На первых полосах

На следующий день в редакции стоит гул, словно улей всполошили. Гермиона идёт по коридору с прямой спиной, но чувствует каждую пару глаз, впившуюся в неё. И каждая — будто игла под кожу. Тихий шёпот и ухмылки только подливают масло в огонь её ярости.

— Это правда? — тихо спрашивает одна из стажёрок, едва она проходит мимо.

— Малфой приезжал за ней лично, ты что, не видела? На своей тачке, с охраной, как в фильме! — отвечает вторая.

Гермиона заходит в кабинет и чуть не хлопает дверью. Она опоздала всего на три минуты, но Кэтрин уже ждёт — выпрямленная в кресле, с идеально ровной осанкой. В руках — планшет, на экране расплывается стоп-кадр с камеры у входа в кафе: Малфой в дорогом пальто с холодной улыбкой, протягивает руку Гермионе.

— Садись, — без лишних прелюдий говорит Кэтрин. — У тебя сегодня утро славы.

Гермиона опускается в кресло, скрестив руки на груди.

— Это было просто кофе. Ничего такого.

Кэтрин медленно наклоняется вперёд, прищуриваясь.

— И всё же ты — единственная, с кем он когда-либо добровольно пошёл на личную встречу. Ещё и пришёл за тобой в офис. На глазах у всех. И никто не знает, зачем.

— Он просто хотел выпить со мной кофе...

Гермиона понимает, как это выглядит со стороны. И хорошо, что Кэтрин не знает про огромную корзину с пионами от Малфоя, которая по сей день радует её дома...

— О, он определённо заинтересован в тебе, — Кэтрин поднимает бровь. — Подыграй ему.

Гермиона медленно выдыхает. Предчувствие, что назревало со вчерашнего вечера, теперь материализуется словами.

— Ты хочешь, чтобы я... ? Его использовала? — выдыхает Грейнджер.

— Хочу, чтобы ты была умной, — тон начальницы становится стальным. — Он пустил тебя ближе, чем кого бы то ни было за последние годы. Это уникальная возможность.

Кэтрин откидывается в кресле, внимательно наблюдая за ней.

— Представь: эксклюзив. Инсайд. Кем он был до скандалов? Что его мотивирует? Кто на самом деле стоит за его маской безразличия? Мы получим не просто интервью — мы получим историю.

— Без его согласия?

— Именно. И у тебя есть шанс быть великой, — глаза Кэтрин вмиг загораются. — Представь себя в должности заместителя главного редактора. Со своей авторской колонкой... Только не порть всё своей принципиальностью. Просто встречайся с ним. Пей кофе. Слушай. Запоминай всё.

— Может, мне ещё и переспать с ним? — фыркает Гермиона, чувствуя, как внутри всё закипает.

— Никто не просит тебя с ним спать, — отрезает Кэтрин. — Если ты сама этого не хочешь. Мне просто нужна информация.

Пауза затягивается. Тишина сгущается между ними.

— А если я откажусь? — наконец спрашивает Гермиона.

Кэтрин улыбается уголком губ, без грамма тепла:

— Тогда ты останешься в той же должности, с той же зарплатой и без перспектив. И в следующий раз кофе с Малфоем будет пить кто-то не такой принципиальный.

***

Вечером Гермиона долго не может найти себе места. Снимает кофту — и тут же надевает обратно. Заваривает чай — и оставляет кружку нетронутой. Руки тянутся к ноутбуку, но экран кажется пустым и враждебным. Её раздражает даже тиканье часов.

Кэтрин — как яд в крови. Медленный, но неотвратимый. Слова о карьере, колонке, «возможности, которая не повторится» звучат в голове снова и снова.

Просто встречайся с ним. Пей кофе. Слушай. Запоминай всё.

И всё же отвращение к самой идее — сильнее. Гермиона не может не думать о том, как Малфой смотрел на неё в кафе. Будто пытался понять, можно ли ей верить ей.

А теперь она должна так подло воспользоваться им.

— Это нечестно, — говорит она в пустоту. — Это вообще всё... неправильно.

Телефон вибрирует. Она вздрагивает, словно пойманная на месте преступления.

«Добрый вечер, мисс Грейнджер. В следующую пятницу я буду выступать спикером на бизнес-форуме в Саутбэнк Центре. Подумал, вам будет интересно посетить такое мероприятие. Буду ждать вас.

P.S. Отвечать на это сообщение необязательно»

Гермиона долго сверлит экран тяжёлым взглядом. Пальцы зависают над клавиатурой.

Она чувствует, как в груди одновременно гудят две эмоции: злость — на него, на редакцию, на себя, — и необъяснимый интерес. Та самая дрожь в животе, когда он смотрит прямо, не отводя глаз, и говорит: «Поэтому вы мне интересны».

Она могла бы ответить: «Не приду».

Могла бы удалить сообщение и забыть.

Но экран телефона остаётся открытым.

А его сообщение — снова без ответа.

***

Неделя тянется бесконечно. На работе все продолжают перешёптываться за спиной, словно визит Малфоя стал для редакции событием века. Гермиона прячется за экраном ноутбука, делая вид, что усердно работает. Просто так проще отгородиться от чужих взглядов. Она не ответила Малфою ни «да», ни «нет». Но знает, что в пятницу вечером поедет туда.

Пятничным вечером её комната превращается в территорию хаоса. На кровати — гора одежды: деловые костюмы, строгие блузки, нейтральные платья, юбки и брюки.

Лина распахивает глаза шире и замирает у двери:

— Боже! Что тут произошло? Нас ограбили?

— Пытаюсь понять, как выглядеть, чтобы не казаться девушкой, которая пришла на свидание, и не выглядеть как журналистка, пришедшая нарыть грязь, — бурчит Гермиона, снова выкидывая платье на стул.

Соседка подходит к шкафу, что-то достаёт и протягивает.

Шёлк. Тёмно-синее платье на тонких бретельках, с открытой спиной и элегантным силуэтом.

— Вот. Оно как раз подойдёт, если хочешь сразить его наповал.

Гермиона закатывает глаза, но платье всё же берёт.

Когда она, наконец, смотрит на себя в зеркало, с уже уложенными волосами и нюдовой помадой, даже она на миг замирает. Элегантно. Уверенно. Но в глубине отражения — всё та же тревога.

***

Грейнджер приезжает вовремя. Собственная пунктуальность помогает ей немного успокоиться. На входе — охрана, толпа гостей, вспышки камер. Гермиона проходит мимо, стараясь не споткнуться от волнения. Малфоя нигде не видно, и она уже всерьёз думает о том, что он вовсе не придёт. Но чуть позже гости начинают хлопать, а на сцене появляется он.

Серый костюм, открытый ворот рубашки, голос уверенный, речь — цепляющая. Он не читает по бумажке и не тараторит заученную речь. Гермиона сжимает пальцами клатч. Он не смотрит на неё — пока. Он слишком увлечён речью и умело пользуется вниманием зрителей.

После выступления и аплодисментов в помещении играет лёгкая фоновая музыка, которая разбавляется звонов бокалов. Люди вполголоса обсуждают моду, инвестиции и последние сплетни.

Малфой подходит к ней сразу. Он дарит ей лёгкую полуулыбку вместо банального приветствия.

— Не думал, что вы придёте.

— Я тоже, — тихо признаётся она.

Он отступает на шаг и скользит взглядом по залу.

— Фуршет там. Но предупреждаю — еда так себе. Зато вино хорошее. И компания сегодня особенная.

Она чуть приподнимает брови:

— Здесь нет прессы, но есть я, — негромко произносит Гермиона, чуть склоняя голову.

Он поворачивается к ней медленно, с тем самым ленивым, выверенным движением, которое она уже начинала узнавать. Его взгляд почти сразу встречает её — прямой, сосредоточенный. Будто в зале, полном людей, он видит только её.

— Вы здесь не как журналист, — отвечает он спокойно, но с лёгкой напряжённой нотой в голосе. — И вы это знаете.

Она чуть выпрямляется. Он ближе, чем нужно. Не слишком, но достаточно, чтобы воздух между ними становился чуть плотнее.

— А как кто? — уточняет она едким тоном, но неуверенность проскакивает в голосе, прежде чем она успевает это спрятать.

Он подаётся вперёд на полшага, совсем немного, но достаточно, чтобы ей пришлось встретить его взгляд слишком близко.

— Как моя спутница.

Гермиона смотрит на него, губы чуть приоткрыты, будто она вот-вот скажет что-то — едкое, холодное, правильное. Но ничего из этого не происходит. Она просто смотрит. Он усмехается, мягко, почти нежно. Без злости.

— Удивительно, как вы упорно делаете вид, будто между нами ничего не происходит.

— А что между нами происходит? — наконец выдавливает она, а в голове всё ещё звучит голос редактора. Твою мать...

— Много чего, мисс Грейнджер, — спокойно отвечает он. — Интерес. Напряжение. Притяжение.

Она не отвечает — слишком много эмоций, слишком мало слов, которыми можно было бы их обозначить. Малфой тоже больше ничего не говорит. Просто смотрит на неё ещё секунду, а затем делает шаг назад.

— Пойдёмте, — бросает он негромко. — Здесь душно.

Он берёт два бокала с ближайшего столика — и направляется к стеклянным дверям, ведущим на просторную террасу. Гермиона колеблется всего мгновение, прежде чем последовать за ним.

Снаружи — свежий вечерний воздух, лёгкий ветер играет со складками её платья. Высота головокружительная. Лондон раскинулся внизу — огни, движение, шум, приглушённый расстоянием. Вверху — мягкий бархат неба, подсвеченный городом. И она — в платье на тонких бретелях, с шампанским в руках, рядом с человеком, с которым ей определённо не стоит быть наедине.

Гермиона делает глоток шампанского, сдерживая внутреннюю дрожь — от ветра, или от чего-то другого.

— Вы часто приглашаете женщин сюда, чтобы показать им ночной Лондон?

— Никогда не делал этого раньше.

— Так я — особый случай?

Он поворачивает голову. Смотрит внимательно, с долей иронии, но без прежней насмешки.

— Вы задаёте слишком много вопросов, мисс Грейнджер.

— А вы отвечаете на них слишком выборочно, мистер Малфой.

Он улыбается краем губ. Легко. Опасно.

— Тогда, может, пора вам задать один вопрос, на который вы действительно хотите услышать честный ответ?

Она поворачивается к нему, прищуривается.

— Хорошо. Почему именно я?

Он немного замедляет движения, словно обдумывая ответ. Потом делает глоток шампанского. Не отводя от неё взгляда, говорит:

— Потому что рядом с вами я могу быть собой. Без маски, без нужды поддерживать образ, который все привыкли видеть. Вы — единственная, с кем мне не хочется играть в игры.

Гермиона опускает взгляд, нервно перебирая бокал в руках. Сердце как-то тяжело бьется, но она не может понять, что чувствует. Ветер играет с её волосами, но она не замечает. Тихо, едва слышно, она отвечает:

— Это звучит красиво, но я не верю вам.

— Я говорю правду.

Между ними повисает молчание — насыщенное, внимательное. Гермиона впервые не знает, как отвести взгляд. Он по-прежнему смотрит на неё — внимательно, глубоко. И в этот момент, возможно, она почти готова была что-то сказать...

Но скрип стеклянной двери нарушает тишину.

— Драко! — раздаётся звонкий, чуть растянутый голос с лёгким акцентом.

Оба оборачиваются.

На террасу выходит высокая блондинка в платье с разрезом до бедра, каблуки звонко щёлкают по каменному полу. Вьющиеся волосы, длинные ресницы, уверенная походка — она будто только что сошла с обложки глянца. Взгляд пронзает Гермиону, но почти мгновенно переключается на Драко. Флирт — откровенный, без малейшего стеснения.

— Куда ты пропал? Я уже начала думать, что мне придётся скучать весь вечер, — она кладёт руку ему на локоть, слишком легко, как будто привычно.

Гермиона отводит взгляд, бокал сжимается в холодных пальцах.

— Похоже, ты прекрасно справляешься и без меня, — спокойно отвечает Драко и мягко, но безжалостно, убирает её руку с себя. Его тон — вежливый, но холодный.

— Надеялась, что мы успеем перекинуться хотя бы парой слов, пока ты не сбежишь. Как в прошлый раз, помнишь? — она склоняет голову, и звучит это почти как намёк отнюдь не на разговор...

— Лесли, я занят.

Он поворачивается к Гермионе.

— Мисс Грейнджер, не хотите пройтись немного?

Гермиона смотрит сначала на него, потом на гостью, которая уже едва заметно хмурится — и, сдерживая удивление, медленно кивает.

Они уходят с террасы, оставляя женщину с её бокалом и не слишком довольным взглядом. Уже в коридоре, когда шум вечеринки начинает заглушать неловкость, Гермиона бросает на него короткий взгляд.

— Зачем вы так с ней?

— Как именно?

— Жестоко. Кажется, она обиделась, — пожимает плечами Грейнджер.

— Вам есть до неё дело? — он усмехается.

— Нет, — качает головой девушка. — Просто я не совсем поняла, что это было.

— Прошу прощения, что вам пришлось стать свидетелем этой странной сцены. Некоторые девушки думают, что им дозволено нарушать мои личные границы, если я однажды поддержал с ними разговор.

Он говорит это тихо. Спокойно и уверенно. Звучит как человек, который действительно сожалеет, а не оправдывается. И Гермиона понимает, что между ними ничего не было. От чего-то ей становится вдруг легче от этого осознания...

***

Они выходят к входу, где у обочины Гермиону уже дожидается такси. Вокруг — мягкий вечерний свет, огни города мерцают сквозь стекло, а в воздухе ещё витает прохлада вечера.

Охранник делает шаг вперёд, чтобы открыть перед ней дверь, но Драко жестом его останавливает. Он подходит ближе к Гермионе, и вновь между ними та самая тишина, в которой слышно всё. Она сжимает клатч чуть крепче, чтобы не выдать лёгкого волнения.

— Спасибо за приглашение, — произносит она. Голос ровный, но взгляд цепкий. — Было... познавательно.

Он едва заметно улыбается, изучая её, будто всё ещё не может до конца прочитать.

— Познавательно, — повторяет он, словно размышляя о словах. — Наверное, это не совсем точное описание того, что происходит между мной и тобой.

Она приподнимает брови:

— Мы перешли на «ты»?

Он делает паузу, потом медленно кивает:

— Думаю, уже давно пора. Ты против?

Она смотрит на него чуть дольше, чем нужно. Он не торопится. Не настаивает. Просто ждёт.

— Нет, — мягко говорит она.

В глазах Драко мелькает что-то тёплое. Он берёт её ладонь — не спеша, почти торжественно, — и, не сводя с неё взгляда, прикасается губами к тыльной стороне её руки.

Легко. Почти невесомо, но достаточно, чтобы её сердце сжалось.

Она замирает — не от ужаса, а от того, как внезапно это становится... реальным. Не игрой, не флиртом. Реальностью.

— Спокойной ночи, Гермиона, — говорит он негромко.

Её имя в его устах звучит почти интимно — тихо, но с явным акцентом на границу между «прошлым» и «будущим».

Она садится в машину, и только когда такси трогается с места, позволяет себе выдохнуть. Не от напряжения. А от того, что ей совсем не хочется, чтобы эта ночь заканчивалась.