Всем нравится садизм

***

Весь день Гермиона носилась по школе, не имея возможности отдохнуть. С самого утра она так и не смогла разбудить Пэнси и ходила знакомиться со своей подопечной одна. Подопечной оказалась белокурая девочка по имени Тильвия - крайне избалованная и невыносимая особа, очень напоминающая Гермионе Драко. В какой-то момент она даже подумала, что это его тайная сестра. Но сумасшедшая мысль показалась абсурдной, когда девочка с усмешкой начала выдавать свои мысли по поводу происходящего в школе.

- Родители говорили, что не стоило ехать. Но я готовилась к этому с раннего детства, - юная особа с брезгливостью смотрела на чумазого мальчика, сидящего напротив неё, - и не хотела пропускать всего самого интересного.

Драко бы с радостью не поехал, была бы у него возможность.

- Это твоё расписание, - Гермиона протянула девочке пергамент, на что та в ответ помотала головой: не хотела брать его в руки.

- Прочти мне его.

Возможно, если бы была Пэнси, она бы поладила с этой «милой» девочкой. А вот Гермионе хотелось провалиться сквозь землю, особенно когда Тильвия посмотрела на неё критически и на весь зал спросила: «Как часто ты моешь свои волосы? Они у тебя как мочалка».

«Молодец, Грейнджер. Даже малолетка может тебя унизить при всём своём желании», - Гермиона уже собиралась уходить из зала, когда на неё наткнулся Невилл и попросил помочь с кое-какими бумагами. Как-никак, раньше она была старостой и разбиралась в этом лучше него.

Поэтому первая половина дня и прошла так изматывающе. Гермиона шла в гостиную чуть ли не шатающейся походкой, опираясь о стены. Настроение было ужасное, а тот факт, что ещё осталось два урока зельеварения, добивал её желание делать что-либо этим вечером. Она собиралась зайти за своими учебниками и направиться на зельеварение, однако всё сильнее была уверена, что не поднимется с постели, как только приляжет на неё отдохнуть.

Гермиона ожидала увидеть кого угодно, только не Малфоя, развалившегося на всём диване и положившего голову на подлокотник. Он, кажется, спал, и ничто не могло потревожить его спокойного состояния. Не желая встречаться с ним, Гермиона на цыпочках направилась через общий зал к лестнице, ведущей в спальню.

- Ходишь как слон, - прошипел внезапно парень, и Гермиона, остановившись, развернулась на девяносто градусов. Драко смотрел на неё сосредоточенными ледяными глазами и, кажется, был сильно раздражён тем, что его тишину нарушили.

- Для того, чтобы прогуливать уроки и спать, есть спальня. Это общий зал, а не твои покои, - Гермиона раздражённо фыркнула и направилась за учебниками, но голос Малфоя её остановил.

- Что, если мои? - Драко приподнялся на локте и раздражённо взглянул на Грейнджер. Та стояла на месте и сверлила его взглядом, как бы говорящим: «Давай притворимся, что ты ничего не говорил, и я просто уйду».

Круги под глазами. Мочалка вместо волос. Запачканная белой краской со вчерашнего дня мантия, которую девушка так и не удосужилась снять и отнести к эльфам. Типичная Грейнджер, над которой всегда так забавно было пошутить.

- Здесь всегда уважали меня. Думаешь, я буду позволять каким-то выскочкам нарушать привычный порядок вещей? - его вызывающий тон только сильнее подначивал Гермиону уйти и притвориться, что этого разговора не было. В конце концов, не она была инициатором спора, и не ей нужны были эти разборки.

- Мне всё равно, Малфой, - Гермиона пожала плечами. - Но ты здесь не один. Смирись с этим печальным фактом.

Драко так хотелось произнести что-нибудь едкое и отвратительное в ответ, но он сам не заметил, как не произнёс ни слова. Он видел её взгляд - ей ведь действительно было всё равно.

Не так, как раньше.

Никакого наслаждения от того, что он может без всякого наказания оскорбить человека и видеть, как у того текут слёзы на щеках. Она не хочет плакать. Теперь ей по душе сопротивляться.

- Вали. Мне ещё стирать язык после разговора с тобой, - пробормотал он и снова лёг. Услышал тяжёлый вздох с её стороны - видимо, от облегчения.

Есть люди, которым нам доставляет особое удовольствие причинять боль, даже если мы осознаём, что это неправильно. Нам нравится, как искажается их лицо от душевной или физической травмы. Нам нравится, но даже сами себе в этом мы не можем признаться, ведь вокруг - мораль, нравственность, и все такие правильные и святые. А когда всё доходит до важного дела, открывается истинное лицо человека. Некоторые же просто предпочитают не прятать своей искренности с самого начала.

Он пользовался своим умением быть искренним. Он был искренен с собой и с другими настолько, насколько это было возможно в этой тягостной обстановке.

Зельеварение наступило во всеобщем молчании. Семикурсники хорошо помнили это место, где в их первый учебный день в холодный, неосвещённый солнечными лучами кабинет ворвался Северус Снейп, самоуверенно взмахнув палочкой и раскрыв оконный занавес. Казалось, это было только вчера.

Но стоявшая у доски профессор Макгонагалл, держащая в руке толстый учебник, как будто говорила об обратном: ничего не вернуть назад.

Гермиона села как можно дальше от учителя, желая спрятаться в своих мыслях. За многое время ей впервые не хотелось учиться. Единственное, чего хотелось - так это отдыха. Разговор с Драко никак не выходил из головы. Просто потому, что он уже не бросался словом «грязнокровка» на каждом шагу. Могло ли это значить, что он менялся, пусть и довольно постепенно?

Может, это вовсе ничего не значило. Гермиона всегда делала нелепые предположения. Когда же они касались людей, которые ей были наименее приятны, предположения чаще всего и вовсе казались полным абсурдом.

- Не против, если я присяду?

Гермиона вздрогнула, отчего её стакан с чернилами чуть ли не пролился на пергамент. Эта реакция на Мелвина Броуди была совершенно нормальной. Вдобавок ко всем проблемам, что у неё возникали, эта была самой мелочной и - надоедливой.

- Против, - бросила она и попыталась задвинуть стул обратно, но Мелвин уже удобно уселся на него и перекинул ногу на ногу. Гермиона мельком заметила, что его волосы не были перевязаны и достигали плеч. Похоже, парень гордился ими не меньше, чем своей репутацией среди девушек.

Увидев его самодовольную ухмылку, Гермиона закатила глаза.

В нём бесило всё. Начиная с душащих карих глаз и заканчивая жестами, четкими и жесткими, словно этот человек всегда знал, что делал, и как требовалось это делать. Ни единого сомнения, ни единой промашки с его стороны, как будто он видел всё заранее и знал, где чья слабость, пользовался этими знаниями так, как ему было удобно.

- Что же ты. Не помнишь, как летом было весело?

Да уж, весело. Однажды отец устроил барбекю, и пришли все. Они сидели у костра, ели мясо и пели песни под гитару. Вернее, пели только Гермиона и мистер Грейнджер, потому что ни Кейтлин, ни Мелвин не понимали, что происходило. Смотрели на жирные куски мяса как на вареную змею или мозги обезьяны под соусом - так, словно впервые их видели. А после этого необычного позднего ужина Мелвин «как обычно» пришёл пожелать своей сестрёнке спокойной ночи в комнату, при этом поглядывая на неё исподтишка со странным выражением, какое бывает у хищника перед вкусным обедом.

Действительно, было очень весело.

- Хочешь развеяться, детка? - он продолжал самоуверенно молоть языком, пока Гермиона, нервно стуча пальцами по столу, ждала, пока урок начнётся.

Когда же. Начнётся. Этот. Грёбаный. Урок.

- Грейси, только посмотри, - шёпот прошёлся по кабинету. Гермиона наблюдала, как лица студентов преображались и из безразлично-хладнокровных становились или ехидными, или заинтересованными. Но она всё никак не могла понять, отчего все вокруг стали такими неравнодушными. Они, наверное, знали, что происходило. И им было плевать?

- Всё же, мне кажется, что нам стоит почаще общаться, - рука Мелвина скользнула по её талии и вниз. Через одежду она почувствовала это прикосновение и ощутила, словно тысячи и тысячи иголок пронзили хрупкую чувствительную кожу. Рука двинулась дальше, а Гермиона не позволила себе проронить и слова в свою защиту. Как будто украли землю из-под ног. Как будто ворвались в её мир и забрали всё, что когда-то было для неё ценно.

Мерзко. Отвратительно. Как такое забудешь? Это невозможно.

Неужели никто не видел? Неужели никто не позволил себе заступиться за неё? Да. Никто просто не видел. И всем, кто увидел, было бы по барабану, ведь границы давно были стёрты, а все приличия остались в прошлом.

- Ну же. Почему ты так смотришь? - все звуки ушли. Остался только этот слащавый голос, растянутые ноты в нём и дрожание её коленок.

- Мистер Броуди, может, вы хотите повторить тему урока? - сосредоточенный и уверенный голос директрисы вывел её из этого транса. Вывел из состояния некоего шока и позволил быстро оценить ситуацию трезво и адекватно.

Его рука медленно сползла с её талии и оказалась на столе. Он мило улыбнулся женщине и притворился, что пишет тему: «Повторение. Зелья изменения внутреннего состава объекта». Но Гермиона видела, как огоньки в его глазах всё не угасали, а уголки губ были приподняты в еле заметной усмешке. Некоторыми чертами он был похож на коршуна - этого нельзя было не заметить. Например, недлинный, но островатый нос, или глаза, затуманенные вечными мыслями о чём-то сокровенном и тёмном. Во взгляде скрывалось что-то подозрительное, возможно даже - страшное. Страшно было и оттого, что Гермиона ничего не знала о нём, не видела его раньше. Кроме неё, его знали все. И, как оказалось, он пользовался большой популярностью среди девушек. Как такое было возможно?

«Пусть это будет исключением. Пусть всё будет хорошо. Потом всё обязательно будет хорошо», - успокаивала себя девушка, еле сдерживая слёзы унижения.

Как и любой простой человек, она не могла знать, что будет дальше. Не знала, что это будет продолжаться и дальше. Каждый урок. Каждую минуту, когда учитель будет что-то объяснять. А посторонний будет наблюдать за этим и не знать, что делать в такой ситуации: сказать что-то или вежливо промолчать. Именно, посторонний.

- А вы, мистер Малфой, заведите себе новые часы, если они немного отстают от хогвартских, - бросила Макгонагалл резко. Все сразу же посмотрели на Гермиону. Вернее, она думала, что посмотрели на неё. Взгляд Милисенты, сидящей неподалёку, казалось, сверлил её череп, но видел вовсе не её, Гермиону, а кого-то другого.

Только в конце Гермиона догадалась обернуться.

За её спиной собственной персоной сидел Драко Малфой, развалившись на всей парте. Судя по педантично разложенным на столе его вещам, сидел он там достаточно давно, чтобы увидеть всё, что произошло несколько мгновений ранее.

Он ведь и вправду видел. Не ответив на призыв Макгонагалл к извинениям, он сверлил взглядом сидящих перед ним Гермиону и Мелвина.

В глазах Гермионы он разглядел что-то, отдалённо напоминающее стыд и - возможно - мольбу о помощи.

Он видел. И мог не так понять.

Она ударила Мелвина по руке, когда он снова попытался прикоснуться к ней. Ударила так сильно, что на этот раз чернила опрокинулись и растеклись большой густой лужицей на её пустом пергаменте. Сжав кулак, она продолжала думать о том, как бы пережить это время и не сгореть от стыда. Взгляд Малфоя был самоуверенным, насмехающимся и пустым - одновременно.

В его взгляде она опустилась до разряда обычной шлюхи.

Чёрт. Но какая разница, какая она в его взгляде? Они не очень удачно пообщались в гостиной, да, чёрт возьми, они не очень удачно пообщались за всё время в этой школе! Какое же ей теперь дело, что он о ней думает? Пусть думает, что хочет.

Мелвин наблюдал, как чернила на пергаменте Грейнджер постепенно впитываются и проникают под него. Наблюдал за её напряжённым хрупким телом и сжатыми кулаками, думая, что же она предпримет в следующую секунду. Но девушка не делала ровным счётом ничего, над чем можно было бы подшутить. Может, она была взволновала происходящим. Может, ей было страшно находиться рядом с ним, но его это возбуждало ещё сильнее, и плевать было на тех, кто видел, и тех, кто мог увидеть.

Возбуждало то, что это было запрещено. Возбуждало то, что этот паршивец Малфой всё видел и молчал. А маленькая Грейнджер могла сколько угодно убегать от него. Еще чуть-чуть - и они должны были стать родственниками. Вот от чего уж точно нельзя было скрыться.

Прозвенел звонок, и Гермиона подорвалась с места. Красная как рак, она старалась избегать всех ей знакомых взглядов. Шла на полной скорости с одной лишь целью: поскорее дойти до комнаты и спрятаться под одеяло, стереть этот постыдный жизненный эпизод из памяти, забыться.

Девушка знала, что в жизни столкнется со многим. Но с домогательствами - что-то новенькое. Не привлекательная, тихая, невысокая ростом и вечно аккуратная. Что вообще может в ней привлечь Мелвина?

Кажется, она услышала за спиной голос Рона. Он звал её, ожидая ответа, но она прошла мимо, проклиная себя за такое равнодушие к лучшему другу. Ей приходилось видеть Мелвина лишь на уроках, Рону - каждое утро и каждый вечер. «Прости, друг, - Гермиона обернулась и столкнулась с Уизли взглядом. - Слишком больно».

Резкий поворот и глухой вскрик. Какой-то парень, которому Гермиона буквально впечаталась в грудь, отскочил от нее и назвал «дурой». Скорее всего, это был когтевранец (теперь, когда мало кто носил форму своего факультета, было довольно сложно определить принадлежность того к оному). В руке он нес стопку книг, и было совсем не удивительно, что он ответил агрессией.

Коридор, ведущий в гостиную, казался бесконечно длинным.

- Летишь в объятья первым встречным? - Драко неожиданно вырос около неё, и Гермиона вздрогнула. Это вошло в ее дурацкую привычку. - И дергаешься каждый раз, когда кто-то тебя зовет. Будто ждешь не дождёшься кого-то определенного.

- Это не было тем, о чём ты мог подумать, - Гермиона взглянула на него исподтишка. Драко оглядывался по сторонам, похоже, надеясь, что их не увидят вместе, разговаривающими о ерунде. Верят, что если говоришь с кем-то о ерунде, ты ему доверяешь.

- Мне все равно, Грейнджер. Если вдруг захочешь спать с Броуди - вперед. Никто не запрещает.

- Зачем же ты говоришь со мной об этом, если тебе всё равно?

- Потому что я люблю фразы типа «Я же тебе говорил». Знаешь, как забавно видеть лицо человека, который слишком доверился тому, кому доверял, и получил в ответ пощёчину? Или даже человеку, которому не доверял вовсе? Плевать. Лицо всегда одно и то же.

- Наверное, ты видишь себя в зеркало слишком часто, - бросила Гермиона и хотела было ускорить шаг, но Драко схватил её за рукав, заставив приостановиться.

- Подожди. Я не просто так к тебе подошёл, Грейнджер. Думаешь, я подошёл, чтобы по-светски поболтать с грязнокровкой о насущном? Я просто хотел сообщить тебе, что твой милый Поттер напортачил, и наш - его и мой - подопечный отправлен в больницу. Видишь ли, Поттер разучился различать ядовитые ягоды и лечебные. А потом свалил всё на меня. И теперь я сижу после уроков каждые выходные в течение трёх месяцев. Эта старуха Макгонагалл так сказала.

- Ты врёшь, - Гермиона взглянула на него с настороженностью, но во взгляде Драко не было ничего такого, что можно было бы принять за ложь или даже ехидство. - Это ты всё подстроил. Ты всегда так делал. Почему бы и сейчас тебе так не сделать? Врёшь, чтобы я ополчилась против Гарри.

- Люди меняются.

Отрывистая фраза. Сказано - отрезано, и ничего больше.

- Только не ты.

- Обидно, Грейнджер. Есть люди и похуже меня. Даже они могут меняться.

- В том-то и дело, что хуже тебя людей нет. Бедный сынишка семьи Пожирателей смерти, который поддался искушению и пошёл на поводу у предков, на поводу у глупого принципа чистой крови. Просто марионетка в руках тёмных магов, которой пользуются, как хотят.

- Насчёт марионеток. Не ощущаешь ли ты себя точно так же, когда поддаёшься лапам Броуди? Это не лучшая кандидатура для милых бесед на задней парте на уроках по зельеварению.

- Что ты знаешь о нём? - она вздрогнула. Снова. Это её и выдало. Драко довольно хмыкнул, найдя её слабое место, и посмотрел вперёд.

- Отличник. Один год был защитником в команде Слизерина по квиддичу. Ужасный бабник, самоуверенный сволочь и невыносимый собеседник. Отца забрали в Азкабан, а мамаша фиг знает чем занимается. Кажется, она жалкая торговка в Лютом переулке. Не лучшая работёнка, правда?

Они уже подходили ко входу в Подземелья, и Гермиона так и не успела спросить его о том, почему все, кого она спрашивала о Мелвине, никогда о нём не слышали раньше, кроме него, Драко. Ведь если бы он даже играл в квиддич, он стал бы куда популярнее.

- Равенство крови, - Малфой пнул камень, из-за которого чуть не споткнулся у входа. - Чёрт... Они что, наивно верят, что подобные пароли развивают толерантность в учениках?

- Но я не поняла... - девушка не стала договаривать. Гостиную заполоняли студенты, на пороге она стояла одна. Малфой уже давно прошёл в гостиную и направился к Пэнси, сидящей перед доской волшебных шахмат. Всё его существо как бы говорило: «Не говори со мной на людях. Я и так слишком многое тебе позволил».

От этого на душе стало ещё более мерзко. Действительно, ей не было дела до того, что он думал о ней. Но она казалась себе ниже, чем человек, предавший своих ровесников на войне ради своего собственного спасения. Драко Малфой как был полнейшим кретином, так им и остался. А она поддавалась его влиянию, как пластилин прогибался бы под пальцами человека.

- Ты где была всё это время? После зельеварения ты куда-то пропала. Не успел я встать, как ты уже куда-то скрылась, - Гарри находился как раз у входа, поэтому насильно втащил Гермиону в помещение с улыбкой на лице. Его вовсе не волновало, что происходило с Гермионой. Похоже, у него было что-то поинтереснее. - Мы с Джинни сегодня идём на свидание поздно вечером. Как думаешь, Невилл позволит нам?

- Вы собираетесь в то самое место, которое так долго с Роном расхваливали, но так и не показали мне? - Гермиона натянуто улыбнулась. Она была совершенно одна. Без преувеличений. Вспомнив про слова Драко о том, что допустил Гарри, девушка нахмурилась.

- Увидеть его ты всегда успеешь. Оно ещё не готово конкретно для тебя, - глаза гриффиндорца подозрительно сверкнули. На губах заиграла чуть странная ухмылка.

- В каком смысле - для меня? Это же не примерочная в каком-нибудь магазине, - на лице девушки возникло то выражение, какое бывает у человека, перед которым стоит тяжёлая задача. - Место есть, значит, оно для всех. «Место для кого-то» - так же бессмысленно, как и «чей-то воздух».

- Не умничай. Просто поверь. Оно. Ещё. Не готово, - Гарри легко похлопал её по плечу и задержал на нём руку, совсем не замечая её потерянного взгляда. Даже прикосновение друга теперь казались чем-то особенно неправильным.

- Тогда и говорить не о чем, - буркнула она и легко пихнула Гарри, убирая его руку с плеча.

- Подожди! - Гарри взял её за плечо - на удивление больно впившись пальцами в её кожу. - Что происходит? Почему мы с тобой почти не разговариваем? Раньше мы так много общались, шутили... Сейчас же...

- Ты о многом мне не рассказываешь, Гарри. И не смотри на меня так удивлённо. Что это за место, о котором я узнаю самой последней? Почему не сказал, что ты случайно отравил своего подопечного, ошибившись ягодами? Это так безответственно, так... подло. Ты обвинил Драко в этом, зная, что тебе поверят после всего, что он натворил!

Да. Она с самого начала увидела это по его взгляду. Если раньше она даже и подумать не могла о том, что её друг может так поступить, то сейчас, видя его глаза, то и дело избегающие её, она могла запросто предположить, что это был, всё же, он. И теперь, когда, озвучив своё предположение, она увидела его выражение лица, в этом не было никаких сомнений.

- Ничего серьёзного не произошло, - Гарри понизил голос, но всё равно многие уже смотрели на парочку, стоящую у входа и спорящую о чём-то на повышенных тонах. - Мальчик просто сорвал не те ягоды в теплице.

- И ты позволил их съесть. Как вообще можно так поступать? - язвительно отозвалась девушка, не замечая, как постепенно переходит на всё более высокие и высокие тона. - Это же ребёнок! Ты понимаешь, какие могут быть последствия?

- Гермиона...

- Ты замечательный друг и честный человек. Спасибо, Гарри, - она чуть ли не кипела от злости, когда направилась в комнату, лишь бы не слышать извиняющегося тона друга. Какая муха его укусила? Раньше он никогда бы не позволил себе подобного.

Она в последний раз обратила внимание на присутствующих, в том числе - Малфоя, успевшего развалить свои ноги на коленях у Пэнси и читающего газету. Преданная слизеринка пристально наблюдала за каждым его движением, благоговейно ожидая, что он обратится к ней с вопросом или советом. Гермионе стало тошно и в то же время жалко самой Пэнси, которая верила, что ему было какое-то дело до кого-то, кроме себя.

Сейчас всех заботили они сами, но не другие.

Как Гермиону, например, одолевали сомнения по поводу Мелвина, по поводу её матери, о которой ничего не было известно, и друзьях, которые отдалялись от неё с каждым часом всё дальше. Прекрасно зная, что друзья не переживут разлуки, Макгонагалл, тем не менее, не стала делать никаких исключений даже для них.

- Сегодня утром, проснувшись, я обнаружила, что твоя порванная маггловская пижамка лежала у меня на одеяле... Я тебя предупреждала. Не смей кидать своих вещей на мою кровать, - самодовольный голос Пэнси вывел её из раздумий. Она была уже у дверей в спальню, когда девушка, сидящая на диване, бросила эту фразу в её сторону. Далее слова были обращены ко всем: - Они такие же грязные, как и ты сама.

- Знаешь, Пэнси, - Гермиона нервно улыбнулась, - сегодня просто ужасный день. У меня нет настроения, чтобы с тобой гавкаться. Вместо того, чтобы нападать на меня с бессмысленными, лживыми намёками на мою якобы «грязную кровь», ты бы лучше следила за своим паршивым языком. Уверена, он много где побывал и оттого не менее грязный. Не напрягай его ради меня.

Тишина. Никто не сказал ни единого слова. Глаза Пэнси расширились, она в возмущении раскрыла рот, но ничего не смогла произнести. Потому что это было правдой - извращённой, но правдой. Все это знали.

И тишину разорвал лишь резкий смешок на до неприличия издевательских тонах - смешок Драко, который, вчитываясь в строки очередной статьи, прекрасно всё слышал. А слушать (и, конечно, устраивать) перепалки для него всегда было весело, тем более когда жертвой становилась Гермиона.

Забавно. Пока что.

- А ты, - Грейнджер разъярённо посмотрела на Драко, отбросив с лица прядь взъерошенных волос. Как будто услышала его мысли и решила перейти на новую жертву. - Ты. Лучше бы ты определился, на чьей ты стороне. Меня неимоверно бесит твоё поведение и... и твой нахальный тон. Если ты всё видел, то давай же, разболтай об этом всем! Покажи, что тебе всё равно. Прежний Драко Малфой так бы и сделал. Но ты же не прежний, а? Лежишь, развалив ноги на Паркинсон, как будто ты король. Но после того, как твоя семья сбежала, только и думаешь о том, как бы не стать объектом насмешек.

Гермиона могла идти куда угодно. Она уже опозорилась перед всеми, кем было возможно, выставив свою неприязнь напоказ. Под общие взгляды она ушла в комнату, громко хлопнув дверью, как будто ничего не произошло. Чувствовала глубоко внутри, что была права и не должна была того стыдиться.

Эта школа погрязла в грязи и хаосе. Даже отменный ремонт не сделал бы из неё того места, в которое она когда-то возвращалась снова и снова, чтобы стать волшебницей.

- У девчонки явно не всё в порядке с головой, - Пэнси дотронулась нежными руками до колена Малфоя. Другой рукой она дотронулась чуть выше. - Она не знает, что говорит. Может, съела отравленный гриб?

Поджав губы, Драко смотрел на пустое место, где совсем недавно стояла Гермиона. Глаза потемнели. В раздумье он прикусил губу до того, что на бледной коже показались красные пятна с еле проступающей наружу кровью. Он слушал Пэнси, но не слышал её. Он смотрел, но ничего не видел.

Он тоже так делал.

Как?

Пытался избавиться от своих переживаний, позоря других. Слова девушки были для него пустым местом и ни капли не задевали его. Задевало то, что она верила, что заденет. Ей хотелось этого, потому что ей, как и ему, нравилось, когда другим было больно. Оттого эта игра начинала казаться ему ещё интереснее.

«Держись подальше от Грейнджер!» - голос в его голове становился всё тише, тише, пока не превратился в еле различимый во мраке сознания шёпот.

Сделай так, чтобы ей сделали больно. Сделай больно сам. И, возможно, тебе полегчает.

Чёрт возьми, Драко, совсем скоро ты повеселишься так, как не делал этого никогда.