебя.

Он как раз держал Стар — гладил её, что-то говорил на тайском. Успокаивал.

Меня трясло. Я знал, что должен остыть... но не мог. Всё это — из-за него. Глупый конюх, который заигрался во флирт. И всё едва не закончилось трагедией.

Я подошёл, схватил его за плечо и резко развернул.

— Ты что творишь? — нахмурился он.

— БЛЯДЬ! — сорвался я и вцепился ему в грудки. — Ты чуть не угробил мою лошадь. Меня. Стар!

Я тряхнул его. Его глаза расширились — удивление, испуг. И... вина.

— Я знаю. Это моя вина. Прости, — выдохнул он, хватаясь за мои запястья, пытаясь освободиться. — Прости. И... спасибо.

Его раскаяние. Его глаза. Спокойные. Почти тёплые.

Как ледяная вода — в лицо, в грудь. По шее, по спине.

Выжигающий гнев испарился...

Но злость осталась.

Мерзкая. Грязная. Такая, от которой сжимаются кулаки.

Я тряхнул его сильнее. Зубы стиснуты. Пульс в ушах.

Краем глаза — Марк. Бежит к нам. Наверное, остановить меня хочет.

Но Раян поднял руку.

— Я сам. Заслужил.

Заслужил. Голос — ровный.

— Бля, какой благородный, — прошипел я. — Бесишь.

Я толкнул его. С силой.

Он упал. На задницу. В пыль.

Но мне легче не стало. Ни на грамм.

Я навис над ним. Дышал тяжело, в груди будто дым.

А он сидит.

Не пытается встать.

Смотрит прямо. Не с вызовом. Нет. С каким-то... внутренним спокойствием.

И вот это злило больше всего.

Он спокойный.

Я на грани. Как пороховая бочка.

— Если бы ты был у меня на ранчо, — выдохнул я сквозь зубы. — Я бы тебя выкинул сразу. Моментально.

Он молчит. Только смотрит.

Эта его "мудрость". Это выражение лица, как будто он всё понимает, всё принимает...

Доканало меня.

Всё вместе.

Страх. Усталость. Возбуждение.

Мысли о нём.

Этот день. Эта жара. Это место. Эти лошади.

Это грёбаное... желание.

— Чёртово поместье, — рвано выдохнул я. — Чёртовы правила. Хозяин, которому насрать на свою лошадь, стоимостью в миллион долларов. Который доверил её своему... любовнику.

— Осторожно, кхун, — вымолвил Марк, всё же подойдя ближе и положив руку мне на плечо. — Это был несчастный случай. С кем не бывает.

— Со мной не бывает, мать твою, — взорвался я. — Со мной такого не бывает!

Меня трясло. Всё внутри клокотало.

— А если набирать дилетантов, которые творят, что хотят... которые пользуются своим положением, потому что они подстилки хозяина, — я сплюнул в пыль рядом с его ботинками, — вот что выходит.

Я снова посмотрел на него. Прямо. Тяжело. Как будто взглядом мог пробить дыру в его голове.

— И СЛАВА БОГУ, — выдохнул я, как будто кричал, — СЛАВА БОГУ, что Принц не пострадал. Что я себе позвоночник не сломал! Потому что если бы... Если бы, я бы тут всё разнёс. ВСЁ. И вы бы не откупились, даже если бы продали всех своих сраных породистых лошадей.

— Успокойся, — снова повторил Марк, тише. Почти умоляюще.

Раян медленно встал. Щёки в пыли, глаза — на мне. Не испуганные. Нет. Спокойные. Прямые. Почти... гордые.

— Я виноват, — сказал он тихо. — Я сам очень испугался. Вы правы. Мне просто повезло, что не случилось трагедии. Спасибо большое, что спасли  Принца, Стар, и сами не покалечились.

— До одного места мне твои извинения и благодарность, — прошипел я. — Тебя надо уволить. Сейчас же.

Я резко обернулся — где управляющий? И он, конечно же, оказался уже тут. Стоял рядом, молчал.

— Увольте этого придурка. Немедленно.

— Но... — начал он, переводя взгляд с меня на Раяна.

Раян шагнул вперёд. Один шаг — и всё стало ясно.

Всё.

— Не можете? — усмехнулся я с кривым ехидством. — Почему? Потому что у него особое положение в поместье, да? Потому что он не просто конюх, он ещё и любовник вашего драгоценного хозяина?

Я плюнул ещё раз, теперь — на землю ближе к его ногам.

Мне казалось, я задыхаюсь от ярости.

Мысль о том, что он его любовник, что он спит с ним...

Она задела меня сильнее, чем я ожидал.

Сильнее, чем позволительно.

Я уже не соображал. Всё слилось в один клубок — гнев, усталость, ревность.

— Я просто... — снова начал управляющий, но Раян покачал головой.

— Я всё сам объясню, — сказал он твёрдо, спокойно.

— Не надо мне ваших объяснений. Если бы мог — увёз бы Принца прямо сейчас. Но Стар важнее. И их потомство важнее. Важнее вашей ошибки. Важнее вас всех вместе взятых.

— Давайте спокойно поговорим, — предложил Раян, чуть тише.

Я отмахнулся. Грубо. Молча. Плевать.

— Отвали.

Мне надо было уйти. Немедленно.

Я развернулся, направился к Тору, который спокойно стоял у изгороди.

— Только не говорите, что мне ещё надо чистить ему стойло? — пробормотал я сквозь зубы, с кривой усмешкой. Громче, чем нужно.

Прыгнул в седло.

Натянул поводья.

И помчался.

Прочь.

Прочь от него. От них. От себя.

Быстро, почти вслепую.

Перекрикивая стук сердца, топот копыт, ярость, страх.

Я мог погибнуть. Принц. Стар. Даже Тор, на котором я скачу.

И всё — из-за него. Из-за этого идиота, который разжал пальцы, потому что флиртовал. Со мной.

Но не только это жгло изнутри.

Ревность.

Я ревновал его — к кому? К этому таинственному кхуну? К управляющему? К чёртову любовнику?

Бред.

Конюх.

Это даже не смешно. Это ниже моего уровня. Пошло. Дёшево. Как в третьесортных драмах.

Я — сын премьер-министра. А он — вычищает стойла. Чистит копыта.

И я запал?

Серьёзно?

Это просто... помешательство.

Из-за жары. Из-за стресса. Из-за адреналина.

Я сам не свой.

Тор вывез меня к морю. Сам.

Я спрыгнул, едва удержавшись на ногах. Весь в поту, мокрый, злой.

Возбуждённый.

Разделся, не думая — остался в одних трусах.

И прыгнул в воду.

Март.

Вода ледяная, как удар в грудь. Меня скрутила судорога, я чуть не задохнулся под водой.

Но это было именно то, что нужно.

Когда я вынырнул и пошёл к берегу, тело ныло, но мысли чуть прояснились.

Я шёл вперёд, медленно, прямо.

Гордо.

И увидел его. 

Он снова рядом. Смотрит.

Но я не отвёл взгляда. Не дрогнул. Не опустил голову. Только приподнял руки, показывая на себя.

Смотри, Раян, есть на что.

***

Раян.

Он умчался куда-то на Торе.

Я отряхнулся, вздохнул — и вместо облегчения в меня будто залили кипяток. Злость. На себя. До краёв.

Марк хотел что-то сказать, но я только отмахнулся и зашагал к конюшне.

Как я мог... разжать руку?

Да, Стар вела себя спокойно. Да, Принц — вроде тоже.

Но разве я не знаю, что такое встреча лошадей для случки?

Первый раз, что ли?

Чёрт.

Он хочет, чтобы меня уволили? Я с ним согласен.

Вот только как уволить самого себя?

Надо было поговорить. Всё объяснить. Спокойно.

Я попросил вывести любую лошадь.

Стар сейчас с ветеринаром. Принц — тоже. Им нужен покой. Спокойствие.

— Это не твоя вина, — повторил Марк, стоя у ворот конюшни, наблюдая, как конюх выводит Луну — старую, надёжную лошадку. Мать Стар.

— А чья тогда? — бросил я резко, почти зло. Подошёл к нему ближе. — Если бы Принц догнал Стар, если бы... — меня снова начало трясти. Тело помнило всё. — Если бы Принц не послушался Кёнмина и не остановился...

Я замер.

Эта картина — она стояла у меня перед глазами:

Как он нёсся.

Как кричал.

Как между ними оставалось всего пару метров.

Как Принц всё равно не сбавлял.

И как в последний миг — остановился.

Боже.

Как я тогда испугался.

Не за Стар. Даже не за Принца.

За него. За этого корейского мальчика.

Никто не пострадал. Даже синяков не получили. Всё обошлось...

Но всё это могло быть. И слишком страшно. Слишком реально.

Я выдохнул.

Мне тоже нужно проветриться.

— Я виноват, — сказал я Марку спокойно. Без пафоса. Просто как факт. — Отрицать это глупо.

Он кивнул.

— Проследи за всем в поместье. — Кинул ему напоследок.

И, не дожидаясь ответа, вскочил на Луну и ускакал.

Куда — сам не знал. Но она будто всё поняла. Повезла меня сама, мимо загона, мимо выжженной солнцем дорожки — к кромке моря. Со стороны холма.

Я увидел Тора. Он стоял на песке, без всадника.

И — его.

Кёнмин.

Он выходил из воды.

Медленно.

Как будто знал, что за ним кто-то наблюдает.

Я затаил дыхание.

Вода блестела на его коже, как ртуть. Он был великолепен.

Грудь — широкая, мускулистая. Пресс — плотный, точный. Капли скатывались по телу, отражаясь в моих глазах.

Волосы прилипли ко лбу. Он провёл по ним рукой — и поднял голову. Увидел меня.

Но не спрятался.

Не отвёл взгляда.

Наоборот — вскинул подбородок, поднял руки. Будто говорил: смотри.

И я смотрел.

Загипнотизированный.

Он был не голый — но и не одет. Тёмные, мокрые, плотно облегающие трусы не скрывали почти ничего.

Но главное — они не мешали воображению.

Я представил, какой у него вкус: терпкий, солоноватый, острый, как грех.

Какими могут быть его губы — мягкими, цепкими.

Какая на ощупь грудь — горячая, крепкая, живая.

Пальцы сжались на поводьях.

Щёки вспыхнули.

Сердце заколотилось, будто хотел вырваться.

А внизу...

Чёрт.

Волна накатила. Жгучая, плотная. Та же, что плескалась сейчас у его ног.

Я хотел его.

Без прикрас. Без иронии.

Тупо. Сильно. До одержимости.

Член дёрнулся в штанах. Я выругался. Сжался.

Бля. Хватит.

Я резко развернул Луну.

Домой. Быстро.

В душ.

Смыть с себя это. Эти мысли, эти картинки, это желание.

Смыть его... 

***

Вечером он уехал в Бангкок.

Попросил машину, взял своего водителя Мина и просто... исчез.

Я остался с управляющим в доме один.

Ужин прошёл в тишине. Я ел молча, напротив кхуна Сонухана. Сейчас, когда Кёнмина не было, можно было больше не притворяться. Да и, если честно, я уже не хотел.

Я собирался рассказать ему всё, если бы он остался.

Если бы не уехал.

Ну и ладно. Завтра.

Пора закончить эту глупую игру. Раз и навсегда.

Извиниться. Признаться.

Я хотел его проучить? Заставить чистить стойла?

А в итоге...

Чуть не убил.

Вот что делают чувства. Вот чем заканчиваются эти дурацкие попытки быть «кем-то другим».

Мой мир — это семья. Долг. Статус.

Только это.

А эмоции... все эти игры в догонялки — не для меня.

Ты же знаешь это, Раян.

Ты знаешь это с детства.

Так какого чёрта решил схитрить?

Тебе он понравился?

Да?

Управляющий что-то спросил, я буркнул в ответ — даже не помню что.

Залпом допил бокал вина и поднялся к себе.

Ещё день.

Один день... И потом всё станет лучше.

Так же, как всегда. Не так ли?

Всегда же становилось...

Я закрыл глаза.

Заснул? Нет.

Мысли не дали, но я уже привык.

Но сегодня — потянулся к тумбочке. К таблетке. К снотворному.

Без него даже к утру не засну.

Проглотил. Лёг.

Глаза стали медленно закрываться.

Перед ними — картинки.

Крики с потолка, топот ног... Молчаливый отец... взгляд мамы...

Братья.

Снова крики. Шум. Стыд. 

А потом — он.

Выходящий из моря.

Красивый.

Чёрт, такой красивый...