Сеанс третий
Мерлин и Моргана! Что же это было?
Гермиона сразу же из Министерства отправилась домой и, радуясь, что Джинни практически переселилась в Нору, спряталась в своей комнате. Её бросило в жар, сердце колотилось так, что было сложно дышать.
Зачем Малфой спрашивал её о личной жизни? И зачем назвал её по имени?
Весь её план о новом взращивании ненависти к нему пошёл прахом. Гермиона опустилась на пол и хлопнула себя ладонью по лбу:
— Он заговорил о твоих парнях, и ты уже забыла про его подлости во время войны. Идиотка!
Она словно разделилась на двух людей. Разумная Гермиона старалась призвать к порядку и заставить вести себя адекватно, а Безрассудная Гермиона затыкала своей «напарнице» рот и внушала, что им просто жизненно необходимо быть рядом с Люциусом, слушать его, касаться его...
— Нет-нет-нет, — пробормотала Гермиона, уткнувшись лицом в колени. — Это нужно прекратить. Так не может продолжаться.
Нужно просто перестать с ним видеться.
Но нет, это было совсем не просто! Теперь, вновь встретив его, получив дозу его внимания, Гермиона чувствовала себя наркоманом, которому было необходимо получить ещё своего «героина».
Да какого ещё внимания? Она всё просто придумала. Малфою скучно в поместье, он почти ни с кем не общается, а она просто попалась ему под руку.
Гермиона почти смогла себя убедить, что сможет отказаться от встреч с Люциусом и передаст это задание кому-то из других стажёров. Но с приближением пятницы её решимость таяла. Проиграв бой с собственным разумом, она малодушно уверяла себя, что эта встреча станет последней.
Материализовавшись в гостиной, Гермиона успела заметить, что Малфой не сидел в кресле, а ходил взад-вперёд по комнате. Он замер при её появлении, а потом решительно приблизился:
— Я боялся, что Вы больше не придёте.
— Тогда Вам не стоило бы задавать те вопросы, — Гермиона была ошеломлена таким проявлением эмоций обычно невозмутимого Люциуса.
— Да, — криво улыбнулся тот. — Но даже будь у меня возможность поступить иначе, я бы ничего не изменил.
— Да, ведь я всё равно пришла, — смущённо пробормотала Гермиона.
Она не выдержала горящего взгляда Малфоя и, опустив глаза, направилась к журнальному столику. Гермиона собиралась достать пергамент и прытко пишущее перо, когда её руку накрыла ладонь Люциуса, отчего по телу словно пробежал ток.
— Ради Мерлина, Гермиона! Может, оставим этот фарс? Я знаю вопросы наизусть, Вы знаете мои ответы. Наше живое общение намного интереснее!
Гермиона едва нашла в себе силы повернуться к нему лицом. Он был так близко, что наверняка должен был чувствовать, как подскочила температура её тела. Гермиона ощутила терпкий запах его парфюма, и у неё от волнения закружилась голова.
— Мистер Малфой, лучше соблюдать процедуру...
— Неделю назад Вы назвали меня по имени.
— И это тоже было нарушением процедуры.
— И это мне говорите Вы? Та самая Гермиона Грейнджер, которая нарушала любые правила, если они мешали ей идти к цели.
Гермиона тяжело сглотнула, во рту у неё пересохло.
— Мы слишком далеко зашли.
— О нет, — протянул Малфой, и от его голоса мурашки побежали по коже. — Мы всего лишь на вершине айсберга.
Жар, разгоревшийся в животе, когда Малфой приблизился к ней, перетёк ещё ниже, и Гермиона плотно сжала ноги вместе, стараясь заглушить это ощущение. Её движение не укрылось от Малфоя, и тот заговорщицки улыбнулся. Чтобы отвлечь его, Гермиона заговорила, несмотря на дрожащий голос:
— Зачем Вы спрашивали о моих парнях?
— Это правда нужно объяснять?
— Уж потрудитесь, — прошипела Гермиона.
— Спросил, потому что мне интересно, насколько Вы искушены в этом плане.
— Вас это не касается.
— А меня всегда интересовали запретные области магии и жизни, — Люциус отвёл локон от её лица, и от прикосновения его пальцев Гермиона против воли закрыла глаза.
Она уже практически сидела на высоком журнальном столике, потому что ноги её не держали. Гермиона смотрела снизу вверх на Малфоя и не могла поверить, что всё это происходит на самом деле.
— И зачем Вам знать, насколько я «искушённая».
— Ты же не настолько глупа, девочка, — Люциус шептал, но Гермиона разбирала каждое слово, которое словно прожигало её сердце. — Ты манишь меня, и я хочу знать всё о тебе.
— Прекратите! — Гермиона едва нашла в себе силы сбросить с плеч его ладони. Она даже не заметила, когда они там оказались. — Это ложь!
Люциус прищурился и криво ухмыльнулся:
— На самом деле ты так не думаешь.
И он был прав! Она так хотела верить, что действительно нравится ему.
— Если это и правда, то только потому что Вы год безвылазно сидите в поместье. Готовы броситься даже на грязнокровку?
В глазах Люциуса мелькнула ярость, и он прижал Гермиону к себе так близко, что упёрся лбом в её лоб:
— Хочу напомнить, что до тебя тут были другие стажёрки. И даже чистокровные. Кто-то жаловался на домогательства или распускал обо мне грязные слухи?
Гермиона помотала головой:
— Но вдруг сейчас... настал такой момент... — она окончательно растерялась.
Люциус выпустил её из рук, отошёл на шаг, отвернулся. А потом глухо зарычал и вернулся на место, прижимаясь к ней ещё плотнее:
— Ты задала много вопросов. Могу я задать только один? Но чтобы ты на него ответила, не увиливая.
Ладони Гермионы против её воли скользнули по рукам Люциуса и обессиленно легли ему на плечи.
— Да, можешь.
— Ты — девственница?
Она не ожидала этого вопроса. Чего угодно, но только не этого. И от удивления Гермиона, не задумываясь, сказала правду:
— Да.
На лице Малфоя появилось такое самодовольство, словно его только что отпустили из-под домашнего ареста и назначили главой Экономического департамента.
Гермиона почувствовала спиной тепло, обернулась и увидела, что сквозь ткань сумочки пробивается сияние. Портключ скоро сработает!
С трудом развернувшись в объятиях Люциуса, она выудила из сумочки портключ. Но Малфой тут же выхватил из кармана сюртука платок и отобрал у неё светящуюся деревянную пластинку, держа её через ткань.
— Отдай! — воскликнула Гермиона.
— Отдам. Через несколько секунд, — ухмыльнулся Люциус и поцеловал её.
У Гермионы перехватило дыхание, и она судорожно вцепилась в широкие плечи Малфоя. А тот жадно целовал её, впиваясь, лаская языком, покусывая губы.
Когда Люциус наконец оторвался от неё, Гермиона жадно схватила ртом воздух и прикоснулась к горящим губам. Малфой протянул ей портключ на платке:
— Только вернись, умоляю.
Она успела кивнуть, прежде чем прикоснулась к портключу, и её поглотило его сияние.