Сеанс четвёртый
Он снился ей. Всю неделю до их следующей встречи. Она и не думала, что её мозг может выдать такие откровенные сцены! Гермиона просыпалась в поту, между ног всё сводило судорогой. Она злилась на Люциуса и на себя, но ничего не могла поделать с собой и своими мыслями. Напряжение приходилось снимать руками и душем, а так хотелось, чтобы это были его руки, губы, тело...
Гермиона не высыпалась и чувствовала себя ходячим зомби. Не было никакой возможности пересилить себя, и девушка решила отдаться течению. Конечно, Люциус мог поиграть с ней, а потом посмеяться. И тогда ничего не будет. Но она не могла не попробовать. Даже если это будет разовый секс, раньше ей и о таком мечтать не приходилось. Будет унизительно, если Малфой откажет ей, и всё окажется розыгрышем. Но тогда она хоть сможет его ненавидеть, а иначе просто сойдёт с ума от своих снов и фантазий.
Украдкой принимая противозачаточное зелье перед встречей, Гермиона поняла, что решилась окончательно. Когда она приземлилась в гостиной Малфой-мэнора, её буквально трясло. Дрожали похолодевшие руки, срывался голос, когда она поприветствовала Люциуса. А он смотрел на неё, как хищник на потенциальную добычу.
— Присаживайся, — Люциус указал в кресло возле камина.
Пряча взгляд, Гермиона достала пергамент и внесла в него никому ненужные ответы на дурацкие вопросы. Всё это время Люциус молча разглядывал её. Когда Гермиона убрала пергамент и выложила на подлокотник кресла портключ, Малфой вопросительно приподнял бровь:
— Ты меня боишься?
— Не... не знаю, — прокашлялась Гермиона. — Скорее, меня пугает то, что творится со мной.
— И что с тобой творится? — Люциус подошёл к ней и двумя пальцами приподнял её подбородок, заставляя посмотреть на него снизу вверх.
Гермиона не могла ему врать. Да и не хотела.
— Я думаю о тебе. Ты мне снишься.
— И что я делаю в твоих снах? — его бархатный голос возбуждал не меньше, чем аристократичные пальцы, скользящие по её шее к скромному декольте.
— Много... всего разного, — Гермиона уже почувствовала влагу и напряжение между ног. — Ты правда хотел?..
— Хочу. Правда, — резко ответил Люциус. — А ты не пожалеешь, что лишилась девственности с бывшим врагом, Пожирателем смерти, преступником.
Гермиона не могла оторвать взгляд от его удивительных, льдисто-голубых глаз:
— Наверняка пожалею. — Дыхание перехватило, когда большой палец Люциуса скользнул в ложбинку между грудей. — Но сойду с ума, если не сделаю этого.
Лицо Малфоя озарилось торжествующей улыбкой. Мерлин, она сдаётся одному из самых отвратительных своих врагов, унижается перед ним! Но какой сладкий огонь разгорается внутри неё, перетекая из груди в живот и ниже...
Они оба вздрогнули, когда на подлокотнике засиял портключ. Не отрываясь, наблюдали за тем, как пластинка разгорается всё сильнее, а потом тает в воздухе.
— Что ж, Рубикон перейдён? — Люциус погладил её по щеке.
И Гермионе показалось, что её захватило течение бурной реки, которому она не в силах сопротивляться. Люциус потянул её за руку, заставляя встать и идти за ним. Гермиона словно попала в очередной сон и не могла поверить, что всё происходит на самом деле.
Малфой провёл её по широкой мраморной лестнице на второй этаж и отворил перед ней дверь огромной спальни, отделанной сплошь в тëмно-коричневых и изумрудных оттенках. Створка за её спиной захлопнулась, словно отрезая от внешнего мира, а шею обожгло горячее дыхание. Гермиона закрыла глаза, когда по коже пробежала дрожь от поцелуя.
— Как долго я этого ждал, — прошептал Люциус ей на ухо.
Гермионе казалось, что сейчас ноги не удержат её, и она прижалась спиной к груди Малфоя. А тот, глухо засмеявшись, проник рукой под её блузку, поглаживая грудь.
— Как быстро бьётся сердце у моей пташки...
«Моей»? Да, она хотела принадлежать Люциусу!
Гермиона хрипло выдохнула, когда его пальцы сквозь тонкую ткань лифчика стали ласкать набухший сосок. Вдруг Люциус резко развернул её лицом к себе и жадно поцеловал, оттягивая голову за волосы назад. Он стал теснить её к огромной кровати, застеленной зелёным покрывалом. Стоило Гермионе наткнуться на матрас, Люциус выпустил её из объятий, и девушка упала на постель. Она лежала перед ним с задранной блузкой, растрёпанными волосами и слегка разведёнными ногами. На секунду Гермиона задумалась, что выглядит непривлекательной, но в глазах Люциуса горел такой огонь, что моментально изгнал эти мысли из головы.
Малфой сбросил на пол пиджак и не торопясь расстегнул пуговицы на рубашке. Гермиона тяжело сглотнула, когда увидела его в меру накаченный пресс и широкие плечи. Люциус напоминал ей греческого бога во плоти. Когда он навис над Гермионой, воздух вокруг наполнился ароматом его парфюма. Резкий и тяжёлый, но со сладким шлейфом. Гермиона поцеловала его в шею, попутно вдыхая этот чарующий аромат.
Люциус стянул с неё блузку, провёл цепочку поцелуев от шеи к животу, который девушка инстинктивно втянула. Коснувшись губами слегка выступающих косточек бёдер, Малфой снял её юбку и опустился на колени перед кроватью. За лодыжки он притянул Гермиону к себе, медленно провёл пальцами по внутренней стороне бёдер и скользнул под трусики.
— Ох, какой комплимент, мисс Грейнджер, — довольно протянул Люциус. А когда она инстинктивно дёрнулась, попытавшись сжать ноги, он слегка поцеловал кожу у края трусиков, — Нет-нет, не бойся. Просто позволь мне...
Гермиона зажмурила глаза. Одного прикосновения хватило, чтобы внутри прокатилась волна дрожи. А когда Люциус стянул с неё трусики и медленно провёл языком по промежности, она крепко сжала покрывало в кулаках, словно боясь потерять опору. Его прикосновения к клитору обжигали, словно пропускали по телу электрические разряды, от которых Гермиона импульсивно дёргалась. Но Люциус крепко держал её за ноги, не позволяя сменить положение. Когда под его языком стала разрастаться точка наслаждения, граничащего с болью, Гермиона выгнулась дугой и протяжно застонала. Ладони Люциуса скользнули по её бёдрам, животу и накрыли грудь. Малфой сжимал её, а сам чередовал невесомые прикосновения языка с быстрыми и сильными нажимами.
Сердце у Гермионы билось, как после пробежки, в ушах стучало, дыхание сбивалось. Сдавленный крик вырвался из груди, когда та самая точка между ног взорвалась и разлетелась по телу миллионом обжигающих искр, доставляя удовольствие в каждую клеточку тела.
У Гермионы побелело в глазах, а ноги дёрнулись, словно пытаясь задержать ускользающую истому. Сильные руки Люциуса удержали её в прежнем положении, а последними движениями языка и губ он сумел продлить её удовольствие. Гермиона почувствовала себя лёгкой, как пушинка. Мир вокруг словно стал ярче, хотя за окном уже сгущались сумерки.
Малфой встал на ноги, утёр губы ладонью и расстегнул молнию на брюках. Гермиона с трудом пыталась собрать мысли в кучу. Сейчас она увидит его голым. Она ещё ни разу не видела абсолютно голого мужчину. Почему-то это пугало её больше, чем самой оказаться обнажённой перед Малфоем. Но стоило Люциусу раздеться, как все эти глупости отошли на второй план.
Несмотря на затворничество, Малфой ухаживал за собой и выглядел моложе своих лет. А увидев его возбуждённый член, Гермиона и сама почувствовала, как снова разгорается желание внутри неё. Люциус потянул её за руку и заставил сесть. Снял и откинул в сторону лифчик, вытащил из пучка последние шпильки, и кудри рассыпались по её обнажённым плечам. Люциус провёл по ним ладонью, перебирая пряди, а Гермиона с обожанием смотрела на него. Он толкнул её на подушки и навис над ней:
— Ты принимала противозачаточное?
— Да, — голос у неё охрип. — Перед тем, как прийти сюда.
— Какая хорошая девочка, — улыбка Люциуса напоминала волчий оскал, но даже с ней он был красив, а от похвалы Гермиона буквально растаяла.
Малфой провёл ладонью по щеке Гермионы и неожиданно нежно поцеловал в губы. Соскользнув вниз, он стал ласкать её грудь, целуя и покусывая, гладя и сжимая соски. Потом снова поцеловал в губы, жадно, глубоко проникая языком, не давая ей вздохнуть. Гермиона вцепилась в его плечи, как утопающий в соломинку, и крепче сжала его бёдра ногами. Весь мир сошёлся для неё в этом мужчине. И тут она почувствовала боль...
Поначалу Люциус входил довольно мягко, плавно раздвигая её лоно. Но в какой-то момент член оказался слишком глубоко и словно натолкнулся на преграду. Почувствовав внутри давление и боль, Гермиона застонала и попыталась отстраниться, но Люциус крепко держал её в своих объятиях.
— Я могу использовать магию, тогда боль уйдёт, — прошептал он. — Хочешь?
Люциус прекратил двигаться, и Гермиона получила передышку. Несколько секунд она раздумывала, ощущая внутри болезненное натяжение. Всё может быть проще, но...
— Нет. Я хочу ощутить всё.
Малфой буквально просиял. Он мягко толкнулся внутри неё и прильнул губами к шее, словно желая почувствовать вибрации от стонов, вырывающихся из её горла.
— Я в тебе не ошибся, Гермиона, — рвано прошептал он между толчками. —Ты именно такая, какой я тебя представлял.
А Гермиона уже терялась в ощущениях. Боль граничила с удовольствием, чувствовать Люциуса внутри себя казалось чем-то нереальным, весь мир плыл перед глазами. Гермиона боялась признаться самой себе в своих чувствах, но и остановить их не могла. Ей было хорошо, несмотря на боль. А может быть, отчасти и благодаря боли. Она делала чувства острее, когда она отступала на несколько мгновений, удовольствие накрывало с головой. Гермиона начала сама двигаться навстречу Люциусу, чтобы сделать боль сильнее, чтобы довести наслаждение до пика.
Вторая волна оргазма смела её в бездну. Похоже, Гермиона кричала, но не запомнила точно. Она обмякла в руках Люциуса, который продолжал двигаться в ней с хриплыми стонами. Кончив, он уткнулся лицом ей в шею, кусая, заглушая громкий стон.