глава 9
19
Когда прибыл принц Чэн, его сын уже был избит до полусмерти.
Принц Чэн посмотрел на сына, убитый горем, но не осмелился просить о пощаде. Он был так встревожен, что подпрыгивал от горя.
Только когда его сын едва дышал, император небрежно поднял руку.
«Стой».
Принц Чэн тут же бросился к нему, крича со слезами и соплями: «Мой сын...»
«Хватит, перестань поднимать шум». Император прервал его. «У меня здесь список. Как только этот маленький негодяй выздоровеет, он пойдет в каждый дом, чтобы извиниться и возместить им ущерб. Понимаешь?»
Принц Чэн энергично кивнул, как курица, клюющая рис. «Я принимаю указ».
«Кроме того, — император указал на меня, — что насчет двух ударов плетью по рукам мисс Сун? Как ты планируешь с этим справиться?»
Принц Чэн: «Как только мой сын поправится, я лично принесу тысячу серебряных монет...»
Император: «Хм?»
Принц Чэн: «...Я принесу десять тысяч золотых, чтобы извиниться».
Император: «Мм».
Но я была ошеломлена. «Д-десять тысяч золотых? Это слишком много!»
Всего за два удара плетью — десять тысяч золотых?
Если бы это стало известно, наверняка было бы много людей, разбивших лагерь у резиденции принца Чэна, с нетерпением ожидающих своей очереди на порку.
«У госпожи Сун замечательный характер, и вся столица это знает. Я уверен, что вы не примете десять тысяч золотых», — сказал император с улыбкой. «Но у меня есть хорошая идея».
«Как насчет того, чтобы использовать эти десять тысяч золотых в качестве первоначального фонда для строительства академии в южной части столицы? Что вы думаете?»
Строительство академии рассматривалось как благородное дело, и все присутствующие согласились без возражений.
Император удовлетворенно улыбнулся. «Тогда все решено. Вы все можете идти».
Перед отъездом император не забыл предупредить принца Чэна: «Если твой маленький негодяй снова будет доставать неприятности, я изобью его до тех пор, пока он не сможет даже дышать».
___
20
Прошло полмесяца, и хотя сын принца Чэна еще не полностью поправился, принц Чэн вытащил его из постели, чтобы извиниться перед каждой семьей.
Тем временем в южной части столицы начала строиться академия.
Император нашел меня и назначил первым директором академии.
Я поспешно замахала руками. «Академия? Я не сильна в литературе, как я могу быть директором?»
«Вы можете не знать много о литературе, но ваш характер и честность широко известны», — серьезно сказал император. «Директор должен быть человеком с высокими моральными принципами, честным и справедливым. Я никому не доверяю, кроме вас».
«Много лет назад вы как-то сказали мне, что совершать добрые дела, не ожидая ничего взамен, — это то, что могут делать только святые».
«Но глядя на вас за эти годы, вы сделали так много добрых дел и ни разу не попросили ничего взамен».
Что-нибудь взамен...
Я подавила горечь в горле.
Душевное спокойствие было для меня величайшей наградой.
«Учителей для академии я найду. Тебе просто нужно оставаться верной себе», — добавил император, уходя.
Оставайся верной себе...
Кем же была я на самом деле, Сун Лань Шэн?
В этой жизни я носила имя Сун Чжу и не смела совершить ни одной ошибки.
Все хвалили Сун Чжу за ее чистоту и благородный характер.
Но каждый раз, когда я просыпалась среди ночи, голос говорил мне: «Ты не Сун Чжу. Ты Сун Лань Шэн».
Перестань притворяться. Будь собой.
Но к утру я снова становилась безупречной Сун Чжу.
Этот акт притворства длился всю жизнь.
___
21
Создание академии прошло гладко. Когда ученые со всего мира услышали, что академия была создана для обслуживания бедных студентов со всех уголков мира, они добровольно приехали преподавать в академии.
Я доверила «Вонтонв Сун Чжу» надежному владельцу гостиницы и погрузилась в управление академией.
Прошли годы, и всякий раз, когда я проходила через академию, все кланялись и уважительно обращались ко мне «Директор Сун Чжу».
Мое имя было написано на памятной каменной табличке внутри академии.
Глядя на два иероглифа «Сун Чжу», высеченных в верхней части таблички, я подумала, что, возможно, я уже достигла своей цели — обеспечить, чтобы имя Сун Чжу запомнилось на многие поколения.
___
22
В шестьдесят семь лет я ушла с поста директора и начала жить дома в мире. Ко мне часто приходила молодая девушка лет двадцати.
Более десяти лет назад ее брат и невестка продали ее как невесту в другую семью. Я случайно проходила мимо и выкупила ее свободу за большую сумму денег.
Молодая девушка, глубоко благодарная за мою доброту, настояла на том, чтобы подписать со мной контракт, чтобы служить моей служанкой до конца своей жизни.
Я быстро покачала головой. «Нет, нет, ты не можешь этого сделать!»
Жизнь слишком длинная.
Не отдавай всю свою жизнь только за толику доброты.
Хотя я и сказала это, моя собственная жизнь уже была безвозвратно отдана.
Пятьдесят лет назад я посадила небольшое дерево своими руками. Теперь оно выросло в большое дерево, полное ветвей и листьев. Его огромная крона закрывала солнечный свет, отбрасывая прохладную тень внизу.
Пухлые вонтоны, сваренные в кастрюле с куриным супом, были вытащены и посыпаны зеленым луком и кинзой.
Посетители сидели под деревом, держа в руках миски с дымящимися горячими вонтонами, и с удовольствием ели.
Я тоже сидела под деревом, щурясь, наслаждаясь прохладой.
«Сун Лань Шэн».
Внезапно я услышала, как кто-то зовет меня по имени.
Я быстро обернулась, оглядевшись, но ничего не увидела.
«Директор Сун Чжу, что случилось?» — спросила молодая девушка.
«Ничего». Я покачала головой. На меня накатила волна усталости, и мои веки отяжелели. Они медленно закрылись.
У меня не было сил снова их открыть.
Девушка выросла с моей поддержкой, позже вышла замуж и родила своих детей.
Когда я стала старше, она часто приходила ко мне в гости.
После ужина она катила меня в инвалидной коляске — изобретении мастера — к старому прилавку с вонтонами.
Я отплатила за доброту «Сун Чжу» в этой жизни.
В тусклом свете, я смутно подумала
в следующей жизни, я надеюсь, я не буду такой уставшей.
~конец~