Кодекс Чести

Подготовка к матчу, который должен был состояться на следующей неделе, поглотила Джинни. Она уходила рано и возвращалась поздно. Даже не в силах толком поужинать она валилась в постель от усталости. Времени и желания думать над тем, что чувствует и думает обо всём этом её муж, просто не было.

Гарри болезненно переживал разлад между ними. Они как будто сделали очередной шаг назад, оставаясь на расстоянии вытянутой руки, и сближаться не торопились. Это отзывалось болью в душе, но обида, нанесённая женой, была ещё свежа. Поэтому он не слишком спешил её переступить. Это должно отболеть, раствориться в прошлом, тогда он сможет закрыть на это глаза и простить её.

Впрочем, ей совсем было не до него. Джинни всю неделю пропадала на стадионе, тренируясь перед важным матчем. Поэтому и Гарри окунулся с головой в работу.

Можно ли прожить всю долгую жизнь вот так? Джинни старалась об этом не раздумывать. Сейчас у неё была цель — отлично показать себя в предстоящей игре. А Гарри переживёт. В конце концов, она не отказывается от детей совсем. Просто не сейчас. Не в ближайшие годы точно.

Гораздо больше её в настоящее время волновал Малфой, который лез в каждую тренировку. Он критиковал всех, но ей постоянно казалось, что замечания к ней отличаются от тех, что он щедро раздавал остальным.

Как-то в среду, когда в конце тренировки на поле остались только она, тренер, капитан и Малфой собственной персоной, Джинни заявила, что Воспера нужно уволить, а Малфою самому тренировать. Только и её в команде уже не будет.

Высказав эту тираду Малфою в лицо, она развернулась к побелевшему капитану Брэвису и воинственно задрала нос. Сзади раздался хохот, и Джинни оторопело оглянулась. Малфой едва держался на метле, сгибаясь от смеха.

— Джиневра, браво! — с трудом удерживая метлу ровно, произнёс он. — Уделала, так уделала. Оставайся. Ты результативный охотник команды. Не стоит принимать так близко к сердцу всё, что я говорю.

Она фыркнула и демонстративно пролетела мимо. То, что она уйдет, это, конечно, было несерьёзно. Ещё в тот день, когда Джинни обнаружила, что магнат, покупающий их команду — это Малфой, она обещала себе, что ни за что не покинет «Татсхилл Торнадос». Поменять название он мог, но выжить Джинни из команды — здесь он бессилен. Ему придётся смириться.

Но при всём этом возмутительном поведении, ей неожиданно нравилось, когда Малфой отзывался о ней положительно. Его оценка была важна для неё, хотя она и не понимала, зачем ей это. Ей нравилось также, что он вполне мог признать свои ошибки, если был неправ, и даже отругать Чанг за опоздание. Последнее было как бальзам на душу. Лицо Чжоу, покрывшееся пятнами, когда Малфой резко отчитал её за опоздание, выражало крайнюю степень расстройства. Зато Джинни вместе с частичкой своей тьмы с удовольствием позлорадствовали над этим фактом.

Она могла бы с уверенностью признать, что, несмотря на свою дотошность, требовательность и частую критику в их адрес, Малфой был справедлив. Его стремление воспитать в них командный дух и дисциплину очень импонировало. И если бы она задумалась ещё глубже, то непременно поняла бы, отчего ей нравится его похвала. Но Джинни не слишком любила заниматься самокопанием, и того меньше — размышлять, отчего возникли эти чувства. Поэтому не задумывалась о вещах, которые её не беспокоили в данный момент.

***

Малфой сидел в пустой тренерской в последние минуты перед началом матча. Воспер ушёл отдавать последние наставления команде. Лёгкое волнение ощущалось где-то на задворках сознания, но он давил его в себе. Он решил сделать «Драконов» победителями, нанял им лучшего тренера и сам лично присутствовал чуть ли не на каждой тренировке — поэтому шанса на провал не рассматривал. О его команде уже отзывались весьма хорошо, и в спортивных колонках мелькали интервью с владельцем «Уилтширских Драконов» — и в весьма положительном свете. Его релайтер очень правильно подсказал этот замысловатый ход по восстановлению репутации.

После сегодняшнего матча будет ещё один рывок — игра в Нидерландах, которую «Драконы» тоже будут должны выиграть. А дальше — отборочный матч перед Чемпионатом. Вот его цели на ближайшие месяцы. По такому случаю он даже выкроит себе отпуск, чтобы отправиться с командой.

Он бросил взгляд на часы и поднялся, поправляя упавшие на лоб волосы. Пора отправляться на выход к вип-трибунам, где его уже поджидали Нотт и Грейнджер. Последняя не интересовалась квиддичем, но интересовалась Тео как спонсором её проектов, поэтому изобразила крайнюю радость, когда он позвал её с собой.

Стоило ему выйти из тренерской, как он столкнулся с Анжелиной Уизли, которая сегодня не была в составе игроков. Она была чем-то очень взволнована, и в руке её Драко заметил записку.

— Миссис Уизли, — позвал он её, — что-то случилось?

— О, мистер Малфой, — она приостановилась с чрезвычайно расстроенным лицом. — Я получила сову... Мать миссис Поттер в Мунго. Очень тяжёлое состояние. И я...

Малфой схватил Анжелину за локоть и бесцеремонно втащил в тренерскую.

— И что вы собираетесь сделать, миссис? — нахмурился Малфой, лихорадочно осмысляя сказанное.

— Как что? — она удивлённо вскинула голову. — Сообщить Джинни. Она должна быть там. А я заменю её.

Малфой с шумом выпустил воздух.

— Правильно ли я понял, что миссис Молли Уизли находится в Мунго под присмотром целителей?

— Да, — она прямо посмотрела на него, не понимая, к чему он клонит.

— Так вот, — в голосе Малфоя зазвучал металл. — Вы не сообщите об этом Джиневре сейчас.

— Почему это?

— Потому что она — мой самый результативный охотник в команде. Помочь матери она в данный момент не сможет ничем. А помочь команде заполучить победу — очень даже.

Анжелина смерила его взглядом.

— Мистер Малфой, может, вы не поняли. Её мать госпитализирована!

— Я слышал. А ещё я слышал, что в Мунго есть профессиональные целители.

— Но... — Анжелина пыталась найти ещё аргументы. — Джинни не увидит на трибунах своих родственников и сразу поймёт, что что-то случилось. Они собирались быть на матче сегодня — Джордж, Рональд и их отец.

— Она будет слишком увлечена, чтобы обратить на это внимание. Повторяю ещё раз: на поле вылетит Джиневра и только она. Закончится эта чёртова игра — можешь сообщать о чём угодно. Хоть об изменах Поттера. Мне плевать.

В воцарившейся тишине было слышно, как где-то хлопнула дверь. Оживлённые голоса игроков команды пронеслись совсем рядом и затихли вдалеке.

— Мистер Малфой, вы в своём уме? — Анжелина смотрела на него так, будто увидела в первый раз. — Для вас мы — бесчувственные камни, не имеющие права на свою жизнь? Победа превыше всего?

Малфой со скукой на лице передёрнул плечами.

— Считай, как хочешь.

— Я сейчас же найду её, и...

— Если Джиневра не вылетит сегодня на поле, — медленно произнёс он, глядя в упор на Анжелину, — она вылетит из команды.

Анжелина потрясённо молчала. Малфой, насладившись её капитуляцией, протянул ладонь:

— Записка.

— Что? — расстроенно переспросила Анжелина.

— Записка, миссис Уизли.

Она вложила в его руку клочок бумаги и сделала шаг назад, собираясь выйти из тренерской.

— Всего хорошего, мистер Малфой. — И она стремительно покинула помещение.

Малфой на мгновение задумался о чём-то, уставившись в захлопнувшуюся за девушкой дверь. Небрежно развернул записку и, пробежавшись по ней взглядом, смял.

— Инсендио. — Бумага обратилась в пепел.

Малфой прошёлся по комнате и, решив что-то в уме, сел за стол и написал короткое сообщение. Щёлкнул пальцами.

Эльф возник посреди комнаты и услужливо склонился.

— Что желает хозяин?

— Отнеси это в Мунго, — Драко протянул ему сложенный листок бумаги. — Адресат там указан.

— Будет сделано, хозяин! — И домовик исчез.

Через пять минут Драко вышел из тренерской и направился в вип-ложу, немного жалея, что пропустил начало игры.

***

— Ловец «Уилтширских Драконов» ловит снитч! Победа-а! — надрывался комментатор, и трибуны восторженно взревели. Игра закончилась через час с небольшим.

Джинни радостно улыбалась и махала рукой болельщикам. Восторг от победы переполнял её, и она ощущала себя счастливой. Такой счастливой и беззаботной, что хотелось петь, кричать и любить всех.

Пролетая мимо вип-ложи, она с удивлением заметила там Гермиону Грейнджер вместе с Ноттом и Малфоем. Теодора она узнала с трудом: только его буйная шевелюра помогла понять, кто этот волшебник в модной мантии.

Малфой поймал её взгляд, но отчего-то не улыбнулся. Недоволен ею? Ну нет, это не омрачит её настроения! И Джинни полетела дальше, высматривая лица братьев и отца.

Ей показалось странным, что их не было. Может, они ушли раньше? Или вовсе не пришли...

На земле её ждала Анжелина, и Джинни показалось, что она смотрит на неё тоже как-то странно. Как и Малфой пять минут назад.

— Джинни, мне нужно кое-что тебе сказать... — Она потянула её в сторону от шумной толпы, в крытое помещение.

Внезапно сердце сжалось. Ещё до того, как Анжелина вздохнула и виновато посмотрела на неё, Джинни поняла, о чём пойдёт речь.

— Твоя мама в Мунго. Очень плоха... Джордж, Рон и твой отец уже там.

Радость померкла, и вокруг всё словно потеряло свои краски. Почему-то вспомнился увядающий цветок на кухне в Норе. Встал перед внутренним зрением, словно усмехаясь: чтобы ты ни делала, процесс запущен и его не остановить.

— Когда... это случилось? — выдавила она, чувствуя, как жгут глаза слёзы.

— Незадолго до игры.

— И ты не сказала мне об этом? Я бы бросила игру, бросила всё! — закричала она. Как будто если выместить злобу на Анжелине, что-то изменится.

Та стиснула зубы, пережидая вспышку гнева подруги. Со стороны стадиона всё ещё были слышны радостные крики и свист. Затем она неохотно сказала:

— Малфой запретил мне.

— Малфой? — Прозвучало слишком высоко и возмущённо. От этого возгласа несколько человек повернули голову в их сторону. — Почему это решал он?

Анжелина вздохнула, ничего не ответив на это. Слёзы вдруг высохли на глазах, и лицо Джинни приобрело жёстокое выражение.

— Отлично! Я сейчас же отправляюсь в Мунго! — Она с яростью сорвала с себя форменную мантию и отшвырнула вместе с перчатками. — Но сначала... сначала я найду этого тролля и спрошу, почему он так поступил.

С этими словами она, ни на кого не глядя, устремилась к выходу на стадион. Анжелина тяжело вздохнула и, подобрав брошенные подругой вещи, отправилась в раздевалку.

Джинни буквально налетела на Малфоя, который стоял и беседовал с тренером. Вокруг сновали журналисты и фотографы. Неподалёку она заметила Грейнджер и Нотта, разговаривающих со счастливой Чанг. Но она была слишком, слишком разъярена, чтобы подойти и поздороваться с подругой мужа.

— Джиневра. — Малфой предупредительно скользнул ладонью по её плечу, чем вызвал новый прилив злости.

— Я... Мне нужно поговорить с тобой. С вами, мистер Малфой, — исправилась она, искоса взглянув на окружающих. Воспер, оценив нервозный вид Джинни, сделал шаг в сторону и пробормотал:

— В тренерской никого нет...

— Отлично. — Она развернулась, будучи уверенной, что Малфой последует за ней.

— Мы могли бы обсудить прибавку к твоей зарплате в будущий понедельник. — Он сказал это нарочито громко, чтобы другие услышали.

Джинни круто повернулась, жалея, что палочки при ней нет. Малфой красноречиво приподнял брови, чуть кивнув назад, намекая, что специально сказал это. Как будто в том, что они пошли в тренерскую, было что-то предосудительное! Сейчас это настолько неважно, что она даже не считала нужным задерживать такие мысли в голове.

Джинни ворвалась в тренерскую. Она задыхалась от гнева и волнения за мать, всей душой рвалась к ней, но сначала хотелось выяснить, что о себе думает этот хорёк, запрещая сообщать предназначенную ей информацию!

Малфой тихо прикрыл за собой дверь.

— Что ты о себе возомнил? — прошипела она, чуть ли не метая молнии глазами. — Какое ты имеешь право решать за меня такие вещи?

— Ты ничем не могла помочь своей матери, — просто ответил Малфой. И это его показное спокойствие было последней каплей.

— Да как ты... — она подскочила к нему и резко занесла руку, собираясь ударить наотмашь. Но реакция Малфоя была неожиданно быстрой — сказались его тренировки в качестве ловца, пусть и любительские. Он поймал её запястье, крепко удерживая от нападения.

— Полегче, Джиневра. Я не заслужил.

Тяжёлое дыхание высоко поднимало грудь, и Джинни смотрела в его глаза со злым отчаянием. И вдруг она ощутила пустоту. Вся злость куда-то ушла. Своей неудавшейся атакой она прорвала плотину сдерживаемой ярости, и та просто иссякла. На её месте возникли горячие слёзы, безудержно хлынувшие по щекам.

— Отпусти, — сдавленно выдохнула она, и её рука тут же освободилась от захвата. Джинни привалилась к стене, пытаясь сдержать истерический всхлип. Хуже того, что она ревёт перед Малфоем, было только то, что мама в Мунго. Но она не могла контролировать эмоции. Сначала ощущение безмерной радости, а потом резкое падение в страх и отчаяние, которые были перебиты злобой. От таких качелей можно сойти с ума. Она действительно нестабильна.

Сквозь слезы она увидела перед собой стакан с водой. Как мило. Он снова наколдовал ей стакан с водой, тролль бы его сожрал!

Она посмотрела на него, ожидая насмешки, ироничных шуток... Да чего угодно можно ожидать от такого, как Драко Малфой.

Но он стоял с серьёзным видом. И она бы даже приняла его выражение лица за сочувствие, если бы не знала, какой он циничный и безразличный. Сегодняшний его поступок тому очередное подтверждение.

Она схватила стакан и жадно выпила воду, чувствуя, что истерика отступает. Вытерла лицо и, не глядя на Малфоя, вышла из тренерской. Пройдя мимо притихшей команды, она рванула свою спортивную сумку, накидывая ремень на плечо, и тут же аппарировала в Мунго.

***

Джинни шла по длинным коридорам Святого Мунго, пытаясь не бежать. «Привет-ведьма» при входе сверилась со своими списками и сказала, что Молли Уизли поступила в больницу два часа назад с сильным приступом удушья и сейчас находится в палате на третьем этаже. Едва сдерживая слёзы, Джинни подошла к нужной двери и замерла перед ней. Внутри не было слышно ни звука. Она судорожно сжала ручку, закрыв глаза и пытаясь унять сердцебиение. Затем распахнула дверь.

Но маленькая палата оказалась пуста. Сердце на миг перестало биться.

— Миссис, вы что-то хотели?

Она с трудом оторвала взгляд от пустой заправленной койки и заторможено повернулась на тихий звук голоса. Пожилая эльфийка в одежде лимонного цвета молитвенно сложила руки. На мгновение замутило от страшного подозрения, но Джинни усилием воли взяла себя в руки.

— Здесь... — Джинни прочистила горло, чтобы произнести следующие слова: — была моя мать. Миссис Молли Уизли.

Эльфийка оживлённо махнула ушами и охотно закивала.

— О да! Милая миссис очень плоха! Но чуть больше часа назад поступило распоряжение перевести её в палату на пятом этаже.

Джинни, затаив дыхание, слушала её. Из всего сказанного она уловила лишь то, что пустая палата отнюдь не означает, что...

— Почему её перевели? — потрясла она головой, избавляясь от навязчивых образов.

— О, миссис! — взволнованно воскликнула та. — Летти не известно. Летти только знает, что пришёл старший целитель и распорядился о её переводе.

Джинни коротко поблагодарила эльфийку и попятилась к выходу. Она выскочила из палаты и устремилась на пятый этаж с уверенностью, что сразу поймёт, за какой именно дверью находится мать.

Предчувствие не обмануло. Возле белой двери сидели две до боли знакомые фигуры, и их рыжие волосы ярким пятном выделялись на фоне белой бесстрастной стены.

— Рон! Папа! — она кинулась к ним, уже не сдерживая слёз.

— Успокойся, дочка, — таким знакомым голосом утешал отец, гладя её по голове, как маленькую. — Главный целитель обещал, что сделает всё, что в их силах...

Они сидели на скамье у стены, и Джинни слушала их рассказ. Как мать начала задыхаться, как они поспешили переправить её в больницу. Сначала их поместили в бесплатную палату на третьем этаже, приняв приступ за Драконью оспу. Затем пришёл сам старший целитель и перевёл её на пятый этаж, в отделение Недугов от заклятий. Джордж, убедившись, что состояние матери стало стабильным, отправился в магазин, который в спешке пришлось закрыть, а Рон с отцом остались дежурить под дверью.

Джинни окинула взглядом этаж. Пустой коридор с неприятной тишиной. Чары заглушения звуков здесь ощущались так явно, что иногда от них закладывало уши.

Она искоса взглянула на измождённое волнениями лицо отца. Нет, она не будет сейчас приставать к нему с вопросами. Достаточно с него того, что он испытал сегодня.

— Рон, можно тебя на минуту...

Она потянула брата к окну. За деревянными решётками, словно насмехаясь над всеми несчастными пациентами Мунго, виднелся прекрасный пейзаж. Можно было даже где-то заметить прогуливающихся по аккуратным дорожкам волшебников. Джинни отвернулась и внимательно вгляделась в брата.

— Рон, это же платная палата. Это вы попросили?..

Он поморщился.

— Нет. Нам не до этого было, Джин. Пришёл целитель и срочно распорядился перевести её сюда. Ты не видела, в каком она была состоянии. Я подумал было...

Рон проглотил последнюю фразу. Затем покачал головой.

— Она ничего нам не рассказывала. Проклятье, которому уже лет десять! А мы узнали только сейчас...

Джинни не обращала внимания на то, что говорил брат. В отличии от Рона, она сразу же поняла, что палата была комфортной и дорогой. Для состоятельных волшебников. Да и то, что к маме пришёл главный целитель Мунго, уже значило многое.

Внезапно её осенило. Мерлин, это же Гарри воспользовался своими связями! Кто, если не он, узнав, что мама в больнице, связался с управлением Мунго и попросил сделать это для них! Джинни помнила, как он не любил вспоминать о статусе Героя войны, но это же совсем другое дело!

Святая Бригитта, Гарри — лучший муж, а она даже толком не разговаривала с ним эту неделю!

Из палаты вышел угрюмый целитель и серьёзно оглядел их.

— Миссис Уизли больше не задыхается. Мы смогли ослабить воздействие проклятия на этот раз.

Он говорил что-то ещё, но Джинни только и могла осознать, что мать жива и ей ничего не угрожает. Пока что.

Колдомедик хмуро сказал им отправляться по домам. Они пришлют сову, если будут новости. Пока состояние Молли Уизли стабильно, но она слишком слаба, и посетителей к ней пускать нельзя. Даже родственников, которые своим волнением могут ослабить ментальный фон пациентки.

Джинни переглянулась с Роном, и тот ободряюще кивнул: он отправится с отцом в Нору и не оставит его одного. Завтра маме непременно станет лучше.

Мысль о том, что надо бы связаться с тем целителем, который прописывал Молли зелья, возникла у Джинни, и она присела на подоконнике. Торопливо написала ему записку и отправила её, воспользовавшись больничной совой. Мерлин, сколько всего случилось сегодня. Голова просто разрывалась от противоречивых событий дня.

Дверь дома на Площади Гриммо, 12, не слишком-то приветливо распахнулась, когда Джинни возникла на его пороге.

— Гарри! — крикнула она, когда увидела свет в столовой, и, бросив спортивную сумку в коридоре, рванула туда. Вот сейчас она покажет, что может быть благодарной. Они помирятся, и всё будет как прежде... — Гарри!

Он поднял голову от газеты, разложенной на столе.

— Джинни. — Усталая улыбка озарила его лицо при виде её взволнованно-радостного лица. — Поздравляю. Я слышал, вы выиграли.

Джинни оторопело села за стол и машинально придвинула чашку чая, тут же возникшую перед ней. Она пытливо посмотрела на мужа.

— Да.

— Я не сомневался в вас, — тепло улыбнулся он. Но вместе с этой улыбкой ощущалась отстраненность, которая возникла между ними.

Что-то было не так.

— Гарри, — осторожно начала она, — это же ты связался с Мунго, правда? Это было так вовремя. Я так благодарна тебе...

Удивлённые глаза за тонкими стёклами очков воззрились на неё.

— Мунго? О чем ты?..

Чашка соприкоснулась донышком с деревянной поверхностью стола слишком громко. Джинни уставилась на него, пытаясь осознать всё, что он сказал.

Это был не он. Святая Бригитта, Великий Мерлин и все их потомки, это был не он.

«Полегче, Джиневра. Я не заслужил».