Вечная благодарность

Джеймс Поттер внимательно наблюдал за происходящим. Большой зал в Хогвартсе был прекрасно украшен. Почти на каждой плоской поверхности виднелась лёгкая снежная пыль. Стены украшали гирлянды, омела парила над головой, знамёна висели над столами, а большие, красиво оформленные шарики украшали огромные ели. Это было поистине захватывающее зрелище.

Джеймс, однако, не обращал особого внимания на украшения. Если бы кто-нибудь спросил, то он просто выполняет свою работу в качестве добровольного сопровождающего, послушно наблюдая, как маленькие ведьмы и волшебники танцуют и притворяются, что они уже взрослые. И часть его делала именно это, даже если он и сомневался в том, что эти дети действительно занимались танцами. Он мог бы показать им, как нужно танцевать, если бы у него не было других более неотложных дел, требующих его непосредственного внимания.

Гарри учился в Хогвартсе уже четвёртый год, и сейчас он угрюмо стоял у стола с закусками, устремив взгляд на танцпол. Точнее, его глаза были прикованы к ведьме на этом танцполе. К Гермионе Грейнджер, если уж быть совсем точным.

Джеймс вынужден был признать, что в этот вечер она действительно выглядела прелестно. Он был очень горд этим фактом и смертельно оскорблялся каждый раз, когда какой-нибудь молодой человек, кроме его сына, смотрел в её сторону - его отцовские инстинкты были слишком сильны. Его раздражало, что так много студентов открыто критиковали внешность Гермионы в течение многих лет, а теперь смотрели на неё, удивляясь, что она может быть такой же красивой, как и любой из них. Нет, её умение сопереживать делает её гораздо красивее, чем они.

Но появление Гермионы и её внезапная привлекательность для представителей мужского пола в данный момент не были его главной заботой. Нет, эта сомнительная честь досталась бедственному положению его сына.

Святочный бал был древней традицией, тесно вплетённой в Турнир Трёх Волшебников, который и стал причиной нынешнего затруднительного положения Гарри. Когда студенты узнали о бале, многие сразу начали строить планы кого пригласить на праздник в качестве пары, в том числе и его сын. К тому моменту, когда он набрался смелости попросить Гермиону пойти с ним, «просто как друзья», ведьма уже была приглашена чемпионом Дурмстранга Виктором Крамом.

Личность своего кавалера она предпочла сохранить в тайне, заявив, что не хочет, чтобы её дразнили. Джеймс подозревал, что это было лишь частью истинной причины. По его мнению, Гермиона так же держала это в секрете из-за того, что хотела шокировать окружающих. Крам был последним чемпионом, который вошёл в зал, следуя за юношей Диггори и девушкой Делакур (Джеймс был рад, что его сын не был среди чемпионов и, следовательно, не подвергался опасности) на первый танец. Наследник Малфоев поперхнулся своим напитком, когда она вышла. Крам, со своим снейповским носом, украшал её ладонь.

Так что теперь Гермиона танцевала, улыбалась и смеялась вместе с Виктором, а Гарри стоял в сторонке, без пары, обескураженный и сердитый. Короче говоря, Гарри хандрил. Это было на него совсем не похоже. Джеймс знал, что его сын мог бы найти себе пару, если бы захотел. Гарри был очень популярен, и многие студенты считали его настоящим сердцеедом.

Лили часто подтверждала этот факт, рассказывая забавные истории о том, как некоторые девочки писали имя Гарри в маленьких сердечках на уголках своих заданий. Когда Гарри спросил о записях Гермионы, то был удручён, обнаружив, что её нет среди толпы его поклонниц. Её эссе, заявила Лили, всегда были очень точными и профессиональными, и никогда не отклонялись от темы. И на полях никогда не было каракулей. Гарри тут же пробормотал, что ему всё равно, как выглядит её пергамент.

Нет, он был один по своему собственному выбору, потому что ведьма, с которой он хотел бы быть, танцевала с другим волшебником.

Джеймс переключил своё внимание на Гермиону. Если бы он не знал, что она из Гриффиндора, то подумал бы, что она из Рейвенкло. Её вечернее платье было тёмно-синим с серебристой отделкой. В сочетании с её нервной улыбкой, не было никого более очаровательного, чем она. Это только ещё больше раздражало его, когда мальчики смотрели на ведьму, на которую он сам смотрел как на дочь.

При выборе между небесно-голубой мантией и тёмно-синей, в которую она была сейчас одета, разгорелся нешуточный спор. Лили и Саманта быстро подружились и часто вместе ходили по магазинам во время летних каникул. Джеймс отчётливо помнил, как провёл почти четыре часа с Гарри, уставившись на стену в магазине Мадам Малкин, пока Лили и Саманта выбирали наряд для Гермионы. Сама она благоразумно захватила с собой книгу и позволила двум матерям спорить из-за одежды, пока сама читала. Она была достаточно любезна, чтобы разрешить Гарри читать через её плечо, за что она несколько дней назад шлёпнула Рона. Такие вещи случались постоянно. Джеймс окрестил это «привилегией Гарри».

И теперь она танцевала в своём тёмно-синем одеянии, улыбаясь с очаровательной нервозностью. Крам, похоже, был доволен собой. Он развернул её и продолжил обводить взглядом другие пары вокруг них. Если бы Джеймс был справедлив и смотрел на них объективно, они были бы красивой парой. Но он не был объективен, и хотя был уверен, что Крам - порядочный человек, он хотел, чтобы Гермиона танцевала сейчас с его собственным сыном. Несмотря на то, что он всё-таки вырос во многих отношениях, Джеймс понимал, что всё ещё был довольно эгоистичным человеком.

Решив, что с него хватит, Джеймс подошёл к столу, возле которого стоял Гарри. Он молча обнял сына за плечи и кивнул в сторону незанятого угла зала. Понимающе кивнув, Гарри медленно пошёл, волоча ноги. Лично Джеймс считал, что Гарри ведёт себя немного излишне драматично, но он не стал бы держать на него зла. У него самого в этом возрасте была склонность к драматизму.

- Как ты себя чувствуешь, сынок?

Джеймс не сводил глаз с Гарри, внимательно наблюдая за его реакцией. Он достаточно хорошо знал сына, чтобы понять, когда тот лжёт, и в этот момент ему хотелось знать правду.

Гарри переминался с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом отца.

- Я в порядке, - пробормотал он.

- Не лги, Гарри, это не очень-то подобает такому юноше, как ты, - спокойно, но твёрдо ответил Джеймс. Гарри раздражённо вздохнул и кинул взгляд на Крама, прежде чем снова повернуться к отцу.

- Я...Наверное...Я ревную. Я хочу быть тем, с кем она танцует. Я хочу быть тем, кто заставляет её смеяться и улыбаться. - Лицо Гарри слегка покраснело. - Это неправильно. Он намного старше неё. И он знаменит. Наверное, у него всегда есть девушки, которые просто кидаются на него, и, держу пари, он думает, что Гермиона даст ему то, что он хочет, только потому, что этот придурок - звезда квиддича международного масштаба! - заявил его сын, слегка запыхавшись к концу своей тирады.

Джеймса был впечатлён точными наблюдениями Гарри. Ходили слухи, что Крам неплохо ладит с дамами. Он не был уверен, но вполне возможно, что у Крама на уме был не только вечер танцев, заканчивающийся поцелуем в щёку. Это была одна из причин, по которой он не хотел, чтобы Гермиона шла на танцы с ним. Другая же заключалась в том, что ему бы хотелось, чтобы она присутствовала на балу со своим лучшим другом Гарри Поттером.

- Но в то же время, - снова заговорил Гарри. - Я хочу, чтобы она была счастлива. Я не хочу сделать её вечер несчастным, понимаешь? Если ей там весело с этим бестолковым болгарином Виктором, я не хочу всё испортить. Она усердно трудится, чтобы быть готовой к СОВам в следующем году. Она была очень напряжена, и я уже давно не видел её такой расслабленной. Может быть, она права. Может быть, он действительно порядочный парень, - сказал он, теряя запал.

- Я думаю, он может быть лучше для неё, - вздохнул Гарри, выглядя ещё более несчастным, чем раньше. - Она сказала, что ему понравилось, что она не какая-то безмозглая дурочка, которая ходит за ним по пятам в надежде получить автограф. Или что-то в этом роде. Он знаменит, богат и умён. Он ведь должен быть умным, верно? Он чемпион. И он знает, что она умна и может заставить её расслабиться. Он, наверное, лучше подходит ей, чем я. Есть ли в этом смысл? - Он почти в отчаянии посмотрел на отца.