6
Драко стоял в углу зала, где тьма, казалось, была не просто отсутствием света, а живой, дышащей сущностью. Холод каменной стены проникал сквозь ткань его мантии, но он не шевелился, не отрывал взгляда от фигуры, восседавшей за столом.
—Волдеморт. Его хозяин. Его проклятие.
Вдох. Выдох.
Воздух был густым, насыщенным запахом страха и боли. Драко чувствовал его на языке, как металлический привкус крови. Его память, вопреки его воле, возвращалась к моменту, когда Фред Уизли оказался в его руках. Он помнил, как тело рыжеволосого мальчишки обмякло, как будто из него вырвали всю жизненную силу. Помнил, как смех, тот самый вечный, надоедливый смех, затих, оставив после себя только пустоту.
Теперь Фред сидел за столом, его голова склонена, рыжие волосы слипались от пота. Темный Лорд погрузился в его разум, как змея в нору, извиваясь в лабиринтах мыслей и воспоминаний. Драко наблюдал, чувствуя, как в его груди борются два противоположных чувства: восхищение и отвращение.
Он восхищался силой, которой обладал Волдеморт, его способностью проникать в самые потаенные уголки чужого сознания. Но вместе с этим его тошнило от того, что он видел.
Он знал, что играть с Темным Лордом — все равно что танцевать на краю пропасти. Одно неверное движение, и он окажется на месте Фреда. Или хуже. Поэтому Драко стоял неподвижно, его лицо было маской, за которой скрывалась буря эмоций. Он служил. Беспрекословно. Непоколебимо.
Но когда лицо рыжеволосого исказилось от боли, когда его черты стали неузнаваемы под грузом страха и страданий, Драко почувствовал, как в его душе пробуждается что-то давно забытое.
Паника.
Он думал, что давно похоронил ее, но теперь она возвращался, как огонь, разгорающийся в пепле.
— Где она? — голос Волдеморта был как шипение змеи, мерзкий и противный. — Где грязнокровка?
Драко видел, как Темный Лорд вытягивал из Фреда воспоминания, как будто вырывал куски плоти. Но ответа не было. Ни намека на Гермиону Грейнджер. Только пустота. Тишина. Это раздражало Волдеморта, Драко видел это по тому, как его пальцы сжимались в кулаки, как его глаза сузились, словно он пытался разглядеть что-то в темноте.
— Драко, — голос Темного Лорда заставил его вздрогнуть. — В его мыслях ничего нет. Ничего, что связывало бы его с ней. Если бы я не знал, что они знакомы, я бы подумал, что они никогда не встречались. Интересно, не правда ли?
Драко не ответил. Его взгляд был прикован к Фреду, к его телу, которое теперь было больше похоже на куклу, чем на человека.
Волдеморт сделал жест, и Нагайна, огромная, грациозная, как сама смерть, двинулась вперед. Ее чешуя блестела в тусклом свете, глаза были холодны, как лед.
Драко наблюдал, как змея обвивается вокруг Фреда, как ее челюсти раскрываются, готовые поглотить его целиком. Он не мог отвести взгляд, даже когда его желудок сжимался от картины которая предстала перед ним.
Он думал о своем отце. О Люциусе.Он умер так же?
Было ли это его наказанием? Было ли это тем, что ждало его самого?Нагайна набросилась.Фред закричал, но звук был быстро подавлен, заглушен телом змеи.
Малфой чувствовал, как его собственное дыхание становится прерывистым, как его сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот вырвется из груди. Он видел, как глаза Фреда расширяются от ужаса, как его тело изгибается в последней попытке сопротивления. Но это было бесполезно.
Когда змея закончила, в зале воцарилась тишина. Только слабый звук, как будто капли дождя, падающие на камень, нарушал ее. Кислота Нагайны. Она стекала по полу, оставляя после себя черные, дымящиеся следы.
Драко стоял, чувствуя, как его ноги подкашиваются. Он хотел отвернуться, но в то же время хотел продолжать смотреть. Его взгляд был прикован к тому, что осталось от Фреда. К пустоте, которая теперь была на его месте.
Он знал, что пока Волдеморт жив, он никогда не сможет быть свободным. И эта мысль была страшнее, чем все, что он видел сегодня.
***
Драко апарировал в Малфой-мэнор, земля под ногами трещала словно обожженное дерево. Запах крови на манжетах въелся в кожу, но он игнорировал его, шагая по коридорам, где портреты предков молчаливо провожали его взглядом.
Фред мёртв. Джордж мёртв.
Смерть братьев Уизли не оставила в нём ничего, кроме привычного холода. Но загадка их пустых воспоминаний грызла изнутри.
Кто? Как?
Подземелье встретило его стоном ветра в решётках. Гермиона сидела в углу, цепи на запястьях звякнули при его появлении. Её лицо, бледное и исхудавшее, было обрамлено спутанными волосами, но глаза горели. Всегда горели.
— Снова в роли палача, Малфой? — её голос, хриплый, но твёрдый, резанул по нервам.
Он приблизился, наслаждаясь тем, как её зрачки сузились при свете его палочки.
— Джордж Уизли мёртв, — произнёс он, растягивая слова. — А Фреда... сожрала Нагайна. Прямо при мне.
Она замерла. Лицо побелело, губы задрожали, но через мгновение её взгляд стал стальным.
— Врёшь.
Он рассмеялся, звук получился резким, как скрежет металла.
— Они сражались. Твой Джордж умер быстро. А Фред... — он наклонился, дыхание коснулось её щеки. — Он кричал, пока змея не раздавила ему рёбра.
Гермиона дёрнулась, цепи брякнули.
— Заткнись!
— Интереснее другое, — он отступил, наблюдая, как слёзы катятся по её лицу. — В его голове не было тебя. Ни намёка. Кто стёр память? Ты? Или они сами решили забыть полукровку?
Она застыла, словно превратилась в статую.
— Что... что ты сказал?
— Ты исчезла. Как будто тебя никогда не существовало. — Он поднял палочку, кончик коснулся её лба. — Но я найду правду. Даже если придётся разобрать твой разум по кусочкам.
Её грудь вздымалась часто-часто, но голос не дрогнул:
— Я убью тебя.
— Легилименс.
Тьма хлынула в её сознание, увлекая за собой в водоворот воспоминаний, где страх и боль сплетались в единый клубок. И где-то в глубине, за всеми баррикадами, мерцала тайна — яркая, опасная, живая.